Читать книгу Спаси меня - Ната Радуга - Страница 5

Матвей

Уже несколько долгих минут наблюдаю за Давидом из окна своего кабинета. Он оживает с каждым днём, почти выздоровел и смирился со своей внешностью, а может так хорошо делает вид, что его не волнуют шрамы на теле. Часто выходит на улицу и долго сидит на скамейке под деревом. Смотрит на гуляющих по территории пациентов, на санитаров, которые вывозят на прогулку более слабых пациентов в инвалидных колясках, но ни с кем не контактирует. Кроме меня.

Может это вызвано тем, что я почти не отходил от него, пока он лежал в палате, или… не знаю, чем, но при виде меня, он расплывается в улыбке. Мне приятно видеть улыбку на вечно грустном лице, но меня настораживает моя реакция на него.

Не могу сказать, что он обычный пациент, как и остальные. Да, я многим спас жизнь, многим помог, но в нём что-то особенное, и я не могу понять, что. Что меня так тянет к нему, заходить по несколько раз в его палату, перед уходом домой обязательно зайти и попрощаться. Делаю ли я так со всеми? Нет, это и напрягает. Потому что эта тяга не поддаётся логике, и я не хочу в этом копаться.

Но несмотря на кружащие в голове мысли, я покидаю свой кабинет и спускаюсь на первый этаж, откуда выхожу на улицу. По пути здороваюсь с пациентами и интересуюсь их самочувствием. С каждым шагом сердце учащает свой пульс, а кровь в венах повышает градус.

– Петрович, – широко улыбается мой пациент.

– Когда ты так ко мне обращаешься, я чувствую себя пенсионером, – говорю и сажусь рядом с ним.

– Да брось, какой ты пенсионер, – смеётся Давид, и меня пробирает дрожь о его гортанного смеха.

– Как самочувствие? – интересуюсь я.

Давид вздыхает и устремляет взгляд вперёд. С лица исчезает улыбка, и на её место приходит досада.

– Физически я чувствую себя очень хорошо, – отвечает и поджимает губы.

– А морально? – внимательно слежу за ним.

– Не знаю, что тебе сказать, – подаётся вперёд и сжимает края скамейки. – Я так ничего и не вспомнил. Кто я? Откуда? Куда идти и что делать со своей жизнью? – криво усмехается в попытке скрыть истинные чувства.

– Ты можешь остаться здесь, пока не вспомнишь, – пожимаю я плечами.

– На твоей шее? – смотрит на меня, но я молчу. – Нет, я так не могу, – отворачивается и я вижу, как он напрягается.

– У нас огромный центр, скоро открытие санатория, я думаю, для тебя найдётся место, – рука дёргается к его плечу, но я останавливаю себя.

– Предлагаете работать на вас, доктор? – смотрит на меня через плечо с хитрой улыбкой.

– А что мне остаётся?! Отпустить тебя бог знает куда, мне совесть не позволяет. А так, лишние руки нам всегда нужны, – отвечаю я, осматривая территорию.

– Я даже не знаю, что я умею, – слегка поворачивается ко мне.

– Ну, успокоить буйных пациентов и выкатить коляску на улицу, думаю, тебе под силу, – неожиданно для самого себя я ему подмигиваю и тут же ёрзаю на скамейке. – В общем, ты подумай, жить можешь у меня. Дом большой, место есть, – с этими словами встаю на ноги и возвращаюсь в здание.

Матвей, что это ещё за игры? Опять не выспался?

Работа и ещё раз работа, а то, чем больше времени с этим парнем провожу, тем больше не узнаю себя. Никогда не проявлял повышенного интереса к пациентам, не говоря уже о мужском поле. Возможно, всё это из-за обыденности, из-за того, что я правда много работаю в последнее время, и всё моё общение происходит с персоналом и пациентами. Я и не помню, когда в последний раз ходил в паб, чтобы пропустить по стаканчику со старым другом. Мне всегда надо быть в адекватном состоянии на случай ухудшения здоровья кого-то из пациентов. Про отпуск и вовсе молчу, уже и не вспомню значения этого слова.

Погрузившись в медицинские карты новоприбывших, я и не заметил, что за окном уже смеркается. Оторвался от работы, только когда в мой кабинет постучали и, не дожидаясь ответа, переступили порог.

– Петрович, можно? – обращается ко мне Давид.

– Проходи, – устало говорю и жестом приглашаю его присесть.

– Я подумал, выбора-то у меня особо нет, а так смогу хоть отблагодарить тебя за спасение моей жизни, – выпаливает он, словно несколько раз повторял про себя, прежде чем прийти.

– Что значит отблагодарить? – прищуриваюсь я. – Все, кто здесь работает, получают зарплату.

– Нет, я так не согласен. Ты вылечил меня бесплатно, предлагаешь жить у себя, даёшь работу, чтобы я не валялся без дела. О каких деньгах идёт речь? Нет, только волонтёрство… о, видишь, какие слова я знаю, – обрадовался, как ребёнок.

– Это, как ты сказал, заводские настройки, – смеюсь я. – Так, ты у нас парень упёртый, спорить сейчас с тобой не буду, но мы вернёмся к вопросу о твоей зарплате.

– Ну, посмотрим, – усмехается он, уверенный, что меня можно убедить.

– Предлагаю сегодня поехать со мной, покажу дом, познакомишься с отцом и другими жителями моего дома, – говорю я и встаю из-за рабочего стола.

– Никто не будет против? – смущённо интересуется он.

– Конечно, нет, не переживай, – хлопаю его по плечу. – Пошли.

Давид замялся, о чем-то задумавшись, и не спешил двинуться с места.

– Что такое? Тебе плохо? – подхожу к нему и принимаюсь осматривать его лицо, проверять зрачки, щупать пульс.

– Доктор, вы слишком взвинчены, – усмехается парень и накрывает моё запястье. – Я в порядке, просто задумался.

– Кхм, прости, инстинкты, – отворачиваюсь, вырывая свою руку из его хватки.

– Я так и подумал, – хмыкает мне в спину.

Я снимаю с себя халат и, повесив его на вешалку, выхожу из кабинета. Давид уже стоит в коридоре, сунув руки в карманы больничной пижамы.

– Тебе есть, что взять из палаты? – спрашиваю, не подумав.

– Вы шутник, Доктор, – горько усмехается парень и мне становится не по себе.

– Не подумал, – приподнимаю уголки губ. – Все решаемо, не волнуйся, – мягко говорю, но вижу, как его это раздражает.

До машины мы доходим в тишине, и только проехав полпути, я открываю рот, видя, как Давид дёргает ногой и судорожно ёрзает на сидении.

– Не думай, что ты один такой. В жизни разные случаи бывают, например, пару лет назад я нашёл полуживого мужчину на берегу реки. Так же, как и тебя, привёз его домой и поставил на ноги, в прямом смысле этого слова. Его звали Сергей и от травм он не мог ходить несколько месяцев. Но он не сдался и боролся до последнего, – я говорил и смотрел на дорогу, но чувствовал его взгляд на себе. – Ты жив, и это самое важное. Остальное придёт со временем. Даже если ты ничего не вспомнишь, тебе это не помешает наслаждаться жизнью.

– Наверное ты прав, – неохотно соглашается со мной.

– Все поправимо, поверь.