Читать книгу Живущие небом. Рассказы о лётчиках - Надежда Яковлевна Франк - Страница 15

В начале двадцать первого века в повседневную жизнь вошёл так называемый сленг. Сленг – это слова, которые употребляются определённой группой людей. С его помощью шифровались сообщения разведки всех времён.

Иногда сленг становится центром комической ситуации.

В авиации тоже употребляется сленг. И все, кто связан с этой героической профессией, знают его настолько хорошо, что считают все слова частью повседневной жизни, не требующей объяснений. Поэтому, когда в часть приходят курсанты, то первое время они постоянно переспрашивают, не понимая команду или просьбу.

Утро субботнего дня в одной из лётных частей началось, как обычно, с построения, на котором командир части озвучил поставленные на день задачи.

На представленный рапорт бортмеханика об отпуске, он ответил:

– Вот сегодня сделаете крайний вылет и с понедельника пойдёте в отпуск.

При этих его словах все увидели, что от КПП бежит опоздавший курсант, который днём раньше прибыл в часть для прохождения практики. Тот, запыхавшийся и извиняющийся, приблизился как раз в то время, когда командир повторил о крайнем вылете.

Курсанта звали Алексей, но в училище для всех он был просто Лёха.

Лёха был неугомонной личностью. Воинская дисциплина никак не уживалась с его темпераментом. За три года учёбы он почти не был в каникулярных отпусках, потому что каждый раз отрабатывал либо пересдачу какой-нибудь дисциплины, либо нёс наказание за очередное нарушение. В училище его знали все: начиная от первокурсников и кончая генералом. Поэтому, когда Лёха был направлен на практику в воинскую часть, генерал лично позвонил командиру этой части. О чём он говорил, осталось для всех тайной. Но командир части строго-настрого приказал команде одного из воздушных кораблей, куда был прикомандирован курсант, глаз с него не спускать.

Подбежавший Лёха уловил последние слова: «…крайний полёт, потом отдохнёте» и команду: «Разойдись!».

Все стали расходиться к своим машинам для выполнения своих задач, и про курсанта на некоторое время забыли. Он постоял, осматриваясь, куда ему двинуться. Вчера ему было сказано, что он прикомандирован к экипажу машины «АН-…». Тут в его мозгу выплыла фраза «крайний вылет».

– Раз крайний, значит, самолёт стоит где-то на краю полосы, – подумал он, оглядывая аэродром.

Ровными рядами стояли крылатые гиганты. Солнце ещё только поднималось где-то за горизонтом, и его отсвет бликом освещал всё вокруг. От этого самолёты казались розовыми, как чайки-бакланы, когда летят в лучах светила. Но Лёха не замечал красоты. Всё его внимание было направлено на самолёт, который стоял особняком на самом краю аэродрома.

– Вот ты где, крайний голубчик, – удовлетворённо подумал курсант и направился к самолёту, не замечая, что идёт в противоположную сторону от всего лётного состава.

Лучи солнца коснулись фюзеляжа и стёком стоящей машины, и самолёт засветился, заиграл бликами. Не искушённому в лётных делах Лёхе показалось, что самолёт замигал огнями. Курсант прибавил шаг.

– Чёрт знает, где стоит, – проворчал он, – ещё бы дальше сел!

Действительно, самолёт стоял довольно далеко, а день обещал быть жарким. Лёха собрался было уже снять новенькую спецовку, полученную на складе, но вовремя вспомнил напутствие генерала не запятнать честь мундира и училища. Обливаясь потом, он приблизился, по его понятию, к крайнему самолёту и с удивлением остановился. Перед ним стоял штурмовик «Ил-2».

Сказать, что Лёха удивился —это не сказать ничего. Он был поражён до глубины души! Из процесса обучения помнил, что такие самолёты служили ещё во время Великой Отечественной войны. Это был самолет, который за свою особо прочную броню заслужил прозвище «летающий танк». Он имел на борту пушки, при работе которых мог зависать над объектом, и брал на борт несколько бомб. Его называли летающей крепостью. Лёха вспомнил, что этот самолёт стал не только легендарным штурмовиком Великой Отечественной войны, но и побил рекорды по производству: всего за период войны было выпущено около 40 тысяч экземпляров.

И вот теперь этот легендарный самолёт стоял перед ним.

– Ёшкин кот, – прошептал несколько оробевший Лёха.– Неужели на нём ещё летают?! Или он специально для практики существует?

Он подошёл ближе. Трапа не было, но самолёт блестел, как новенький. Курсант подумал, что пришёл раньше всех и решил подождать. Между тем, солнце начинало припекать. Лёха обошёл самолёт и сел в тень, не обратив внимания, что сел на некоторую возвышенность, на которой стоял самолёт.

Становилось жарко, Лёху совсем разморило. Привыкший спать и сидя, и стоя, он на мгновение прикрыл глаза и сразу же погрузился в дрёму. Его не тревожил ни гул взлетающих самолётов, ни солнце, ни лёгкий ветерок. Он даже успел увидеть сон, будто поднимается по трапу самолёта, а внизу стоит его друг и кричит в рупор: «Внимание! Внимание…».

Лёха вздрогнул от этого звука и наяву услышал: «Внимание! Курсант Горяев, срочно подойдите к лётной полосе, Вас ожидает экипаж…».

Звук гремел по усилителю на весь аэродром, распугав местных ворон.

Лёха подскочил и огляделся. Только теперь он заметил, что самолёт стоит на невысокой площадке, поднятой как пьедестал. Смутная догадка промелькнула в его сознании, но раздумывать было некогда. Он плюнул с досады и побежал к другому концу лётного поля. Искать самолёт ему не пришлось, потому что он остался один на взлётной полосе, остальных машин уже не было. У трапа стояла команда с лицами, не предвещавшими ничего хорошего.

– Где тебя носит? Опаздываем! – в сердцах сказал механик, употребив непечатную лексику.

– Так сказали же, что крайний вылет будет, я и пошёл к крайнему самолёту, вон туда, – ответил Лёха, показывая рукой в сторону штурмовика.

Последние его слова потонули в смехе всей команды.

– Так ты у памятника что ли нас ждал? – спросил командир.– Этот «ИЛ-2» стоит как памятник и как дань авиации, которая помогла одержать победу в Великой Отечественной войне.

– А крайний полёт, это не с краю стоящий самолёт! В авиации о полёте говорят «очередной» или «крайний». Понимаешь! Крайний – это значит, не последний, – пояснил штурман. Слово «последний» у нас запретное.

Тут только до Лёхи дошло, что последний – значит, другого больше не будет. А если очередной или крайний – то все вернутся, и завтра будет очередной вылет.

Самолёт взял разбег и лёг на курс, а курсант стал изучать не только премудрости лётного дела, но и сленг, присущий авиации.