Читать книгу Вновь: хроники Бэккера. Часть вторая - Никита Владимирович Чирков - Страница 4

Номад зашел в палату и сел на обычный железный стул, который доктор специально поставил перед койкой, где, поджав к себе коленки, сидела женщина в теплой одежде, пряча лицо под длинными золотистыми волосами. Это светлое место сочетало теплые и холодные тона, красивым образом создавая дополнительную глубину в семиметровом кубе, чьи стены служили частью медицинского оборудования, ныне лишь присматривающего за пациенткой, выводя целый спектр данных перед глазами Номада. Внимательно все изучив, Номад очистил обзор, решительно взяв первое слово:

– Здравствуй, Люба. – Ему было тяжело это говорить. – Вероятно, ты не помнишь меня, но имя Номад не так важно, как важны причины, по которым мне приходится нарушить твой покой. Ты провела в открытом космосе несколько часов, когда мы нашли тебя. Кислород к тому моменту успел закончиться девять минут и пятьдесят три секунды назад. Есть ряд причин, как ты смогла выжить при таких фатальных условиях. Их еще предстоит познать, потому что… Возможно, те же причины помогут нам спасти твой народ.

Когда она чуть расслабилась, подняв голову и посмотрев на него, Номад увидел неожиданную наивность в ее глазах, будто бы вместе со страхом было еще и любопытство, простое, чуть ли не детское.

– Люба, – начал он говорить, чуть приблизившись, – что последнее ты помнишь?

Она посмотрела на него со странной опаской, вынудив его дать ей воздуха, ослабить натиск. Так что недолго думая Номад переслал на медицинский планшет видеофайл, положив пластину на кровать. Ранее доктор проверял через такое устройство задачки ее интеллектуальные способности, отчего проблем с управлением не было. Номад же ждал, сложив руки на груди, сидя ровно, молча рассматривая процесс зарождения осмысленного взгляда. На видео показывалась встреча Любы и Номада на поляне, позади виднелись домики, за которыми возвышалась огромная каменная церковь Первой Молитвы. Там же, позади нее, были высокие мужчины, похожие друг на друга, находясь в напряжении, готовые защитить свою Мать. На фоне их простой одежды она выглядела изящно не только из-за длинного, застегнутого по шею пальто, но и по общей выделяющейся красоте. К ней подошел Номад, рядом с ним была немного полноватая, невысокая женщина с добрым мягким лицом, которая знакомила его с Любой.

– Я не помню этого. – Сказано было для себя, интерес неприкрыто возрастал. – Но ее лицо мне знакомо…

– Потому что это ты. – Подняв на него глаза, она увидела, как он вновь указал на планшет, где включилась фронтальная камера, немного испугав ее таким резким переходом. – Тебя зовут Любовь. Мы знакомы уже пару недель. Те люди, которые были на видео, они являются твоим народом, поклоняются тебе, слушают тебя, следуют за тобой. Для их спасения я прибыл на Колыбель. Мы планировали…

– Хватит! – отбросив планшет на кровать, скривив от злости лицо, она слезла на пол, начав ходить, словно желая укрыться от воспоминаний, закрывая голову руками. Номад ничего не делал. Он знал, что никакой силовой метод не сработает, а стимуляторы или подключение к Объему могут лишь усугубить ее состояние. Какая-то глупая безысходность, заключает он с досадой, не подавая вида, как будто бы третья сила вмешалась в его планы и жизни, устроив примитивную подножку, сбив с пути, лишив самого ценного. Он хочет принять обезболивающее, отсечь физическую и эмоциональную боль, но обещание самому себе все же оказывается сильней манящего своей доступностью спасения. Теряя терпение, Номад уперся в неприятную версию, что она симулирует потерю памяти, выкраивая таким необычным способом то ли время для чего-то, то ли возможность повлиять уже на него, заходя с непроверяемого угла.

– Я полюбил тебя. – Сказать это было столь же тяжело, сколь, взглянув на ее удивление, принять, что она не та, которую он желал видеть рядом с собой. – Но есть нечто большее, чем ты и я. Чем то, чего, вероятно, не будет, но к такому я готов. Готов, потому что на мне ответственность не меньшая, чем на тебе. Ответственность не друг перед другом, а перед теми, чьи жизни мы должны спасти.

– Мне трудно… – Она оперлась спиной на стену среди оборудования, голос ее становился все более осознанным. – Ты говоришь про ответственность за других… Я чувствую, что это правда. Это откликается. Ты упоминаешь имя Люба… и я помню его. Но все это далеко.

– Я бы дал тебе столько времени, сколь нужно. Но такой роскоши, как, опять же, время, у нас в недостатке.

– Как я оказалась в космосе?

– Правильный вопрос. Есть угроза. Она стремится разрушить наш союз, чтобы мы не смогли собрать все свои силы и построить новый мир. Ты была на одном из трех космолетов, которые направлялись сюда с Колыбели, чтобы сберечь твоих людей от смерти. Но эта угроза нанесла удар в спину. Два из трех были взорваны, еще не успев покинуть планету, третий, где была еще и ты, он достал последним. Мы успели сообщить о нападении, вот ты и была готова, накинув скафандр, оказавшись ближе всех к шлюзу. Что, разумеется, неудивительно, потому что для них ты была ценней всего.

– Кто это сделал?

– Его имя Олдуай. Я пока не узнал, чего именно он хочет добиться своими разрушениями, но его нельзя недооценивать.

Ее тяжелый взгляд неприкрыто говорил о подступающем защитном механизме.

– Даже если я тебе верю, у меня есть выбор?

Номад встал, сохранив между ними расстояние в пару метров, смотря на нее с мягким сожалением:

– У тебя нет выбора. Его нет и у меня. Мы привели тебя сюда несколько часов назад. Причина, по которой ты так быстро восстановилась, состоит в том, что находится внутри тебя. Взгляни на свою левую руку: эти искажения – результат взаимодействия с космическим артефактом, что привело к изменению твоих клеток, сделав тебя сильней, выносливей, долговечней. Но Осколков больше нет, и…

– Как ты сказал?!

– Вижу, память все же возвращается.

– Я помню, что ненавижу и это слово, и то, чему оно принадлежит.

Номад смотрел прямо в ее глаза, аккуратно подбирая слова, боясь спровоцировать опасные воспоминания.

– Больше нет ни частиц, ни самого Осколка. Ты была свободна от его влияния. Но внезапно откуда-то твой организм стал носителем Восковой крови. Это бледная субстанция, способная ассимилироваться в органике, неся в себе воспоминания тех, кто был с ней в контакте ранее. Каждая капля – так же цельный организм, как часть коллективной памяти и воли всех остальных капель.

– Перейди уже к делу. – Нетерпимость дала ему возможность быть более прямым, намекнув, что от нее все же может быть польза.

– Люба, которую я помню, тоже ценила суть, выбирая главное, не вторичное.

Она строго смотрела на него, ожидая, чему он в ответ даже слегка улыбнулся.

– Олдуай не знал, что мы успели эвакуировать почти половину твоего народа. Хотя, может, и знал, тут не угадаешь. Но вот чего не знали мы, так это невозможность носителей Восковой крови быть в космосе. Они умирают прямо здесь, прямо сейчас.