Читать книгу 9 жизней Леры (сборник) - Марина Зайцева (Гольберг) - Страница 6

Почему-то больше всего рисков, которым в детстве подвергалась Лера, были связаны с водой. Их она насчитала за свою жизнь четыре. И все представляли реальную, нешуточную, угрозу для жизни ребёнка. И эта история тоже «водная». Лере сравнялось уже полных шесть лет. И недавно брат научил её плавать. Спустя всего пару недель после того, как Лера едва не утонула, спасённая тётей Розой.

Как-то летним днём, раздобрившись, брат взял Леру с собой на речку, она этому очень обрадовалась. И то ли брат оказался способным учителем, то ли она способной ученицей, но всего за один день девчонка уже довольно уверенно держалась на воде, поняв премудрость согласованных движений рук и ног. Осталось только практикой закрепить навык.

Теперь, на долгое время забыв про свои лесные путешествия, Лера стала ходить на речку с другими детьми – ведь она научилась плавать! А потом уже сама, не дожидаясь никого, почти каждый день мчалась вприпрыжку через луг к Ваду. Возле заводи, на прозрачном мелководье, она теперь пропадала целыми днями, забыв про обед. Вспоминала, что пора домой, когда солнце уже опускалось к горизонту. Тогда сразу резко холодало, от реки начинало тянуть сыростью и тиной, на траву ложилась густая и обильная роса.

Она начинала дрожать от озноба, губы у неё синели и худенькое тельце густо покрывалось пупырышками, как у курицы: однажды она видела, как мать ощипывала во дворе купленную на базаре, уже неживую курицу. Тогда Лера торопливо натягивала короткое, вылинявшее за лето платьишко и, чтобы согреться, вприпрыжку бежала босиком по мягкой сырой луговине домой.

В этот день Лера как обычно была на речке. Она пришла сюда с самого утра, купаясь до посинения, а потом отогреваясь на горячем песке. За месяц она загорела почти до черноты, кожа на спине шелушилась и чесалась, слезая тонкими белыми полосками, – если их подцепить ногтями и осторожно тянуть, – а нос и плечи облупились до болячек. Ведь она часами лежала под солнцем, не вытираясь. Лера за эти недели заметно прибавила в мастерстве, плавая всевозможными способами, которым она постоянно подражала, учась у других более взрослых и более опытных пловцов.

Пока она резвилась в воде, рядом с ней на песчаной полянке расположились незнакомая тётенька с дочкой. Тётенька была молодая, красивая и нарядная, в ярком цветастом пляжном сарафане – с крупными красными и оранжевыми маками и зелёными листьями, густо разбросанными по белому полю, – в широкополой соломенной шляпе.

Девочка, по виду ровесница Леры, была точно в таком же сарафанчике и в соломенной шляпке, с розовой лентой и бантом сзади – только у неё всё это было словно в зеркальном и уменьшенном виде. Лера, животом лёжа на песке, снизу-вверх во все глаза с нескрываемой завистью смотрела на незнакомок. Потом медленно перевела взгляд на своё, комом лежащее на траве простенькое и вылинявшее платьице, из которого она давно выросла. И глубоко вздохнула…

Мама с дочкой, растянув на песке большое цветастое покрывало, пошли купаться. Наплескавшись и накупавшись вдоволь, легли загорать. Потом вдвоём долго гуляли по лугу, рвали цветы и плели из них венки, а девочка ловила бабочек и стрекоз в красивый сетчатый сачок на ручке. Лера почему-то сразу догадалась, что они были не поселковые, а приезжие. Местные так не одевались, а у подружек с их улицы ни у кого не было таких нарядных соломенных шляпок.

Вдоволь накупавшись и назагоравшись, мать девочки достала из красивой плетёной корзины и разложила на большой белой салфетке еду. Лера сглотнула голодную слюну и отвернулась, – чтобы не смотреть на то великолепие, лежащее там, – на красные помидоры, зеленые пупырчатые огурчики, бутерброды с колбасой и сыром, варёные яйца и чай в термосе. «Наверно они собрались загорать здесь целую неделю», – удивилась Лера количеству еды на их салфетке. И со слабой надеждой подумала: «А вдруг они угостят её хотя бы хлебом с сыром»! Но не угостили…

На противоположном берегу речки, на задворках огородов, в изобилии рос густой щавель. Купающаяся ребятня постоянно плавала туда лакомиться сочными кислыми листьями и стеблями. Лера тоже бывала там не один раз: она уже могла бесстрашно переплывать реку, которая в этом месте была метров шесть с лишком шириной.

Наконец, не выдержав мучительного чувства голода, высасывающего все внутренности, она поплыла на другой берег. Лерин берег, где она постоянно загорала, был песчаный и пологий, с мелким дном, а противоположный, наоборот, – крутой, глинистый, около полутора метров высотой. И чтобы забраться на берег, надо проявлять усилие, хватаясь за скользкие уступы и какие-то длинные корни.

Взрослому человеку, стоящему во весь рост на дне, у самого берега, вода доходила почти до груди. А Лере – больше чем с головой, ведь она была совсем ещё маленькая девочка. И хорошо, что течение в этом месте почти отсутствовало. Вода текла медленно и плавно и не затягивала в глубину. Детвора потому и любила купаться у пологого берега – на мелководье.

Переплыв реку, и кое-как вскарабкавшись на берег, девочка побежала к ближайшему заброшенному огороду. Разыскивая в густой и высокой траве куртинки щавеля, она начала жадно и торопливо, как маленький зверёныш, рвать и, поедать его, почти не прожёвывая. Кислый вкус вязал рот, наполняя его обильной слюной. Но Лера ела и ела, пока не почувствовала насыщение, и когда стало уже невмоготу есть кислятину в таком количестве.

Утолив голод, она снова переплыла на свою сторону и расслаблено прилегла на песке. Утренних девочки с мамой на полянке не было. Пока она плавала за щавелем, они собрали свои пляжные пожитки и ушли. Леру щекотали муравьи и ещё какие-то неведомые мелкие букашки. Она играла со светом и тенью – и сквозь пальцы, то сдвигая, то растопыривая их, смотрела в голубое бездонное небо.

Высоко и медленно плывущие в синем знойном небе белые кучевые облака незаметно клонили в сон… Времени Лера не знала и не считала. Очнувшись, она увидела, что солнце уже не стоит высоко в зените, а чуть-чуть склонилось в сторону горизонта, а народу на берегу сильно прибавилось.

Во второй половине дня снова пришли утренние знакомые. Подойдя к её песчаной полянке, они очень удивились, увидев Леру на прежнем месте. Но ничего не спросили. Они даже не удостоили её своим вниманием. Просто по-хозяйски расположились на крошечном пляжике, оттеснив с него Леру на самый край, к траве. Тогда она встала и побежала по песку, с размаху бултыхнувшись в тёплую реку. И долго с визгом и воплями плавала, ныряла и кувыркалась в воде как утёнок или лягушонок, вместе с другими знакомыми ребятами с их улицы, наслаждаясь детством, летом и свободой.

После купания Лере опять захотелось есть. Она провела на речке целый день. Не раздумывая, девочка снова поплыла на противоположный берег за щавелем, – уже знакомым маршрутом. Но теперь щавель искать было значительно труднее: набежавшие мальчишки выкосили его подчистую. Почти ничего не найдя, кроме нескольких чахлых стебельков, поплыла обратно.

Ещё не доплыв до середины речки, она ощутила незнакомую тяжесть во всём теле. Руки стали тяжёлые и не слушались, и её тянуло на дно. Тогда она начала быстро и хаотично грести руками и ногами, но почти не двигалась с места. Окунувшись с головой и тотчас вынырнув, она судорожно схватила воздух вместе с водой, закашлявшись, задыхаясь и захлёбываясь, начала барахтаться на месте, загребая воду слабеющими руками.

Лера не понимала, что тонет и не догадалась позвать на помощь. Но вдруг с берега кто-то из взрослых закричал:

– Смотрите, смотрите, девчонка тонет!

Услыхав это крик, к ней мгновенно бросился молодой парень. В несколько резких гребков, доплыв до тонущего ребёнка, он подхватил её на руки и вынес на берег. Этому парню, если стоя окунуться в воду с головой, легко можно было достать пятками до дна. А ширина и вообще незначительная, – всего каких-то метров семь, – на несколько широких взмахов руками.

Но для возраста и роста Леры эта река казалась невероятно широкой и глубокой – дна не достать, а, чтобы переплыть её, нужны были храбрость и умение. Хотя она месяц как научилась плавать, но ещё была не сильна в таких заплывах. Да если ещё учесть, что она ничего не ела весь день и сильно ослабла от купания и голода.

К ней подходили отдыхающие, но увидев, что ничего особенного не случилось и что помощь не нужна, потеряв всякий интерес, отходили. Но вскоре и совсем забыли. А она понуро сидела на горячем песке, дрожа от слабости и голода. Речка уже не манила её, как раньше. Почувствовав непривычную усталость и слабость, она молча поплелась домой.

Дома, достав из укромного места ключ, Лера с трудом открыла ржавый и скрипучий навесной замок. Уже в сумерках, не зажигая керосиновой лампы, она с жадностью съела кусок черствого чёрного хлеба, запивая его обнаруженным на столе прокисшим за день на жаре молоком в глиняной крынке, превратившимся в простоквашу.

Не раздеваясь и не помыв пыльных ног, она крепко уснула на кровати сверху покрывала и даже не слышала, как пришли мать и сестра с работы, а брат с улицы. Поужинали втроём – пшённой кашей и чаем. Попробовали и её разбудить, но Лера так глубоко и крепко спала, что оставили её в покое.

И все были в полном неведении о том, что Лера сегодня снова получила бесценный дар из рук незнакомого парня на реке: свою очередную – пятую жизнь.