Читать книгу Крылья над бездной - Мика Канти - Страница 4

Чувство опустошения сменила злость. Погруженная в свои размышления, Нкхау не заметила, как к ней неслышно приблизился Киан. Он бросил тушу убитого животного к ее ногам, и Нкхау подскочила как ужаленная.

– Тихо! Тихо! – поспешил успокоить ее Киан. – Это я. Подумал, это может тебе пригодиться.

– Нкхау умеет охотиться! Забери! – грубо отрезала она.

– Я предлагал тебе сходить и посмотреть на них. Вдруг что-то прояснилось бы. Ты смогла бы объяснить Брунну…

– Нкхау не должна никому ничего объяснять! Нкхау не сделала ничего плохого!

– Да тебя никто и не обвиняет ни в чем! – он швырнул охотничью палку в траву, а сам приземлился возле Нкхау. – Просто… попробуй его понять.

– Не понимаю! Как такое вообще можно понять?!

– Знаешь, – сказал Киан, вставая, – старейшина говорит, каждый сам выбирает, что тащить на своем горбу.

– И что это значит? – ехидно, со злой усмешкой поинтересовалась Нкхау.

– Подумай, – ответил он, взял палку и быстрым шагом, не оглядываясь, ушел.

Нкхау со всей дури пнула тушу.

Это был конец. Еще одна перевернутая страница ее жизни. Нкхау не находила себе места от бушевавшей в ней злобы. Сколько себя помнила, она всегда душила свои чувства. Безжалостно угнетенные и подавленные, они плотными слоями укладывались друг на друга, пока не выросла целая чертова гора. И Нкхау, конечно, поняла, что значит это выражение – тащить на своем горбу то, что ты сам выбираешь.

Одной душной летней ночью, растянувшись на лежанке в ветвях деревьев, Нкхау глазела на звезды и призывала сон. Но пришел к ней не сон, а неожиданный гость. Сначала она услышала, как кто-то карабкается по стволу и посмотрела вниз, но там никого не оказалось. Снова раздался шорох, но уже ближе, на соседней ветке справа. Нкхау подумала, что это мелкий зверек или птичка. Закрыв глаза, она уже намеревалась уснуть, но вдруг совершенно отчетливо ощутила на себе чей-то взгляд. Прямо напротив нее сидел на ветке какой-то странный зверь… какое-то неведомое существо. Нхау уставилась на темную фигуру.

Попробовала было тихонечко приподняться, но тут услышала голос:

– Не надо.

Она судорожно пыталась вспомнить, куда положила охотничью палку. Леденящий ужас сковал ее тело. Нет, это был не зверь. Это было нечто сверхъестественное.

Миллионы острых иголок вонзились в кончики ее пальцев, горло сдавили невидимые тиски. Существо ни разу не пошевелилось, но Нкхау знала, что оно смотрит на нее из темноты. Внезапно существо издало звук, похожий на львиный рык. Нкхау прошиб холодный пот.

Еле ворочая непослушным языком, она попробовала заговорить, но из ее глотки вырвались невнятные хрипящие звуки. Тогда Нкхау спросила мысленно: «Кто ты?»

Существо разразилось целой тирадой из жутчайших звуков, представляющих собой смесь птичьего чириканья, стрекотания крупных насекомых и черт знает чего еще. И снова она услышала голос:

– Ты знаешь.

Реальность расфокусировалась. Все вокруг двоилось и троилось, дерево под ней ходило ходуном. Нкхау попыталась сконцентрироваться и мысленно задала следующий вопрос: «Ты – дух этого леса?»

– Да, – ответил голос.

Сковавший Нхау страх почти полностью перекрыл ей кислород. Она задыхалась. По лицу и шее катились крупные капли пота. Она все ждала, когда этот кошмар закончится, но темная фигура и не собиралась исчезать.

– Уходи, – прозвучал все тот же монотонный странный голос.

Нкхау пыталась вспомнить, что она могла сделать не так в этом лесу, чем могла прогневать дух леса. «Что я сделала? В чем провинилась?» – мысленно вопрошала она.

Существо ухнуло сначала один раз, потом еще несколько раз подряд, как огромный филин. Этот звук эхом разносился по притихшему лесу.

– Мне не нужна твоя кровь, – последовал ответ.

Нкхау хотела спросить, что это значит, но вдруг… широко зевнула. Ее резко и неумолимо потянуло в сон, будто подействовало сильное снотворное, и Нкхау словно провалилась куда-то. Всё вокруг было залито ослепительным светом. И вот уже она плыла в легком челноке из лохматых облаков по лунному проливу прямиком к пределам фиолетовых небес.

Утром Нкхау проснулась и попыталась убедить себя, что видела странный и очень живой сон. И все же она решила не испытывать судьбу. Напившись родниковой воды, она отправилась в путь.

Девушка шла через поляну, как вдруг земля под ногами завибрировала. Нхау в недоумении закрутила головой.

К ней приближался огромный самец, похожий на волосатого демона. Никогда еще Нкхау не бегала так быстро. Она заметила небольшую рощу, состоящую сплошь из колючего кустарника, и ноги сами понесли ее туда. Она с разбега бросилась в колючие кусты. Острые шипы рвали ее волосы, царапали кожу, но Нкхау не останавливалась. Остановиться – значит погибнуть. Ее уловка удалась. Оказавшись в роще, самец сделал лишь несколько шагов и повернул обратно, стряхивая с себя колючки. Даже понимая, что ее никто не преследует, она еще какое-то время продолжала бежать, а потом плюхнулась на землю, обхватила себя изодранными руками и громко зарыдала.

Вдоволь наревевшись и успокоившись, она вышла из рощи. Легкий ветерок лизнул ее свежие раны и донес до слуха чьи-то отдаленные голоса. Еще некоторое время она напряженно прислушивалась, после чего решительно двинулась в ту сторону.

Нкхау уверенным шагом вошла на территорию стойбища и направилась к сидевшему под деревом старейшине.

Сахо расступались и с недоумением таращились на нее. Нкхау подошла к старику и приставила к его шее острие охотничьей палки.

– Рассказывай.

Мужчины Сахо сделали шаг в ее сторону, но старейшина жестом остановил их.

– Все нормально, – спокойно произнес он. – Что случилось с тобой?

– Можно подумать это кого-то волнует! – рявкнула Нкхау. – Рассказывай!

– Что именно?

– Все, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

– Я умею общаться с духами, – сказал старик. – Однажды духи сообщили мне, что Сахо грозит большая беда, и затем показали тебя как избавителя. Я не знаю и не вижу всего, только образы и обрывки событий. Когда ты пришла к нам в первый раз, я узнал тебя.

– Вы меня использовали, а потом выгнали без объяснения причин, – раздраженно заявила Нкхау, размахивая перед ним острой палкой.

На этот раз вожак подскочил с места, но старик снова сделал ему знак не приближаться.

– Помнишь, – продолжал старейшина, – я говорил тебе, что приходит время, когда нужно определиться, сделать выбор. Точно так же однажды приходит время, когда нужно смириться, поскольку от нас ничего не зависит. Хотя это и не просто.

Нкхау хотела много чего ему высказать. К примеру, зачем нужно было говорить, что нет никаких духов, когда они есть. И как можно так поступать с человеком, сначала давая ему надежду, а затем лишая ее!

– Избавься от нее, – тихо произнес старейшина. – Только тогда ты сможешь идти.

На этом разговор был окончен. Нкхау повернулась, чтобы уйти, и наткнулась на стоявшего прямо позади нее Киана. Он смотрел на нее с жалостью. Нкхау огляделась. Ей захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть. Она уже раскаялась в том, что пришла сюда и устроила сцену. Нкхау отчаянно взывала к остаткам своего мужества и самообладания.

– Покажи мне их, – попросила она и решительно схватила Киана за руку.

Племя Пух-Тух расположилось на берегу реки. Нкхау и Киан наблюдали за ними сверху, сидя в высокой траве на возвышенности. Самцы племени были внушительных размеров, волосатые с головы до ног.

– Смотри внимательно, – шептал Киан, – может, что-то увидишь…

Нкхау понятия не имела, что она могла там увидеть. Это было чужое племя. У нее болела голова и желудок свело от голода. Киан с любопытством, осторожно наблюдал за захватчиками.

– Это не все, только часть. Остальные заняли нашу бывшую территорию, – сказал он.

– Нкхау устала, – вздохнула она. Силы покидали ее. – Пойдем.

Киан заглянул в ее полные мольбы и бесконечной печали глаза.

– Пойдем, – согласился он. – Совсем ничего?

– Нет.

Они уже начали осторожно отползать назад, как вдруг Нкхау застыла на месте. Она услышала голос, который узнала бы из миллиона других.

– Что? – настороженно спросил Киан.

Нкхау подалась вперед и высунулась из кустов, так что Киану пришлось одернуть ее и затащить обратно.

– Что там? – спрашивал он, но Нкхау не отвечала ему.

Она как завороженная разглядывала Аркхурна. Он стоял у самой кромки воды и созерцал темнеющую водную гладь. Он изменился до неузнаваемости. Его волосы стали совсем белыми.

– Нкхау! – почти в полный голос звал ее Киан и тряс за плечо. – Ты узнала кого-то? Нкхау, очнись ты!

Она подняла на него изумленное, сияющее лицо и тихо ответила:

– Да.

Как ни бился, Киан так и не смог узнать от нее никаких подробностей.

– Может, всё-таки расскажешь? – с надеждой спрашивал он, когда они ночью не спеша шагали по лесу.

– Нечего рассказывать.

– Как хочешь, – обиделся Киан. – Куда пойдешь?

– Не знаю.

– Оставайся здесь, а завтра я приду и что-нибудь решим, – предложил он.

После того как Киан ушел, Нкхау упала в траву и мечтательно уставилась в ясное ночное небо.

Все части головоломки сложились наконец в одну невероятную картину. Нкхау мысленно вернулась в то страшное утро, когда чужаки напали на Сахо. Значит, Аркхурн остановил этих дикарей. Многое еще оставалось неясным, но за давностью лет это было уже неважно.

Прошлое. Племя Мнерх

Нкхау разбудил запах пищи. Ловко вскочив на ноги, Нкхау побежала к выходу из пещеры. Она знала, что, если не успеет к моменту дележки, останется голодной на целый день. Поди потом гоняйся за каким-нибудь прытким зверьком, пока огненный шар не скроется среди мрачных каменных глыб Теннах. Как ни спешила Нкхау, к раздаче она все же опоздала. Попробовала было стащить сочащийся кровью кусок мяса у старой подслеповатой самки, но получила от нее затрещину и побрела, урча внутренностями, куда глаза глядят.

Покидать территорию племени было крайне нежелательно, а уж находиться на той части земли, по которой вяло, поскуливая от голода, передвигалась Нкхау, и вовсе опасно. Сама того не зная, она пересекла невидимую границу и оказалась в охотничьих угодьях другого племени.

Нкхау добрела до водоема и жадно прильнула пересохшим ртом к водной глади. Сделав несколько глотков, она вдруг замерла, прислушиваясь, и метнула испуганный взгляд в сторону прибрежных зарослей. Зверек с мокрой, только что умытой мордочкой таращил на нее блестящие круглые глазищи. Почуяв опасность, он бросился наутек.

Нкхау преследовала потенциальную добычу с маниакальным упорством, вконец озверев от голода. Зверек почти оторвался от преследователя, как вдруг наступила трагическая развязка. Нкхау тем временем набрала такую скорость, что, сделав попытку притормозить, споткнулась и кубарем подкатилась к волосатым ногам более удачливого охотника. Две теплые капли со звериной тушки упали на ее разгоряченное лицо, а потом еще одна прямо на обветренные губы. Чувство голода вмиг сменилось неописуемым ужасом. Ей бы сейчас бежать что есть мочи обратно к воде, а там и до родимого племени рукой подать, но Нкхау была скована неведомым дотоле страхом и не могла пошевелиться.

В оцепенении она смотрела на огромного чужака, возвышавшегося над ней, словно каменная глыба Теннах. Он взирал на съежившуюся у его ног девушку скорее презрительно, нежели агрессивно. Затем пнул ее довольно болезненно, ухватил за длинную гриву и поволок за собой через огромное поле, к счастью, устланное мягкой шелковистой травой.

Когда Акха добрался до своих, уже заметно стемнело. Он демонстративно протащил добычу по всему стойбищу.

Наконец Акха остановился, ослабил хватку, бросил на землю окровавленные тушки. Некоторое время Нкхау лежала неподвижно, как звериная тушка, и, только когда чужак бесцеремонно и уже привычно, по-хозяйски пнул ее ногой, разлепила мокрые от слез дрожащие веки.

В глаза ей сразу бросились все те же покрытые густой черной порослью ноги Акха. В этот самый момент он демонстрировал другому чужаку, такому же грозному, свои трофеи. Нкхау поняла, что это вожак.

Сквозь густую темноту она силилась разглядеть его лицо. Общались они на неведомом Нкхау языке. Впрочем, у племени Хигабу и вовсе не было своего языка, так, пара-тройка утробных звуков.

Наконец вожак сердито рыкнул. Все внутренности Нкхау сжались в один маленький комок, который подкатил к горлу да там и застрял. Мысленно она уже распрощалась с жизнью. Но Акха просто молча побрел в сумрак. Темная фигура вожака тоже исчезла в ночи.

Несколько минут Нкхау сидела неподвижно, а потом без сил рухнула на холодную землю и забылась глубоким сном.

Наутро, разлепив глаза, Нкхау обнаружила, что скорее жива, чем мертва, и стала настороженно озираться по сторонам. Мимо то и дело проходили незнакомые мужчины и женщины, сновали, зыркая любопытными глазенками, детеныши. Взрослые мнерхи тоже косились в её сторону, но близко не подходили. Даже Акха проковылял мимо Нкхау, не обратив на нее никакого внимания.

Нкхау почуяла запах пищи. Уже не так ловко поднялась, оперлась на ослабшие конечности и побрела, ведомая своим чутьем. Уже дважды огненный шар садился в каменных джунглях Теннах с тех пор, как она последний раз ела. Мнерхи сидели плотным кольцом, не оставляя ни единого шанса протиснуться между ними. Пришлось ждать неподалеку, пока они насытятся.

Во главе первобытного стола, как и подобает настоящему вожаку, возвышался Аркхурн, могучий, суровый и молчаливый. Уже немолодой, но полный жизненных сил мужчина изредка посматривал на соплеменников из-под смоляных бровей. Всякий, на ком он останавливал тяжелый, пронзительный взгляд, старался отвести глаза. По правую руку от него сидел Акха.

Нкхау впилась зубами в не доеденный мнерхским детенышем ошметок сырого мяса и затряслась всем телом, то ли от голода, то ли от страха, что кто-нибудь захочет отнять у нее эти несчастные объедки. Но мнерхам не было до нее никакого дела. Закончив трапезу, они начали разбредаться кто куда.

И все в этом чужеродном племени было устроено как-то иначе, совсем не так, как у Хигабу. Поначалу Нкхау шарахалась от каждого встречного, но потом понемногу освоилась. Питалась она остатками еды, которая здесь всегда была в избытке. Спала беспокойно и чутко, готовая, если что, в любой момент дать деру.

Мнерхские женщины охотились наравне с мужчинами. Неизгладимое впечатление на Нкхау произвела мужеподобная Утантхара.

Нкхау могла бы довольствоваться теми объедками, что доставались ей без особого труда, но уж больно ей захотелось стать частью этого племени, этого слаженного механизма, где у каждого были свои обязанности. Да и возвращаться в стойбище Хигабу, к пинкам и затрещинам не было никакого резона. Нкхау решила, что должна научиться приносить пользу мнерхам, чтобы однажды стать одной из них.

Нкхау повадилась ходить с небольшой группой женщин к ближнему водоему, где они промышляли рыбной ловлей. Со стороны вроде дело нехитрое – высматривай в чистой прозрачной воде рыбу и протыкай ее заточенной деревянной палкой, но на деле оказалось не так просто заколоть увертливую рыбешку. Занятие это Нкхау страшно понравилось. Она быстро вошла в раж и распугала всю добычу, после чего ее немилосердно отлупили орудиями рыбной ловли и прогнали прочь.

Следующий день Нкхау просидела в самом заброшенном углу стойбища, боясь показать носа. Не пошла даже, как обычно, подбирать объедки.

На следующее утро, открыв глаза, Нкхау увидела, что над ней стоит вожак. Дождавшись ее пробуждения, Аркхурн медленно повернулся и вышел из ее жилища, которое Нкхау соорудила из толстых веток и больших листьев. Она не сразу поняла, что нужно идти следом. Не услышав позади себя шагов, Аркхурн сердито рыкнул.

Нкхау решила, что сейчас ее выгонят взашей и на этом все закончится. Она чуть слышно вздохнула и угрюмо поковыляла за вожаком. Сначала он подвел ее к Акха, о чем-то коротко распорядился и направился в противоположный конец стойбища. Нкхау шла за ним по пятам, боясь хоть на полшага отклониться в сторону.

Когда вожак остановился, она высунулась из-за его спины и была крайне удивлена, увидев Утантхару. Аркхурн общался с ней очень уважительно, почти на равных. За все время их разговора Утантхара ни разу даже мельком не взглянула на Нкхау, но как только вожак отошел, уставилась на нее злыми черными глазищами.

Нкхау стало ясно, что Утантхара не в восторге от того, о чем попросил ее Аркхурн. Нкхау догадалась, что он поручил Утантхаре обучить ее навыкам охоты.

Нкхау с трудом поспевала за Утантхарой. Она двигалась среди дремучих лесных зарослей с невероятной ловкостью и быстротой. Глядя на нее, Нкхау испытывала смешанное чувство страха и восторга. Женщины племени Хигабу не охотились и выглядели совсем иначе. Волосы Утантхары были заплетены в причудливые тонкие косички и собраны на затылке в хвост, но больше всего привлекало внимание ее мускулистое тело, едва прикрытое на бедрах и груди звериной шкурой.

Нкхау устала от этого забега и была несказанно рада, когда они наконец остановились. Утантхара внимательно оглядела место, где они стояли. Нкхау заметила большой перепаханный участок земли.

– Мер, – сказала Утантхара, повернулась назад и показала рукой на толстый ствол дерева. На нем виднелось пятно: была содрана кора. – Та гам?

Нкхау молчала и растерянно моргала, поскольку ни слова не поняла.

– Сха дур! – окинув ее презрительным взглядом, низким грубым голосом констатировала Утантхара и воскликнула, закатив глаза: – Йа ма!

На этот раз Нкхау не нужен был перводчик. Ее сердце учащенно забилось. Она даже побледнела от обиды.

Внезапно из кустов метрах в двадцати от них выбежал кабан. Нкхау отпрянула и натолкнулась спиной на ствол многовекового дуба, а Утантхара обернулась и крикнула:

– Мер! Та гам?!

Мнерхская самка бесстрашно двинулась навстречу бегущему вепрю. Вскоре она остановилась, направила на него оружие и, когда зверь с вздыбленным на спине гребнем был совсем близко, вонзила в него копье.

От полученных впечатлений Нкхау долго не могла прийти в себя. Теперь она понимала, почему Аркхурн так уважает Утантхару. С этого момента она твердо решила научиться всему, что необходимо для того, чтобы остаться в племени Мнерх.

Обучить ее мнерхскому языку Аркхурн поручил Акха. Нкхау мало с кем общалась, поэтому не знала даже элементарных, наиболее употребительных слов.

Акха совершенно переменился по отношению к ней, был приветлив и терпелив. Когда она коверкала слова, он даже не пытался ее поправлять, только насмешливо улыбался и качал головой или просто покатывался со смеху. А порой вдруг окидывал ее с головы до ног странным взглядом, и от этого Нкхау становилось не по себе.

Вскоре уроки наставников дали долгожданные плоды, и Нкхау начала, как и мечтала, приносить пользу племени Мнерх. Ее теперь не обходили стороной, у нее даже появились друзья среди сверстников. Печалило лишь одно – она редко видела Аркхурна. Он все больше времени проводил в своей пещере. Вход туда был закрыт для всех соплеменников, кроме Акха и Утантхары.

Нкхау так старалась не ударить перед вожаком лицом в грязь, что временами оставалась совершенно без сил, но, когда изредка ловила на себе его взгляд, чувствовала новый прилив энергии. Аркхурн был для нее неистощимым живительным источником, солнцем, осветившим темный лабиринт ее жизни. Вот бы хоть раз, хоть ненадолго приблизиться к нему…

Однажды, вернувшись с охоты, Утантхара подошла к ней и отвела в сторону.

– Поначалу я думала, что ты надолго у нас не задержишься. Все так думали. Когда я вернулась после первой охоты с тобой, я сказала Аркхурну, что от тебя толку не будет. Знаешь, что он мне ответил?

Нкхау сглотнула и молча помотала головой.

– Он сказал, что ты не просто станешь одной из нас. Ты будешь лучшей.

Через несколько дней как гром среди ясного неба грянуло известие, что вожак покидает племя.

Пока Аркхурн произносил прощальную речь, Нкхау остекленевшими глазами смотрела в одну точку, отказываясь верить в происходящее.

Вскоре собрание закончилось, и мнерхи начали расходиться. Только Нкхау так и осталась сидеть на месте, не понимая, что ей делать дальше.

Внезапно налетевший холодный ветер больно хлестнул ее по лицу. Запахло грозой. Небо потемнело, грянул гром. Он гулко прокатился над высоким гребнем Теннах, наполнил раскатистым эхом его непроходимые каменные лабиринты.

Мнерхи побежали прятаться. Дождь превратился в настоящий ливень. Нкхау тоже поспешила к своему убежищу, но его ветхая крыша не выдержала напора льющейся с небес воды. Лишившись укрытия, Нкхау заметалась.

Аркхурн неподвижно стоял посреди опустевшего стойбища и смотрел на нее.

– Нкхау! – позвал он.

Она остановилась и, дрожа, посмотрела на вожака.

– Иди за мной, – сказал Аркхурн.

Он устало прислонился к дальней стене пещеры, а Нкхау сиротливо присела у входа. Она и мечтать не могла, что когда-нибудь окажется в его жилище.

– Подойди, – велел Аркхурн.

Нкхау несмело приблизилась, озираясь по сторонам.

– Садись, – вожак похлопал рядом с собой по застеленному звериными шкурами полу.

У Нкхау зуб на зуб не попадал от холода и волнения. Гостья присела возле Аркхурна, и он накинул на ее плечи толстую меховую шкуру, легонько прижал к себе.

Снаружи грохотало так, что уши закладывало. Ненастье отгородило их от остального мира сплошной непроницаемой пеленой дождя. Но даже если бы сейчас трещавшее по швам небо обрушилось на содрогающуюся землю, Нкхау и глазом не моргнула бы. Так ей было спокойно и уютно.

– Согрелась? – спросил Аркхурн.

– Да, – тихо отозвалась Нкхау и грустно улыбнулась.

Ей хотелось задать множество вопросов, например, куда он уходит и зачем, и как ей жить теперь без возможности хотя бы иногда видеться, слышать его голос.

– Почему Мнерх? – спросила она, поудобней устраиваясь в его объятьях и стараясь не выдавать своего отчаяния.

Аркхурн немного помолчал, коротко вздохнул и заговорил:

– Есть легенда о том, как родоначальник племени, спасаясь от стада взбесившихся диких быков…

Нкхау почувствовала, что глаза у нее слипаются. Ей очень хотелось продлить эти последние минуты, но она так устала от переживаний и волнения, что уснула под звук голоса, который она так любила.