Читать книгу Судьба в точке пространства - Михаил Меклер - Страница 16

Писатель отличается от живописца

одинокими мыслями от своего лица,

шорохом и скрипом пера

и частым перелистыванием своего нутра.

Живописец отличается от политика

отсутствием знания, в чей адрес критика,

нервами, не закрученными в канат,

и невозможностью получать откат.

Политик отличается от читателя

не принадлежностью к среде обывателя,

высоким мнением о себе самом

и частотой попадания в дурдом.

И только неизвестный всем читатель

выглядит, как одинокий журавль

и не отличается ничем от писателя,

из-под которого на миг ушла земля.

Для него книга – необычайна и проста,

как для нашего века изобретение колеса.

Скорость жизни как перелистывание страниц,

навязанный знаменатель и всеобщность лиц

происходит по законам притяжения звёзд,

где бродит муза в пространстве грёз.

Только в царстве воздуха мы делаем глоток,

чтобы мысль после выдоха выражала слог.

Нет на земле вещи безупречней, чем алфавит,

делающий нас гуманнее, когда мозг говорит.

Грамматикой и языком – вот чем живёт разум.

Человек без этого впадает в маразм.

Мы хотим выстроить жизнь наподобие алфавита.

Создать портрет на лоне природы, которая свита.

Мы движемся дорогой фантазии, в своей эклоге,

выстроенной из шагов, разместившихся в слоге.

Мир состоит из вещей, а мы живём мыслями о них.

Вещи уязвимы, их формы суть воображения самих.

Мысли о вещах быстро забываются,

даже если что-то всё время теряется.

Просто наша жизнь, как песня пастушья,

но мы не страдаем от равнодушия.

Мы, пастухи пустоты и четвероногой мебели,

символ красоты, уплывающие за горизонт лебеди.

Там, где вещь кончается,

пустота начинается.

На этом месте любопытство

и начинает искусство.

Искусство общается с человеком тет-а-тет.

Между ним и нами невозможен запрет.

Интеллектуальное равенство гарантирует природа.

Но есть невидимая преграда.

Не любят искусство те, кто владеет благом,

за его доступность под нейтральным флагом.

Там, где искусство, согласие заменяет равнодушие,

а поголовное разногласие расчленяет единодушие.

Нули, которые управляют властителями блага,

точкой и запятой превращаются в рожицы на бумаге.

Способность творить помогает свою судьбу прожить,

а навязанная благодать заставляет служить.

Мы то, что знаем, делаем, а что не знаем творим.

«To make» заменяет «to create».

Шедевр не знает, что мы хотим.

Гений редкая случайность, понимающая истину.

Гений есть от Бога, точно, Воистину!

Поэт переносит себя стихами в материю,

стихи выносят его за пределы способностей в мистерию.

Там и создаётся шедевр, который всех удивляет.

Нет творческих способностей перед тем, что ужас вселяет.

Мы стихи сочиняем ради любви,

и чтобы наследить после себя- OUI.

Мы выражаем себя в окружающем мире

и выражаем душу свою, обнимая лиру.

Поэт – средство существования языка,

он тот, кем язык жив наверняка.

Язык старше нас и приспособлен к мутации.

Наши стихи переживут нас даже в иммиграции.

Начиная стихи, мы не знаем конец и берём отсрочку,

язык сам продиктует нам следующую строчку.

С рифмой можно зайти туда, где никто не бывал.

Качество поэзии определяет языка потенциал.

Колоссальный ускоритель – это стихосложение,

мы попадаем в зависимость от этого явления.

Поэзией мы на всё проливаем свет.

Человек, зависимый от языка, – и есть поэт.