Читать книгу Спаси меня - Ната Радуга - Страница 8

Матвей

Смотрю в лицо Давида и не могу понять, когда я так приблизился к нему. Почему его горячее дыхание обжигает мои губы? Почему его запах кружит голову? И почему так трудно дышать?

Неосознанно поднимаю руку и провожу указательным пальцем по шраму на его подбородке. Вздрогнув, Давид опускает взгляд, а через секунду вскакивает на ноги, словно ошпаренный.

– Давид…

– Уходи, Матвей, – раздражённым тоном бросает и, сунув руки в карманы брюк, отворачивается.

Снова скрывается от меня.

– Меня не волнуют твои шрамы…

– Не волновали бы, не уделял бы им столько внимания, – выплюнув это, он идёт навстречу Барону.

Что за наказание? Как объяснить человеку, что внешность не играет никакой роли, что самое важное то, что у тебя внутри? Никак, если он упёрся рогами и даже слушать тебя не желает.

– Ладно, – поднимаю руки в сдающемся жесте. – Я пойду, – разворачиваюсь и направляюсь к дому.

Я устал, и физически, и морально. Устал бороться с ним, с его упрямством. Не слепой и вижу, как он тушуется, когда на него кто-то смотрит. Вижу, как злится, что не такой как все, что считает себя уродом. Мне всё равно, как он выглядит, есть ли у него шрамы или нет. Но ему явно будет лучше и спокойнее после операции.

Поднявшись в свою комнату, я не спешу лечь в постель, а подхожу к окну и смотрю во двор, где Давид продолжает играть с Бароном. Не понимаю, что в нём такого, почему его присутствие заставляет моё сердце биться чаще. Почему перехватывает дыхание, когда он в считанных сантиметрах от меня?!

Он сильный парень, не сдался, не опустил руки. Продолжает жить, даже не зная, кто он такой и кем был до несчастного случая. Если он пострадавший в той аварии, это под большим вопросом, я пытаюсь получить ответы, но следов нет, словно кто-то хорошо почистил за собой.

Кроме имени и года рождения нам ничего не известно. Но Давид сам попросил не искать ничего, раз уж его никто не ищет, значит и возвращаться не к кому. Ему вроде нравится новая жизнь, а если ему по вкусу, то мне и подавно.

Давид ведёт собаку к вольеру, прощается с ней, как обычно, потрепав за ушками, и, закрыв, идёт к дому. Смотреть больше не на что и, развернувшись, иду в ванную комнату, где принимаю горячий душ, после чего ложусь спать.

Проснувшись, я быстро справляюсь с утренними процедурами и спускаюсь к завтраку. Из гостиной доносятся голоса и, повернув туда, я нахожу в помещении Андрея и Давида, один улыбается, второй хмурый и с мешками под глазами.

– Доброе утро, – здороваюсь я, бегая взглядом от одного к другому.

Напряжение между ними витает в воздухе, особенно оно чувствуется со стороны Давида.

– Привет, Матвей, – расплывается в улыбке мой старый друг.

– Доброе, – сухо кивает Давид.

– Друг, ты не против, если я задержусь на несколько дней? – спрашивает Андрей, хлопнув меня по плечу.

– Конечно, нет, оставайся сколько душе угодно, – отвечаю я, продолжая смотреть на Давида, который становится мрачнее тучи.

– Вот спасибо, – улыбается друг. – Погуляю по вашему городу.

– У нас есть, на что смотреть. Внизу, у подножия холма, есть река, погода позволяет, можно искупаться, – наконец поворачиваюсь к нему.

– Это отличная новость, может устроим выходной? Шашлыки пожарим? – воодушевлённо спрашивает Андрей.

– Почему бы и нет, – пожимаю плечами, задумавшись. – Я и не помню, когда отдыхал.

– Я пойду, – раздаётся голос Давида.

– Куда? – тут же интересуюсь я.

– В клинику, куда ж ещё?! Мне есть куда? – слишком резким тоном проговаривает и идёт к выходу.

– Мы сейчас вместе поедем, кофе хоть выпью, – делаю шаг вперёд, не понимая, что с ним такое.

– Я сам дойду, не беспокойся, – едва на меня посмотрев, говорит он. – Завтракай спокойно, – добавляет и выходит за дверь.

– Что-то произошло? – смотрю на Андрея.

– Понятия не имею, – качает головой. – Мы толком и не общались. Парень не особо идёт на контакт, – пожав плечами, он садится за стол. – Кто он?

– Мой пациент, – со вздохом отвечаю и занимаю место на противоположной от него стороне.

– Эм, ты водишь пациентов к себе домой? – вопросительно выгибает брови друг.

– Это исключение… второе, – усмехаюсь я, вспомнив Сергея. – Он потерял память в автокатастрофе, – сообщаю и принимаюсь за еду.

– Оу, это печально, – мотает головой и делает глоток кофе. – А шрамы оттуда же?

– Да, – киваю, поджимая губы. – Ты у него спрашивал?

– Что именно? – задаёт встречный вопрос.

– Про его шрамы? – внимательно смотрю на него.

– Да, но…

– Теперь ясно, – вздыхаю и понимаю, что злюсь на друга. – Ты же врач, знаешь, что надо осторожно…

– Я был очень осторожен и тактичен, – оправдывается Андрей, и по глазам вижу, что это именно так и было, но зная Давида…

– Он… не то что сложный пациент, но… – замолкаю, потому что не знаю, что сказать.

Давид спокойный и скрытный, он не скажет, если у него болит голова, а это, в его случае, бывает часто. Я уже научился это вычислять, по складке на его лбу. Он всегда морщит лоб, когда у него что-то болит, потому силой пихаю ему таблетки. А он упрямый, думает, что так мозг пытается ему подкинуть воспоминания, и терпит эту адскую боль. А она адская, после травм головного мозга. Но шрамы его самая больная точка, он избегает зеркал и всего, что может отражать его лицо. Он скрывается за одеждой, хоть на улице жара, и только в клинике, среди пациентов, он другой. Наверное, из-за того, что там у всех какие-то изъяны.