Читать книгу Замок на третьей горе - Мэри Соммер - Страница 10

Законы и их соблюдение являются необходимым условием, чтобы поддерживать порядок в любом обществе. В каждом мире, в каждой реальности наверняка существуют свои законы, иначе может наступить хаос вседозволенности и безнаказанности. Подобные предписания зачастую формальны и выполняются бессознательно. Их тексты начинаются со слов «закон о» и продолжаются бессовестно длинными, запутанными и никому не понятными изъяснениями.

А ещё есть Закон. Тот самый, который не требует дополнительных пояснений после «о». Который в одном коротком слове (его ещё принято писать с большой буквы и произносить с придыханием) умещает весь груз ответственности. Закон придумали когда-то условно умные люди во избежание новых кровопролитий. А их потомки соблюдали и уважали Закон ввиду его видимой эффективности. Если жить и не подозревать, что у соседа на грядке выросла тыква побольше, то не возникнет желания ворваться к этому соседу ночью с лопатой и отобрать урожай. Не посещают и другие подлые мысли вроде «у него земля лучше, вот бы и мне на ней работать» и «я не делаю ничего дурного, просто хочу справедливости».

Создатели Закона также побеспокоились о том, чтобы в случае начала военных действий у всех сторон были примерно равные силы. Драконов Норклифа признали опасными существами, дающими преимущество хозяевам, поэтому их, драконов, разрешённое количество было общим решением ограничено до шести особей.

Дневник рассказчика

– Но их семь! – Джек хлопнул рукой по спинке дивана.

– Пока да, – согласился Алакрион.

– Но вы ведь не…

– Пока нет, – он одновременно покачал головой и пожал плечами, что лишь добавило неясности в без того туманные ответы.

После приключения в пещере прошло уже несколько часов, а у Джека до сих пор слегка кружилась голова. Когда Филин принёс его, беспомощно болтающегося вниз головой, в своё тесное жилище, то не рассчитал ширину входа, и Джек чуточку расшиб себе лоб о каменный выступ. Сотрясение мозга он у себя не диагностировал, но шишка обещала вырасти большой и ныть ещё несколько дней.

Разместив гостя, Филин загородил выход корпулентным задом и на все уговоры снаружи только отмахивался хвостом. При близком рассмотрении дракон и правда напоминал представителя семейства совиных: у него была красивая шоколадно-коричневая шерсть с мелкими белыми пятнышками. Его длинные густые брови, формой напоминавшие крылья чайки в полёте, жили своей отдельной жизнью. Они хмурились, образуя на переносице (если у драконов таковая имеется) ряд складок разной глубины, поднимались и опускались, причём не обязательно одновременно. Вероятно, брови как-то соединялись с ушами, которые двигались в такт.

– И зачем ты меня сюда приволок? – спросил Джек, когда его опустили на островок мягкого мха в глубине пещеры. Потирая ушиб на лбу, он выжидающе уставился в большие круглые глаза похитителя. Здесь, в полумраке, зрачки того расширились до размера блюдец из дорогого чайного сервиза бабушки Джека.

Филин разлёгся в позе собаки и, вытянув лапу, любезно подкатил Джеку кусок сырого мяса.

– Сердечно благодарю, – ответил Джек и брезгливо отодвинулся от угощения.

Кто-то из оставшихся по ту сторону дракона громко спросил, в порядке ли он. Джек ответил утвердительно. Нервный срыв наверняка случится позже и спровоцирует побочные эффекты вроде пожизненного заикания, однако сейчас Джеку было спокойно. Когда он только представлял себе драконов – несущих смерть, изрыгающих пламя чудовищ, – было значительно страшнее.

Джек поднялся на ноги и осмотрелся вокруг. Жилище у дракона оказалось просторным, при желании размяться хозяин вполне мог расправить крылья или попрыгать. Пол был из мягких горных пород, смешанных с землёй, поэтому кое-где наружу пробивались травинки и не требующие солнечного света цветочки. Под потолком завис один из тех сверкающих шариков, какие освещали основную пещеру.

Филин, очевидно, был сторонником здорового питания: в куче его обеда помимо сырого мяса Джек разглядел кочан капусты и несколько яблок. Там же стояла большая деревянная кадка с чистой водой.

– У тебя весьма уютно, и хозяин ты чрезвычайно гостеприимный, – Джек указал на не тронутое им угощение, – но всё же я не хотел бы долго стеснять тебя своим присутствием и предпочёл бы продолжить знакомство в другой раз.

Он не знал, почему решил говорить так формально, но его воображаемая книга с правилами этикета (глава тридцать восьмая: как уйти невредимым после дружеских посиделок с драконом) подсказывала Джеку именно такой стиль.

Филин отпустил его минут сорок спустя. Не потому, что внял наконец уговорам Фелины, Алакриона и других специалистов по освобождению заложников, которые то обещали дракону вкуснейшие лакомства, то грозили расправой. Филин отпустил гостя, когда сам пожелал. За время визита Джек успел рассказать несколько историй из своей жизни, пожаловаться на ситуацию в целом и на друзей в частности. Когда он затронул такую щекотливую тему, как отношения с девушками, Филин решил, что с него достаточно. Дракон просто отодвинулся в сторону, освободив проход, и стал есть капусту.

– А что будет с лишним, седьмым драконом? – опасливо спросила Грэйс, поглядывая то на Алакриона, то на Самиру. Последняя демонстративно смотрела в окно.

Наступило обеденное время, и в гостиную четвёртого лорда проникали волнующие запахи готовящейся на кухне еды, но желудок Джека свело вовсе не из-за голода.

– Как только новорожденный дракон подрастёт, окрепнет и научится летать, кому-то из старых придётся… – Алакрион задумался, подбирая слово, – придётся покинуть бренную физическую оболочку.

– Как вы изящно формулируете, – проворчал Джек.

– Ты словно хочешь переложить на меня всю ответственность? – с оттенком лёгкой иронии спросил Алакрион. – Да я здесь главный нарушитель Закона! Будь моя воля…

Он запнулся, заметив, как вздрогнула Самира. За неполный день пребывания в этом мире Джек уже успел запутаться в политических интригах и правилах, которые устанавливал так часто упоминавшийся Закон.

– Между прочим, Джек, тебе сегодня очень повезло, – обратился к нему Алакрион. – Видишь ли, дракон смотрит человеку в глаза только в двух случаях. Чаще всего он делает это перед нападением.

Грэйс шумно вздохнула.

– А второй случай? – спросил Тони, которого больше заботила вероятность упустить какой-нибудь занимательный факт, чем тот смертельный риск, какому подвергался его лучший друг.

– Филин выделил тебя, – сказал Алакрион, обращаясь непосредственно к Джеку, – решил, что ты достоин его доверия. Если захочешь остаться здесь, я смогу предложить тебе захватывающую работу.

Джеку не предоставили достаточно времени, чтобы оценить это грандиозное предложение. Не успел он почувствовать себя повелителем драконов и возгордиться, как самый интересный разговор сегодняшнего дня бессовестно перевели на другую тему.

– Захочешь остаться? – переспросила Самира. – А нам можно не захотеть?

Она взглядом припечатала Алакриона к месту.

– Я работаю над этим, – ответил четвёртый лорд, – прошу тебя, принцесса, оставь в покое бахрому на подушке, не нужно мне тут вязать узелки.

– Простите. Я вовсе не хотела…

– Это нервное, – зачем-то вступился Джек.

– Вы поможете нам? – переспросила Самира. Она никак не могла избрать правильную тактику – в голосе присутствовали и заискивающие интонации, и жалостливые. Только чуткий собеседник мог унюхать в этом приторном пироге из безропотной надежды ромовую пропитку с тонким ароматом угрозы.

Алакрион был внимательным, мудрым слушателем. Он добродушно улыбнулся.

– По мере моих скромных возможностей я готов помочь вам добраться до Свободной земли. Дальше, как тебе известно, мне и моим людям путь закрыт, – осторожно пообещал он.

– Большое спасибо! Я уверена, что дядя Бриен отблагодарит вас, – воодушевилась Самира. И добавила: – Дядя Бриен – это король Марилии.

– И, очевидно, твой дядя, – догадался Джек. – Почему ты раньше не рассказывала нам о таких высокопоставленных родственниках?

– Не думала, что это важно, – ответила Самира, – малозначительные факты порой вылетают у меня из головы.

– Из твоей головы вылетело подозрительно много фактов, которые напрямую связаны с нашим будущем в целом и нашей безопасностью в частности, – заметил Джек.

– А я знала, – сказала Грэйс, – мне папа вчера вечером рассказал.

Джек мысленно загнул палец. Это был аж третий раз за последние сутки, когда Самира и Грэйс посмотрели друг на друга. Увлечённый, Джек почти позабыл про Алакриона.

– Мне кажется, или я не знаю чего-то важного? – четвёртый лорд заложил руки за спину и выжидающе уставился на гостей.

– Вы про то, что у Грэйс и Самиры один общий отец? – услужливо подсказал Джек, игнорируя угрожающе-предупреждающие взгляды последней.

Если Алакрион и сильно удивился, он сумел максимально это скрыть.

– Тогда теперь всё понятно, – сказал он так нейтрально, что окружающие почти не услышали скрип от закрутившихся в его мозгу колёсиков.

– Что понятно? – спросил Тони.

Алакрион широко улыбнулся.

– Я сразу заметил, что девушки чем-то похожи, – ответил он вовсе не то, что вдруг стало ему понятно.

Грэйс и Самире ничего не оставалось, как в четвёртый раз друг на друга посмотреть.

О лорде Норклифа у Джека сложилось неоднозначное представление. Под его покровительством Джек чувствовал себя комфортно, но от небольшой доли здорового недоверия он отказываться не собирался. Всегда безопаснее думать о человеке плохо и потом удивиться его порядочности, чем наоборот.

Кроме основных положительных качеств Джеку импонировала привычка Алакриона мерить шагами комнату, собирая по углам свои мысли и соображения. Джек сам боролся с желанием вскочить и побродить вокруг стола, хотя он предпочитал дополнять прогулки сигаретой.

Воспоминание о пустой пачке сигарет картинкой из фильма ужасов возникло у Джека перед глазами. Захотелось курить. Немедленно.

Тем временем Алакрион принял какое-то решение.

– Самира, дорогая, – он перестал бродить по комнате, – боюсь, я должен сообщить тебе о безрадостных событиях, которые произошли во время твоего отсутствия. Твой дядя Бриен больше не является королём Марилии.

Джек инстинктивно втянул голову – он всё чаще проделывал эту защитную манипуляцию.

– По какой причине? – не поняла Самира.

Ну вот, сейчас зазвенит воздух, осколки битой посуды полетят во все стороны, мебель станет разваливаться на части, а из бездонной пропасти возникнет чудовище с щупальцами и поглотит их всех.

Алакрион развёл руками. Глупец, он не знал, во что ввязался.

– По причине своей преждевременной кончины, – ответил он как можно мягче.

– Ох, – только и смогла ответить Самира. Она спрятала лицо в ладонях и, возможно, не заметила, как Грэйс в неловкой попытке утешить пальцем нарисовала на её плече кружочек.

– А что конкретно случилось? – поинтересовался Тони.

– Его убили. Закололи кинжалом прямо в постели. Говорят, зрелище было впечатляющее: белая рубашка, белая простыня и алые брызги крови, – Алакрион спохватился, сообразив, что рассказывает занимательную историю не подвыпившим друзьям в баре, а родственникам покойного.

– Кто? – Тони затеял очередное расследование.

– Я предполагаю, что нынешний король, – вяло сказал Джек. Апокалипсис откладывался, хотелось бы до его наступления успеть покурить и поспать.

– Ой, что теперь начнётся… – приглушённо пробормотала Самира в собственные ладони.

– Уже началось, – подтвердил Алакрион.

Тони уже едва мог усидеть на месте: он вытянулся в струнку и вертел головой по сторонам как голодный, но испуганный сурикат.

– Что? Что началось?

– Я не знаю, как устроено в вашем мире, но здесь на смену одному королю приходит другой.

– У нас тоже так, – заверил его Тони, – а кто теперь король?

– Саймак, – простонала Самира, – бедный Саймак, сколько же на него навалилось. Нужно срочно попасть домой и помочь ему.

– Что же навалилось на бедного Саймака? – спросил Джек почти без ехидства.

Самира неопределённо повела плечами, и роль просветителя вновь досталась Алакриону.

– В Марилии после кончины короля его место занимает названный преемник, – пояснил он. – Однако это звание достаётся новому королю только на один год.

– Чтобы доказать свою профпригодность? – перебил Тони. – А потом?

– А потом народ может выбрать себе другого короля из всех претендентов, которые имеют отношение к королевской семье.

– Демократично, – заметила Грэйс.

Алакрион усмехнулся.

– История показывает, что первому вступившему на престол редко удавалось на нём задержаться. Разве всем угодишь?

– Теперь я понял, почему мы все жалеем Саймака, – сказал Джек. – Сейчас он из кожи вон лезет, чтобы править подольше, но вместо всеобщей любви заработает себе язву желудка на почве постоянного стресса.

– А остальные претенденты на трон, которые жили-поживали и не мыслили о власти, тотчас мобилизуются. Пытаются увеличить свои шансы если не достойными поступками, так путём прореживания рядов, – подхватил Алакрион.

Над входной дверью зазвенел золотой колокольчик, что означало скорое начало обеденной трапезы. Джек вспомнил, что за последние сутки съел только пирожок с капустой, ведь ужин у мистера Маршалла остался где-то в другой жизни и был уже не в счёт.

– Всё же не стоит сочувствовать Саймаку, – успокоил Алакрион.

– Потому что он хорошо справляется? – с надеждой спросила Самира.

– Потому что не он сейчас правит Марилией.

Никто кроме Самиры не понял, что не так в этом известии, но все дружно уставились на Алакриона с открытыми ртами.

– А кто же тогда, – Самира сама придумала ответ и потеряла вопросительную интонацию.

– Кто? – добавил Тони недостающий знак.

Из последующей короткой лекции Джек узнал, что у внезапно отошедшего в мир иной короля Бриена было два сына. Непохожие друг на друга, они были по-разному любимы как народом, так и собственным отцом. Поэтому всех ошарашил и разочаровал выбор короля, когда тот назвал преемником старшего сына, не слишком для этой роли подходящего.

– Тарквин, как же так… – пробормотала Самира. Она уже отошла от известия о смерти дяди и озаботилась другими проблемами.

– Тарквин? – переспросила Грэйс. – Тарквин – мальчик, который не умеет улыбаться? Извините.

Грэйс плотно сжала губы и притворилась невидимой.

– Почему дядя Бриен так поступил, – спросила Самира больше сама себя. Похоже, она совсем не удивилась определению, которое её отец когда-то давно выбрал для теперешнего короля. – А когда это случилось? Я имею в виду, когда…

– Через два дня после того, как объявили преемника, – виновато ответил Алакрион, прекрасно понимая, как подозрительно это звучит.

– Я же говорил! – торжественно объявил Джек, хлопнув себя по коленям. – Король называет наследника и таинственным образом умирает два дня спустя. Кто же совершил страшное преступление? Конечно, сын, которого не любили и не ценили, который всю жизнь копил злобу и мечтал о мести.

Кажется, он поторопился отменить конец света. Если на все предыдущие новости Самира отреагировала спокойно, то теперь его неосторожная реплика, кажется, оказалась той самой каплей, которая переполняет чашу терпения. Самира ничего не сделала и не сказала, но так посмотрела на Джека, что он поклялся себе не открывать рта до конца дня.

День близился к закату. Сытный обед плотно утрамбовался в недрах пищеварительной системы, занимательные истории превратились в монотонный гул, и Джек позволил себе расслабиться. Его друзья, устроившись за столом, рассматривали карту Марилии: Самира рассказывала и показывала, а Тони отмечал карандашом путь, который им придётся преодолеть. Джек не слушал, он с удовольствием освободил себя от ответственности за их путешествие. Он не станет искать комочки в той каше, которую заварил Тони, и если уж его неугомонный лучший друг провозгласил себя главным, то пусть ведёт всех за собой.

Обычно сильные впечатления будоражат нервную систему. Попытка уснуть ведёт к беспощадной атаке мыслей, которую не могут отразить жалкие потуги посчитать прыгающих через забор барашков. А Джек и не заметил, как задремал.

Ему приснилась Самира. Облачённая в костюм амазонки, она кружила над крышей университета верхом на Филине. Про амазонок Джек помнил немного, но костюм Самиры отличался приятными деталями: плащ с воротником из лисьего меха, сапоги до середины бедра, кожаные шорты фривольного покроя и маленький лифчик из цепочек и алюминиевых чешуек. Щитом в одной руке и тяжелым мечом в другой Самира успешно отбивалась от нападающих на неё летающих баклажанов.

Немногим ранее, уплетая рагу из цветной капусты, моркови и другой полезной, но по общепринятому мнению невкусной еды, Джек спросил, где в Норклифе растут свежие овощи. Оказалось, что почти нигде. Основная часть растительных продуктов выращивалась на Свободной земле – территории по другую сторону бездонной пропасти, которая не принадлежала ни одной стране. Добровольцы могли содержать там фермы, охотиться и «выгуливать» драконов. К сожалению, весь Норклиф так не прокормить, вот и приходилось закупать продовольствие у других стран по бессовестно завышенным ценам.

Проснувшись, Джек не сразу сообразил, где находится. Кроме него в гостиной Алакриона остался только Тони: он всё так же сидел за столом и листал толстенную книгу из библиотеки лорда. Никакой праздничный фейерверк не превзошёл бы сейчас в яркости блеск его глаз.

– Отчего такой довольный вид? – Джек потянулся, и в спине приятно хрустнули несколько суставов.

– Джек, – блаженно пробормотал Тони, – ты осознаёшь, как всё это грандиозно?

– Угу, – согласился Джек.

– Ничего подобного ещё никогда ни с кем не случалось!

– Подобное уже случилось как минимум с одним человеком, которого мы знаем.

– Хорошо, – Тони кивнул, – с нами сейчас происходит то, что до нас удалось пережить всего одному человеку.

С этим тоже можно было поспорить.

– Сегодня мы встретили настоящих драконов!

– Ты сам сомневался, настоящие ли они…

– И разве не здорово, – Тони не мог унять восторг, – что мы не попали сразу в Марилию, а повидали ещё и другую невероятную страну?

– В которой нас чуть не казнили за шпионаж, – подытожил Джек.

Он не хотел показаться старым брюзгой, который давно потерял радость к жизни и развлекался тем, что выискивал привкус дёгтя в медовом пироге. Мысленным щелчком Джек включил воодушевление.

– Какая грандиозная книга, – Тони пролистал несколько страниц, – здесь вся история Марилии. Я диву даюсь, откуда здешние летописцы черпают информацию. Тут и про Самиру написано… Как думаешь, Алакрион разрешит мне взять книгу с собой?

Джек подошёл к окну и взглянул на темнеющее небо. Сколько же он проспал?

– Надеюсь, что нет, – ответил он на вопрос, – а если так, то имей в виду: я эти десять тысяч страниц тащить не буду.

Ну вот опять этот зашкаливающий позитив.

– Но как ты узнаешь культуру страны, в которую мы отправляемся? Как ты сможешь правильно общаться с её жителями?

Недоумение Тони было таким искренним, что Джек не посмел намекнуть ему о своём безразличии к данной проблеме.

– У нас ведь есть принцесса, – ответил он, – будем спрашивать у неё. Подозреваю даже, что она весит меньше этой книги.

Тони покачал головой и принялся с удвоенной скоростью перелистывать страницы, что-то бормоча про себя. Видимо, надеялся запомнить самое главное. Иногда он восклицал что-то вроде «Поразительно!» или «Ничего себе!», но не замечал этого.

– А где наши прекрасные половины?

Джек обходил комнату по периметру, трогая всё подряд. Стекло окна, которое складывалось из разноцветных прозрачных кусочков, открытый сундук с бумагой и письменными принадлежностями, каминная полка из тёмного дерева – гладкая и тёплая. Интересно, но обычнее, чем ожидалось.

– Переодеваются, – бросил Тони. – Нам тоже следовало бы… Я сейчас, погоди, только дочитаю главу про короля Эльтида, который построил замок.

Вернувшись к дивану, Джек обнаружил две сложенные стопки одежды для него и Тони. Размеры у них были примерно одинаковые, так что Джек выбрал из костюмов менее приметный: тёмно-коричневые брюки, свободная бежевая рубашка, подшитый меховой подкладкой плащ и высокие ботинки на толстой подошве. Плащ Джек сразу отложил в сторону – старая куртка Сэма Маршалла нравилась ему больше.

Вещи сели хорошо и неудобства не вызывали. Джек как раз успел завязать пояс на брюках, как в комнату вернулась Самира. Она также сменила джинсы на прикрывающую колени юбку и сапоги, но под новым плащом просматривался рисунок на сиреневом свитере, который раньше принадлежал Грэйс.

– Алакрион сказал, что через час, когда совсем стемнеет, мы можем отправляться, – Самира поёжилась.

– Волнуешься? – спросил Джек.

Девушка не ответила, но по тому, как она теребила застёжку на плаще, Джек догадался. В последнее время он вообще стал о многом догадываться, порой это угнетало.

Джек нехотя признал, что в сложившихся обстоятельствах Самира держалась очень достойно. Она возвращалась домой, где стало на одного близкого человека меньше, и сразу же стала невольной участницей в коварном чемпионате по присвоению места на троне.

Вскоре в комнату вернулись Грэйс и Алакрион. Они принесли четыре дорожных сумки, в которые уже распределили запасную одежду, еду, деньги и их собственные вещи из другого мира. Туда же Тони отправил карту и скудные записи Сэма Маршалла, которые он бесстыдно стащил накануне.

А потом всё пошло за сценарием вчерашнего вечера, когда под пристальным наблюдением кого-то взрослого и опытного они вдруг куда-то заторопились.

Как приспособиться к обстоятельствам и привыкнуть к новому месту, если его тут же необходимо покинуть? Когда непроработанные ситуации так быстро сменяют друг друга и остаются без внимания, они будут накапливаться, перемешиваться, подогреваться… До тех пор, пока этот переполненный котёл с кипящей жижей не взорвётся к чертям.

***

То, о чём я собираюсь здесь рассказать, может поставить под удар репутацию, а то и жизнь нескольких человек. Поэтому властью, данной мне будущей королевой Марилии… Нет, не так. Как хранитель историй я официально заявляю, что всё, написанное ниже, является выдумкой. Текст в этой главе лишь фиксирует собственные фантазии, он не может быть использован как доказательство или основание предъявить обвинение упоминаемым участникам.

Тот вечер стал одним из тех, которые навсегда впечатываются в память и становятся фундаментом для новых впечатлений.

Знаменитый туман Норклифа, видимо, иногда нуждался в перезагрузке. Сумерки оттеснили его, густота рассеялась. Появился шанс не сломать себе шею, передвигаясь между небом и землёй от одного высокого здания к другому. Две всем известные мышки, которые угодили в молоко и частично спаслись, хотя бы точно знали, что грести нужно вверх – там воздух и жизнь. Молоко же из тумана не предоставляло конкретики и изначально ощущалось как-то пессимистично.

Интересно, испытывают ли жители Норклифа тоску по твёрдой земле? За исключением пещеры драконов и участка у самого края бездонной пропасти, где нам посчастливилось материализоваться неполные сутки до этого, Норклиф полностью застроен. Бесчисленные здания устремляются к солнцу. Если когда-то давно внизу и существовали улицы, то их названия и расположение стёрлись из памяти. Уже многие десятилетия жители передвигаются по мостам.

Мосты бывают прямые и извилистые, короткие и очень длинные, ступенчатые и аркообразные, открытые и закрытые. Они пронумерованы и имеют длинные однозначные названия вроде: Дерб-84-Кафе «Черничный Пунш»-оранжерея.

Про мосты Норклифа можно написать книгу с иллюстрациями и историческими справками, чем я наверняка займусь в следующий рутинный период жизни. В тот вечер меня больше интересовала их прочность, ведь до земли могли быть десятки, а то и сотни ярдов! Хотя, случись мне свалиться, расстояние имело бы второстепенное значение.

Алакрион вёл нас окружными, плохо освещёнными и непопулярными дорогами, и мы почти не встретили любопытных прохожих. Полная луна уже основательно заняла законное место на небе, ознаменовав наступление ночи, когда мы очутились на краю города.

Здесь один узкий длинный мост, давно не знавший ремонта, упирался в тёмное круглое здание – прежний дом Совета. На одном из заседаний, вероятно, ввиду отсутствия иных насущных вопросов, лорды Норклифа единогласно решили перебраться ближе к центру – в помещение повыше и попросторнее.

Подсвечивая себе летающим шариком света, Алакрион тремя разными ключами отпер тяжёлую дверь, и мы вошли в круглый зал. Моё внимание сразу привлекла дыра в куполообразном потолке, поэтому лениво развалившееся на полу чудовище целых пять секунд оставалось незамеченным.

Это была старая, тощая самка дракона с ласкающим слух именем Жердь. Жердь была восьмым из шести разрешённых драконов Норклифа. Её возраст уже достиг почтенной цифры в восемьдесят лет, серая шерсть потускнела и поредела, сквозь тонкую кожу на груди просвечивали рёбра, а в пасти недоставало двух верхних клыков. Десятилетие назад для уже тогда немолодой драконихи пришло время уступить своё место среди живых собственному внуку. Некто, власть имеющий, осмелился нарушить закон и позволить Жерди дожить последние годы и тихо умереть от старости. Только старость давно наступила, а убийственного эффекта почему-то никак не оказывала. Подвергая своих опекунов опасности, Жердь с упорством продолжала существовать в изоляции, с непритязательной благодарностью принимая пищу, которой её по возможности снабжали, и радовалась редким посетителям. Сегодняшний день был для неё особенно удачным, ведь представилась чудесная возможность полетать.

Размерами Жердь превосходила сородичей, однако меня одолевали сомнения, сможет ли она поднять в воздух и, главное, не растерять по дороге пятерых человек. Пятым грузом был пилот ненадёжного транспортного средства – парень по имени Рейк, который уже несколько лет успешно служил в отряде летунов. Он выслушал наставления от Алакриона, взял у лорда письмо и туго набитый монетами мешочек.

Старая дракониха тем временем разминалась перед полётом. Она вытянула сначала длинную шею, а потом хвост; похлопала крыльями и, выжидающе скребя когтями по мраморному полу, уставилась в звёздное небо.

Она давно не была на земле. Там далеко, за чёрной пустотой внизу, где воздух приятно сухой и тёплый, прозрачный и наполненный вкусными запахами. Она любила чувствовать сопротивление этого воздуха, ей льстило, когда перед самым приземлением крошечные травинки, как бы кланяясь, прижимались к земле.

Жердь ощутила на спине приятный вес, дождалась команды… С радостным предвкушением она набрала полные лёгкие воздуха и сквозь дыру в потолке устремилась на свободу.

Дневник рассказчика