Читать книгу 365. Сказки антарктических писателей - Модест Казус - Страница 38

Ёлс меня задери, ежели я солгу! Это не байка бабья байная, а самая, что ни на есть, взаправдашняя история. А было дело так. Трое пастухов, возвращаясь домой, заблудились в лесу. Поплутали по оврагам да тропинкам, покуда не вышли к одинокой корчме.

– Однако же странная корчма. – молвил первый пастух – Ибо географическое расположение оной, а именно – удалённость от какой-либо инфраструктуры, вызывает некоторые сомнения относительно ее непосредственных функций.

– Полноте, коллега – перебил его другой пастух – Ничего сверхъестественного в данном объекте не наблюдается. Корчма как корчма.

– Корчме надлежит располагаться у проезжей части, ибо того требуют экономические факторы, такие как спрос и предложение. А какой может быть спрос, когда ни одного мало-мальски населенного пункта на пять квадратных километров, ни одного шоссейного тракта, ни одного, простите, спрашивающего? Подозрительно…

– Как можно строить подобные гипотезы, не исследовав сам объект? – завершил спор третий пастух.

Друзья отворили неприветливо скрипящие двери и вошли в корчму.

Внутри почти никого не было. В маленькой комнатке, освещенной тусклой свечкой, находились два деревянных стола и несколько грубо сколоченных скамеек, в дальней стене было вырезано окно, а в окно глядел хмурый корчмарь.

– Запутала нас лешачиха, брат! – сказали пастухи корчмарю. Тот покачал головой, но ничего не ответил.

– Послушайте, любезный, – начал первый пастух. – Отчего ваше питейное заведение находится в столь безлюдной местности? Насколько негативно сей факт сказывается на прибыли? И как далеко отсюда ближайшая деревня?

Корчмарь скривился неприязненно, поднял желтый от воска палец к потолку и сказал:

– Како погане суще языци кланялися идолом!

– Простите, не понял…

– Оставьте его, – прошептал на ухо скептически настроенному пастуху оптимистически настроенный коллега – Разве не видите, что он недоумок? – он обернулся к корчмарю. – Нам бы выпить, брат, да заночевать где. Мы – народ неприхотливый. Можем и в амбаре, и в хлеву.

– В хлеву нельзя, – помотал чубом корчмарь. – Там Коровья Смерть с весны сидит и всех поедом ест. А в амбаре можно…

Первый пастух попытался выдать научно-логическое опровержение, но второй пастух снова его одёрнул, объясняя поведение корчмаря скудоумием и последствиями психических болезней. Друзья расселись за столом и принялись обсуждать рудиментарность космогонической и антропогонической мифологии.

Когда за окном стемнело, в дверь корчмы кто-то постучал. Пастухи вздрогнули. Очень уж неуместен был сей стук в замогильной тишине. В корчму ввалился низенький мохнатый мужичок.

– Ух-ух-ух! Снес яйцо черный петух! – мохнатый подмигнул с порога корчмарю и пристроился к пастухам. – А вы что за птицы? Рассказываете небылицы, о том, как дитя щиплют ночницы? Дитя кричит, а мати плачет? – пастухи переглянулись, а мохнатый высыпал на стол пригоршню золотых монет. – Две тысячи веников, пятьсот голиков, по три денежки сотня – много ли рублёв?

– Позвольте! – подал голос первый пастух – Обладание чеканью никак не вяжется с вашим внешним видом! Вы поди вор и душегуб?

– Отнюдь! – отвечал ему мохнатый. – Плакун-трава не булава, головушку не пришибёт, а деньжата принесёт. Клад богат я отыскат, что у чудей лихих в ямах лежат. А нонче мне пора спат.

Произнеся всё это, таинственный гость встал из-за стола и вышел вон. Тут же поднялся страшный свист-посвист, будто сам Ног с гнезда своего, что на двенадцати дубах, слетел, да по двору ходит. Корчмарь подскочил к пастухам, кафтан на себе рвет;

– Экая лихоманка! – кричит. – Ей-же-ей! Неспроста ветер свищет, ох, и неспроста-та! Та не просто оборвыш забредал, а самый настояшный двоедушник-босоркун-витряник! Ну, теперь жди лиха!

– Не бойтесь, уважаемый! Это всего лишь природная стихия, о которой давеча предупреждали метеорологи. – попытался успокоить корчмаря первый пастух. Второй пастух залихватски гикнул, выскочил во двор и тут же был унесён черными ураганьими кругалями в поднебесье, где волколаки драли на части луну. Третий же пастух молча достал из-за пояса дубину и вместе с корчмарем проследовал в амбар, где на соломе спал мохнатый, лохматый мужичок. Подкрались они к мужичку, разбили дубиной ему головушку и сунули в рот алтын. Ветер и стих.

Вернулись пастух с корчмарём в избу, а вместо первого пастуха сидит жирная свинья и жует топинамбур.

– Быть козе на бузе, а бычку на веревке! – изрек корчмарь и заколол свинью.

Ух, и мяса нажарили! Ах, и сала накоптили! Закатили пир на всю округу, только не пришёл никто.