Читать книгу Император. Второй шанс - Никита Киров - Страница 4

Пивным перегаром от местных выпивох разило так сильно, что я чувствовал это на расстоянии. Три крепких усатых мужика пихали Алексея Тихомирова со всех сторон.

– Сказано же тебе было, – гудел самый высокий. Язык у него заплетался. – Нечего тебе здесь появляться!

– Да вы меня перепутали с кем-то, господа, – оправдывался Алексей. – Я тут зашёл выпить пива с вашей благородной компанией, ещё думал, брать за три копейки или за одну, а вы…

– Да я тебя…

– Что происходит? – резко спросил я. – Алексей, знаешь ли, мне кажется, что они точно не похожи на твоих приятелей.

Все повернулись ко мне. Я был не из тех правителей, что сидят всю жизнь во дворце, повсюду отправляя советников. Мне доводилось и поговорить с разными слоями населения, от бесправных крестьян на юге, у которых сейчас даже нет имперского гражданства, до правителей зарубежных стран.

Найти свой подход можно было к каждому. А вот с пьяными это сложнее, они редко понимают слова.

Три пьяных уставились на меня, а я продолжал:

– Думаю, вам стоит разойтись мирно, – я скрестил руки на груди. – И оставить парня в покое. Он вас как-то оскорбил?

– Нет, господин, – пьяный со спутанными русыми волосами помотал головой.

– Обманул?

– Нет, – второй, черноволосый, поднял руки в знак примирения. – Всё, господин, мы пошли, если вы позволите.

– Идите, – я внимательно посмотрел на них.

Их отрезвил мой значок, но сам по себе он давал меньше эффекта, чем мой уверенный строгий голос, который вернул их в реальный мир, где за каждый удар бывают последствия. Особенно по кому-то вроде меня.

Но едва я подумал, что дело решено, как завопил третий, самый высокий и здоровый. И самый пьяный среди них.

– Ему было сказано сюда не приходить!

– Дружище, да ты меня с кем-то перепутал, – сказал Алексей. – Я в этой пивной всего во второй раз, а ты…

Но здоровяк был настолько пьян, что мало что соображал. И не видел, кто перед ним. Он замахнулся, и мощный волосатый кулак полетел в мою сторону.

Завеса!

Я шагнул в красный мир плотного воздуха, где не было запахов и где было видно только искажённую реальность вокруг, с нависающими над нами мрачными зданиями. Я обошёл тень драчуна и вышел сзади.

Сидящий на горизонте огромный ворон даже не понял, что я снова заглянул к нему, я сделал всё быстро.

– Эй! – пьяный потирал глаза.

Меня не было перед ним, я стоял позади, скрестив руки. Для всех остальных я будто исчез и появился в другом месте.

– Последний шанс, – объявил я. – Другого не будет. Уведите его сами, или будет худо.

Настолько пьяные слов не понимают, но остальные давно уже поняли, что к чему.

– Гена, да хорош! – приятели пытались образумить своего товарища. – Гена, он же из этих самых! Из колдунов! Идём уже, пока…

Он повернулся. Глаза красные и дурные. Гена ударил снова.

Завеса. Я вышел из неё сбоку. В этот раз ворон что-то заподозрил, но успел уйти. Бить выпивших работяг – не то, к чему я стремился, но другого способа проучить его не было.

А вот дрался я сам не так, как благородные дворяне, или как я сам, когда мне действительно было семнадцать. Последующие годы научили меня сражаться иначе.

Пинок в коленную чашечку, следом удар в ухо. Гена застонал, я добавил в солнечное сплетение, а схватил за правую руку и сделал бросок через бедро. Пьяный упал в лужу спиной, а я держал его локоть в болевом.

Я знал технику, но моему не хватало навыков и силы, а ещё отбил пальцы на ноге. Впрочем, вышло неплохо, особенно против пьяного с отключёнными тормозами в голове.

– У-ха, это нечто, – Алексей вытер лоб. – Не знаю, откуда вы меня знаете, но техника у вас – моё почтение.

Я заломил руку чуть сильнее. Пытавшийся вырваться пьяный заорал. Доставлять боль людям не было моей целью, но в таком состоянии это единственное, что могло на него подействовать. Вырываться он перестал.

– Господин, только не зовите жандармов, – мужик с чёрными усами поднял руки, будто пытался меня успокоить. – Гена просто иногда буйный, как выпьет. А так он мирный!

– А что, он часто докапывается до людей? – спросил я, всё ещё держа руку.

– Редко-редко!

– Уведите его, – я выпустил захват. – А ты, увидишь этот знак – я показал на свой герб. – Даже не смей со мной связываться.

– Не буду!

– Я чрезвычайно рад, что вы мне помогли, – сказал Алексей, глядя, как приятели уводят поникшего пострадавшего. – Но я вас даже не знаю.

– Александр Бирюков, – представился я и первым протянул руку. – Проходец. Можно на ты.

– Алексей Тихомиров, хотя вы и так знаете, – он заметно удивился моему расположению. – Алхимик. Рад, что вы пришли на помощь, потому что они точно собирались меня поколотить. Обслуживание здесь – так себе, будто я сюда не приду.

Пьяные торопливо удалялись, поддерживая Гену. Я проводил их взглядом.

– Знаешь, тебе лучше не вмешиваться в такие драки, Лёша, – сказал я. – За них запросто отчислят даже меня, а уж алхимика тем более. И в такие места тебе тоже лучше не соваться, здесь люди крутого нрава.

– Да знаю, знаю, – он вздохнул. – Но деньги есть только на такие. Где ещё найдёте место во всём Велиграде, где пиво стоит по копейке за кружку? А десять кружен стоит вообще девять копеек!

– Будь осторожнее, – сказал я. – Вечно меня рядом не будет. И кроме этого, не проще ли варить своё пиво? Чему вас только учат?

– Но ведь, – будущий генерал напрягся, потом расслабился. – А, вы шутите? Хе-хе, но какое зерно рациональности в этом есть. А как говорили древние аркадийцы, истина содержится в пиве!

– В вине, – поправил я его. – До встречи. Кстати, в университете есть военная кафедра. Советую ещё поучиться на офицера, это бесплатно.

– Где бы только найти время. Но спасибо за совет, Александр.

Я пошёл к себе, махнув рукой на прощание. Немного встряхнулся, а заодно и вспомнил, что я теперь не грозный император, а пока ещё студент. Да, у меня есть одно из колец, но это на самый крайний случай. Так что люди от моего сурового взгляда разбегаться не будут.

Прошёл немного узкими улочками, и наконец добрался до домов госпожи Леонтьевой. Это десяток почти одинаковых домиков, которые она сдаёт для купцов и молодых приезжих аристократов, у которых не было денежек на другое жильё.

Впрочем, эти одноэтажные домики приличные, правда, здесь не кормят.

– Ну привет, – я сел на корточки. – Давно не виделись, дружище.

Ко мне мчался большой лохматый пёс с обгрызенной палкой. Бархан, настоящий дворянин, в смысле, действительно дворовый пёс, у которого в предках были собаки всех размеров и расцветок. Он жил у хозяйки и признавал только её и меня, а на остальных лаял.

Я взялся за палку, и Бархан начал её отбирать, рыча и дёргая головой. Наконец, я смог её вытащить из его пасти и швырнул подальше. Он тут же принёс её назад.

– Потом, Бархан. Я чего-то устал сегодня.

Наверное, я один из немногих людей, кто любит и собак, и кошек одинаково, да и вообще животных. Может быть, поэтому так всегда интересовался Хранителями. Когда видишь их вживую, выходящими из Завесы, это действительно впечатляло. В такие моменты было даже не жалко потраченный год…

Я вошёл в тёмные сени и крикнул:

– Прошка!

– Да, Ваш Благородие? – отозвался заспанный голос.

– Сгоняй-ка в лавку к купцу Елисееву, – я достал кошелёк. Срочно нужно его пополнить, он почти пуст, а ещё надо платить аренду. – Купи чего-нибудь мне на ужин…

Старый слуга отца, потирающий мизинцем в ухе, вышел в сени и зевнул. Спал. При виде его опухшей ото сна морды мне стало веселее. Живой ещё, старикан.

– Ещё надо, – я задумался и протянул ему пару банкнот. – Купи свежих газет и…

Что-то же крутилось в голове, но что? Точно, когда я был ранен, я лежал в палате госпиталя и пытался развеяться хоть как-то. Не хочу вспоминать своё душевное состояние в тот момент, но в газете, которую мне принесли через пару недель, было кое-что интересное, что может пригодиться мне сейчас. Вроде вспомнил эти цифры. Да, тогда они врезались в память.

– Купи лотерейный билет, – сказал я. Думаю, это сработает всего раз, поэтому шанс я упускать не хотел.

– А какие номера выбрать? – сразу спросил Прошка, заядлый игрок в лото. – Сегодня последний день, розыгрыш уже завтра.

Я немного задумался.

– Четырнадцать, шестьдесят два, – вспоминалось сразу. – Двенадцать, пятьдесят пять и семнадцать.

– Принято, – Прошка записал их огрызком карандаша. – Уже бегу, Ваш Благородие!

Бойкий старикан наскоро оделся и выскочил, хлопнув дверью. А я даже удивился, что вспомнил цифры, но там, в газете, была заметка, где спрашивали извозчика, выигравшего десять тысяч. Правда тогда он ничего не получил, всем было не до этого.

Теперь, он выиграет пять тысяч, ведь мы этот выигрыш разделим, но я потом ему анонимно верну его часть. Патриотичный и начитанный извозчик тогда сказал, что выбрал номера с датой образования империи (14-62), сегодняшний день (12-е число, день перед розыгрышем), а потом возраст императора (55) и его наследника Дмитрия (17).

Эти цифры буквально въелись в память, потому что были связаны с империей и императорским родом. Лишние пять тысяч мне не помешают, а я легко превращу их в сто. Знатный род помогает, но без денег человек в империи не стоит ничего.

Я прошёл в комнату. Мебели мало, только стол с ученическими тетрадками и учебниками, два шкафа, с одеждой и книгами, узкая кровать и два кресла для гостей. А ещё тумба, на которой лежала недочитанный со вчера роман.

Электричества ещё нет, оно мало распространено, но есть газовый рожок, в который надо закидывать копейку. Ещё есть керосиновая лампа. Были же времена.

Прямо в одежде лёг на кровать, подложил руку под голову и посмотрел в побеленный потолок. В углу висела паутина. Надо сказать Прошке, чтобы убрал, а то он ленится.

Ещё утром проснулся в своих огромных покоях, а теперь я молод, правда, и удобств намного меньше.

Но беспокоить меня должно другое.

Кто послал убийц? Кто угодно. Кому это выгодно? Как связаны оба заговора. Те, кто устроит заговор в будущем, ещё не родились, а их родители сейчас – простые солдаты и крестьяне.

Пока только три кандидата на роль заговорщиков, но это мои подозрения.

Генрих Михайлов, младший брат императора, глава имперской охранки. После смерти брата он стал регентом. Возможно, раньше он думал, что после смерти законных сыновей императора сам станет правителем, но тут появился Дима.

Генерал Руслан Горчаков. Знаменитый полководец, герой Гератских войн. Он единокровный брат императора Тимофея, но прав на престол у него нет, он бастард. Возможно, то, что другой бастард был признан, разозлило его.

Хоть он и солдафон, всё-таки однажды смог занять престол в моё время, через много лет. Но ненадолго, друзей заводить он не умел. Потом правил его сын, всего один день, а потом не стало и его. После этого императором уже стал я.

И третье, но это не кто-то из конкретных людей. Торговая компания Восток, которая явно была заинтересована, чтобы на престоле сидел тот, кого они поддерживают.

Сейчас у неё мало привилегий, но они явно хотят больше. И не гнушаются использовать для своих целей всё, что угодно. Впрочем, их жадность хотел использовать я сам.

На худой конец, я всегда могу позвать Маури Лео, как только пойму, кто враг в действительности. Ради этого можно отдать год жизни. Но это только когда я буду уверен в этом полностью, и стирать людей по одному подозрению не собираюсь. Это вполне могут быть агенты Герата или Заландии, которые пытаются подставить кого-нибудь из знати.

Пока же для всех этих людей я никто. Надо подумать, как обезопасить Диму от них, а заодно и всех остальных. Теперь уже понятно – чтобы защитить тех, кто сегодня выжил, мне нужно стать императором раньше, тогда я смогу. Но сначала надо встать на ноги покрепче.

И нельзя забывать про силы. Проходец – это хорошо, но нужно освоить и другое. Я не хочу в сорок лет быть стариком, как в прошлый раз. Знаний мне хватает, но нужны навыки. Этим я и займусь в ближайшие дни.

С мыслью об этом я уснул.

* * *

Мне точно нужна машина, часть выигрыша я потрачу на неё. А пока я приехал в университет на извозчике, лошадь которого воняла и вокруг неё летали мухи, чуть не опоздал.

– Бирюков, вы как всегда, – профессор Соколовский скривился. Занятие почти началось.

– Я опоздал всего раз, – ответил я, проходя к своему месту. – И на то была уважительная причина. А сейчас я успел.

Он сжал зубы.

– Сегодня важная тема, на которое вам стоит обратить особое внимание. В конце концов, вы же князь, а не какой-то там неумеха-простолюдин, как Фомин.

Низкорослый и полный молодой профессор в пенсне меня ненавидел, но сложно что-то сделать студенту, который дружит с наследником могущественной империи. Так что Соколовскому оставалось только кривиться. А вот Фомин, один из трёх незнатных ребят, в нашем классе, опустил голову, краснея.

Сам профессор из знатного рода, он племянник Великого Князя Соколовского, поэтому получил такую престижную должность. Университет отказал другому учёному, который действительно понимал, что преподаёт, и взял вместо него Соколовского.

Мне этот старик не нравился, но он мне нужен для следующего шага моего плана. Он очень азартный, и не удержится от спора. А я же получу то, что нужно мне, а заодно заново выучу пару приёмов.

Я прошёл на своё место. Дима, которого дома, похоже заставили надеть мундир вместо привычного свитера, пустил меня в середину. Я сел между ним и Викой, и достал тетрадку в кожаной обложке и механическое перо, шариковых ручек ещё нет.

– Ты впервые выспался? – шепнула Вика с улыбкой. – Обычно ты более хмурый.

– Лёг вчера пораньше.

В эти годы я не умывался холодной водой с утра, но эта привычка из более зрелого возраста перешла со мной. Я открыл тетрадку. Писать не хотелось, всё это я уже знал больше Соколовского.

– Три закона Завесы, – объявил профессор. Голос эхом отражался от стен аудитории с высокими потолка и большими окнами. – Первый закон – закон несовместимости! Различные типы магии не могут смешиваться или взаимодействовать друг с другом, так как они имеют разную природу и частоту.

Вика писала быстро и очень красивым почерком. Дима же наоборот, выводил большие крупные буквы, как ребёнок. А я с тоской посмотрел на свой почерк, как курица лапой. Не хочу писать, никогда это не любил, только разве что поставить закорючку под указом. Секретарь-стенографист лучше всего.

– Второй закон. Закон запрета. Запрещено использовать энергию Завесы для создания чего-либо, так как это нарушает баланс между мирами. И третий – закон ограничения. Энергия завесы не бесконечна и…

Все три законы я знал, в моё время остались только два из них. Но в это время они считались непререкаемой истиной. Придётся немного ускорить их изменение.

– Все три закона, – профессор поднял кулак. – Абсолютные и непреложные аксиомы, выведенные ещё в древние времена, когда…

– Иннокентий Сергеевич, – подал голос я. – Знаете ли, но ведь раньше третий закон был другой, не правда ли? Тогда почему они считаюся фундаментальными, если Завеса до сих пор не изучена до конца?

Я сел поудобнее, откинувшись на спинку стула. Дима что-то прошептал с тревожным видом, наверняка пытаясь отговорить меня от споров. Он почему-то боялся всех преподавателей и никак не мог взять в толк, что другие боятся его ещё больше. Вика покосилась на меня, но не сказала ничего. Остальные в классе замолчали.

– Третий закон был немного неточен, – нехотя согласился профессор. – Но это исключение из правил, которое подтверждает…

– Третий закон был совсем другим. Закон цены и равновесия, который справедлив для Хранителей, но не для обычных магов. Вообще, я бы назвал их рекомендациями, кроме второго и частичного третьего. Создавать вещи из энергии завесы – это действительно плохо влияет на мир. Остальное можно обсуждать.

Говорил я спокойно, без издёвки, оскорбить профессора не было моей целью. Но я знал, что всё равно его задену.

– О чём вы говорите? – профессор начал кипятиться. – Вы что, знаете больше меня? Я изучал Завесу долгие годы! А вот всякие выс… а вот всякие студенты, – он поправился, покосившись на Диму. – Вы разве не читали «Фундаментальную природу Завесы» за авторством Соколовского Сергея Борисовича? Александр, вы же не так глупы, как Фомин, чтобы её не знать.

Эта книга за авторством отца профессора, который заседает в императорском научном совете. А сам Иннокентий Сергеевич если и знал что-то в совершенстве, так это и адреса всех игорных притонов в центре.

Это его дело, чем он занимается, но то, что он совсем не понимает в вопросе – это очевидно. И что хуже – он и другие карьеристы мешают разобраться другим.

И только такой идиот, как наш профессор, будет издевать над Фоминым, будущим ректором этого университета, очень талантливым магом всех четырёх разрешённых групп. Фомин в совершенстве освоил многие вещи, для которых у Соколовского не хватило бы и жизни.

Многие учёные сомневались в трёх законах Завесы. Некоторые преподаватели вполне даже обсудили бы это со мной. Но вот такие туполобые профессора, типа Соколовского, мешали всем. Их было очень много, и они набирали в свои ряды только себе подобных.

Вот не хотел же злиться, но не выдержал. Молодая кровь бурлит. Надо не забывать, что я хотел.

– Предлагаю вам пари, – сказал я. – Я начну подготовку и, в течение месяца, я, Проходец, покажу вам навыки Источника и Транслятора, каждый на первый ранг…

По залу прошли изумлённые шепотки. Дима откашлялся, Вика уставилась на меня. Даже спиной я чувствовал удивлённые взгляды.

– Это невозможно, – профессор скривился так сильно, будто откусил лимон. – Но я принимаю пари. Если у вас не выйдет, вы уходите из университета.

– Саня, ты чего? – шепнул Дима. – Не надо!

– Идёт, – сказал я. – Но если у меня получится… мне понадобится от вас всего одно письмо.

– Хорошо, – он кивнул, потом до него дошло, чего я хочу. Он напрягся. – Какое это письмо?