Читать книгу Король сыщиков (сборник) - Нат Пинкертон - Страница 2

На следующее утро Пинкертон собрал у себя в конторе кое-кого из своих людей. Среди них был Боб Руланд, молодой немец, пользовавшийся особенным доверием Пинкертона, поскольку он отличался ценными для сыщика качествами: необыкновенным мужеством, железной волей, неиссякаемой энергией, удивительной рассудительностью и большим искусством перевоплощения. Благодаря последнему качеству ему удавалось всегда наилучшим образом исполнять роли, отводившиеся начинающему сыщику в самых сложных расследованиях.

– Ты возьмись за кабаки в гавани, Боб, – сказал ему Пинкертон. – Тебе, может быть, удастся найти там нашего молодца, я должен заполучить его во что бы то ни стало!

Молодой немец облачился в старую поношенную матросскую форму и за считаные минуты так изменил свой облик, что стал совершенно похож на бывалого моряка, имеющего слабость к алкоголю. Он вышел и вразвалочку, широкими нетвердыми шагами направился к гавани.

Остальные подчиненные знаменитого сыщика в разнообразнейших костюмах вышли по одному через заднюю дверь и разбрелись по пользующимся самой дурной славой злачным местам города. Все они имели при себе точное описание наружности того странного незнакомца, на которого и была устроена эта облава, а поскольку Пинкертон назначил порядочную награду агенту, который доставит Чарльза Смита, то каждый из них был готов, если потребуется, перевернуть вверх дном весь город, но отыскать беглеца.

Сам Пинкертон, за несколько минут изменив внешность до неузнаваемости, переоделся в костюм старого разносчика, торгующего всяким мелким товаром, и решил лично обойти все трущобы и игорные дома в надежде, быть может, там поймать интересовавшую его особу.

Каждому из агентов дана была инструкция: как только он что-нибудь обнаружит, поспешить в контору и там ждать возвращения своего начальника, который в течение дня периодически будет туда заглядывать.

Поэтому сыщик вынужден был часто прерывать свое путешествие по притонам, пользующимся дурной славой, где ютились низшие слои общества, самое отребье, чтобы наведаться в бюро, но, к своему великому огорчению, он так и не застал там никого из агентов.

Уставший и в дурном настроении, Пинкертон вечером снова пришел к себе и на этот раз увидел Боба Руланда, который сидел за письменным столом и печально глядел перед собой.

– Ну, что случилось? – осведомился Пинкертон.

Молодой немец вскочил при появлении начальника.

– Ах, учитель, – сказал он сокрушенно, – негодяй ускользнул от меня, как песок между пальцами!

– Черт возьми!

От разочарования у Пинкертона невольно вырвалось проклятие, и он, хмурый, опустился в кресло у письменного стола.

– Как это случилось? – спросил он.

– Я и сам толком не понял, как все произошло, – проворчал Боб с досадой, при этом он поднял руку и со вздохом коснулся ею виска.

Только теперь сыщик заметил, что висок у Боба был заклеен пластырем.

– Проклятие! Да тебе, кажется, досталось от него!

– Не от него, а от его сообщника.

– Сообщника?! – воскликнул удивленно Пинкертон. – Он, оказывается, весьма опасный тип!

– Это уж точно! По крайней мере обстановка, в которой я его застал, свидетельствует именно об этом! Я обходил портовые таверны, пока не добрался, наконец, до кабака Тома Иллинга, который вам, вероятно, знаком.

– До кабака Тома Иллинга? – воскликнул Пинкертон. – Там бывают самые отъявленные разбойники, и я не раз настигал в этом заведении свою дичь!

Сыщик подошел к Бобу и дружески похлопал его по плечу:

– Да, мой мальчик, теперь я понимаю, как плохо тебе пришлось и почему добыча от тебя ускользнула. У членов этой дьявольской банды есть свои особые приемы, посредством которых они сбивают с толку неопытных. У меня самого бывали случаи именно в этой таверне, когда мошенник оказывался в моих руках, но в последний момент скрывался!

– Но почему полиция просто не закроет этот притон? – возмущенно спросил Боб.

Пинкертон улыбнулся:

– Тогда она лишится своего самого удачного места охоты! Мой милый Боб, это было бы колоссальной ошибкой! Знаешь, это удивительно! Негодяи прекрасно знают, что полицейские частенько наведываются в таверну, и тем не менее сами не перестают туда захаживать! Как будто этот кабак обладает какой-то таинственной притягательной силой. Я точно знаю, что в кругу отъявленных головорезов того, кто не посещает заведение Тома Иллинга, высмеивают, называя трусливой бабой! А потому, Боб, мы не должны закрывать этот притон, а сохраним его как мышеловку, в которую подчас попадаются недурные экземпляры!

Молодой немец кивнул. Он прекрасно понял объяснение великого сыщика и сообразил, что полицейские проявили удивительную дальновидность, когда решили не закрывать этот гнусный притон.

– Но ты все же расскажи, что с тобой произошло, – попросил Пинкертон.

– Итак, я вошел в залу таверны и сразу же почувствовал себя довольно скверно: у стойки находилось множество мужчин, одного взгляда на которых было достаточно, чтобы понять, что истинное их место в тюрьме, а не на свободе. Неподалеку от барной стойки за столом сидели три типа. От их вида меня всего передернуло: один из них походил как раз на того субъекта, которого вы мне описали.

Я велел подать себе виски и принялся незаметно рассматривать этого молодца. Все упомянутые приметы были налицо: он был облачен в клетчатый поношенный сюртук, а с выбритого лица не сходило хитрое и лукавое выражение. Наконец, я заметил, что он посматривает на меня с подозрением.

Мне даже показалось, что он обратил на меня внимание своих собутыльников, но их настороженность, видимо, вскоре сошла на нет, так как через некоторое время эта троица распрощалась, и двое из них прошли мимо меня к выходу. Мой подопечный остался в одиночестве. Я решил перейти к действиям, а потому тотчас же направился к столу и уселся напротив того субъекта. Потом вытащил револьвер и навел его на негодяя таким образом, что этого не мог заметить ни один из находившихся у стойки подозрительных субъектов. И тогда я спросил:

«Как дела, мистер Чарльз Смит?»

Я заметил, как он вздрогнул и откинулся назад. Тут уж я окончательно убедился, что не ошибся, и продолжил действовать. Весьма добродушно я проговорил:

«Нат Пинкертон желает поговорить с вами, а потому будьте любезны немедленно последовать за мной, иначе, обещаю, я попорчу вашу драгоценную шкуру!»

У моего собеседника вырвалось проклятие, затем он злобно расхохотался.

«Что ж, пойдем! – ответил, наконец, этот тип. – Однако я довольно глупо попался! Ушлые же вы черти, агенты Пинкертона!»

С этими словами он поднялся и покорно пошел впереди меня по направлению к задней двери. Вообразите себе, как я был горд и счастлив!

Пинкертон улыбнулся.

– Дай мне продолжить за тебя, Боб, – сказал он спокойно. – Только ты начал проникаться осознанием своей победы над этим молодцем, как вдруг почувствовал сильный удар сзади по виску. У тебя будто искры из глаз посыпались, ты зашатался и упал без чувств. Не будь у тебя поистине железного немецкого черепа, лежал бы ты теперь на носилках, а через несколько дней я уже, возможно, отдавал бы последний долг своему любимому Бобу! Но, слава богу, через некоторое время ты очнулся со страшной головной болью, торжество твое улетучилось так же быстро, как и та добыча, которая, как казалось, уже была в твоих цепких руках!

Молодой человек был поражен удивительной проницательностью сыщика:

– Вы правы, наставник! Но как вы догадались?..

– Очень просто! Негодяи заподозрили тебя, потому как заметили, что ты за ними наблюдаешь. На этот раз ты был недостаточно осторожен.

– Но… – попытался возражать Боб.

– Нет-нет, – продолжал сыщик, – мы должны замечать и наблюдать, не подавая виду, что мы это делаем. Но со временем ты и этому научишься, мой милый Боб! Так вот, они заподозрили в тебе агента Пинкертона и захотели тотчас же это проверить, поэтому двое негодяев простились и сделали вид, что уходят, а наш милейший Чарльз стал ждать, пока ты, как мошенники и предвидели, подойдешь к нему. Потом он послушно последовал за тобой. Но на улице два других молодчика подкрались сзади и уложили тебя тем сокрушительным ударом, который чаще всего становится для потерпевшего смертельным!

Молодой немец выглядел совершенно раздавленным. Он упрекал себя в необдуманности действий и размышлял о том, сколько же придется еще учиться, чтобы хоть на шаг приблизиться в мастерстве к своему наставнику. Пинкертон утешал его как мог, и вскоре воодушевленный юноша вскочил с места:

– Я все же пойду обратно, в ту часть города! Пусть со второго раза, но я должен поймать этого мошенника. Больше он от меня не убежит!

Боб снова переоделся и на этот раз принял вид беспутного бродяги. Это перевоплощение было настолько убедительно, что принять Боба даже за обычного бедного горожанина не представлялось возможным.

В таком виде Боб и отправился в свой ночной обход. Честолюбие и недавнее поражение не давали ему успокоиться, и он хотел испробовать все, чтобы исправить свою ошибку.

Пинкертон тоже ушел. Он решил прогуляться, чтобы на свежем воздухе собраться с мыслями. Это загадочное происшествие стало теперь еще туманнее. Так называемый Чарльз Смит оказался связан с самыми опасными преступниками. Но ведь этих людей обычно не интересуют одинокие, пожилые и лишенные состояния женщины, и потому Пинкертон по-прежнему не мог объяснить себе мотивы этого жестокого преступления. А то обстоятельство, что подобный субъект осмелился сам заявиться к сыщику, от которого в любое другое время постарался бы держаться подальше, – было для Пинкертона совершенно непостижимым.

Впрочем, у него появилось следующее предположение: все происшедшее могло быть заговором против него, смертельного врага преступного мира, – быть может, его, Пинкертона, хотели заманить одного в пустующий дом и там с ним покончить, но он, смутно предчувствуя грозившую ему опасность, решил взять с собой полицейских и тем самым расстроил весь план заговорщиков.

Дом, в котором была обнаружена убитая, вероятно, являлся убежищем преступников, и Пинкертон тотчас решил еще раз произвести тщательный осмотр всего здания в надежде наткнуться хотя бы на их следы. Но предварительно сыщик решил зайти домой и узнать, не приходил ли кто-нибудь, поскольку часто случалось, что к нему обращались за помощью в затруднительных случаях.

Только он вынул ключ и отпер входную дверь, как навстречу ему выбежала квартирная хозяйка. На ее лице отражался испуг.

– Ради бога, мистер Пинкертон, будьте осторожны! Там сидит господин, который кажется мне весьма подозрительным!

– Кто он такой?

– Я не знаю! Час тому назад он позвонил в дверь, бесцеремонно протиснулся в переднюю и заявил, что должен вас видеть. Я ему сообщила, что вас нет дома, но он заявил, что дождется вас, когда бы вы ни появились! И, больше ничего не объясняя, он прошел в вашу комнату и уселся за стол, как будто так и следовало!..

Пинкертон улыбнулся и вытащил из кармана револьвер:

– Поглядим поближе на этого субъекта и постараемся вознаградить его за дерзость.

С этими словами он открыл дверь и вошел к себе. За столом сидел оборванец с красным обрюзгшим лицом и косматой бородой. Маленькие глазки его сверкали коварно и злобно, при появлении сыщика он быстро поднялся и отвесил неуклюжий поклон:

– Добрый вечер, мистер Пинкертон!

Сыщик, стоявший у двери и испытующе глядевший на незнакомца, спросил коротко и резко:

– Что вам тут надо? Как вы осмелились проникнуть в мою квартиру и расположиться в ней самым нахальным образом? Потрудитесь сию же минуту удалиться!

Непрошеный гость злобно рассмеялся:

– Но, почтеннейший мистер Пинкертон, разве вы меня не узнаете?

Сыщик задумался на мгновение, а затем вспомнил: «Ага, это же Красный Билл!»

– И тем не менее я повторяю свой вопрос. Что вам от меня надо?

Незваный гость снова опустился на стул, вынул трубку и раскурил ее, затем стал пускать клубы едкого, пахучего дыма.

– Что взбрело вам в голову?! – вне себя от подобной дерзости закричал сыщик и, подняв револьвер, направил его на посетителя. – Если в течение трех минут вы отсюда не уберетесь, я пущу вам пулю в лоб!

Билл сделал жест, словно желая предостеречь собеседника:

– Подождите-ка, я сейчас уберусь, мистер Пинкертон, я хотел только исполнить долг вежливости! Припомните, когда три года тому назад вы помешали мне осуществить прекрасную затею с ювелирным магазином на Бродвее и мне пришлось отправиться на три года в Синг-Синг1, я крикнул вам, что после освобождения позволю себе нанести вам визит, чтобы достойным образом поблагодарить вас за радушно предоставленное мне государственное попечение. И вот я здесь! Еще раз выражаю вам свою глубокую признательность, а теперь могу удалиться!

Он поднялся, причем Пинкертон по-прежнему не опускал дуло револьвера и не сводил глаз с вырвавшегося на свободу преступника.

– Я думаю, что удалиться было бы лучше всего, – сухо заметил он. – Имейте в виду, я знаю, как сделать, чтобы нежелательные посетители держались от меня подальше!

– Вы это знаете?! – с дребезжащим смехом переспросил опасный гость. – Я что-то сомневаюсь! Мистер Пинкертон, хорошо смеется тот, кто смеется последний!

– Берегитесь, Красный Билл! Я зорко слежу за такими сомнительными типами, как вы!

Мошенник снова усмехнулся:

– Я не думаю, что вам посчастливится когда-нибудь еще меня поймать! Красный Билл коварен, и он расправляется со своими врагами, не успеют они и опомниться!

На этот раз рассмеялся Пинкертон.

– Ну конечно! – воскликнул он. – Насколько я помню, Красный Билл обязан мне уже по меньшей мере десятью годами в Синг-Синге! До сих пор я его всякий раз выслеживал, а он со мной так и не может расправиться!

Билл сжал кулаки, лицо его перекосилось от бешенства, и в маленьких глазках сверкнула дикая ярость.

– Так на этот раз мне удастся! – вскрикнул он. – На этот раз ты от меня не уйдешь, презренный проныра, и я с тобой хорошенько рассчитаюсь. Сам удивишься, когда дело будет сделано. Вынужден будешь признать, что Красный Билл ловко все обставил! Если допустить, что ты успеешь это сделать, мой сердечный дружок!

С этими словами Билл развернулся и вышел, с шумом захлопнув за собой входную дверь, которую госпожа Шельвуд затем накрепко заперла. Внимание сыщика обратил на себя последний взгляд негодяя, который тот сначала бросил на него, а затем перевел на стол и задержал там ненадолго. От Пинкертона также не укрылось, что к запаху отвратительного табака, который курил Красный Билл, примешивался другой специфический запах, напоминавший пороховой дым.

Неужели это был только обман обоняния? Нет! Теперь запах стал ощутимее, и сыщику стало ясно, что этот дьявол в человеческом обличье пустил в ход какую-то хитроумную махинацию.

Пинкертон встал у двери, на то место, где стоял Красный Билл, и оттуда посмотрел на стол. При этом он содрогнулся. Под столешницей, в темном пространстве между четырьмя его ножками, он ясно разглядел красную точку, которая тлела, поднимаясь все выше. Она уже приблизилась к краю стола и в следующую минуту перестала бы быть видна с того места, где он стоял. Но Пинкертон не потерял присутствия духа.

– Ага, фитиль, – пробормотал он спокойно. – Разумнее всего будет, если я потушу красную искорку и внимательнее рассмотрю, в чем дело. Это предпочтительнее, чем отправиться в нежданное воздушное путешествие.

Он спокойно приблизился к столу, нагнулся и потушил пальцами красную точку, поднимавшуюся по шнуру. Затем зажег спичку и стал исследовать стол. Тут с его уст сорвалось резкое восклицание:

– Это черт знает что такое!

Между деревянными брусками под столешницей был прикреплен блестящий металлический предмет. Сыщик успел погасить фитиль уже почти около самой его поверхности. С крайней осторожностью он извлек этот предмет и, тщательно рассмотрев, понял, что подозрения его оказались вполне оправданными.

Пинкертон держал в руках сооруженную по всем правилам бомбу. Это был металлический цилиндр величиной с еловую шишку, содержимого которого хватило бы, чтобы разнести в клочья небольшой домик вместе с его обитателями. Сыщика охватила дрожь при мысли, что оставалось всего лишь несколько секунд до момента, когда должен был произойти взрыв. Но теперь, когда опасность была устранена, он расхохотался.

«Ты опять ошибся в расчетах, мой старый друг! – сказал он про себя. – Слишком рано ты восторжествовал и теперь сам являешься иллюстрацией к своим собственным словам: «Хорошо смеется тот, кто смеется последний!»

Сыщик отрезал от бомбы остатки зажигательного шнура и сунул ее в карман, поскольку намеревался этой же ночью доставить ее в управление полиции, чтобы там и разрядить. Затем, закутавшись в свой черный плащ и надев шляпу, он по дороге в полицию решил сначала зайти в дом номер пять по Габур-стрит, чтобы еще раз тщательно его осмотреть.