Читать книгу Кровь на бумагах. Наперегонки - Михаил Дунаев - Страница 5

Пустынные улицы Дюссельдорфа были заполнены холодом. Всему виной был дождь. Тяжёлые, как снаряды, капли бомбили город. Армейский джип, водитель которого курил у входа в небольшой книжный магазин, был единственной машиной, припаркованной на улице.

– Капитан, эта погода нас доконает! Опять же зальёт всю дорогу до базы! – окинув взглядом лужи, сказал рядовой, на рукаве которого красовалась нашивка с волком, вскинувшим морду в протяжном вое, – я под таким ливнем рацию точно чинить не буду!

– Расслабься, Браун, – послышался в ответ слегка хрипловатый голос: – здешние дожди не чета тихоокеанским. Одежда там не просыхала днями.

Из-за книжных полок вышла рослая фигура, сокрытая полумраком. Лицо, еле выхватываемое светом, было сдобрено шрамами, вольготно занявшими свои места на лице. Продольный шрам, располагавшийся под линией пробора, был спрятан под шляпой. Задумчиво оглядев полку, он зацепился за один корешок – «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».

«Стивенсон, да? Когда-нибудь я должен был до него дойти» – подумал он, беря в руки книгу. Подойдя к девушке, сидящей за прилавком, он передал ей книгу, краем глаза заметив, как рядовой двинулся к машине.

– Герр Бейкер, такими темпами вы скупите весь мой магазин! – улыбнулась девушка, записывая проданную книгу в журнал: – Три марки, пожалуйста.

– Легче стать совладельцем, а то у меня уже место на полках заканчивается, – усмехнулся капитан, передавая деньги: – как поживает Ганс?

– О, хорошо! – девушка расплылась в улыбке: – ему осталось отслужить всего месяц, и он писал, что нашёл прекрасные кольца!

– Поздравляю… – возглас за спиной не дал ему закончить.

– Капитан!

– Да, что случилось? – спросил капитан, убирая книгу во внутренний карман плаща.

– Капитан, сэр, по рации только что доложили… – он замялся, переводя дух. – Кажется, учения накрылись. Поляки перешли границу.

В магазинчике повисла тишина. Девушка за прилавком закрыла лицо ладоням и осела на стул. Рука, минуя плечевую кобуру с потёртым «кольтом» внутри, нащупала во внутреннем кармане пиджака невскрытую пачку сигарет. Достав одну, он достал и зажигалку, не уступающую потёртостями пистолету. Щелчок зажигалки, и огонь вцепился в табак. Клубы дыма вырвались из-за рта, и выплыв из-за шляпы, устремились к потолку.

– Запроси у штаба грузовик, нужно забрать «бастардов». Пусть подгонят его к обычному месту, – он двинулся к выходу, и, остановившись у двери, кивнул на плачущую девушку:

– Позаботься о ней, – рядовой неуверенно кивнул, после чего капитан вышел навстречу проливному дождю.

***

Одинокая фигура брела по залитым дождём улицам Дюссельдорфа. Плащ и шляпа не спасали от нескончаемого потока, вода проходила сквозь ткань, намереваясь добраться до самых костей. Сигарета потухла в прошлом квартале, однако Джон, казалось бы, не замечал этого. Завернув в узкий переулок, он сбавил шаг, все глубже погружаясь в мысли.

«Твою мать, а ведь все так хорошо начиналось. Неужели Советы всё решились? Айк устал от мирной политики? Или же это амбиции очередного карьериста?» – беззвучные вопросы повисали в воздухе без ответа. Некому было на них ответить.

Мимо него один за другим проплывали трехэтажные дома старого города. Четырёх лет городу почти хватило для восстановления. Многие дома были отстроены заново и уже успели скинуть с себя сети строительных лесов. Другие же всё ещё требовали штукатурки и кирпичных заплаток. Одинокие прохожие старались как можно скорее добраться до дома, тщетно укрываясь за зонтиками. Какой-то бедолага, пряча голову под газетой, споткнулся и плюхнулся прямо в лужу. Чертыхнувшись, он тут же вскочил и нырнул в ближайшую подворотню. Оставшаяся на мостовой газета сообщала о прошедшем заседании Министерства обороны ФРГ.

Холод пробрался в голову Джона, вызвав небольшой приступ мигрени. Мысли путались, размышления о войне уступили обычному беспокойству за намоченную книгу и пистолет в подплечной кобуре, до которого дождь почти добрался.

Потёртый «одиннадцатый» он получил так же, как и остальные – доказав, что сможет с ним управиться. Воспоминание оставляли горечь во рту. Тюремная камера, человек на стуле, мешок, скрывающий его лицо. Полковник протягивает пистолет юнцу и говорит что делать. Человек на стуле тихо бормочет молитву. Пистолет у его головы. Крамольные мысли. Торг с собой. Крик Полковника. Выстрел. Мешок окрашивается красным. Первое убийство Бейкера. Имени покойника он так и не узнал.

Не узнал он и того, почему ему достался потёртый «кольт» первой серии, в то время как остальным выпускникам достались новенькие модернизированные версии. На стволе было несколько потёртостей и царапин, а на рукоятке кто-то оставил несколько засечек. Полковник на его вопросы отвечать не стал. Бейкер заметил лишь лёгкую грусть в глазах наставника.

Двухэтажное старое кирпичное здание было одним из немногих, что не пострадало во время бомбардировок союзников. Деревянная чёрная вывеска над массивной дверью гласила «Летящая валькирия». Старейший бар города казался закрытым – массивные деревянные ставни на окнах были задраены, табличка на двери извинялась за ремонт. Джон бросил потухший шкурок в урну и достал мягкую пачку. Затянувшись, он замер напротив небольшой лестницы вниз, ведущей на цокольный этаж.

«Ладно, какой смысл строить догадки?! Это уже произошло, и с этим ничего не поделаешь» – он курил, пытаясь оттянуть момент. Рука слегка подрагивала, делая нить табачного дыма волнистой. Простояв ещё пару мгновений, он медленно открыл дверь и вошёл внутрь.

Зрение не сразу дало картинку окружение – глаза утонули в табачном дыме. Все столики были заняты, на всех посетителях была повседневные военная форма, щедро украшенная наградными планками. Слух сразу же уловил мелодичный голос, доносящийся со сцены, находящийся в противоположном конце.

«Опять за старое взялся» – пронеслось в голове. Голос был сильным, мелодичным и проникновенным. Джон прислонился к дубовой подпорке, держащей обширный деревянный помост, являющийся вторым этажом бара, ловя бесценные мгновения. Голос со сцены пел что-то о небесах и танцах, но Бейкер не вслушивался. На те пару мгновений, что он стоял незамеченным, он ощутил нечто, что можно было бы назвать спокойствием. Но окрик с ближайшего стола оборвал это чувство:

– Эй, парень, это закрытая вечеринка. Катись отсюда! – окрик шёл от жилистого рядового первого класса Джека «Хичкока» Макмилана, получившего прозвище за склочный характер и подстреленную ногу. Джон остался на месте, пытаясь поймать ускользающее мгновение. Макмилан, видя неподвижность гостя, толкнул соседа:

– Помоги парню, он видимо не расслышал.

Сосед встал со стула, благодарственно скрипнувшего, и двинулся к гостю. Это был Голиаф во плоти – двухметровый рост, крепкая спина и сильные руки. На правой стороне лице красовался большой овальный шрам от брови до уха, последствие провальной операции во время Канадского конфликта. Подойдя к Бейкеру, он протянул:

– Сэр. Уйдите подобру-поздорову, а?

Бейкер вздохнул и, подняв голову, посмотрел рядовому Элвину «Скале» Роквеалу прямо в глаза. Взгляд Роквелала, сильно изменившийся после ранения, был совершенно пустым. Лишь спустя несколько секунд в его глазах пронеслось понимание. Он побледнел и отступил на пару шагов. Капитан затянулся в последний раз, после чего затушил сигарету пальцами и двинулся к стойке, бросив остолбеневшему рядовому:

– Кто стоит как скала, как скала и рухнет.

– Эй, какого чёрта! – возмутился Джек, встав со стула. Окружавшие его сослуживцы обернулись на его возгласы, и устремили свои взгляды к чужаку. Признав в нём командира, они расплылись в улыбках, ожидая наказания для нашкодивших детей. Макмилан осел на стул и потупил взгляд. Джон, проходя мимо его стола, бросил окурок в переполненную пепельницу и похлопал рядового по плечу со словами:

– По приезду два наряда на склад вне очереди.

Не обращая внимания на причитания, он двинулся дальше, осматривая скрытое в полутьме помещение бара, с которым сама судьба сыграла злую шутку. Пройдя через войну нетронутым, сейчас он представлял собой жалкую тень былого благополучия. Массивные дубовые балки, держащие потолок и второй ярус бара, обветшали, и были истерзаны многочисленными дырами от ножей, именами посетителей, и просто неразборчивыми символами. В неровной засаленной поверхности столов отражались немногочисленные лампочки. Деревянный пол был щедро усыпан опилками, уже успевшими отсыреть. Почти дойдя до стойки, он остановился, бросив взгляд на фигуру на сцене. Даже несмотря на скрипучий патефон, заменяющий оркестр, голос человека мелодично разливался по всему бару.

«Одна песня» – пронеслось у него в голове – «Дам им последнюю песню. Они заслужили».

Сев за засаленную стойку, он обвёл взглядом посетителей бара. Сидящие здесь бойцы – половина роты специального назначения под кодовым названием «Бастрады». Рота была экспериментом армии США по созданию нового вида войск. За годы войны «бастарды» выполнили десятки опасных заданий, как Европе, так и на Тихом океане.

«Да, здесь собрались одни старики» – думал он, скользя взглядом по знакомым лицам: – «Надеюсь, к нашему приезду Миллер уже сгонит молодняк на стрельбище».

Взгляд пробежал по знакомым лицам, заставляя воспоминания рваться наружу.

«Пятьдесят два, от изначальных ста двадцати четырёх. Не так много осталось тех, кто прошёл всё, от приюта до Осаки».

Отворившиеся дверь подсобки отвлекла Джона от размышлений. На место бармена встал грузный старик с почти лысой головой. Не признав гостя, он спросил:

– Простите, но это частная вечеринка, чужим здесь не наливают.

– Да, знаю, но я считал, что приглашен, Иоганн, – ухмыльнулся Джон, снимая шляпу.

– Господи, Джон, не признал! – старик улыбнулся и достал стакан: – Давно тебя здесь не было. Тебе как обычно?

– Угу, – хмыкнул Джон, окинув взглядом пустые полки. Пустой стакан, который ловкие руки бармена, казалось, сотворили из воздуха, наполнился виски. Джон осушил стакан в два глотка, жестом попросил добавки.

– Что-то стряслось? – с долей волнения спросил бармен, доливая гостю.

– Да, кое-что, – задумчиво протянул Джон, катая выпивку по стенкам стакана и пытаясь остановить мысли, полезшие в Фалезский мешок.

– Не тяни, говори как есть, – старик внимательно посмотрел на гостя, пытаясь предугадать его ответ.

– Грядёт война, Иоганн, – сказал он, глядя бармену прямо в глаза: – Поляки перешли границу.

Иоганн отступил на пару шагов и прислонился к пустым полкам. Его глаза, смотревшие куда-то вдаль, излучали некое отрешённое спокойствие. Достав из кармана мятую пачку, он выудил из неё дешёвую сигарету.

– Забавно, – задумчиво произнёс Иоганн. Казалось, что он силился что-то вспомнить, но мысль ускользала от него в самый последний момент: – Не думал, что доживу до ещё одной войны.

– Никто не думал, – ответил он, протягивая зажигалку.

– Ведь все так хорошо начиналось, да? – горько усмехнулся Иоганн, потягивая сигарету: – Казалось, что после той бойни никто не будет больше опрометчиво бряцать оружием. Конфликт сорок восьмого стал первой трещиной в этом убеждении.

– Люди не меняются, – с горечью в голосе ответил Джон: – Солдаты продолжают погибать, пока их начальники отсиживаются в штабе, разрабатывая очередной гениальный план.

Его рассуждение прервал человек, закончивший петь:

– Ладно, парни, вы отличная публика, но мне нужно хотя бы промочить горло, – Фигура сошла со сцены и направилась прямиком к барной стойке. Не доходя нескольких шагов до неё, он признал гостя:

– А, капитан, а я тебя и не заметил. Решили всё же заглянуть на огонёк? – спросил подошедший лейтенант Гэммон. Свет ближайшей лампы явственно обозначил шрамы, полученные при рождении: – Иоганн, плеснёшь ещё стакан?

Бармен с отрешённым видом наполнил стакан почти до краёв. Как только половина содержимого стакана ухнула в пищевод, лейтенант мечтательно улыбнулся и взглянул на капитана:

– Ну, Джон, что-то стряслось? – спросил он, глядя на задумчивое лицо капитана.

– Кажется, наш отъезд откладывается, Альберт, – ответил Джон, глядя на проявляющиеся смятение в лице лейтенанта.

– В каком смысле?

– В том, что у нас появилась работёнка, – капитан отхлебнул из стакана: – Война началась, лейтенант.

Альберт на секунду потупил взгляд, после чего махом выпил остатки виски. Оглядев присутствующих – болтающих и смеющихся, ожидающих следующей песни, он спросил:

– Как действуем дальше?

– Скоро подъедет грузовик и заберёт нас на базу. Дальше всё будет зависеть от Главного штаба. Скорее всего, опять придётся браться за грязную работу, – капитан встал, и на секунду задумался: – Встреть грузовик. Я сам им скажу.

Лейтенант украдкой выдохнул от облегчения, после чего направился к двери. Капитан, кинув окурок в пепельницу, достал все деньги из потёртого кошелька и положил их на стойку:

– Налей всем по стакану. Им нужно будет где-нибудь потопить этот камень.

Взяв стакан, он вышел из-за стойки и, подойдя к ближайшему столу, за которым расположились рядовые первого класса Голдман, Николсон и сержант Томпсон. Он слегка наклонился и прошептал:

– Парни, сделайте одолжение, разнесите выпивку. Про второй ярус не забудьте. И без лишнего шума.

Посмотрев на капитана свойственным «бастардам» потухшим взглядом, они медленно встали и двинулись к Иоганну. Бейкер же, маневрируя между столами, двинулся к импровизированной сцене. То и дело с разных сторон доносились приветствия, рядовые непринуждённо «козыряли» капитану. Отвечая им всем вымученной улыбкой, он поднялся на небольшой помост, и оглянул зал. Выждав, когда сержант и рядовые покончили с разносом выпивки, он обратился к роте:

– Я чувствую себя как та ещё сволочь, за то, что рушу вам этот вечер, но я обязан это сделать, – Джон глубоко вздохнул, и, собравшись с силами, сказал: – Поляки перешли границу. Война началась.

Звенящая тишина накрыла помещение. У каждого в глазах были видны, объятые пламенем, Гуадалканал, Эйндховен, Осака. Во всех взглядах читалось нечто общее. Что-то, что можно назвать смесью отрешённости и обречённости. Капитан испытывал то же самое, поэтому подняв бокал, громко произнёс:

– За павших!

– За павших!!! – подхватил зал и в едином порыве осушил стаканы.