Читать книгу Шах и мат - Мэлори Блэкмен - Страница 21

Мы с Эллой играли. Она впервые пришла ко мне домой после школы, так здорово. До этого семестра мы никогда особенно не дружили, но потом она стала проситься поиграть со мной во время обеда. А когда во время игры нужно найти себе пару, всегда спешит встать рядом со мной. Так что мы теперь хорошие подруги. С ней весело – не то что с ее братом Лукасом, вот кто настоящая заноза. Мы попробовали поиграть в компьютер, но Элле не очень понравилось, поэтому мы переключились на прятки. На ужин мама приготовила нам сосиски, чипсы и бобы, вышло чудесно. Я, пока мама отвлеклась, плюхнула в чипсы слишком много уксуса, и они получились мокрыми и кислыми. Я не смогла их съесть и соврала маме, что не очень голодная. Не говорить же, что из каждой чипсины можно высосать минимум по полчашки уксуса.

– Мои комплименты шеф-повару, мама! – сказала я, откладывая нож и вилку.

Она всегда разрешает мне не доедать то, что осталось на тарелке, когда я так говорю.

– Спасибо, мисс, – улыбнулась мама и сделала реверанс.

Мы с ней рассмеялись, а Элла восхищенно посмотрела на маму. Мы с подругой вышли в сад и качались на качелях, пока и это нам не надоело. Тогда мне пришла в голову блестящая идея.

– Хочешь, поиграем с моим кукольным театром? – спросила я. – Бабушка Джасмин подарила мне его на день рождения.

– Да, пожалуйста.

Только успели его достать, как раздался звонок в дверь.

Мы дружно застонали. Ее мама пришла слишком рано.

– Роуз, ты не могла бы открыть дверь? – позвала моя мама из кухни.

– Я останусь здесь и расставлю кукол, – вызвалась подруга.

– Хорошо. Я сейчас вернусь, – ответила я, очень надеясь, что мама Эллы захочет остаться. – Как зовут твою маму?

– Нишель.

– Красивое имя.

Я пошла вниз, чтобы открыть дверь. Мне нравилась мама Эллы. Она носила длинные прямые волосы, которые никогда не завязывала – по крайней мере, я никогда не видела их собранными. Каждый раз даже на детской площадке она пользовалась помадой и тенями для век, а на ее одежде не было ни пятнышка. Она всегда выглядела так, будто сошла со страниц одного из модных журналов бабушки Мэгги. Когда я открыла дверь, мама Эллы улыбнулась.

– Здравствуйте, миссис Чеши, – сказала я.

– Привет, Роуз, – ответила она. – Зови меня Нишель.

Это было очень мило с ее стороны. Некоторые взрослые не переносят, если кто-то младше называет их по имени. Может, она разрешит Элле остаться ненадолго…

Но потом я увидела его – старшего брата подруги, Лукаса. Элла уже предупредила меня о нем – как будто мне требовалось предупреждение. Я все еще не забыла, как из-за него у меня были неприятности с мистером Брюстером. Я также не забыла, как он меня обозвал. Лукас был всего на год старше нас с Эллой, но вел себя так, словно между нами много лет. Он очень походил на сестру, только волосы короче, а таких длинных ресниц я у мальчиков никогда не видела. Глаза у него были цвета печеных пирожков, и, наверное, его можно было бы назвать симпатичным, но он так хмурился на меня, что трудно было понять. Ну в эту игру могут играть двое! Я сердито уставилась на него. Лукас подрастерялся, а я наоборот – нахмурилась еще больше. Он отошел за свою маму. Моя спустилась в холл, вытирая руки кухонным полотенцем.

– Могу я вам помочь? – вежливо спросила мама, встав у меня за спиной.

– Я пришла за Эллой.

– Вы Нишель?

– Точно.

– Привет. Я Персефона. Мама Калли-Роуз. Зовите меня Сеффи. Пожалуйста, заходите. Не хотите ли чашечку чая?

Мама Эллы почему-то удивилась. Неужели никогда раньше не пила чай?

– Я бы с удовольствием, – улыбнулась она.

Да! Супер! Значит, мы с Эллой могли еще немножко поиграть, придумать историю для кукол. Мама с Нишель ушли на кухню болтать о своем, мамском. А это надолго. Лукас закрыл за собой входную дверь, а я побежала обратно наверх, бросив его одного в холле. Элла уже успела повесить на дверь моей комнаты знак «Лукасу не входить! Только для девочек!» Я вошла и заперлась, но буквально через несколько секунд дверь открылась снова. И к нам приперся Лукас.

– Ты читать не умеешь? – спросила его Элла. – Там же написано: Лукасу не входить!

– А вот и нет.

– А вот и да.

– Уходи, Лукас, – велела ему я.

– Нет. – Он вышел в середину комнаты и расставил ноги так, будто собрался пустить корни в ковер.

Мы с Эллой сердито на него уставились, но Лукас не пошевелился. Он вообще не изменился. Я было хотела выгнать его из спальни, но тогда мама раскричится и Эллу уведут домой.

– Да не обращай на него внимания, – посоветовала подруга. – Может, тогда до него дойдет и он свалит.

Честно говоря, я не была так уверена. Лукас больше не хмурился, зато таращился на меня так, будто я вторую голову отрастила. Так же он на меня смотрел, когда я забывалась в какой-нибудь особо интересной книге. Похоже, его вообще не смущало, что мы не обращаем на него внимания. Он просто был там, где хотел быть, а остальное уже его не волновало. Мы с Эллой опустились на колени, решая, какими куклами хотим играть.

– А мне с вами можно? – спросил Лукас.

– Нет! – рявкнула на него сестра.

Я посмотрела на Лукаса. Может, он сейчас уйдет? Ничего подобного. Он стоял и пялился на нас. Когда увидел, что я на него смотрю, то почему-то улыбнулся. Еще более удивительно, я улыбнулась в ответ. У Лукаса оказалась удивительно милая улыбка!

– Роуз! Не поощряй его, – отчитала меня Элла.

– Прости, – пробормотала я и вернулась к куклам.

Мы с ней – но в основном Элла – придумали историю о противном мальчике по имени Лукас, который попал в плен к дракону. Тот попытался его съесть, но Лукас был таким жестким и противным, что дракон его выплюнул, к сожалению, не загрызя до смерти (это Элла придумала). Тогда сестра Лукаса и ее лучшая подруга (мы теперь лучшие подруги!) отправились в эпическое приключение, чтобы спасти его. Мы разыграли все это с помощью наших кукол и за каждого персонажа говорили его особым голосом. Получилось очень весело – если не считать того, что Лукас все время стоял и наблюдал за нами. Время от времени он спрашивал, можно ли ему присоединиться, но Элла всегда говорила «нет». Я бы позволила ему играть, а не просто торчать в моей комнате столбом.

Наконец мама Эллы позвала их с Лукасом вниз. Он тут же выбежал из комнаты – слава богу.

– Давай все соберем, – сказала Элла, к моему удивлению. Я думала, она захочет еще поиграть.

– Мы можем чуть задержаться, – сказала я.

– Нет, не можем. Мама сказала, если я не явлюсь сразу, как она меня позовет, то больше не смогу сюда приходить, – прошептала Элла.

Мы сложили всех кукол обратно в коробки и убрали кукольный театр, прежде чем спуститься вниз. Мама Эллы строго посмотрела на нее.

– Элла помогала мне убрать кукольный театр, – быстро объяснила я. Не хотелось, чтобы у подруги были неприятности.

Я взглянула на Лукаса – он тоже смотрел на меня. На его лице было то же озадаченное выражение, что и в моей спальне.

– Мама, что не так с Роуз? – прошептал Лукас так громко, что его бы услышала практически вся улица.

Я нахмурилась. О чем он? Со мной не было ничего плохого.

– Насколько я знаю, ничего. Что ты имеешь в виду? – спросила его мама.

– Почему папа не хотел, чтобы Элла пришла сюда и поиграла с ней? – спросил Лукас.

– Глупости. – Голос Нишель стал острым, как булавки. – Твой папа никогда этого не говорил.

– Нет, говорил, – возразил Лукас. – Я слышал вас вчера вечером. Он сказал, что не хочет, чтобы Калли-Роуз ступала в наш дом, и не хочет, чтобы Элла играла с какой-то грязной полукровкой.

Весь мир остановился. Дом остановился. Мое дыхание остановилось. Мое сердце остановилось. Мое сердце замерло. Всего на мгновение.

– Лукас, хватит, – прошипела его мама, как разъяренная змея.

Он посмотрел на нее с недоумением.

– Твой отец никогда такого не говорил, – сердито повторила Нишель.

– Но я слышал его… – еще больше изумившись, протянул Лукас. – Я слышал ваш с папой разговор прошлой ночью. Роуз не грязная. Я не понимаю…

– Лукас, больше ни слова. Ты слышишь?

Мне показалось, что Нишель сейчас даст ему пощечину. Я глянула на Эллу, что стояла на лестнице рядом со мной, но она отвернулась. Элла не произнесла ни слова, что говорило о многом.

– Нам пора. Элла, спускайся сюда, – приказала Нишель.

Я осталась стоять на лестнице. Посмотрела на Лукаса: он все так же на меня таращился. Краем глаза я увидела, как Нишель подхватила школьную сумку дочери.

– Элла, что надо сказать Роуз и ее маме?

– Спасибо, что пригласили меня, – вежливо ответила Элла.

– Не за что, – тихо ответила моя мама.

Нишель открыла дверь и выпроводила Эллу на улицу. Лукас все еще смотрел на меня.

– Лукас, живо! – приказала Нишель.

– Пока, Роуз, – сказал Лукас.

Я не ответила.

– Пока, Роуз, – повторил Лукас.

– Пока.

Улыбнувшись мне, Лукас ушел, а за ним Элла и Нишель. Мама тихонько закрыла за ними дверь и тут же повернулась ко мне.

– Мам, что такое «полукровка»?

– Глупое слово, которое произносят глупые люди, чтобы обозначить того, чья мама была Крестом, а папа – Нулем или наоборот, – тихо ответила мама. Но каждое слово прозвучало отрывисто и четко.

– Я так и думала.

– Не стоило тебе сейчас это слышать.

– Почему я не нравлюсь папе Эллы?

– Папа Эллы не знает тебя. А некоторые люди… Многие люди боятся того, чего не знают.

Взрослый мужчина меня боится? Бессмыслица какая-то.

– Чего он боится?

– Перемен, – тут же ответила мама. – Многие люди боятся перемен. Они поклоняются статус-кво – то есть тому, что остается неизменным. Но жизнь не такова. Жизнь – это сплошные перемены: хорошие, плохие, всякие. Некоторые люди, например отец Эллы, этого не понимают.

Я посмотрела на маму, не уверенная, что полностью ее понимаю. Затем начала подниматься обратно по лестнице.

– Роуз, ты… Я имею в виду… Ты не хочешь спросить меня о чем-нибудь? – аккуратно поинтересовалась мама.

Я повернулась и покачала головой:

– Мне нужно убраться в комнате.

– Мне жаль, что тебе пришлось услышать это ужасное слово.

– Не волнуйся, мам. Я слышу его не в первый раз и понимала, что это не комплимент. Мне просто стало интересно, что оно означает, вот и все.

– Кто-то уже называл тебя так? – резко спросила мама. – Ты никогда мне не говорила.

– Да это неважно, – пожала я плечами.

– Нет, важно. Послушай меня, Калли-Роуз Хэдли, ты не «половина». Ты меня понимаешь? Ты – целая. Половина означает кусок или долю чего-то. У тебя нет половины языка или половины мозга. И ты не зебра с черными и белыми полосками.

– Да, я знаю, мама.

– Надеюсь, – ответила она, тоже поднимаясь по лестнице. – Потому что тебе повезло. Ты можешь взять лучшее из Крестов и Нулей и соединить их вместе, чтобы стать той, кем хочешь быть. Ты понимаешь?

– Успокойся, мам. Все в порядке. – Она была вся на взводе. – Я думаю, это здорово, что у меня мама Крест, а папа Нуль.

– Почему?

– Потому что я не могу любить одного и не любить другого, верно? Ведь сама и то и другое.

Лишь с третьей попытки ей удалось нормально улыбнуться.

– Мам, что такое? – пришлось спросить мне, ведь, несмотря на улыбку, вид у нее был такой, будто она сейчас расплачется.

– Просто… Иногда я забываю, какая ты у меня умница.

Мама поцеловала меня в лоб. Я обняла ее за талию, радуясь, что она немного приободрилась.

– Нам не стоит обниматься на лестнице – это опасно, – сказала мама и разжала мои руки. Опять.

Я пошла наверх.

– Все в порядке, Роуз? – окликнула она.

Я не ответила.

Какой смысл?