Читать книгу Не к ночи будь помянута. Часть 2 - Надежда Валентиновна Гусева - Страница 5
Часть 2
Декабрь
4
ОглавлениеБолезнь подкралась ещё в то утро, когда нас завалило снегом. Очевидно, сложилось всё сразу – бег до остановки, долгое выстуживающее ожидание автобуса, дикий стресс с Герасимом, а потом приключения в Егоровом подвале. Ну, а потом, когда я только и мечтал о горячем чае и печке – незапертая дверь дома. И никого. Никакой записки. И бесполезно звонить.
Мне было плохо вдвойне, я не знал, что делать, и лучшее, что пришло в голову – сунуть ошалевшего кота на кухню, а самому прыгнуть в машину. И колесить, колесить, где только можно, искать, высматривать… как в прошлый раз. Я ругал себя последними словами, я рассекал снежную ночь, я гнал и гнал. А потом оказалось, что горючее на нуле. Я доехал до заправки и там, стоя с пистолетом на ветру, подумал, что, наверное, не доеду до дома.
Но доехал. И даже зметил, что небо на востоке превратилось из непроглядно тёмного в уныло серое. Было хреново. Я перерыл аптечку, но как на грех, не нашёл ни одного жаропонижающего. Тогда я напился воды и замотал голову влажным полотенцем. Я подумал, что немного посплю, оклемаюсь и возобновлю поиски.
Проснулся лишь под вечер. Полежал, подумал и решил, что вроде, полегчало. Тогда я прошлёпал на кухню и заглянул в тайник под печкой. Часть денег исчезла. Это было очень хорошо, значит, Ада хоть немного думала головой. Заглянул в шкаф. Одежда исчезла тоже, ну, по крайней мере, основная часть. Я почти успокоился. Попытался снова позвонить – бесполезно. Пошёл искать себе шерстяные носки. Нашёл на верёвке у печки Адины колготки. Аккуратно сложил их и убрал в шкаф. Потом достал обратно и положил под подушку.
За мной резво скакал кот. Он жаждал играть, а я ничем не мог ему помочь, только отвалил в миску двойную порцию корма.
Трясти начало часа через полтора. Я выпил весь чай, съел ложку мёда, врубил масляный обогреватель на полную мощность, зарылся под кучу одеял и заснул. А когда проснулся под вечер, внезапно обнаружил, что потолок стал в два раза ниже, чем был, и к тому же медленно плавился и капал длинными каплями на пол, растекаясь в лужи как на картинах Дали. А потом явился Герасим – очень крупный, размером с овчарку и встал в дверях на двух лапах, как человек. Я испуганно заморгал, а он улыбнулся до ушей. К счастью, я смекнул, что это не к добру. И сделал весьма разумную вещь – позвонил Серёге.
Как приехал Серёга, я помнил. Чертыхаясь, он раскапывал гору тряпок, чтобы достать меня и селатьть укол. Потом снова покрыл меня и одеялами, и матом, и стал названивать маме. Я был против! Серёгу для того вызвали, чтобы он поставил меня на ноги, а не сводил с ума добрых людей.
Когда все собрались и потащили меня к машине, я упёрся и заорал, чтобы мне подали кота и ноутбук, что и было незамедлительно сделано. Жаль, что не видел маминого лица, когда она обнаружила бодрющего Герасима со всеми четырьмя ногами в наличии. Это потом я ей вкрадчиво объяснил, что это совсем другой кот, просто очень похожий, а Герасим… ну, что Герасим… старый был до неприличия, всё ясно и понятно. Мама даже всплакнула, и сдаётся мне, всё-таки осталась в сомнении. Я и не ожидал, что она к нему так привязана.
Ну, а как причитала мама, как мы ехали в машине, я почти не помнил. Я спал. И хотел спать до сих пор.
Егор угнездился на табурете и внимательно рассматривал наш странный стеклянный стол. Посмотреть было на что – под прозрачной столешницей были художественно разложены сушёные изыски – перцы, коренья и всякие непонятные специи явно не нашей полосы.
– Эти штуки есть нельзя. – сказал я. – Они парафином покрыты.
– Да. – сказал Егор.
Мы помолчали. Я поставил на стол блюдечко с безе. Глупо как-то. Всё-таки начальник. Может ему выпить предложить? Так ведь за рулём.
– Ты зачем пришёл? Только не говори, что соскучился. – я разлил густой ароматный напиток.
– Что уж, и навестить нельзя? А вообще… пора бы тебе на работу. Зарываюсь. Нет, конечно, всё понятно, вот выздоровеешь…
– Егор, в общем, так. Я не уверен, что буду работать у тебя. Скажу прямо – не буду.
Маврин покрутил чашку.
– Ага. Понимаю. Надо было тебе сразу сказать. Я имею в виду цену.
– Надо было. Мне это не по нутру. И уж точно я не буду никого убивать, чтобы кого-то оживлять.
– Так никто и не будет! Ты так и не понял!
– Ну-ну.
– Теперь всё по-другому. Парень, ты послушай. Мы стоим на пороге открытия. Больше никто никого не будет убивать. Я же не рассказал… В будущем… Ты только представь себе! Начнём с сельскохозяйственных животных, а закончим – кто его знает! – может быть, растениями. Я уверен, это возможно.
Я смотрел на Маврина и не узнавал. Чёрт те что! Щёки порозовели, глазки разгорелись. Нет, я знал, конечно, что он психический, но чтоб вообразить себя гением и спасителем человечества, это, знаете ли, совсем клиника!
– Ты пойми, это же переворот! То, что раньше было страшилкой, нелогичным мифом, ты понимаешь, что это возможно?
У меня в горле опять начало першить.
– Я-то при чём тут?
– А сам напросился. Потому что ты больной! Во всех отношениях. Луговой, ты такой же, каким я был раньше. Только меня никто за ручку не вёл. Где ещё найдёшь такого …
– …дурака.
– Дурак дураку рознь! Всех гениев считали дураками. Мне нужен свой человек.
– Господи! Егор, ты вообще понимаешь, что мелешь? Какая миссия? Какое открытие? Ты режешь хомяков, лягушек и вообще не пойми кого! Ты преступник. Кто тебя слушать будет? И вообще – ты коттеджи строишь. Что ещё надо? Если бы у меня была строительная фирма…
Я закашлялся и отпил кофе.
– Ну! И что бы ты сделал? Ну, фирма. Ну, деньги. Дальше что?
Мне нечего было ответить, да и вопрос был чисто риторический.
– Я заключил контракт. – сказал Егор. – Если всё получится, уже через два месяца получу патент. Конечно, надо потрудиться, кое-что завуалировать, где-то причесать. Но главное, есть финансирование, есть заинтересованные люди, поддержка.
Почему-то при последних словах по спине пробежали мурашки. Я ещё немного помнил, как был котом и собакой, и сейчас было самое время поднять уши и вытянуть мордочку.
– Финансирование? Крутое?
– Круче некуда.
– А люди? Что за люди вдруг решили повестись на такую хрень?
– Нормальные люди.
Я чувствовал беспокойство и ничего не мог с этим поделать.
– Ты встречался с ними?
– Да что за допрос? Конечно!
Больше я спрашивать не стал. Какой смысл? Да и какое мне дело? Если Егор доиграется, то и поделом. Некоторое время мы молчали. У меня ломило в глазах и хотелось лечь. Егор щёлкал ногтем о ноготь – противный звук, хуже только ногтем об стекло. У него был усталый вид. И раньше был не особо цветущий, а сейчас он будто сдулся, постарел. На висках появились седые волосы. Хотя наверняка и раньше были, просто я не присматривался.
– Ладно, пойду я к твоим хомякам. – сказал я примирительно. – Хотя мне лично жуть как не нравится, что происходит. Только расскажи мне одну вещь.
– Какую?
– Почему – Ада Юрьевна? Со всеми, значит, всё было нормально, а с ней чёрт знает как?
– Вот именно. Ненормальная. С ней всё не так.
– А как надо?
– Не вдаваясь в подробности, скажу – всегда либо «да», либо «нет».
– Это как с той собакой?
– Вот именно. Третьего не дано. Человек умирает, понимаешь? Практически у каждого живого существа, даже самого старого и больного, есть стремление жить – пусть угасающее, совсем маленькое, но оно есть. А вот если его нет, то сделать ничего нельзя. Если нет стремления, жизнь отвратительна. И когда она возвращается, существо отталкивает её и сразу умирает. Потому что при этом теряет и те крупинки жизни, что ещё у него оставались.
Я слушал, открыв рот, и не перебивал.
– Ада Юрьевна – исключение. Всё так хорошо складывалось. Я случайно о ней узнал, понял, что это моё, связался с Юлией Васильевной, запудрил ей мозги. Снял квартиру, навещал, чинил, как дурак, всякие раковины и проводки. Ну всё, как положено. Мне доверили ключи. И вот он – момент истины. Это было… да, помнится, ещё в апреле, когда Юлия Васильевна в первый раз уехала. Тогда ещё дождь со снегом шёл, жуть… А она почти умирала. Я прихожу, приношу лошадиную дозу препарата. Всё идет путём, но в последний момент гаснет. Ну, думаю, что поделаешь. Земля пухом. Так нет! Она жива. А знаешь, что меня совсем добило – улыбается! Лежит себе столетняя ведьма и смеётся надо мной! Представляешь?
Я очень даже представлял. Вполне себе в её духе. Молодец, Ада. Нужно было ещё схватить его холодной рукой, да покрепче, чтобы штаны обоссал.
– Она всё прекрасно понимала, всё. Точно, ведьма. Просто вызов мне бросила. Ну что, мол, съел?
– А ты принял.
– Принял. Я пытался проделать шесть раз. Шесть! У меня голова раскалывалась. Чуть сам не помер. А ей хоть бы что.
– А не помогли мм… людские ресурсы?
– Луговой! Каких только ресурсов не было! И не надо мне делать такие ошалевшие глаза! Это не преступление, ясно? Так сложились обстоятельства и всё! Вот бывает так! В твоем мирке не бывает, а в других бывает. Сидишь тут в мамкином розовом халате!
– Ну ладно! Чё орать-то? Чего дальше-то?
– А ничего. Я плюнул и ушёл. Надоело. Клянусь, она только этого и ждала. Как назло ведь ещё, в коттедже заночевал. И что меня дёрнуло? Проснулся ни свет, ни заря и в пятом часу утра рванул обратно. Не спокойно было и всё тут! Хотел убедиться, что всё в порядке. Пришёл. Батюшки! Ты бы видел, во что она квартиру превратила.
Я-то как раз видел. До сих пор в глазах стояло.
– И главное, что недавно выскочила, занавески ещё колыхались. С балкона прыгнула. Представляешь? Метался по городу до самого вечера, как чумной. Потом оказалось, что и квартиру не запер, так три дня и простояла.
Я грустно подумал, каково ей было, когда она, ничего не понимающая, голая и голодная бродила по дому, а потом рванула в окно.
– Почему с ней так вышло? – спросил я.
Егор почесал в ежистой голове.
– Понятия не имею. Знаю только, что при жизни она, говорят, была не подарок. Вечно лезла, куда не надо. Кстати, как она на тебя-то вышла?
– Не знаю. Пришла, поела, поговорили, ушла. – честно обозначил я три с лишним месяца совместной жизни. – Странная.
Больше Егор ничего важного сказать не мог. Пора было его выпроваживать. Я хотел спать. Маврин понял. Он, вообще-то был не дурак, даром что псих.
– Ты, похоже, притомился. Заговорил я тебя.
– Есть немного.
– Давай-ка парень, решай. Выйдешь работать?
– Выйду.
А что мне ещё остаётся? Ады нет. Работы нет. Сессия под большим вопросом.
–Хороший кофе, кстати. Как насчёт апельсинов? Принести?
– Не стоит. Я от них чешусь.
Мама пришла не скоро. Она принесла на себе свежесть зимы и тонкие подтаявшие снежинки на жёлтых кудряшках и подкрашенных ресницах. Радуясь тому, что я изъявил желание что-нибудь съесть, она готовила мне блинчики и напевала что-то легкое, опереточное.
Зазвонил телефон. Я резко схватил его, уронив на пол пару яблочных огрызков.
Неизвестный номер. Я вдохнул, выдохнул… и услышал женский голос.
Банк предлагал кредит на выгодных условиях. Вот уроды.