Читать книгу Крылья над бездной - Мика Канти - Страница 12

Яркое солнце взошло над миром, озарив лес, оккупированный чужаками, и принялось будить спящего Брунна ласковыми лучами.

Лишь одно мгновение после пробуждения он пребывал в блаженном неведении и забытьи, а потом воспоминания навалились на него невыносимой тяжестью, почти раздавив его.

Брунн начал задыхаться. Он резко сел, судорожно хватая ртом воздух. Он был весь мокрый, сердце отчаянно клокотало.

Первая мысль его была о Сахо. Брунн осознавал, что, скорее всего, ничем не сможет помочь им. Он остался один, а чужаки были повсюду. Но он не мог бездействовать. Он должен был хотя бы попытаться узнать, что с ними стало.

Брунн быстро поднялся и тут же замер. Где-то совсем рядом, за деревьями, послышался треск.

– Думал, не найду тебя, – услышал он знакомый голос. Это был старейшина Сахо.

Старик направлялся к нему. Брунн бросился навстречу.

– Старина! Живой! – кричал он, напрочь забыв об осторожности, и обнял его с такой силой, что у того хрустнули кости.

– Не знаю, надолго ли, – прокряхтел старейшина. – Не хотел бы я умереть сейчас, в твоих объятиях.

Брунн ослабил хватку.

– Где ты все это время был, старый черт?! – радостно и в то же время с явным укором воскликнул он.

– Ходил за травами, – невозмутимо ответил старейшина.

– За травами он ходил! – поразился Брунн. – Нашел время! Столько всего произошло! Чужаки напали на Сахо.

Старик глубоко вздохнул.

– Я знаю. Я знал, что будет, задолго до того, как все случилось.

Брунн изменился в лице и посмотрел на старейшину так, словно видел его впервые.

– Ты… знал?!

Старик молча кивнул.

– Почему ты не сказал мне? Почему не предупредил?!

– Я не мог. Все свершилось.

– Что ты не мог?! – заорал Брунн. – Что ты не мог?! Ты хоть знаешь, что ты наделал?! Ты знаешь, чего стоило нам всем твое молчание?!

Лицо старика оставалось спокойным. Он был подобен могучей горе, на которую обрушилась гигантская штормовая волна, не причинив ей никакого вреда.

– Ты знаешь, что Сахо, возможно, мертвы? Все до единого! – продолжал неистовствовать Брунн. – Ты знаешь, что Нкхау погибла?!

После этих слов старейшина вскинул на него удивленные глаза, словно не поверил тому, что услышал. Лицо его помрачнело. Он положил руку на плечо Брунна.

– Сожалею, дружище, – сказал он и, помолчав, неожиданно спросил: – Где копье?

– Ты вообще… ты вообще в своем уме?! Как ты можешь сейчас спрашивать про какое-то копье?!

– Это важно, – коротко и твердо ответил старик.

– На дне ущелья. – Брунн отвернулся.

– Мы должны найти его.

Брунн снова потрясенно взглянул на старика.

– Это проклятое копье останется там!

– Я должен показать тебе кое-что, – сказал старейшина. – Точнее, кое-кого.

Глаза Брунна сузились, и он спросил с горькой усмешкой:

– Что еще?

– Пойдем, – старейшина поднялся. – Я отведу тебя в одно место. Там мы будем в относительной безопасности.

– В безопасности? Предлагаешь мне отсиживаться в какой-нибудь норе, пока мое племя…

– Ты сейчас ничем не сможешь им помочь, – перебил его старик. – Вначале ты должен увидеть.

– Что еще я должен увидеть? Ты из ума выжил!

– Поверь ему.

Брунн вздрогнул и обернулся. В нескольких шагах от них стоял Киан.

– Куда идти? – спросил Киан, обращаясь к старейшине.

– Мы спустимся к озеру, – ответил тот.

Пока мужчины спускались в низину, где находилось озеро, сердце Киана все больше сжималось. С этим местом у него было связано одно из самых светлых воспоминаний о Нкхау. Здесь он впервые поцеловал ее. И понял, что небезразличен ей. Понял по легкой дрожи, пробежавшей по ее телу, по мягкой готовности, с которой она приняла его поцелуй, и по ее глазам.

Киан споткнулся и чуть не упал. Брунн вовремя его поддержал. Собирался сказать что-нибудь утешительное, но не смог подобрать слов. Вряд ли существовали слова, способные хоть сколько-нибудь смягчить боль утраты.

Выйдя на каменистый берег, старейшина торопливо направился к высоким зарослям травы. Брунн и Киан переглянулись. Когда они снова увидели старика, лицо его сияло.

Он жестом подозвал к себе Брунна. Приблизившись, тот с недоверием посмотрел на старейшину. Старик раздвинул высокую траву, и Брунн увидел небольшую корзину. Там, завернутый в белую ткань, лежал младенец.

– Что это? – изумленно произнес Брунн.

– Это ребенок, – ответил старик.

– Я вижу, что ребенок. Не слепой. Как он тут оказался? Где ты его нашел?!

Вместо ответа старейшина бережно взял малыша на руки и протянул Брунну.

– Возьми его. Теперь у тебя есть он, а у него есть ты.

Брунн осторожно принял его. Младенец вел себя спокойно и только смотрел на Брунна синими глазенками, пуская слюни.

– И что мне с ним делать? – обезоруженный этим взглядом, растерянно спросил Брунн. – Это же младенец. Ему нужна мать. Кормить-то его чем?

– Не беспокойся об этом, – старейшина улыбнулся одними глазами.

Брунн повернулся к Киану. На лице Киана не было удивления. Он лишь мельком взглянул на малыша и молча отошел в сторону.

– Ты не знаешь главного, – заговорил старейшина.

Брунн снова повернулся к нему.

– Смотри, – он откинул краешек ткани, в которую был завернут ребенок.

На теле малыша, чуть выше пупка, темнела отметина в виде кляксы. Всё застыло для Брунна в этот момент. Глаза его расширились, а руки, державшие младенца, задрожали.

– Это невозможно, – прошептал он.

– Возможно все, – ответил старик с тем самым предельно серьезным выражением лица, которое редко кто у него видел. – Теперь ты понимаешь, почему мы должны найти копье?

Брунн растерянно покачал головой.

– Тебе видней.

Старейшина оставил Брунна, чтобы он немного свыкся с произошедшим чудом, а сам подошел к Киану.

– Проводи меня на то место, – попросил он.

– На какое? – безжизненным голосом отозвался Киан.

– Место разлома.

Яркий солнечный свет ослепил их. Однако Киан заметил, что на дальнем островке каменной породы кто-то или что-то лежит. А в следующее мгновение он уже лихорадочно искал глазами путь, по которому мог бы добраться туда.

– Что там? – спросил старейшина.

– Пока не знаю, – взволнованно ответил Киан.

Сорвавшись с места и с поразительной легкостью перемахивая через глубокие трещины, словно у него были крылья и он не боялся упасть, Киан помчался к заветному островку.

Оказавшись на нем, он замер и вдруг упал на колени. Перед ним лежала Нкхау. Глаза ее были закрыты. Быстро осмотрев девушку и не найдя видимых повреждений, он хотел коснуться рукой любимого лица, но его дрожащие пальцы застыли в нескольких миллиметрах от него. Киан боялся дотронуться до нее, будто она была не из плоти, а из какой-то хрупкой субстанции, могла испариться или рассыпаться, превратившись в прах от его прикосновения. Он подумал, что сходит с ума и это всего лишь призрак, видение. Киан осторожно склонился над любимой и стал прислушиваться, дышит ли она. Не уловив дыхания, он приложил ухо к ее груди, и до него донесся слабый, почти неслышный стук.

– Живая, – прошептал он.

Ее губы зашевелились, сначала беззвучно, а затем он услышал:

– Киан…

– Я здесь…

Киан подхватил ее на руки и поднялся. Теперь он шел очень осторожно, потому что держал в руках весь свой мир.

Брунн смотрел на младенца и не мог поверить в происходящее. Он не верил в переселение душ. Но как не поверить, когда на него смотрели синие глаза вождя Сахо.

Брунна прошиб озноб. У младенца было точно такое же родимое пятно, как и у вождя. Можно было бы счесть все это невероятным совпадением, но тут Брунн вспомнил, как совершенно отчетливо увидел свою мать, стоящую на краю обрыва. Ее глаза были такими живыми! Она смотрела на него с любовью. Хотел того Брунн или нет, но границы его сознания начали постепенно расширяться. И, словно прочитав его мысли, младенец улыбнулся. Брунн так задумался, что не заметил, как на горизонте появились трое: старейшина, Киан и Нкхау.

Она подошла к нему вместе с Кианом, живая и совершенно невредимая! Что происходит? Чудеса случаются одно за другим, и, похоже, всем, кроме Брунна, это кажется вполне естественным.

– Это ты? Но как? Как ты спаслась? – спросил он, с трудом обретя дар речи.

– Я не помню, – устало ответила Нкхау и прильнула к Киану.

– Ей нужно отдохнуть, – сказал Киан и повел ее к большому раскидистому дереву, под которым они и расположились.

Брунн отметил про себя, что к Киану не просто вернулись его прежние силы. В нем что-то изменилось. Словно огонь в его сердце разгорелся.

– Она вспомнит, обязательно вспомнит, – произнес старейшина, наблюдая за Брунном.

– Ты видел, что сделалось со скалой? – недоумевал Брунн. – А она живая. Разве такое возможно?

– Я уже говорил тебе, – улыбнулся старейшина, – в этом мире возможно всё.

Чуть позже они сидели все вместе, молчали, и каждый думал о своем. Теперь, когда старый мир рухнул, им предстояло жить в новом. Кроме того, им предстояло вступить в борьбу, сойтись в схватке с силами, несопоставимо их превосходящими.

Даже младенец не издавал ни звука.

– Как мне его назвать? – вдруг спросил Брунн, посмотрев на старейшину.

Тот пожал плечами.

– Может… Брунн-младший?

Тут ребенок завозился, недовольно закряхтел и разразился пронзительным плачем.

– Он не согласен, – сказал Киан, и все, включая самого Брунна, весело рассмеялись.

Но уже через несколько минут им стало не до смеха. Младенец не умолкал. Чего только ни делал Брунн, чтобы его успокоить: и качал, и корчил, как ему казалось, смешные рожицы – все было бесполезно.

– Дай его Нкхау, – неожиданно предложил старейшина.

– Она не любит детей, – буркнул в ответ Брунн. – Они ее раздражают.

– А ты попробуй…

Брунн встал и, продолжая укачивать покрасневшего от плача ребенка, приблизился к ней. Нкхау сидела в объятиях Киана. Он ни на секунду не отпускал ее. Она неохотно поднялась. Брунн бережно передал ей дитя. Младенец мгновенно затих.

Киан зло глянул на Брунна. Тот отвернулся и обратился к старейшине:

– Что нам делать теперь?

Старейшина, все это время внимательно наблюдавший за ними, ответил:

– Больше не спрашивай меня ни о чем. Спрашивай ее, – и кивком показал на Нкхау. – Она скажет, как только вспомнит.

– Он же, наверное, голодный, – Нкхау улыбнулась. Впервые в жизни ей довелось держать на руках младенца.

– Вот что значит женщина! Только взяла ребенка на руки и сразу поняла, что ему нужно. Я же говорил, младенцу без матери не обойтись! Говорил ведь? – обратился Брунн к старейшине, рассчитывая на его поддержку.

– Говорил, говорил, – подтвердил старик.

У Киана заходили скулы, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы из перелеска не вышла коза и громким блеянием не нарушила витавшее в воздухе напряжение. Все удивлённо уставились на нее.

– Ну, чего вытаращился? – злобно бросил Киан Брунну. – Лови!