Читать книгу Деревянные башмачки - Марзият Байсиева - Страница 6

Старушки сидят у нас во дворе: кто пряжу прядет, кто носки вяжет, кто кофту: у балкарок рукоделие – в крови. Вспоминают жизнь до выселения. И своих мужей. Аба молчит.

– А что ей сказать? Молчит, значит, и воспоминаний нет. Да и откуда им быть? – говорит соседка. – Вышла замуж в шестнадцать, в семнадцать родила, а в восемнадцать стала вдовой.

Аба молчит. Высокая, с прямой спиной, с сияющей белой кожей даже в преклонном возрасте, она молчит. Я знаю, что в Азии, на чужбине, понимая, как трудно спецпереселенке выжить с ребенком на руках, родственники заикнулись о замужестве: она до конца жизни им это не простила. Много позже, уже после смерти Абы, дочь ее деверя Мажмудина – художница Людмила Булатова скажет мне: «Я совсем маленькой была, и на одной свадьбе Аба отвела меня за горку нарубленных и аккуратно сложенных дров и провела рукой у моего виска, вот здесь, видишь, в народе говорят – корова языком лизнула, провела и заплакала. Тогда я, ребенок, ничего не поняла. Но потом отец не раз говорил, что такой завиток был и у Жагафара, мужа Абы». Один фронтовик в селе рассказывал, что Жагафар подорвался на мине у него на глазах. Он – из миллионов безмогильных солдат войны. Брат Мажмудин поставил надгробный мусульманский памятник на кладбище в Верхней Балкарии, чтобы он был там, где живые читают общие молитвы для всех мертвых. Теперь уже и Мажмудин в земле, рядом с памятником Жагафару.