Читать книгу Деревянные башмачки - Марзият Байсиева - Страница 9

Была гроза и молнии сверкали, а я стояла под навесом, девочка десяти лет, и боялась пройти под этим хлещущим дождем двадцать шагов до дома. Пришла Аба, провела к дому. Я была полна страхов, она нет. Однажды вечером меня отправили к родственникам с поручением, а возвращалась я уже в темноте. Темнота была плотная, густая, угрожающая. Я шла осторожно, земля казалась нетвердой, уходящей из-под ног, время от времени неожиданно обо что-то спотыкалась и сердце подскакивало. Дошла до поворота. Спуск. С обеих сторон – темные живые сады, и только после долгого спуска я добралась бы до своей улицы. Вдруг из темноты метнулась тень в мою сторону, я в ужасе вскрикнула и побежала назад. «Стой! Это же я, Аба», – услышала вдогонку слова. Остановилась, уже добежав до дома на повороте. Лампа во дворе высветила фигуру бабушки. Выдохнула. И мы пошли домой.

Потом были студенческие годы. Вкус свободы. Слом всего и вся, крушение навязываемых норм, протест, отрицание рамок. Самоуничтожение. Незнание, неумение выбираться из ситуаций. Скандалы. Аба молчала. Лишь однажды спросила: «Помнишь, как ты всего боялась? Что случилось теперь? Почему ты в омут с головой, без страхов?»

Однажды она пришла в дом, где я жила, а на столе была водка… День ее разочарования.

Я как мантру повторяла: «Моя жизнь – это моя жизнь. Моя свобода превыше всего. И не переходите мои личные границы. Я буду жить как хочу». И до первого и единственного аборта я думала, что их будет много в моей жизни: зачем дети вообще? Но содеянный грех остался ноющим рубцом на душе. Я продолжала общаться с темными людьми. И уже никто не делал мне замечаний, просто близкие уходили из моей жизни, один за другим. Перестали здороваться друзья. И меня это не огорчало, нет, просто нарастала боль в груди. Стало трудно дышать, что-то происходило с легкими, начало скакать давление. Мне стало дискомфортно жить. Настал день, когда в очерченном круге я осталась одна. И тогда Аба сказала: «А я от тебя не отрекусь. Даже если ты убила бы всех, шагнула бы тебе навстречу». Я сделала вид, что не расслышала эти слова. Они меня потрясли: и своей образностью, и сутью. Но мне казалось, что она видит меня прокаженной, ее неотречение – жалость к обреченной. Мы были с ней словно с разных планет, духовный и жизненный опыт так сильно разнились, что я уже сомневалась, имеем ли мы вообще отношение друг к другу. Но даже тогда я понимала: Аба – мой ориентир.