Читать книгу Поймай ее, если сможешь! Юмористические приключения - Марина Абелес - Страница 12

Люба лежала на кровати. Марк сидел рядом на краешке. В открытые ставни лился мягкий вечерний свет заходящего солнца. Из сада за окном доносился яркий коктейль запахов трав, цветения и лимонов.

– Я проедусь по окрестности, – сказал Марк.

– Она никогда не пропадала на весь день, понимаешь!? – с тревогой сказала Люба. И добавила с надеждой. – Может, просто нашла что-то интересное.

– Решено – еду! Пока совсем не стемнело. Возьму с собой Пармезана.

– А свинью-то зачем? – улыбнулась Люба.

– Ты еще не знаешь его историю?! Тебе ее не выболтал наш помощник Франческо? – ухмыльнулся Марк. – Расскажу, когда вернусь – не хочется торопиться. Нужно посвятить тебя в летопись боевых дней Пармезана во всех красках.

– Я с тобой! И заодно и историю эту расскажешь, а то я так заинтригована, что не хочу ждать, – улыбнулась Люба.

Марк подошел к комоду, отодвинул ящик и взял бинокль. Он посмотрел через него на Любу и произнес:

– М-м-м, я вижу у меня в спальне на кровати красотку, и она так близка и хороша!

Люба рассмеялась. Муж всегда умел поднять ей настроение.

– Думаешь разглядеть Лилю на Северном полюсе?! – она улыбалась.

– Пригодится, – коротко парировал Марк и продолжил: – Кто хочет слушать о боевой свинье?

– Я! – воскликнула Люба и подняла руку вверх.

….

– Хряк появился неизвестно откуда шесть лет назад и сразу занял самую выгодную диспозицию на пересечении двух наших дорог, которые соединяют коммуны Кампофьорито и Контесса-Энтеллина. Но сидел он там не просто так – он брал пошлину за проезд. Ты видела Пармезана, и мимо его трехсот килограмм проскочить или как-то объехать было невозможно, если не дать взятку. Он нападал на машины и людей.

– И на тебя тоже? – спросила Люба.

– Да, попытался, но я сразу же откупился. У меня в машине было кое-что. Как мне рассказали остальные страдальцы, громче всего он хрюкал, когда получал кусочек пармезана, оставшегося от ланча и бережно взятого с собой водителем в дорогу. И его стали звать свинья Пармезан.

Стало даже забавно проезжать мимо. Приветствуешь его, как постового, а он в вразвалочку подходит к тебе и требует «документ». Предъявляешь ему кусочек сыра или мягкого багета. Он берет прямо из рук, чавкает и тут же забывает о тебе – уходит наслаждаться в тень под свое дерево.

Виноградники он не трогал, и жители окрестных мест не стали трогать и его. Правда, один порывался его застрелить. Но свинья словно испарилась в тот день, когда он рыскал с ружьем, и появилась снова, только когда агрессор капитулировал домой промочить горло от такой жары.

Через месяц его «работы» постом контроля от проезжающих у Пармезана появилось даже персональное корыто с едой, куда самые частые ездуны свозили харчи. Все были довольны, особенно туристы, которые узнали из «Инстаграма» Роберто. Ну помнишь, того с большими усами, который громко орал песню «Я буду любить тебя всегда!» на свадьбе?!

Люба засмеялась.

– Его я запомнила на всю жизнь!

– Так вот, он написал у себя на странице, что кроме прекрасного вина из его подвалов гости могут насладиться общением с лихим охранником въезда на его территорию – Пармезаном, который добровольно взялся нести свой пост. И много фотографий довольного хрюши и рассказов о его службе. И после этого убивать свинью стало все равно, что закапывать деньги на удобрение. Туристы, приезжавшие посмотреть на сторожевую свинью, заезжали заодно и в погреба и домашние рестораны окрестности. Поток потек из Палермо в нашу глубинку предместья Корлеоне. Да, Пармезан!? – они зашли в ангар, где сейчас был прописан главный герой рассказа. Тот оглушил их своим свинским приветствием. Подбежал. Марк взял его за ошейник и повел к выходу. – Ты готов сегодня немного поработать? – спросил он у свиньи. Та задрала голову вверх, посмотрела на него маленькими глазками и коротко хрюкнула. – Значит, готов. Отлично!

Теперь уже втроем они шли к машине, припаркованной в гараже. Марк продолжил:

– Ближе всех к «посту» был мой сад, и я даже пару раз видел, как хряк чесал свою черную спину о ствол лимона, но деревья не портил и подкопов не устраивал. И вот однажды я проснулся очень рано. Ну как проснулся – вынырнул. Снилось что-то мерзкое – даже не вспомнил потом что. Сердце из горла выпрыгивало. Уснуть так и не удалось, и я пошел в сад. Подумал, что время терять? Все равно планировал проверить новые посадки. Они тогда были как раз на том месте, где сейчас стоит скамейка. Помнишь, ты на нее набрела в первую неделю приезда и еще удивилась моей прозорливости. Как я угадал, что если выйти из дома и идти по саду, то как раз здесь уже хочется передохнуть?

– Да, – улыбнулась Люба, – но ты мне тогда просто лукаво подмигнул. И я подумала, что ты согласился с моим комплиментом.

– Конечно! Я верю во все хорошее, что говорят обо мне люди. Но она стоит там не просто так, а как трон «веры». Когда случалось что-то не очень хорошее, вместо того чтобы проклинать и злиться, я ходил на это место. Топтался там, бывало, даже с час – и отпускало. Потом постарел и решил поставить лавочку, чтобы не стоять, – Марк рассмеялся.

– А почему именно это место-то? И при чем здесь Пармезан? – спросила Люба.

Они подошли к машине. Марк открыл водительскую дверь.

– Ну-ка… Нет, свинья, за рулем ты не поедешь – ты не сдала на права в прошлом году, – Пармезан, злясь, стал поддевать пятаком порог у водительской двери. – Давай-давай назад, – Марк открыл заднюю дверцу «Рендж Ровера Спорт», и хряк сиганул туда, как тренированный ретривер. Машину хорошенько качнуло. Марк сел за руль. Люба на соседнее кресло рядом. Завелся двигатель, и они покатились по подъездной дорожке.

– На месте, где сейчас стоит скамейка, тогда, шесть лет назад, рано утром, в предрассветной дымке, прямо на земле сидели трое мужиков свирепого вида. Худые, изможденные, в рваной одежде. И если бы взглядами можно было убивать, то они давно бы расстреляли Пармезана. Хряк лежал в нескольких метрах от них и не давал уйти. Вокруг была изрыта земля. Было видно, что «сторож» погонялся за ними изрядно. Рядом с одним из них лежала сумка. Мужчина придерживал ее рукой, на которой была звездочка из зеленых точек. Эта татуировка мне почему-то врезалась в память. Сумка была раскрыта. Из нее торчали какие-то железяки и кульки с чем-то сыпучим.

Не знаю, сколько уж он их сторожил, но вид у них был замученный. И когда появился я, у всех четверых вырвался вздох облегчения.

– И у свиньи? – еле сдерживая улыбку, спросила Люба. Сицилиец не будет сицилийцем, если не сделает свой рассказ красочным.

– У свиньи громче всех! – улыбался Марк. – Пармезан хрюкал, как крыл трехэтажным, и тыкал пятаком в сторону этой очаровательной троицы. Ну а я уже вызывал полицию. Позже выяснилось, что эти гастролёры поджигали, уродовали, сыпали яд на плантациях в предместьях Корлеоне не у меня первого. Шел разговор о том, что кое-кто очень сильно был заинтересован некоторыми особо перспективными территориями, но знали, что хозяева их не отдадут ни за какую цену. Вот и организовывали «неурожайный год». И если бы не этот «Пегас», уж как он смог троих мужиков в стадо согнать, ума не приложу, то остался я бы без результата своего двадцатилетнего труда.

Один из троицы решил дать показания за смягчение наказания, и полицейские провели следственный эксперимент. Предположительно картина была такая. Ночью хряк спал, спустившись с обочины дороги, где днем брал взятки. В винограднике его совсем не было видно. Подъехавшая машина скрипнула тормозами и этим разбудила хряка, но его самого не заметили. Из окошка вылетела скомканная пачка сигарет. Ее там же и нашли, когда через неделю приехали на эксперимент. Машина покатилась к моим владениям. Пармезан вылез из укрытия, обнюхал пачку и посеменил за ее обладателем, скрывающимся в машине.

Мужик этот наотрез отказывался признавать, что их могла преследовать свинья, и на перекрёстке, он утверждал, что ее не видел. Ну а дальше он рассказывал вообще триллер. Будто бы свиней было трое, как их самих, а может быть, и больше. Потому что нападали они неожиданно и шагу буквально не давали ступить. Одному из подельников свинья клыком пропорола ногу. И когда они поняли, что их окружили, решили дождаться рассвета. Поэтому либо Пармезан – реинкарнировавшийся Пегас и просто летал за ними, иначе было не успеть. Либо он сколотил банду из душ умерших здесь сородичей. Ну а скорее всего, парни надрались перед делом, и свинья в их компании оказалась самой сообразительной.

Пармезану я сразу же с должными случаю почестями предложил столоваться у себя в хозяйственном амбаре на постоянной основе. Ему были предложены на выбор отборные корма и сыр на десерт. А при желании он мог там и вздремнуть часок-другой в перерывах между дел. Приглашение он с радостным хрюканьем принял. Часть амбара мы с помощниками освободили от инвентаря и устроили Пармезана по высшему разряду, не ограничивая его перемещений. Он еще пару месяцев бегал на перекресток контролировать грузопоток, но на халявных, круглосуточно доступных харчах прибавил в талии и обленился. Он редко стал ходить на дело так далеко.

И вот как-то через пару месяцев после концовки всей этой истории я искал свои перчатки для сада, и хоть они и были ярко-желтые и большие, никак не мог их найти. Уже было совсем отчаялся, заглянул в ангар. Там мне отсалютовал хрюканьем Пармезан. Подбежал ко мне, а я ему: «дружище, где мои перчатки, а?» Ну так, в шутку. И дал понюхать руки. Он посмотрел на меня так вдумчиво, что, ей богу, я поймал себя на мысли, что он мне сейчас ответит, но тот только хрюкнул и убежал. Вернулся буквально через минуту и притащил эти чертовы перчатки. Представляешь?!

Люба улыбалась и качала головой.

– Ты не веришь. Но я говорю чистую правду. Были и другие случаи удачных поисков. Да, Пармезан, – он повернулся назад и подмигнул свинье на заднем сиденье. Та хрюкнула в ответ.

Они уже отъехали на несколько километров от имения и поднимались вверх, на опушку холма. Припарковались на ровной площадке, и Марк выпустил Пармезана. Хряк семенил вокруг них и принюхивался.

– Ну, дружище, где Лиля!? Найди нам ее! – и Марк поднес к пятачку ошейник таксы и дал свинье понюхать его. Пармезан потешно морщил гармошкой нос и шумно втягивал воздух. Мотнул головой и снова принялся ходить и обнюхивать землю.

– Смотри, как будто собака, – Люба показывала на хряка, который опустил голову, словно шел по следу.

– Ну! Я тебе что говорил! Во Франции эти пташки делают своими поисками состояние хозяевам, не теряя самоидентификацию своего народа.

– Как это? – удивилась Люба.

– Свиньи ищут грибы, – Люба удивленно вскинула брови. – Но не простые, а растущие под землей. Называются трюфели. Стоимость килограмма таких подземных жителей может доходить до пяти тысяч евро.

Люба присвистнула и сказала:

– Жаль я не знала раньше, когда жила в Марсе.

– Не переживай. В вашем крае такие не растут.

Пармезан уже, как ужаленный, бегал по раскуроченной шинами внедорожников площадке. Он то хрюкал, напав на след, то замирал, зарывшись пятаком в пыль. В конце концов он добежал до того места, где площадка для парковки сужалась до проезжей дороги в полторы полосы, и неистово заголосил.

– Что это с ним? – спросила Люба, пытаясь перекричать шум.

– Похоже, он потерял след, – ответил Марк. – Иди сюда! Эй, Пармезан.

Свинья обернулась на призыв Марка, еще раз ругательно хрюкнула на дорогу и побежала, смешно тряся задницей, к хозяину. Люба не смогла сдержать смех.

– Да, он нам очень помог, – сказала она, улыбаясь. – А почему мы приехали именно сюда?

– Не хочу тебя пугать, но, судя по всему, Лилю увезли отсюда на машине.

Люба вытаращила на Марка глаза.

– Но как… ты… это потому что свинья почти выла на дорогу? Из-за этого ты пришел к таким выводам? Но это просто смешно!

– Люба, здесь все утро торчали охотники… Пока ты спала, здесь шла война с неприметными, полуторакилограммовыми кроликами. И зная нашу неугомонную собаку, ее точно сюда притянуло, как магнитом и…

Марк не договорил, увидев, что взгляд Любы помрачнел, а брови съехались домиком.

– Но есть и хорошая новость: она точно жива! Нужно только выяснить, кто и куда ее увез!