Читать книгу Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том третий - Нелли Шульман - Страница 2

Над заливом кричали чайки. Рыбный рынок затихал, полуденное солнце било в глаза. Над серой галькой пляжа витал запах соли и мокрых водорослей.

– Хорошо, дон Диего, – сказал Ворон по-испански спутнику, – теперь расскажите мне об университете Саламанки, где вы учились.

Капитан внимательно слушал Давида Кардозо.

– Нет, – прервал он собеседника, – Альфонсо де Фонсека, основавший колледж имени себя, – Ворон улыбнулся, – был архиепископом Сантьяго-де-Компостела, а колледж предназначался для студентов из Галисии.

– Я запомню, – пообещал Кардозо.

– Нет, вы запишете. Вернетесь на постоялый двор и запишете, – приказал Степан:

– Поймите, дон Диего, – он указал на запад, – среди испанских чиновников, в Новом Свете много выпускников вашей альма-матер. Тем более в университете, где вы будете преподавать. Бумаги у вас хорошие, достоверные, незачем рисковать по мелочам.

– Я понимаю, – Кардозо спросил: «Вы были в Лиме, дон Эстебан?».

– Навещал, – отозвался Ворон:

– Собор неплох, городишко тихий. Но там жарко, вокруг пустыня. Это западное побережье, где наши корабли бывают редко. Переход в Тихий океан дело опасное.

– Я слышал, что вы когда-то атаковали Кальяо, – заметил Кардозо.

– Да, но передавать сведения, когда город обстреливают из пушек, у вас не получится, – рассмеялся Степан, – в Кальяо сидит наш человек, с ним и будете поддерживать связь. Что случится после, не ваша забота, для этого есть другие люди. Вам только надо придумать себе причину для отлучек из Лимы.

– Зачем придумывать? – они спустились к самой воде.

Взглянув на сверкающую гладь залива, Кардозо понял: «Отсюда до Нового Света прямая дорога, только море». Он продолжил: «Я врач, дон Эстебан, и поверьте, что неплохой».

Ворон кивнул:

– Думаю, что до Канар вы мне весь экипаж вылечите. Хотя какие у нас болезни? Цинги у меня на кораблях отродясь не случалось. Я за этим слежу, на свои деньги свежие лимоны покупаю. А от французской болезни, как известно, лекарств пока не придумали, – он подмигнул врачу.

– Именно в Новом Свете ее и надо исследовать, – задумчиво сказал Кардозо, – ее оттуда завезли в Европу. Я буду заниматься медицинской практикой, значит, у меня появятся пациенты и в Лиме и в Кальяо. Получится удобно.

– Разумно, – согласился Ворон:

– Теперь послушайте про университет Святого Марка, где вам предстоит работать, и не перебивайте. Вопросы зададите потом.

Отложив перо, подперев щеку рукой, Эстер взглянула на залив. Отсюда корабль на рейде казался совсем маленьким.

– Он и есть маленький, – объяснил Давид. «Это не военное судно, а торговое. Незачем привлекать излишнее внимание, на нем даже пушек нет». Добавив к письму свекрови весточку для родителей, Эстер запечатала конверт:

– Теперь и с родней не связаться, – поняла девушка, – из Нового Света посылать ничего нельзя, а когда мы вернемся домой, один Господь ведает.

– Тебе не страшно? – спросил Давид вчера, когда она сидела над испанскими тетрадями.

– С тобой нет, – твердо ответила ему Эстер.

Сейчас, глядя на пустынное море, она поежилась:

– С Канар мы поплывем в Панаму, переправимся на мулах через перешеек и отправимся в Кальяо, – Эстер помнила карту Южной Америки.

Открыв склянку темного стекла, девушка выпила ложку горького настоя.

Из Амстердама она уезжала беременной. Свекровь ахнула:

– Может, останешься? Как ты с ребенком на руках весь путь проделаешь? Теперь есть двое невесток. Они тоже понесут, все веселее будет.

Эстер покачала головой: «Нет, куда муж, туда и жена».

В Лондоне она выкинула. Девушка рыдала, сжимая ногами тряпки. Кровь сначала капала медленно, но потом полилась быстрее. Девушку скрутила тупая боль, но потом и ее не стало. Внутри осталась только пустота.

Осмотрев ее, Давид мягко сказал: «Так случается, милая. Но все к лучшему. Природа отсеивает, – он запнулся, – то, что бы и так не выжило».

– Это был наш ребенок, а не что! – закричала Эстер.

Муж попросил прощения, но Эстер помнила его бесстрастные, темные глаза и холодный лязг инструментов. Давид велел ей полгода пить снадобье. Жидкость пахла травами. Эстер робко сказала: «Но ведь в Торе говорится: «Плодитесь и размножайтесь».

– Но еще сказано, – сухо ответил муж, – что надо выбирать жизнь. Ты должна отдохнуть, впереди у нас долгое путешествие. Не спорь, пожалуйста.

– Думаю, что вы справитесь, – Ворон смерил Кардозо цепким взглядом, – но помните, что в Новом Свете немного другие правила, чем здесь, – капитан указал на гавань:

– Старики туда не едут, в инквизиторах молодые, да хищные. Костры запылали в Мехико, да и в той же Лиме. -Не устраивайте, – Ворон поискал слово, – сборищ соплеменников, как бы вам ни хотелось. Конверсо там достаточно, но не выдавайте себя. Вы кастилец, жена ваша тоже, живите тихо.

– Я понял, – сердито ответил Кардозо. «Сколько осталось времени до отплытия?»

– Завтра с утра поднимаем якоря, – Ворон посмотрел на горизонт. «Погода хорошая, до Канар доплывем играючи».

– Мне надо собрать кое-какие растения, – сказал врач. «Сделаю запасы, в Новом Свете другая флора».

– У вас есть время, – отозвался Ворон. «На рассвете за вами придет шлюпка, к тому времени будьте готовы».

– Жена сейчас складывает вещи. У нас немного сундуков, только мои инструменты и книги. Издания я все проверил, – Кардозо усмехнулся, – запрещенное инквизицией оставил в Лондоне, хотя жаль было.

– Жаль, не жаль, – хмыкнул Ворон, – однако не хватало, чтобы вас из-за книг сожгли. Завтра на корабле встретимся, – пожав Кардозо руку, он пошел по берегу к покачивающейся на тихой воде шлюпке.

Обернувшись, Степан увидел, что врач скрылся в перелеске. Ворон повернул к постоялому двору:

– На корабле места не найти, – подумал он, – да и времени не будет, а сейчас самое то. Хороша донья Эстела, повезло врачу. Джон меня бы за такое по голове не погладил. Впрочем, ей болтать не с руки, а мне тем более».

Он сладко потянулся. «Жаль, что времени мало. Я бы такую женщину долго от себя не отпустил».

Эстер пыталась затянуть ремни на сундуке. Дверь комнаты заскрипела.

– Поговорил с капитаном? – она не поднимала головы.

– Капитан сам пришел, – раздался смешливый голос. «Позвольте, я вам помогу, донья Эстела».

Запахло чем-то пряным, он оказался совсем рядом:

– Набили так, что не помещается», – сердито пробормотал капитан. Эстер и опомниться не успела. Подхватив девушку за талию, капитан поставил ее на сундук. Теперь они были почти одного роста, только капитан все равно оказался выше.

– Вы хоть и легкая, – Степан наклонился, – но сейчас закрылось.

Затянув ремни, Ворон распрямился. Красивые губы улыбались.

– Скажите мне по-испански: «Я вас люблю», – потребовал он. «Надо проверить ваш акцент».

– Te quiero, – прошептала Эстер.

– Я не расслышал, – он все еще усмехался.

– Te quiero, – его руки уверенно лежали у нее на талии.

– Молодец, – капитан погладил ее пониже спины. Руки были сильными и умелыми. Шнуровка ее корсета, казалось, распускалась сама собой.

– Теперь скажите, – он задумался, – «Я не могу жить без тебя».

– No puedo vivir sin ti, – еле слышно сказала девушка. Она часто, глубоко дышала.

– Я рад, – пальцы коснулись белых кружев ее рубашки. Грудь у нее оказалась смуглой и маленькой, такой, как он любил. Платье, зашуршав, упало к ногам девушки.

– Теперь я у вас кое-что спрошу, донья Эстела, – он взял ее за подбородок: «Слушайте внимательно». Она покорно кивнула. Ворон шепнул ей что-то на ухо.

– Я еще никогда таким не занималась, – она дерзко посмотрела на него.

– Научитесь. И другим вещам тоже, – поцеловав сладкие губы цвета спелой вишни, Ворон услышал голос с порога: «Эстер!»

– Дон Диего, – Степан спокойно повернулся к врачу. «Ваша жена, – он отступил от сундука, – плохо себя почувствовала. Я ей помог, распустил корсет».

– Мне лучше, – девушка потянула платье наверх. «Спасибо, дон Эстебан».

– Можно вас на пару слов, капитан? – попросил врач.

Ворон поклонился: «Донья Эстела, завтра увидимся».

– Я бы мог вас убить прямо сейчас, – Степан почувствовал холод кинжала под ребрами:

– Если я ударю, – Кардозо помолчал, – то вы истечете кровью. Рядом печень, это смертельно. И я вас, поверьте, спасать не собираюсь. Но для вас много чести, умирать от клинка. Если вы еще хоть посмотрите в сторону моей жены, до Канар вы доплывете живым, но на прощанье вы, дон Эстебан, получите один любопытный яд.

Темные глаза Кардозо засверкали интересом:

– Люди принявшие его просили о смерти, как об избавлении. Жаль, что я не увижу, как вы сдохнете. Ясно? – врач нажал на кинжал:

– Сходите к портовому хирургу, сделаете перевязку. Я о вас свои руки марать не хочу.

– До завтра, дон Диего, – сказал Ворон. Из-под острия кинжала на дощатый пол капала кровь. Ворон пошел вниз по лестнице.

Она стояла у окна, закусив губы, не смея поднять голову.

– Ты еще молода, – Давид вытер кинжал, – и не очень умна, Эстер.

– Давид, – прошептала она, – я не…

– Избавь меня от лжи, – поморщился Кардозо, – однако я должен знать, что могу доверять тебе, Эстер, иначе незачем тебе со мной ехать, – он махнул в сторону залива, – там мы должны быть вдвоем, а не поодиночке. Иначе не выжить.

– Можешь, – она упрямо вскинула подбородок.

– Хорошо, – Кардозо убрал клинок. Огненный диск солнца медленно опускался на западе. Давид вздохнул: «Давай сегодня ляжем пораньше, завтра долгий день». Кивнув, Эстер стерла слезы со смуглых, раскрасневшихся щек.