Читать книгу 365. Сказки антарктических писателей - Модест Казус - Страница 34

Когда замутнеет глаз, а глубокие морщины вспашут детскую непосредственность моего лица; когда выпадут окончательно все волосы и зубы; короче говоря, когда я состарюсь и стану похож на древесину, измочаленную личинками жуков, то первым же делом куплю себе палку! И стану этой палкой всех колотить почём зря!

Вот выйду из дома с палкой, а во дворе собачка даму выгуливает. Подкрадусь тихонечко, и как врежу палкой наотмашь даме и собачке по мордасам. Глядишь, и настроение улучшится!

Потом войду, допустим, в троллейбус, увижу юнца с наушниками на шее или девку у него на коленях и – хрясь! – обоим по пустым их головушкам за неуважение к старшим.

На рынке продовольственном узбеку по спине заеду, чтоб русский язык не забывал. Или вот еще пример. Скажет мне сынок родной:

– Папенька, ты уж трухлявый пень. На кой тебе одному три комнаты? Мы десять лет на пятнадцати квадратах с женой и тремя детьми ютимся, да вот четвертого поджидаем…

– Ах ты, подлец! – гаркну я вороной – Отца родного хоронить собрался?! – да и стану его палкою молотить. И кукиш под нос подсовывать. И говорить:

– Вот тебе, гад, одна комната, вот другая! Вот комната прошмандовке твоей, а вот и детёнышам по комнате!

И всегда так будет. Чуть что – сразу палкой без разговоров. А когда скажут, дескать, палка не аргумент, то отвечу, что сие есть единственный предмет, коим наградило меня государство за десятилетия тяжкого труда. Все эти годы я только и делал, что доказывал аргументировано, после чего пришел к выводу – ничто человеку доказать невозможно. Следовательно, надобно человека колотить. Ничего, конечно же, не изменится, но хотя бы получу наслаждения, удовольствия и моральные компенсации.

Когда ноженьки мои откажутся бегать и прыгать, а долгий старческий кашель станет будить среди ночи; когда ослабший позвоночник – гнуть пополам до асфальта, когда одолеют мигрени с изжогами; короче говоря, когда я состарюсь, то куплю себе коляску инвалидную. И буду этой коляской всех давить!

Поеду на бульвар подышать перед смертью, замечу бегуна в трико, разгонюсь да как заеду по коленкам всеми колесами! И полетит бегун кувырком в прудок к уткам и селезням! И станет он не бегун, а плавун! Придёт милиционер строгий, головой только покачает… Ибо что взять с меня, старикана-инвалида? А если и скажет, то и ему по ботинкам форменным проедусь, и палкой ткну в лоб!

Чтоб искры из глаз!