Читать книгу Кровавые наветы на евреев в России - Маргарита Васильевна Акулич - Страница 19

Велиж на старинном фото

5.1 Понятие Велижского дела. Предыстория

Понятие Велижского дела

Велижское дело рассматривается в качестве одного из самых известных на российских просторах ложных обвинений евреев в ритуальных убийствах. Возникшее в 1823-м году (в мае), оно завершилось в 1835-м г. (в январе).

К данному времени из-за многочисленных неподтвержденных обвинений против евреев император Александр I шестого марта 1817-го г. отдал распоряжение о невозбуждении против евреев обвинений по типу кровавого навета. Но это не помогло, по навету властями были арестованы велижские евреи (сорок человек). Им пришлось отсидеть по причине ложных обвинений в ритуальном убийстве девятилетие. Четыре еврея в заключении умерли.

Обвинение активным образом поддерживалось генерал-губернатором князем Николаем Хованским. За разоблачение навета прежде всего нужно благодарить председателя департамента гражданских и духовных дел Госсовета графа Николая Мордвинова.

Важные слова (Виктор Хомутский. «Уголовные дела против иудеев в Российской Империи – по поводу их жертвоприношений») [15]:

«Для того, чтобы понять возможность такого процесса, надо вспомнить, что юридически образованных людей в то время было очень мало; контроль над судами сосредоточивался в руках губернаторов, и вообще суды находились под сильным влиянием администрации. Дела разрешались исключительно на основании документов; приговоры выносились по чисто формальным основаниям; производство тянулось десятилетиями; при следствии, вопреки закону, подсудимые подвергались истязаниям; защиты не существовало вовсе. Благодарные Мордвинову велижские евреи ввели в одну из своих молитв дополнительный стих: «И да будет Мордвинов помянут к добру».

Предыстория

«Алекса́ндр О́сипович Орло́вский (польск. Aleksander Orłowski; 9 марта 1777, Варшава, Речь Посполитая – 1марта 1832, Санкт-Петербург, Российская империя) – русский живописец-баталист и жанрист польского происхождения».

Год 1822-й явился годом написания по заказу католиков города Велижа живописцем Александром Орловским картины «Жиды, выцеживающие кровь из тела замученного ребёнка». Одному из изображённых евреев Орловским было обеспечено сходство с одним из известных жителей Ленчицы.

Картину выставили на фасаде местной церкви. Евреи возмутились и пожаловались. Картина была снята. Но в 1823-м г. (в марте месяце) Орловским был написан ещё один вариант картины того же сюжета. И снова на картине оказались ленчицкие евреи, не исключая раввина. Данный вариант не был снят, так как против его снятия выступили местные христиане.

5.2. Обвинение. Местное следствие

Велиж со старинного фото. Источник: https://everything.kz/article/53418935-novinka-evgenii-avrutin-velizskoe-delo-ritualnoe-ubiistvo-v-odnom-russkom-gorode

Обвинение

После прошествия нескольких недель истории с новым вариантом картины, в 1-й день христианской пасхи, который пришелся на двадцать второе апреля 1823-го г. года, в городе Велиже Агафья Иванова оказалась перед проблемой исчезновения своего трехлетнего сына Федора, найденного по прошествии нескольких дней за городом заколотым, мертвым.

В сборнике под названием «Разыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их» дается следующее описание трупа мальчика [14]:

«По всему телу были накожные ссадины, будто кожу сильно чем-нибудь терли; ногти были острижены вплоть до тела; по всему телу множество небольших ран, будто проткнутых гвоздём; синие, затекшие кровью ноги доказывали, что под коленами положена была крепкая повязка; нос и губы приплюснуты, также от бывшей повязки, которая оставила даже багровый знак на затылке, от узла; а, наконец, над мальчиком произведено было еврейское обрезание».

Итак, труп обнаружили. После этого по городу поползли слухи о похищении и убийстве Федора евреями.

Матерью погибшего мальчика следователям было заявлено, что [14]:

«пьяная нищая проститутка Марья Терентьева и «больная девка» Еремеева с помощью гадания сообщили ей до нахождения тела, что сын находится «в доме еврейки Мирки».

Тетей и отцом Федора также были высказаны подозрения в отношении вины евреев. Данные заявления оказались достаточным поводом для направления следствия против еврейской общины города (да, именно, речь шла не о вине конкретных подозреваемых, а о вине всей еврейской общины).

Местное следствие

Велиж до революции. Источник: http://www.archivistus.ru/velizh-tak-velizh/

Имело место проведение безрезультатного обыска в доме Мирки Аронсон (она была в престарелом возрасте) и ее семьи, состоявшей из дочери Славки с мужем, Шмерки Берлина, сына последних Гирша, с женою Шифрой, и их дочери Лайки, мужем которой являлся Янкель-Гирш Аронсон.

Терентьевой было рассказано, что она видела, как мальчика Федор шел с державшей его за руку Ханной Цетлин, являвшейся содержательницей шинка. Ханна приходилась женой ратману городского магистрата, зажиточному коммерсанту, занимавшему почетную должность погребального старосты.

Христианками-соседками не было подтверждено, что кто-то из евреев вел погибшего мальчика. Однако у полиции оказалось доверие к показаниям Терентьевой, и ею стал подозреваться сам Цетлин. Его и прибывших в Велиж к Берлину Иоселя Гликмана и его пятнадцатилетнего спутника привлекли.

Ведение следствия происходило с нарушением еврейских прав – не было допущения к следственному производству еврейского представителя (хотя это допущение предусматривалось законом).

Одной из важнейших улик являлись следы от подъезжавшей к месту, где был найден труп, брички. В день нахождения трупа был приезд в Велиж ксендза Серафимовича. Евреи просили об обследовании брички ксендза. Но христиане из-за этого сильно возмутились и посчитали такую просьбу крайне обидной.

Пятнадцатого декабря в 1823-м г. полицией был представлен городовому магистрату следственный материал, поскольку магистрату вместе с поветовым судом предстояло расследование дела οбо всех упомянутых евреях и о Терентьевой.

Под нелепейшим предлогом было обеспечено устранение от обсуждения заседавшего в магистрате еврея. В итоге евреев лишили защитника.

Поскольку улики отсутствовали, у суда не оказалось возможности осуждения обвиняемых евреев; ему пришлось пойти на освобождение Берлиных от «суждения и взыскания». Гликмана и Ханну Цетлин оставили в состоянии «сильного подозрения», причем Гликмана арестовали до рассмотрения дела в высшей инстанции.

Местным судом, проигнорировавшим распоряжение императора от шестого марта 1817-го г. не возбуждать обвинений против евреев в ритуальной убийствах, было заявлено в своей резолюции: [14]:

«Как христианам к убийству его (ребенка) никаких поводов не было, тем паче, что сей мальчик денег не имел, то и полагать надобно, что сделано таковое из недоброжелательства к христианам евреями, и таковое умерщвление мальчика необыкновенным образом отнесть следует на евреев; токмо кто именно причиною – не дойдено, a потому смерть его… предать воле Божией, умерщвление же оставить в сомнении на евреев».

Но первым департаментом Витебского главного суда, принявшего во внимание юридические требования, двадцать второго ноября 1824-го г. был обеспечен выпуск постановления о том, чтобы евреев оставили «без всякого подозрения». Была приговорена к церковному покаянию только Терентьева. Тем не менее судом было предписано обеспечить повторное расследование убийства Федора. Однако повторное расследование не привело к нахождению убийцы. Дело прекратили.

5.3 Расследование Страхова и Хованского. Вмешательство Сената

Расследование Страхова и Хованского

Генерал-губернатор Николай Хованский. Джордж Доу – http://www.museum.ru/1812/Persons/RUSS/

События в Велиже не были оставлены без величайшего внимания. Информация о них дошла до самого императора Александра I. Эту тему в соответствии с императорским указанием обсуждали генерал-губернатор князь Николай Хованскй и начальник Главного штаба Дибич.

Год 1825-й (осень). В это время произошло следующее [14]:

«при проезде императора через Велиж Терентьева, назвавшая себя солдаткой-вдовой, подала жалобу, что её сын (хотя погибший не был её сыном) умерщвлён евреями и что её просьбы не только не удовлетворены, но она ещё была в заключении. Император, как будто забыв собственное указание относительно ритуальных убийств, распорядился заново расследовать дело и уведомить его о результатах».