Читать книгу История о гномах и сиротке Марысе - Мария Конопницкая - Страница 6

Остановился Чепухинский-Вздорный и медленно попыхивал трубкой, а дети всматривались в него, слушали и ничего не говорили. После короткого молчания учёный муж начал опять:

– Долго ли так было, не знаю, потому что об этом ничего в наших книгах не говорится. Но потом времена начали изменяться. Не стало добрых панов из рода Леха, а новые всё дрались друг с другом, потому что их было чуть ли не двенадцать. Наконец, народу свары эти надоели, он всех этих драчунов прогнал вон и снова избрал одного господина.

«Ну, успокоился немного этот край, но едва солнце засветило над ним, как опять подошла буря.

Как саранча сваливается на хлебные всходы, чтобы уничтожить их до последней былинки, так на эти лехитские поля свалились немцы, а их князь возжелал силою взять нашу владетельницу и сам царить над нами. Я говорю: нашу, потому что мы хотя были только «Божие», но в те древние благословенные времена всё было едино, и мы с людьми держались как братья.

А владетельница наша, однако, не хотела немца».

– Я знаю! – тоненьким голоском вдруг крикнула Кася Бальцеровна. – То была Ванда!

– И я знаю! – ещё тоньше запищала Зося Ковальчанка.

И девчонки затянули, стараясь одна перекричать другую:

Чепухинский-Вздорный покачал на это головою и сказал с улыбкой:

– Именно, не хотела!.. Знаю! Знаю!.. Вся эта песня и в наших книгах значится. Ведь это мы с незапамятных времён заставляем деревенских ребятишек заучивать её наизусть. Как же!.. Я сам научил человек сто. А вас кто выучил?

– А мы не знаем.

– Ну тогда, конечно, я. Кажется ли вам, что иной раз в воздухе что-то говорит или поёт?

– Правда, бывает! – ответили мальчишки важно.

– Так знайте же, что это гномы так разговаривают и распевают. А так как ростом они невелики, то их и не видно, если они попрячутся в хлебах, или в луговых травах, или в листах лесных деревьев, или залезут вот под такой полевой камень.

«Ну, хорошо!.. Так как госпожа не хотела немца, то началась война. Сейчас же в этот край слетелись вороны и коршуны, сейчас же завыли волки, сейчас же небо облеклось чёрными тучами.

Мы тоже начали голодать, потому что и хлеб, и сыр, всё шло тем воинам, которые бились с немцами. Отощал весь край, отощали с ним вместе и «Божие». А у нашей госпожи сердце так преисполнилось скорбью, что из-за неё страдает весь народ, что она бросилась в реку, в Вислу, и тотчас же утонула. И только тогда немцы ушли прочь, и у нас воцарилось спокойствие.

Но времена так изменились за эту войну, что просто страх! Брат изменнически стал подстерегать брата, сильный стал обижать слабого, скупец запахивал полосу сиротского поля. А так как там, где царит несправедливость, и льются сиротские слёзы, счастья быть не может, то появились и у нас дурные владыки, которые назывались Попелями».

– Ведь одного из этих Попелей съели мыши? – спросил Юзик Срокач.

Чепухинский-Вздорный выпустил дымок из трубки.

– Об этих мышах говорят разное, – и так, и этак. Старые это времена, и никто не знает верно, как это было. Но в наших книгах стоит, что то не мыши были, а, собственно говоря, «Божие», которые (потому что зима стояла очень суровая) переоделись в мышиные шкурки, и, видя, как Попель нехорошо царствует, толпою набросились на него из мышьих норок и искусали его насмерть.

«Так стоит в наших книгах. Правда ли это, неправда ли, – трудно сказать. Но мой прапрадед сам рассказывал мне, что, прежде чем он ослеп от преклонной старости, он однажды видел мрачное озеро, а над ним суровую башню, где, должно быть, это и случилось, потому что эта башня и до сих пор называется Мышиною. А озеро зовётся Гопло.

Ну, хорошо!..»

Трубочка учёного мужа угасла, и он начал искать в пепле уголёк, а когда нашёл его, то потянул раза два из чубука, потом выпустил клуб дыма и продолжал так:

– В наших старых книгах следующий недостаток:

«То двух листков нет, то попадаются такие бледные и полинялые, что ни за что не разберёшь написанного, то идёт толстая чёрная полоса вдоль или поперёк листа, – значит, и не всё узнать можно, что кем-то и когда-то было занесено в книгу.

Но, вообще, хорошие были времена или плохие, – это сейчас узнать можно. Если хорошие, то от этих страниц, хотя бы и от самых старых, струится такой свет, как будто солнце взошло на небо, а коли плохие, то таким мраком от них веет как от тёмной ночи, когда над землёй не увидишь ни звёзд, ни месяца…

Вот каковы старые книга гномов!»