Читать книгу Замок на третьей горе - Мэри Соммер - Страница 11

Однажды ночью во время очень сильной грозы – одной из тех гроз, которым впечатлительные девушки приписывают сверхъестественные силы, – в стене на границе с маленьким северным королевством сдвинулся кирпич. Как любое другое волшебное явление, гроза, выполнив предназначение, тотчас начала сдавать позиции. Дождь закончился, ветер утих…

На небе нельзя было разглядеть ни звёздочки, и мир представлял собой сплошную темноту. Но вот подул лёгкий ветер, почти незаметный. Спустя некоторое время кусок неба засеребрился. Кружевной край облака, медленно отодвинувшись, приоткрыл полную луну (всем известно, что самые интересные приключения происходят именно в полнолуние). Огромный диск солидно и неторопливо выплыл, созерцая раскинувшуюся внизу землю.

Вырвавшись на свободу, один неугомонный лучик заскользил прочь и, очумев от воли, занялся исследованиями.

Пробежался по верхушкам деревьев. Пробрался под полог, не потревожив уснувших птиц. Остановился у трухлявого пня и описал несколько кругов, словно тот был чем-то особенным. Дальше – через лес, мимо кучи валежника, мимо гигантского муравейника – на опушку. Кусты, молодая поросль – и луг, небольшой, но сочный. С душистыми травами, влажными от росы, с закрывшимися на ночь цветами. Луг полого спускался к ручью, на берегу которого расположилась небольшая деревня, одна из тех, где жители знакомы между собой и ходят друг к другу в гости. А вот другой берег крутой и каменистый. Там в изобилии навалены огромные валуны – выше человеческого роста. Кое-где они образовали щели и норы, в которых нашли приют разные животные.

Не найдя никого, кто бы не спал в такой час после стихии, лучик добрался до стены. Будучи не в силах преодолеть её, он решил отдохнуть прямо в крошечной щели – там, где гроза шевельнула кирпич.

Как и остальные жители деревни, Нэйт не интересовался ни самой стеной, ни тем, что она скрывала, ни причиной, по которой она возникла много столетий назад. Устремляющаяся в облака выше самых могучих деревьев, простирающаяся, куда хватало взгляда, стена являлась для него преградой непреодолимой и поэтому непривлекательной. Зато Нэйт давно прознал, что после ночного дождя у стены созревает самая вкусная земляника. Разыскав в кладовой большую корзинку, он тихонько выскользнул из дома.

Ведомый любопытством и бесстрашной решимостью, которая свойственна только десятилетним мальчикам, Нэйт шагал по мокрой траве, напевая себе под нос песенку. Он перешёл реку по узкому мостику, перелез через ряд плоских камней, за которыми чуть не угодил ногой в лисью нору, и ещё издалека заметил сверкающие в серебряном свете луны спелые ягоды.

Несложно догадаться, что случилось дальше. Скоро полупустая корзина с земляникой валялась в сторонке, а Нэйт, высунув от усердия язык, пытался расковырять узкую щель маленьким ножиком. Это удалось ему не сразу; когда кирпич наконец сдвинулся со своего привычного места, мальчик выбился из сил. Он аккуратно вытащил тяжелый камень размером с отцовский ботинок и, затаив дыхание, прижался лицом к зияющему отверстию. Разочарование быстро пришло на смену предвкушению – в темноте Нэйт, конечно, ничего не разглядел.

– Не велика беда, – сказал он сам себе.

Засунув кирпич назад – теперь он свободно двигался в нише, – Нэйт хорошенько запомнил место своей находки и заторопился домой. Завтра, когда на смену луне придёт яркое солнце, он вернётся.

Следующим утром Нейт притворился, что страдает желудочными коликами, и избежал поездки в соседний город на ярмарку. Дождавшись, когда затихнет скрип колёс старой повозки отца, он помчался к стене. Теперь вовсе не желание полакомиться сладкими ягодами влекло его, а какое-то новое волнующее чувство.

Несколько часов Нэйт рассматривал пейзаж по другую сторону стены. Вдалеке, за холмистой долиной, возвышались величественные горные хребты, у подножья которых Нэйт разглядел крошечные движущиеся точки. За стеной тоже жили люди! Возможно, похожие на него или же совсем другие. Почему никто и никогда не рассказывал об этом? Почему он сам не задавал себе вопросы, которые, казалось, нашёптывал вездесущий ветер.

Не поделившись своей тайной ни с родителями, ни с друзьями, Нэйт каждый день хоть ненадолго приходил к дыре в стене, откуда для него открывался неизведанный мир. И вот однажды, когда ему уже был знаком каждый холм, каждое дерево и даже время, в которое домики у подножья гор начинали зажигаться огнями, Нэйт увидел её. Самая красивая девочка из тех, что жили на свете – в этом сомнений не было, – почти у самой стены собирала какие-то травинки. Если бы голова Нэйта могла протиснуться в отверстие, он бы уже вывалился с другой стороны. К сожалению, девочка скоро убежала в сторону гор, а Нэйту оставалось только надеяться, что она придёт снова.

Удача улыбнулась ему на следующий же день. Если произошедшее можно назвать удачей. Как только Нэйт убрал кирпич и заглянул в образовавшуюся дыру, в лоб ему прилетел метко запущенный камень.

– Эй! – сердито воскликнул Нэйт, потирая место будущей шишки. А ведь причину её появления ещё придётся как-то объяснить матери.

– Ты кто? – послышался звонкий голос.

– А ты кто? И почему ты дерёшься?

– А почему ты следишь за мной? Я всё видела вчера!

Нэйт присел и прислонился к стене спиной, чтобы девочка не смогла увидеть его покрасневшие щёки.

– Я не следил, – рьяно возразил он, – просто смотрел, что там с другой стороны. Тебе разве никогда не было интересно заглянуть сюда?

– Мама рассказывала, что стена защищает нашу страну от ужасных врагов, – ответила девочка, – так что мне ни капельки не интересно.

– Но я не враг, я просто, э… я просто мальчик. Меня зовут Нэйт, – сказал Нэйт.

С другой стороны послышалась какая-то возня, а затем из отверстия показалась маленькая ручка с растопыренными пальцами. Нэйт несмело пожал её, после чего рука спряталась, а он залился новой порцией краски.

Настоящая крепкая дружба у детей зарождается быстро и без всяких на то оснований.

Нэйт и Нури, так звали девочку, встречались почти каждый день. Их беседы, в которых чаще всего звучали фразы «А у нас…» и вопросы «А у вас?» продолжались часами. Иногда они лежали на земле, каждый со своей стороны, и обсуждали звёзды, ведь только небо было для них общим. Нэйт собирал для Нури букетики из полевых цветов, а она приносила ему камешки и образцы горных пород, каких с этой стороны было не найти.

– Я возьму у отца тяжёлый молоток и сделаю эту дыру больше. Тогда я смогу перелезть через неё к тебе, – сказал однажды Нэйт.

– И что потом? – спросила его Нури. – Тогда её уже нельзя будет спрятать. И если кто-нибудь найдёт тайный проход, нас ждёт хорошенькая трёпка.

Время шло, и лёгкое касание пальцев друг друга, когда они обменивались подарками, стало только раздражать Нэйта. Он возненавидел не только преграду, но и тех, кто её построил… и тех, кто не решался её сломать. Его идеи становились всё более изобретательными.

– В нескольких милях к востоку я видел высокое дерево. Если я заберусь на него, то смогу перебросить верёвку на твою сторону и там спуститься вниз.

– Ты только упадёшь и расшибёшь себе голову, – отвечала Нури.

– А на западе протекает широкая река, которая берёт начало в ваших горах, – не унимался Нэйт, – стена ведь не может остановить реку, она образует над ней арку, и если нырнуть…

– Ты утонешь, – возражала Нури.

– Не велика беда, – повторял Нэйт излюбленную фразу его отца, – всё равно я найду способ.

– Не надо, – отвечала девушка, – ведь если я хоть раз смогу обнять тебя по-настоящему, то уже никогда не смогу отпустить.

С возрастом главным оружием против преград становятся знания. Нэйту скоро стало известно всё о кровопролитной войне много столетий назад и о Законе, принятом после её окончания. Вернее, для её окончания. Он посетил столицу, где в тускло освещённом, почти не посещаемом зале библиотеки изучал объёмные исторические писания. Он выяснил, как ради мира изнурённые войной страны Северной звезды окружили свои владения высокими стенами без начала и конца, и для чужаков их нельзя было преодолевать под страхом смерти.

Нэйту такой порядок не понравился. Не обращая внимания на слабые возражения Нури, он смастерил раскладную лестницу высотой в три человеческих роста. С помощью нехитрого сооружения и длинной верёвки он мог с лёгкостью перебраться на другую сторону. В нескольких милях к западу, у той самой реки, Нэйт нашёл небольшую бухту, скрытую от посторонних большими валунами.

Когда видеть отражение мерцающих в глазах звёзд стало важнее и интереснее, чем наблюдать за настоящими звёздами на небе, когда одно прикосновение могло передать больше чувств, чем несколько часов страстных речей, эта бухта стала новым местом для свиданий. Старый кирпич, когда-то нарушивший уклад жизни двух людей из разных королевств, теперь покоился на своём законном месте. Правда, края его уже не были такими гладкими: к ним налипли кусочки земли, и через несколько лет прямо из стены торчал кудрявый стебель полевого гороха.

– Будешь моей женой? – спросил Нэйт, надевая на её тонкий палец простое самодельное колечко.

В ответ Нури только поцеловала его.

– Я стану торговать рыбой, как мой отец, – продолжил Нэйт, – получу разрешение, чтобы ездить по всему свету, и смогу часто быть рядом с тобой.

– Рыба быстро протухнет, – Нури рассмеялась, – к тому же, у нас тоже есть реки и умелые рыболовы. Нет надобности возить такой товар на большие расстояния.

– Тогда я отправлюсь к королю и попрошу назначить меня рассказчиком.

– Если ты станешь собирать истории, то больше никогда ко мне не вернёшься, – рассуждала Нури.

– Ты всегда найдёшь причину, как нам не быть вместе, – в шутку сердился Нэйт, нежно гладя девушку по волосам. – Ну не велика беда. Я придумаю что-нибудь другое.

Дневник рассказчика

Счастье – это явление нестабильное. Оно обычно приходит нечаянно и почти сразу стремительно заканчивается. Хорошее, качественное счастье состоит из маленьких, равномерно распределённых радостей, за которые можно цепляться и тем самым оставаться на плаву. Счастье Джека сейчас заключалось в том, что он мог сидеть на ровной земле и чувствовать на щеках тёплое прикосновение ночного воздуха. Ощущался конец лета, когда сухие, жаркие дни сменяются свежими ночами. Холодный и такой неприветливый Норклиф остался далеко, а по эту сторону бездонной пропасти радовала глаз описуемость пейзажа. Он был похож на лист бумаги, разрисованный цветущими долинами и лесными массивами, чья зелень ещё не потеряла своей яркости, но уже немного подустала с прошлой весны; измятый холмами и впадинами, исчерченный голубыми линиями. Ручейки растекались повсюду, отыскивая извилистые пути, обрушивались водопадами, каскадами водопадов, специально для которых выстроились в ступеньки отполированные водой валуны.

Пока Джек восстанавливал моральное равновесие и мечтал о сигарете, его друзья, тихо перешёптываясь, рассматривали гору неподалёку.

Горы, как известно, бывают разные. Высокие и низкие, лысые и покрытые лесами, вулканические или складчатые. А ещё – вот как здесь – встречаются горы из строительного мусора. В контексте остального пейзажа странная насыпь вызывала такое же недоумение, как огурец в центре сливочного торта.

Очень давно, когда эти земли ещё не назывались Свободными, а принадлежали Марилии, жители двух стран готовились к строительству моста над бездонной пропастью. Тогда Норклиф закончил бы своё сиротливо подвешенное существование и получил бы осязаемую связь с большой землёй. Но случилась война. О грандиозных планах, которым не суждено было осуществиться, теперь напоминала только гора строительных материалов. Наваленные друг на друга камни, доски и даже кованые детали для балюстрады превратились в унылое олицетворение напрасных надежд.

Вид Грэйс на фоне разрушения внезапно вызвал у Джека тоскливое предчувствие чего-то неизбежного. Он неосторожно задержал взгляд на её затылке, хотя в последнее время старался не смотреть на Грэйс, не оставаться с ней наедине и, желательно, не думать о ней. Оплошности случались, и каждый раз Джек к своему неудовольствию отмечал, что Грэйс выглядит и ощущается как-то иначе. Он вновь не уловил суть метаморфозы – она ускользнула, просочилась, как вода сквозь пальцы.

Джек знал, что Грэйс знала, что он смотрит на неё. Внутренности его сжались в ожидании, но она не обернулась.

– Ну что, уже не тошнит?

Рядом с ним на землю опустился Рейк. Это был один из тех молодых людей, которым девушки долго глядят вслед, заливаясь краской и глупо хихикая: высокий, широкоплечий, располагающий к себе открытым взглядом и обворожительной улыбкой.

– Я в порядке, – сказал Джек машинально, потому что такой ответ предписывали каноны вежливости.

– Ты не расстраивайся. После первых полётов часто хочется опустошить желудок, – беспечно отозвался Рейк. – В этом деле нужна практика.

Джек не стал возражать вслух, хотя твёрдо решил больше никогда не отрывать ног от земли выше, чем требуется для шага.

– А где твой, твоя, ну… – он неопределённо взмахнул рукой.

– Отпустил погулять и поохотиться немного, – ответил Рейк.

– А она не улетит?

– Нет.

– И не сожрёт никого?

– Нет.

На этом разговор себя исчерпал, сдулся. Стрелка на шкале от неуёмного любопытства до вялого безразличия сместилась в сторону последнего, задавив все желания, кроме, пожалуй…

– У тебя есть что-нибудь покурить? – спросил Джек.

– Что? – не понял Рейк.

– Да нет, ничего.

Джек быстро сдался. Неужели в мире, где существовали драконы – хоть и весьма странные, – где ему обещали показать необыкновенные чудеса, никто не изобрёл сигареты? Или хотя бы какие-нибудь другие вредные привычки.

– А выпить? – снова попробовал Джек и с радостью поймал огонёк понимания в глазах Рейка.

– С собой у меня ничего нет, – ответил тот, – но чуть позже у тебя появится возможность расслабиться.

Обещание обнадёжило Джека.

– Ты останешься с нами? – спросил он.

– Я проведу вас немного. Свободная земля – не лучшее место для ночных прогулок.

Почему Рейк так сказал, некоторое время оставалось для Джека загадкой. Он не чувствовал угрозы, природные красоты вокруг обволакивали идиллическим ощущением безопасности.

– Там, – Рейк указал в направлении, где край их живописной поляны обозначался стеной деревьев, – за лесом – небольшая деревня и один вполне приличный трактир, где мы сможем провести остаток ночи. За мной.

Он изобразил рукой жест: одновременно пригласил и назначил себя командиром отряда. Так и поступили. Рейк бодро шагал впереди, на ходу рассматривая карту, а гости этого мира, уставшие и морально выжатые, покорно плелись за ним.

– Когда мы окажемся дома, я… – начала Самира, но почему-то замолчала и под вопросительными взглядами попутчиков ускорилась.

Что же она собирается сделать? Наградит всех за помощь? Посвятит в рыцари? Ерунда. Может быть, Самира устроит большой праздник? Джеку понравилась эта идея, он представил, как славно повеселится.

Ну вот на запутавшейся линии жизни и появился первый флажок с целью.

Прямо на ходу Джек закрыл глаза и попробовал разгрести в голове собственную кучу мусора. Если разобраться и притормозить врождённую вредность, всё складывалось не так уж плохо. Проблемы остались далеко и потеряли актуальность. Лучшие друзья были рядом, а те, кого Джек так назвать не мог – наоборот, где-то в другом месте. Раньше Джек пытался убежать от реальности, теперь координаты его существования переместились за её пределы. Осталось только отыскать и почувствовать здесь себя.

Позитивный настрой оборвался тихим всплеском: Джек случайно угодил ногой в ручей, который направлялся из леса в сторону пропасти наперерез путешественникам. Маленькая зелёная лягушка, нахально квакнув, запрыгнула на промокший ботинок, огляделась по сторонам и вновь скрылась в журчащей воде.

– Зараза, – прокомментировал Джек и вернулся к привычному расположению духа. Он не культивировал в себе пессимизм, но предпочитал всегда оставаться настороже.

На всякий случай.

– Не понимаю, что творится с компасом? – пожаловался Тони. – Стрелка вертится, как сумасшедшая! Наверное, здесь сильное магнитное поле.

Определить стороны света по признакам, которым учили в школе, Тони тоже не удалось. Зелёный мох здесь прекрасно обжился по всему стволу, ветки тоже были одной длины, даже ширина колец на пнях – а встречались они крайне редко – была одинаковой по всей окружности. Повсюду наблюдалась просто нездоровая симметрия.

Тогда Тони придумал новый эксперимент: наколдовал (а иначе, откуда бы он взялся) диктофон и включил его. Из коробки раздалось шипение, а кнопка вывалилась. Как славно, друг всё же набрал кучу не работающего барахла, но никто не вспомнил про сигареты.

Остальные потуги заставить технику работать также провалились. Грэйс прикрепила к платью свой плеер и вставила в ухо беспроводной наушник, пощёлкала кнопкой, но не смогла извлечь музыку.

У Джека, к счастью, объектов для изучения не было. Он начал было погружаться в сонное, созерцательное состояние, но перехватил взгляд Тони.

Джек напряг мышцы лица и выдавил улыбку.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Что-то случилось? – повторил Тони, хохотнув. – То есть, помимо основных событий? Или, включая их? Если начать углублённо исследовать данный вопрос, будет сложно разделить… Я запутался, я другое хотел сказать.

Тони вздохнул и замолчал. От него исходила колючая, не свойственная ему нервозность. Неужели всё-таки засомневался?

– Представь, возвращаемся мы домой, – театрально провозгласил Джек, желая выполнить священный долг и подбодрить лучшего друга. – Иду я по улице: задумчивый, обременённый грузом пережитых приключений, и встречаю кого-нибудь из старых знакомых. А он и спрашивает меня, что случилось. Как считаешь, что мне ответить?

– Подозреваю, тебе придётся долго рассказывать, – ответил Тони хмуро.

Они замедлили шаг и отстали от остальных. Джек вовремя заметил на пути ещё один тонкий ручей и предусмотрительно перепрыгнул его.

– Не сомневаюсь, – сказал он, – если за один день мы успели познакомиться с драконами и побывать преступниками на волоске от приговора, то что же будет дальше?

– Велика вероятность, что ничего интересного. Это ведь не художественный фильм, где кульминация случается ближе к концу. У тебя работает телефон? – Тони внезапно сменил тему. – То есть, камера в телефоне.

– Нет, даже не включился. Я его выбросил ещё в Норклифе.

– Выбросил? Твой телефон?

Джек рассмеялся, глядя в полные ужаса глаза друга.

– А что, ты думаешь, мне могут позвонить?

Если бы кто-нибудь из мобильных операторов и смог установить в этом мире вышки сотовой связи, кого Джек сейчас хотел бы услышать? Все и так здесь…

– Я тут сделал некоторые вычисления по записям мистера Маршалла, – заметил Тони как бы между прочим, – про полнолуния, про разное течение времени в наших мирах. Помнишь?

– Старшая и младшая сестра. Ага, помню, – эта путаница до сих пор вызывала у Джека боль в лобной доле, и он не хотел бы загружаться новыми математическими парадоксами.

Тони споткнулся о торчащий корень. Его очки съехали, но Тони не заметил.

– Дело в том, – продолжил он, отдельно проговаривая каждую букву, – что для перехода из одной реальности в другую полнолуние должно наступить и здесь, и там. То есть, и там, и здесь. Как известно, земной лунный цикл имеет двадцать девять дней, двенадцать часов и сорок три минуты.

– Всем известно, – подтвердил Джек авторитетно.

– В этом мире время течёт быстрее: фактор составляет примерно одну целую, одну десятую, одну сотую…

Тони замолчал, но, судя по выражению его лица, продолжал в уме перечислять тысячные, десятитысячные и все последующие знаки после запятой.

– Не такой уж и большой фактор, – ответил Джек без особого интереса. Он как раз обнаружил, что листья придорожного кустарника по форме напоминают листья табака, но, растерев их между пальцами, не почувствовал никакого запаха.

– Совсем небольшой, – подтвердил Тони с напускным воодушевлением, – если пересчитать на дни, то… Короче, прежде чем полнолуния в двух мирах снова совпадут, в нашем мире пройдёт семнадцать лунных циклов, а здесь, соответственно, девятнадцать. Это приблизительно пятьсот один с половиной день. Вот так.

Тони закончил свою лекцию и отошёл на полшага в сторону. Если он намеревался утопить Джека в водовороте числительных и тем самым помешать ему уловить суть, то план провалился. Джеку хватило математических способностей посчитать, что он застрял в этом мире на шестнадцать месяцев. Шестнадцать, чтоб их, месяцев! Приблизительно, без знаков после запятой.

Повисла тишина, вязкая и осязаемая. Звон в ушах, пелена перед глазами, сердцебиение и выступивший на лбу холодный пот – Джек отмечал симптомы, которые обычно предшествуют обмороку. А ведь ещё несколько минут назад он почти поверил, что всё складывается удачно.

– Ты мог ошибиться, – прошептал Джек и сам испугался того свистящего звука, который выдали его голосовые связки. – Хотя бы один раз, Тони, ты мог ошибиться?

Не получив желанного ответа, Джек подошёл к первому попавшемуся трухлявому пню и начал пинать его ногами. Если обработка информации после поступления в мозг требовала некоторого времени, то сигнал от нервной системы к мышцам обычно доходил быстрее.

Нога уже болела, но Джек ещё не готов был оставить пень в покое, словно ждал, что тот взмолится о пощаде. Тони оттащил его и как-то успокаивал, но слова слились в неразборчивый гул.

– Простить тебя? – Джек схватил бывшего лучшего друга за воротник и прижал к дереву. – Простить тебя?

– Джек…

– Я был с тобой рядом двенадцать лет. Поддерживал, когда остальные называли психом. Я выслушивал твой бред, был терпеливым и чутким, – ткань под его пальцами затрещала. – А теперь, внимание, вопрос. Где я ошибся, где просчитался? За что мне теперь всё это?

Неприятное слово ложь и его превосходная степень – предательство – сжимали горло, но Джек не мог позволить им вырваться наружу. Остатки здравого смысла даже в минуту ярости не давали ему пересечь условную черту, после которой можно не суметь вернуться. Джек зарычал. Испугавшись звука, ночная птица хлопнула крыльями и улетела прочь.

– Я не знал наверняка, – сконфуженно оправдался Тони, – у нас было так мало времени, я не успел всё подробно посчитать.

Джек стукнул его об дерево.

– Надо же, наш гений один раз в жизни не успел решить простую математическую задачу.

– Но я… – Тони не сопротивлялся, хотя в завтрашнем появлении синяков на его спине – там, где рёбра с ритмичным стуком ударялись о кору – сомнений не было.

– Ты мог хотя бы поделиться предположением.

– Но тогда ты не пошёл бы со мной! – взорвался Тони.

– Конечно, не пошёл бы, ты… гнусный обманщик.

– Я так и думал!

Тони внезапно оттолкнул его и пнул ботинком в голень, за что незамедлительно получил кулаком в челюсть.

– Я тебя убью, – прошипел Джек, потирая костяшки пальцев.

– Зато теперь ты здесь, – весело ответил Тони. – И просчитай я заранее всё наверняка – не сказал бы. Чтобы ты отправился со мной. Потому что без тебя я бы не справился. Потому что ты мне нужен. Понял? Дурак.

Словно кто-то щёлкнул пальцами. Всё разом закончилось. Психологи иногда советуют представить негатив тёмной материей, собрать его по всему организму и выпустить наружу. Джек ничего нарочно не собирал, но он снова услышал звуки леса; увидел истинную природу вещей, а не их искажённую уродливую тень.

Джек отвернулся, чтобы не видеть стремительно распухающую губу Тони. Он отвернулся и сразу же заметил её – источник всех несчастий, воплощение зла.

– Это всё ты, – рявкнул Джек.

Без какой-либо определённой цели он двинулся на Самиру. Подлая ведьма пыталась взглядом пригвоздить его к месту, превратить в каменное изваяние или, по крайней мере, взорвать его голову. Однако Джек смог пройти целых десять шагов, прежде чем какая-то сила подняла его в воздух и по красивой дуге отбросила назад.

Джек приземлился на спину и тихо застонал. Хоть бы этот хруст исходил от сухой ветки под ним, а не от треснувших рёбер. Он закрыл глаза. Чужая травинка в чужом мире щекотала шею, мерзкая солёная субстанция, не находя выхода, щипала переносицу. Лицо пылало, и какое же облегчение Джек испытал, когда почувствовал на щеке прикосновение чьей-то прохладной ладони.

– Передай своей сестре, что она горгона, – попросил он.

– Нет, – ответила Грэйс.

– Тогда скажи ей, что…

– Джек, ты действительно хотел бы сейчас быть там?

Он с трудом разлепил веки и сфокусировал взгляд. Грэйс сидела рядом, она выглядела уставшей и вместе с тем скованной, как будто только напряжение в мышцах и удерживало тело в вертикальном положении. Грэйс убрала руку с его лица и зажала ладони между коленями.

– Если честно, сейчас я больше всего хотел бы поспать, – он вздумал отшутиться, однако правда сама рвалась наружу. – Нет, я не хотел бы сейчас быть там. Я хочу быть здесь, с вами.

«Потому что уже долгое время вы с Тони помогаете мне дышать», – добавил Джек про себя.

– А ты знала, что наше приключение продлится так долго? – спросил он.

– Да, я знала, – Грэйс наклонилась и поцеловала его в лоб, – мы с отцом вчера об этом поговорили. Это ведь было вчера?

Джек рассмеялся – вышло нервно, но, учитывая обстоятельства, удовлетворительно.

– У меня складывается впечатление, что ты знаешь всё, только тоже не говоришь мне.

– Не говорю.

– Ну и правильно. Вдруг я бы испугался и сбежал?

Вот это он напрасно сказал. Его поведение до сих пор исключало всякие «вдруг».

– Понимаешь, – Джек резко сел и поспешил сменить тему, – иногда мне кажется, что я чёртова добрая фея! Только и делаю, что исполняю чужие желания, а никто даже не пытается спросить, чего хочу я. Неужели трудно поинтересоваться? Мне было бы приятно.

Грэйс улыбнулась.

– Ты не добрая фея, Джек. Ты – Скрудж, – она скривила лицо в смешной рожице и взъерошила его волосы.

– Да как ты можешь! – взорвался Джек. – Разве я богатый и жадный?

– Нет, но ты ворчливый и боишься радоваться. Зачастую ты эгоистичен, а ещё…

– Достаточно, – перебил Джек и расхохотался. Получилась уже не просто удовлетворительная улыбка, а настоящий смех, раскатистая амплитуда которого разбудила дремлющих в своих гнёздах птиц.

– Пойдём дальше, – мягко сказала Грэйс, – давай скорее исполним одно из твоих желаний и хорошенько выспимся.

После того, как Джек встал и подал Грэйс руку, он в последний раз – чисто из вредности – пнул пень возле дорожки. Неожиданно оттуда раздался жалобный писк. Все обернулись, и только Самира сразу поняла, в чем дело.

– Что ты наделал! – вскрикнула она.

– Ничего я такого не делал, – Джек развёл руками, – не вздумай снова швыряться мной. Грэйс, скажи ей!

Грэйс не пришлось заступаться за него – расплата пришла, откуда Джек её не ждал. Из корней злосчастного пня начали вылетать светлячки – десятки, сотни жужжащих сверкающих точек кружили вокруг Джека, врезались в его лицо, шею и как будто пытались залететь в нос. Светлячки не кусались, но были горячими и обжигали кожу, как маленькие раскалённые лампочки. Джек вертелся, но светлячки не желали оставить его в покое, а только злились и атаковали с новой силой.

Сквозь мигающую завесу Джек разглядел, как Самира плавно взмахнула руками, и – о чудо – маленькие чудовища полетели к ней. Покружив немного, они сменили гнев на милость и облепили её золотые волосы. Зрелище получилось настолько впечатляющим, что Джек замер в оборонительной позе.

Грэйс открыла рот. Тони пытался на ощупь достать фотоаппарат из футляра. Откуда у него фотоаппарат?

– Я прошу прощения за поведение этого человека. Он невежественный варвар… – Самира начала было извиняться, но не успела. Что-то вспыхнуло – светлячки вспорхнули с её волос и скрылись в корнях своего пня.

А Тони с удивлением разглядывал взорвавшийся в его руках фотоаппарат. Его очки покрылись чёрной золой, волосы торчали в разные стороны – идеальная иллюстрация безумного учёного.

– Это ведь был мой фотоаппарат? – поинтересовалась Грэйс.

– Ага, я нашёл его в коридоре рядом с твоей сумкой, – без намёка на угрызения совести ответил Тони. Повертев в руках бесполезное теперь чудо техники, он, тем не менее, засунул его обратно в футляр и убрал в рюкзак.

– Тогда ты должен мне три сотни, – деловито констатировала Грэйс. Печальной или сердитой при этом она отнюдь не выглядела.

Где-то в стороне Рейк пытался не расхохотаться во весь голос.

– Ты тоже варвар! – Самира подарила уничтожающий взгляд сначала ему, потом Тони, потом Джеку – все идиоты. – Ты обидел самых прекрасных созданий в мире!

Джек раскаялся.

– Ну извини, ладно!

Он засунул руки в карманы и виновато посмотрел на неё. Не помогло. Девушка взмахнула волосами – они чуть не ударили Джека по лицу – и решительно пошла вперёд. Тони и Грэйс последовали за ней.

Джек устало брёл за ними и краем уха слушал рассказ о чудесных светлячках, которые помогают деревьям расти, цветам распускаться, а людям, если повезёт, управлять магией при помощи золотой пыли. Да, той самой, которую Самира назвала одним из условий для путешествия в другой мир: волшебный предмет, волшебное место, волшебное время и волшебная пыль. Едва заметные глазу частички осыпаются с крыльев светлячков и являются самым дорогим из существующих ныне сокровищ.

Надо же было умудриться огорчить волшебных светлячков! Джек понадеялся, что это последний гвоздь в крышке его воображаемого гроба. Поскорее бы уснуть, уж в мире грёз точно не произойдёт ничего ужасного.

Скоро неясные тени впереди стали приобретать знакомые очертания: стволы деревьев превратились в стены домов, а застывшие в воздухе пучки света оказались обычными окнами. Джек вздохнул с облегчением.

– Кто здесь живёт? – Он немного прибавил темп и поравнялся с Рейком.

– Здесь живут самые счастливые на свете люди, – ответил тот с усмешкой. И пояснил: – преступники. Беглецы из прилегающих стран, люди, которые не чтят законы и предпочитают жить, как захочется. Здесь нет ни правителя, ни стражи.

Преступники – ну и пусть. Если у них не было привычки сбрасывать неугодных в пропасть, Джек готов был с ними подружиться.

– Сюда ссылают нарушителей закона? – спросил он.

– Зачастую они перебираются сюда сами, – ответил Рейк. – Вот представь, ты совершил преступление. Что будешь делать?

– Убегу?

– Вот именно! Ты не будешь ждать, пока тебя поймают и накажут, а соберёшь весь скарб и отправишься сюда.

Рейк взмахнул рукой, условно обозначая расстилающуюся вокруг территорию.

– А как преступников выпускают? Если из ворот выходит некто, нагруженный вещами, он почти наверняка совершил что-то ужасное. Почему его не задержать?

– Зачем? – Рейк рассмеялся. – Воры, убийцы и прочие пакостники сами отправляются в изгнание, тем самым избавляя общество от себя. Никаких лишних затрат и кровопролития. А здесь уж порядок сам себя поддерживает – беглецы берегут свой новый дом.

Джек задумался о подобной системе. Не приведёт ли такой подход к ощущению вседозволенности? Когда есть пути отступления, легче решиться преступить закон. Прикончил соседа, умыкнул его богатства и свалил на Свободную землю.

У Рейка на этот счёт было иное мнение.

– Думаешь, все добираются сюда невредимыми? Если провинность серьёзная, то нарушитель не скроется, его поймают и накажут. Да и пути назад нет. Выйти за ворота легко, а вот попасть обратно – что через бездонную пропасть переступить.

«Невозможно», – догадался Джек.

Кроме законов здесь также не пользовались популярностью ровные линии, а значит и такое понятие, как улицы. Дома торчали из земли, словно грибы после дождя: беспорядочно. Каждый новый житель деревни без названия просто выбирал свободное место и строил себе жилище по вкусу. Некоторые надеялись вернуться, поэтому коротали дни в хлипких деревянных постройках. Другие решили обосноваться фундаментально и выстраивали дома из прочного камня.

Оставшиеся после так и не построенного моста материалы никто не использовал. По легенде та куча мусора хранила дурные чары, даже самая тоненькая дощечка оттуда сулила будущему дому страшные напасти. Так что никому не нужное дерево гнило, кирпичи проседали в почву и обрастали мхом, а металл покрывался многовековым слоем ржавчины.

В деревне было несколько светлее: кроме луны и звёзд путь освещали круглые летающие шарики. Такие же, как в Норклифе.

– Полезные штучки. Трудно создать такие? – спросил Джек у Рейка.

Тот пренебрежительно хмыкнул:

– Это примитивная магия, низший уровень.

– И ты мог бы соорудить такой фонарик?

Ответом Джеку был взгляд, полный нескрываемого презрения.

– Мужчины не делают магию, – отрезал Рейк сурово.

Джек не стал больше задавать вопросов – решил потом разузнать тонкости у Самиры.

Как можно тише и осторожнее разномастная компания пробиралась по узкой улочке, прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков и шёпоту ночного ветра. Пора бы найти какое-нибудь пригодное для отдыха место. Приключения приключениями, а спать надо минимум семь часов во благо организма – Джек не уставал повторять это пациентам. Ещё больше, но уже не во благо, ему хотелось курить.

– Где мы собираемся ночевать, – спросила Самира чопорно, озвучив мысли остальных.

– Я как раз занимаюсь этим вопросом, – так же церемонно ответил Рейк, – скоро мы будем на месте. Только сначала надо заглянуть к одному важному человеку.

Лишь сейчас Джек понял, что они вовсе не бесцельно блуждали по окрестностям – у их проводника была цель.

Тот самый важный человек жил в двухэтажном доме немного в стороне от других. Внутри было темно, но когда Рейк постучал, велев своим подопечным подождать за забором, дверь отворилась почти сразу. На пороге появилась высокая женщина почтительного возраста в длинном халате и тапочках. Несколько минут они с Рейком тихо переговаривались, то и дело посматривая на оставшихся за забором, после чего гость вручил хозяйке туго набитый монетами кожаный мешочек, и дверь за ней захлопнулась.

– Мы уходим? – удивлённо спросила Самира. – Ты дал ей деньги, разве мы не останемся здесь ночевать.

– Нет, здесь мы остаться не можем.

Они с сожалением отошли от дома, такого уютного и наверняка заставленного разнообразной мягкой мебелью.

– А за что ты заплатил? – спросил Тони.

– За то, чтобы до завтра вам сделали поддельные документы.

Это известие вызвало противоречивые чувства. Здорово было обзавестись документами и впредь избегать обвинений в шпионаже. Однако потенциальные проблемы, связанные с их фальшивостью, мешали поддерживать тусклый огонёк позитивного настроя.

– Может быть, мы всё-таки не пойдём до трактира, а постучимся куда-нибудь ещё? – вновь предложила Самира. – Если мы вежливо предложим предоставить нам комнаты…

– Предложим? – ехидно переспросил Джек. – Людям, которых мы поднимем с постели и удивим неслыханной наглостью? Комнаты? Во множественном числе?

– Послушай меня, Джек, – Самира набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать ему и за насмешки, и за оскорблённое достоинство волшебных светлячков, и за драку с лучшим другом, но тут Рейк звонко хлопнул ладонями прямо перед её лицом.

– Тихо, – гаркнул он, но тут же, смягчая вспышку, коротко склонил голову перед принцессой, – сегодня больше никто не ругается. На ближайшую ночь я вызвался быть вашим защитником, и вы, несмышлёные горе-путешественники, будете меня слушаться. Ясно?

Все синхронно кивнули.

– Молодцы, – похвалил Рейк, – а теперь мы идём в трактир, тут уже недалеко.

В воздухе повисло молчаливое согласие.