Читать книгу Шестьдесят шесть дней - Nina Kabul - Страница 6

Поняла, что не должна извиняться ни перед кем за то, что худею, и вчера прочитала о булимии. Кстати, УРА! УРА! УРА! Уже пятый день, чувствую себя хорошо, правда, после около восьми километров ходьбы устала.

При булимии, люди переедают, и очищают свой желудок искусственно, так я не делала, но лишь потому, что не смогла вызвать рвоту сама, но вчера всерьез задумалась. Вдруг у меня начнется анорексия, потом булимия, а может, я не доживу до булимии, не справившись с анорексией?!

Начала бояться, что не справлюсь с собой, с привычками в питании, чтобы отвлечься от мрачных мыслей перешла к историям похудения девушек, которые смогли постройнеть и на шестьдесят, и на сто килограмм. Эти невероятные люди меня вдохновили. Именно тогда поняла, что у каждого человека есть выбор, он принимает решение, в зависимости от своих желаний, и не должен извиняться за то, что, к примеру, хочет похудеть, как я, или за то, что не пишет, о принятии себя таким, какой Вы есть. Каждый раз, начиная попытку похудения, я делала это для того, чтобы влезть в более маленький размер одежды, чтобы начать нравиться парням, чтобы хорошо получаться на фотографиях, и каждый раз искала себе мотивацию, переехав в Т, моей мотивацией некоторое время было: «не стать, как Суман».

После переезда для учебы на магистратуре, я жила с Анко, с которой училась и на бакалавре, мы вместе приехали. К нам подселили Суман, она была высокая и большая, что бы вы примерно понимали, она была больше моего старшего брата Алана (его рост около 178, вес около 70 кг.) и в высь, и в ширь, сравнила, когда он приезжал ко мне. Ночами Суман съедала перед ноутбуком двойные бургеры, сандвичи, шоколадки, запивала это газировкой, кстати все это за один раз. Почти каждый день она ела большую упаковку чипсов и разные сладости. Я смотрела на нее, и мне это не нравилось, сразу же начинала представлять себя со стороны, и думала: «Неужели, я выгляжу также ужасно, когда много ем?!». Анко, также пытавшаяся постройнеть, как – то сказала мне:

– Если мы не хотим выглядеть, как Суман, нам надо похудеть. Мы будем видеть ее, как она ест. Суман – наша ходячая мотивация не жрать!

Выглядела Анко серьезно, я с ней согласилась, хотя каждый раз говорила, что ей худеть не нужно, это действительно было так. У нее стройные, длинные ноги, худые руки, на что Анко сказала:

– Ты не видела мой живот, и может для тебя я стройная, но для себя нет.

После этого я оставила свои попытки.

Анко всегда была ко мне честна, прямо говорила, когда мне стоило похудеть. Говорила о том, что, когда я сбросила 10 кг. выглядела потрясающе. Я многим с ней поделилась, как и она со мной. Когда я говорила ей, о страшных подружках: «Задумайтесь, если у вас нет страшной подруги, может это вы и есть», Анко сказала, серьезно и прямо глядя в глаза: «Ты не страшная подружка». Ее голос был честный, я понимала, что она действительно так думает.

Мне до сих пор стыдно, вспоминая при каких обстоятельствах, она съехала от меня. Так как в начале учебы, Анко и я мечтали жить вдвоем, мы поселились в общежитии моего факультета, изначально все было хорошо. Мы очень сблизились за четыре месяца проведенных бок о, бок. Но уже в начале декабря, она начала меня раздражать, я не хотела с ней разговаривать и не понимала, почему это происходит. Анко же оставалась адекватной, сейчас я и не вспомню наши ссоры, но после Нового года, в январе, мы с Суман поговорили. Оказалось, что нас раздражали одни и те же привычки Анко. Волосы в ванной, к примеру. Или то, как она мыла посуду, на ней оставались кусочки еды, ужасная уборка комнат. Способность Анко к готовке, точнее отсутствие этой способности. Я обсуждала ее с Суман, еще больше настраивая себя против нее, и не заметила, как перестала с ней вообще разговаривать, я просто игнорировала Анко. Были различные попытки наладить с ней все, но я не смогла, я старалась не чувствовать к ней неприязни, у меня не получалось, даже успела пожалеть, что слишком много рассказала о себе. Как – то с Суман мы приготовили ужин, и не пригласили Анко, такое повторялось даже два раза. Мне до сих пор жутко стыдно, но я успокаиваю себя тем, что раз вела себя так, значит, были на, то причины, которые уже стерлись из памяти, ведь, как оказалось, все плохое и в правду забывается. Когда Анко готовила, она использовала самые дешевые продукты, мы же с Суман готовили, тратя больше времени, денег, и это осточертело. Наступил март, из- за того, что Анко жила в общежитии не своего факультета, ей выставили счет, хотя наш грант покрывал проживание. Около двух недель неизвестности, и она к моему облегчению переехала. На тот момент, Суман съехала, из – за того, что больше не могла жить с Анко, но как стало известно о ее переезде, вновь начала жить со мной. Я не хотела портить отношения с Анко, и думаю, у меня получится все наладить, я поздравила с днем рождения ее маму, но больше мы не переписывались, не хочу видеть ее сейчас. При одной из наших последних ссор, я злобно выкрикнула:

– Может, тогда переедешь!

– Я итак скоро!

После того, как узнала, что она может переехать, я специально вела себя еще хуже, чтобы это случилось быстрее. Анко понимала это, но условия в моем общежитии были лучше, и я также понимала, что она не хочет переезжать. После моего злобного выкрика, я не находила себе места. Спустя полчаса, написала ей, что мне стыдно за свое поведение, но я не могу находиться с ней рядом, о том, что теперь после переезда Суман мы сможем жить в двух разных комнатах и не видеться вообще, о том, что я действительно беспокоюсь за ее жизнь в новом месте, с новыми соседками, и с этой стороны не желаю ее переезда. Она зашла в мою комнату, и обняла меня, впервые захотелось расплакаться, оттого, что я мерзкий человек:

– Ну скажи, я хоть чуточку надоела тебе?

– Нет, – ответила Анко и улыбнулась.

В одно время на бакалавре, у меня была мания помогать людям, расти. Я где – то вычитала, что сильный человек растет не только сам, но и помогает остальным. Так, посчитав себя сильным человеком, я начала помогать Анко. Думаю, что начала помогать, советовала ей разные книги, большую часть из которых она прочла. Говорила ей, перестать быть такой доброй по отношению к людям, учиться твердости. Сейчас жалею об этом, потому что временами вижу в ней соперницу. Одно время мне не давала покоя мысль: «Что, если Анко, которую я сделала, станет лучше меня?». Я не сильный человек, не готова помогать другим. Меня пугало, то какой становится Анко, она изменилась, и не в лучшую сторону. Ее слова и поступки, удивляли не только меня, но и нашу на тот момент, банду из пяти подружек. Изменения Анко не описать, ее изменения можно было прочувствовать. Я хотела научить ее здоровому эгоизму, но у меня не вышло. Я не испортила Анко, нет, но было бы лучше, если бы я не вмешивалась, не имея на это никакого права.