Читать книгу Жил-был коть… - Наталья Владимировна Ларкин - Страница 4

Семейство Коробовых считалось образцово-показательным по советским меркам 1975-го года. Валерий Андреевич – физик, на оборонном предприятии работает. Папаша-праведник. На восемь на работу идет, в пять-пятнадцать уже дома. И давай по хозяйству шуршать. Утюг починить – пожалуйста, телевизор – да будьте любезны! Елена Станиславовна – учительница младших классов и мастерица. И пирожков напечет, и домашней колбасы накрутит. Двое детей. Старший – балбес и хулиган Сашка. И младшенький – Толик, мамина радость. Жили они на Борщаговке, рядом с заводом "Сатурн", где Валерий Андреевич работал. Переехали сюда лет восемь назад, как квартиру дали. Еще Санька маленький совсем был. Убежит в бурьяны – и не видно его. Потом район застроили бетонными коробками. Рядом с домом поликлиника, детский сад, школа, рынок и кинотеатр "Лейпциг". Елена Станиславовна уже битых три недели упрашивает мужа повести ее на фильм "Есения". Наконец Валерий Андреевич согласился. Отсутствием предков сразу воспользовался Сашка. Он давно мечтал о собаке, можно сказать, все двенадцать лет своей жизни. Но мать категорически против, а отец его не поддерживает.

Саша выскочил во двор. Свистнул. На зов из-за кустов показалась морда и умные глаза дворовой собаки Белки. Саша дал ей полкотлеты, припрятанные с обеда.

– Белка, а пойдем ко мне жить? – Чесал он ее за ухом.

Собака посмотрела на него внимательно и вильнула хвостом. В квартиру они поднялись без лифта, тихо, как два разведчика. Самый главный его враг – мерзкая старуха Францевна, которая живет этажом ниже. Она вечно всё подглядывает и подслушивает, а потом докладывает матери. Саша закрыл двери и еще долго прижимался к глазку. Хотел убедиться, что Францевна не идет за ними. Облезлая Белка тихонько заскулила. Саша нагнулся к ней и зашептал:

– Белка, мы дома, но надо молчать. Скоро придут родители с младшим братом. Ты спрячешься под мою кровать и будешь там сидеть. Я рано утром погуляю с тобой и принесу еды, хорошо?

Собака преданно заглянула ему в глаза. Вечером мама все время принюхивалась.

– Невыносимо воняет псиной, – сказала она.

– Это тебе кажется, – успокаивал ее папа.

Елена Станиславовна морщилась еще дня два, пока не начала уборку. Надо бы пацанов припахать, да разве ж они помогут? С рычащим и громоздким пылесосом "Уралец" она зашла в детскую.

– У-у-ж-др-ссс, – засвистело нутро "Уральца".

Из-под Санькиной кровати в порыве животного страха выскочила бело-рыжая грязная собака. Скуля и царапая паркет, она бежала ко входной двери. Елена Станиславовна выронила от неожиданности шланг от пылесоса.

– Во говно! – Кричала она.

В коридоре мать настигла Белку. Хотела было отхлестать ее полотенцем, да передумала. Все же это Сашка, подлец, виноват. Она открыла собаке двери и сказала:

– Иди давай отсюда и больше не возвращайся.

Дома был жуткий скандал. Толик ехидно улыбался. Когда родители закончили ругать Сашу, он выбежал на улицу и стал звать Белку, но она исчезла. Он искал ее по всем дворам, спрашивал пацанов, но напрасно. Саша и дальше по жизни будет тащить в дом "всех собак" в виде друзей, а его женщины – пытаться этому противостоять.

Елена Станиславовна и Валерий Андреевич лежали в постели и шептались. Надо что-то с Сашкой делать. Мало того, что сам хулиганом растет, так еще и младшего брата портит своим примером.

– А давай мы его на лето к твоим родственникам отправим? – Предложила Елена Станиславовна.

– Давай. Завтра пошлю телеграмму, – засыпая, сказал Валерий Андреевич. – Сам доедет, не маленький. Я в войну в свои двенадцать лет уже смену на заводе отрабатывал. А там его мой брат двоюродный встретит.

Саню отправили в Саратовскую губернию, село Макарово, дабы уберечь от уличного влияния. Родители решили, что так надежнее. Саша научился курить, выпил свой первый стакан самогона и лишился девственности в это лето. Деревенская дебелая девка на празднике Ивана Купалы совратила мальца.

Начался учебный год. Вернувшись из села, где он познал запретные плоды, Саша фонтанировал идеями. В квартале от их дома начиналась территория "Сатурна", огороженная бетонным забором. Сашина ненасытная натура теперь требовала большего. Его школьный товарищ Вовочка Катамадзе был такой же заводной, как Сашка, только более осторожный и рациональный. Так они и дружили. Как две стороны одной медали. После школы они сбросились по пятьдесят копеек и купили толстую кубинскую сигару "Кабанос". У Сашки дома валялся его старый пластмассовый пенал, которым он давно не пользовался. Они разломали его на пластины, обвязали ими по кругу сигару, полили спиртом и подожгли "ракету". Запуск состоялся в тупике как раз у стен "Сатурна". Однако в этот день юные конструкторы не учли силу и направление ветра. Сигара улетела за сатурновский забор. Из-за него выглянули две головы. Раздался свист.

– Стоять! – закричали мужики.

Пацаны дали дёру. Договорились сидеть по домам и вести себя так, как будто они не при делах. Отец пришел с работы и заявил, подозрительно глядя на Саню:

– На "Сатурне" диверсия. Двое мальчишек сегодня подожгли ракету и бросили ее за забор. Делом занялся Первый отдел. Меня уже вызывали. Будут теперь ходить по домам, выяснять, чьи это детки натворили.

Примерно месяц Саша боялся возвращаться из школы домой, пока действительно не произошло то, о чем говорил папенька. Вечером к ним зашел особист. Поужинал с родителями, выпил стопку. Поговорил с отцом и ушел. Все это время Саша сидел в комнате, делал уроки и прислушивался. наконец, его позвали в гостиную.

– Ну, всё, Саня, – сказал Валерий Андреевич.

– Как "всё"?

– Особист сказал, что не помнит тех пацанов. Уже все дома обошел в районе, где подозреваемые были… – Внимательно поглядел на сына Валерий Андреевич. – Нет похожих. Так и в отчете напишет. Но ты должен понимать, что оборонное предприятие – это серьезно.

Саня выдохнул. Утром рассказал об этом Вовочке, его тоже попустило.

Приближался День Октябрьской Революции. В школе как раз каникулы. На "Сатурне" – праздничный концерт с попойкой для сотрудников. Маменька с папенькой ушли культурно разлагаться. К Саше заглянул в гости Вовочка. Потрындели по-мужски. Решили летом на БАМ податься, чего зазря каникулы переводить? Вернутся героями. Предки будут гордиться ими. За это решили выпить. Сашка знал, где отец прячет спирт, принесенный с завода.

– Так заметно же будет… – Засомневался Вовочка.

– А мы воды дольем – никто и не поймет, – переубедил его Саня.

Из холодильника взяли колбасы, навалили в тарелки праздничный салат "Оливье", достали по соленому огурчику. Чокнулись стаканами с разведенным спиртом.

Вдруг щелкнул замок. Открылась входная дверь. Мальчишки залпом выпили. На кухню зашел Толик. Вовочка с облегчением вынул из-за штанины разведенный в литровой банке спирт.

– Малой, пить будешь? – Спокойно спросил он Сашкиного брата.

– Я не малой, я октябренок.

– Октябренок, мать твою, пить с нами будешь?

– А чего у вас? Компот?

– Вовки творог не едят и не пьют компот. У нас водка.

Толик вопросительно посмотрел на Сашу и достал чашку в красный горошек. Вовочка налил малому граммов сто. Толик выпил, и его через пять минут вырубило. Он как сидел на табуретке, так и поплыл. Младшенького отнесли в кровать и снова сели за стол. Вовочка откусил кусок колбасы и сказал:

– Эх, Толик ты еболик! Нечего тебе со взрослыми дядьками тягаться!

Как же Вовочка зрил в будущее! Вечером малой дыхнул на маму… Саша бегал от нее по квартире и кричал, что он здесь не при чем и Толик уже вернулся из кружка юного техника пьяным. Пусть она сама сходит туда и увидит, чем они там занимаются. Позиция "я здесь не при чем" станет в будущем его кредо. Главное не сознаваться до последнего, пока к стенке не приперли.

Елена Станиславовна отчаялась воевать с пацанами. Сказала мужу, что они оба на него дыхнуть должны. Но Валерий Андреевич и сам изрядно принял на грудь за революцию, поэтому велел сыновьям идти по койкам, и быстро, пока он добрый.

– Надо еще к маме пристроиться, – пробормотал он и выключил в детской свет.

С первым снегом во дворе начинался сезон хоккея. "В хоккей играют настоящие мужчины! Трус не играет в хоккей!"– Звучала по радио популярная песня. К этому виду спорта Сашу приучил отец, который был фанатом ЦСКА. Футбол и успехи киевского "Динамо" их не интересовали. Если по телику не шел какой-нибудь матч, Саша выходил играть во двор с пацанами. Гоняли шайбу до одури, до седьмого пота, до поломанных клюшек. Кричали друг на друга в спортивном азарте:

–Уйди с дороги, я тебе ща хавальник разобью!

Выиграв матч у ребят из соседского двора, совершенно довольный собой, Саша вернулся домой. По телевизору шел водевиль "Соломенная шляпка".

– Мать, ну ты чего? Новый год скоро… – Услышал он голос отца.

– Вот именно, а ты тут со своими сюрпризами, – всхлипывала мама.

– Пап, ты решил уйти от нас? – Влетел Саша в комнату прямо в мокрой одежде.

– Что ты, сынок? – Испуганно ответил Валерий Андреевич. – Мне работу в Москве предлагают. Хорошую. Просто сначала уеду я, устроюсь, а потом вы с мамой ко мне приедете.

– И мы будем жить в Москве? Кремль, ЦСКА, хоккей…

– Я не поеду ни в какую Москву, – заявила Елена Станиславовна. – У меня здесь работа и родственники.

– Бесконечные родственники внашем доме, – пробормотал Валерий Андреевич.

– Я не поеду, – всхлипнула она.

Саша обнял мать и посмотрел на отца.

– Ну, ладно. Черт с ней – с Москвой-то! Главное, что у меня вы есть.

Елена Станиславовна так и не узнает, что в жизни все хорошо делать вовремя. И думать не только о себе, но и о детях, об их будущем. О карьере мужа, в крайнем случае.

Судьба все равно найдет Сашу, только уже принудительно и не в самый хороший момент. И да, он останется болельщиком ЦСКА на всю жизнь.