Читать книгу История о гномах и сиротке Марысе - Мария Конопницкая - Страница 3

Зима была так тяжела и длинна, что всемилостивый Огонёк, король гномов, примёрз к своему трону. Седая его голова сделалась серебряною от инея, у бороды висели ледяные сосульки, брови казались грозными и свирепыми; в короне вместо жемчужин искрились капли замёрзшей росы, а пар от дыхания оседал снегом на кристальных стенах его горной пещеры.

Верные подданные короля, юркие гномы, кутались, как могли, в свои красные плащи и нахлобучивали большие капюшоны. Многие из них соорудили себе шубы и тулупы из зелёных и коричневых мхов, собранных в лесу ещё осенью, из еловых шишек, из древесной коры, из беличьего пуха и даже из пёрышек, которые обронили птицы, когда летели за море.

Но король Огонёк не мог одеваться так бедно и так просто. Зимою и летом он должен был носить пурпурную одежду, которая так долго служила королям гномов, что была уже порядочно потёрта, и ветер свободно проходил через неё. Положим, эта одежда, даже в то время, когда была нова, не отличалась особенной теплотою, – сотканная из паутины тех красных паучков, что весною снуют по грядкам, она толщиною своею не превосходила макового лепестка.

И вот бедный королёк страшно дрожал, постоянно отогревая дыханием свои руки, которые так закоченели, что он даже и скипетра удержать в них не мог.

Известно всем, что в кристальном дворце огня зажигать нельзя. Как так? Всё потрескалось бы, – и полы, и стены.

Вот и грелся король Огонёк при блеске золота и серебра, при лучах бриллиантов, величиною в яйцо жаворонка, при радугах, которые луч дневного света зажигал в кристальных стенах тронного зала, при искрах, сыплющихся от длинных мечей, которыми размахивали гномы как по прирождённой храбрости, так и для того, чтоб отогреться. Тем не менее, тепла от всего этого было очень мало, так мало, что бедный старый король, в ожидании весны, щёлкал зубами, которые ещё оставались у него.

– Подберёзник, – сказал он одному из дворян, – слуга мой верный! Выгляни на свет, не идёт ли весна?

Подберёзник покорно ответил:

– Король и господин! Для меня ещё время не наступило, до тех пор, пока крапива не начнёт зеленеть под крестьянским плетнём. А до того ещё далеко!..

Покачал король головою, а через минуту вновь сделал знак рукою и проговорил:

– Синичка! Может быть, ты выглянешь?

Но Синичке не хотелось выставлять на мороз носа. И она тогда ответила:

– Король и господин! Не настала ещё моя пора, до тех пор, пока трясогузка не зачирикает. А до того ещё далеко!..

Король помолчал немного, но так как холод очень сильно допекал его, то снова заговорил:

– Божья Коровка, слуга мой! Может быть, ты выглянешь?

Но и Божьей Коровке тоже не хотелось выходить на мороз и вьюгу. И он поклонился и ответил:

– Король и господин! И мне пора не наступила, пока под засохшим листком не пробудится мушка. А до того ещё очень далеко!..

Король опустил голову на грудь и вздохнул, да так, что от этого вздоха поднялся снежный туман и с минуту в гроте ничего не было видно.

Прошла неделя, прошли две недели, но однажды утром сделалось как-то особенно ясно, а с ледяных сосулек на королевской бороде начала капать вода.

В волосах его снег тоже начал таять, а иней опадал с королевских бровей, и замёрзшие капли, висящие на усах, сплывали словно слёзы. Иней тотчас же стал опадать со стен, а лёд на них трескался с таким грохотом как при пробуждении Вислы1. В комнате образовалась такая сырость, что все дворяне, с королём вместе, чихали словно из пушки.

А нужно знать, что носы у гномов немаленькие.

Сам-то народ не рослый: когда гном увидит крестьянский сапог, то остановится, разинет рот и дивится, всё думает, что это ратуша2. А когда влезет в куриный садок, то спрашивает: «Что это за город такой, и как тут добраться до заставы?» А если свалится в большую кружку, то пищит: «Караул! Я тону в колодце!» Вот какая они мелочь!..

А носы у них на славу, так что любому органисту лучшего не нужно для того, чтобы табак нюхать. И вот они все чихают, так что земля трясётся, и желают доброго здоровья королю и друг другу.

Ехал в это время мужик в лес за дровами, услыхал это чиханье и сказал:

– Ого, гремит! Сломала себе зима шею! – он подумал, что это весенний гром.

Мужик тотчас же повернул лошадь к корчме3, чтоб не тратить денег понапрасну на дрова, и просидел там до вечера, рассчитывая и раздумывая, что и когда ему делать, чтобы на всё хватило времени.

Тем временем оттепель благополучно продолжалась. К полудню у всех гномов оттаяли усы.

Тогда они начали держать совет, кого бы им выслать на землю, убедиться, действительно ли наступила весна.

Но король Огонёк стукнул своим золотым скипетром и сказал:

– Наш учёный летописец Чепухинский-Вздорный отправится посмотреть, пришла ли весна.

– Мудро королевское слово! – закричали гномы, и все очи обратились на учёного Чепухинского-Вздорного.

Тот, по обыкновению, сидел над огромной книгою, в которую записывал всё, что с древнейших времён случилось в государстве гномов, – откуда они взялись, какие у них были короли, какие войны они вели, и с каким успехом.

Что он видел, что слышал, то записывал верно, а чего не видал и не слыхал, то выдумывал так превосходно, что при чтении этой книги сердца у всех преисполнялись радостью.

Он первый доказал, что гномы, не более пяди вышиною, собственно говоря, гиганты, которые нарочно скрючиваются, чтобы у них меньше выходило сукна на кафтаны и плащи, потому что теперь всё стало дорого.

Гномы так гордились своим летописцем, что если кто найдёт какую-нибудь травку, то сейчас же сплетёт венец и возложит ему на главу. Эти венцы вытерли остатки его редких волос, и его голова была гола словно колено.