Читать книгу Тюрьма ребёнка - Ноэль Веллингтон - Страница 11

На Земле, весной, вскоре после того, как в тундре сошёл снег, у озера в горной долине паслось стадо мамонтов. Они мирно сгребали в кучи мох бивнями, чтобы отправить его в рот, срывали охапки травы и осоки и молодые листья с кустов. Так проходили дни, и стадо никто не беспокоил. Одним пасмурным, прохладным и туманным утром, земля задрожала под их ногами, и стадо заволновалось, понимая, что следовало уходить из этого места, однако они не успели. Вода в озере вдруг заволновалась, приподнялась посредине, забурлила, и громадный пузырь из смеси тяжёлых и ядовитых вулканических газов вырвался на поверхность, заполняя долину зловонным удушьем. Животные затрубили и бросились прочь от озера, но было поздно. Дышать им было больше нечем, и они потеряли сознание и попадали на землю.

Когда несколько дней спустя, ветры с холмов развеяли и унесли облако удушливого газа, в долину пришли хищники и падальщики, почуяв запах смерти. Несколько дней они рвали зубами толстые шкуры, чтобы добраться до вкусного мяса мамонтов. Двум из этих хищников, наконец, удалось разорвать шкуру одного из мамонтов там, где она была потоньше, и они принялись отрывать куски мяса. Пир их, однако, продолжался недолго. Землетрясение возобновилось, и подушечки их чутких лап ощутили содрогание почвы. Бросив роскошный обед, животные предпочли убраться из долины, а не рисковать жизнью. Когда рядом никого не было, обнажённое мясо мамонта вдруг зашевелилось, из него сначала показалась одна человеческая рука, потом другая, и они схватились за шерсть вокруг раны и вытянули наружу человека необычайно высокого роста и могучего телосложения. Он встал во весь рост, осмотрелся и направился прямо в озеро.

Холод и ледяная вода нисколько не беспокоили этого странного человека, и он зашёл в неё по грудь и принялся смывать с себя кровь мамонта. Вымывшись, он вышел из воды, сел на корточки и занялся изготовлением орудий из камней на берегу озера. Он работал день и ночь, не прерываясь на сон. Когда у него были несколько резцов и ножей, он вернулся к мамонту и принялся срезать с него шкуру и сбривать мех с оставшейся. Из шкур он соорудил себе одежду и обувь, а из шерсти свил нитки и сплёл из них большое покрывало. Из бивней он изготовил два острых кинжала и несколько наконечников для копий и гарпунов для ловли рыбы. За этим занятием он провёл весну и лето. Хищники и падальщики вернулись и попытались напасть на него, но он с огромной силой бросил в них несколько камней, попадая прямо в глаза, выбивая зубы и ломая им лапы, и они оставили его в покое, удовольствовавшись тушами остальных мамонтов.

Когда у человека всё было готово, он покинул долину и направился на север, через перешеек полуострова к материку, а оттуда на юго-запад, к лесному поясу. Со стороны могло показаться, что он точно знал, куда идёт. Его путь выглядел, как извилистый серпантин, но благодаря этому он обходил непроходимые ущелья, русла быстрых и глубоких рек, топи и крутые горы. Дойдя до лесов, он направился к словно поджидавшим его вырванным из земли молодой, прямой и тонкой рябине и старому, толстому можжевельнику. Из рябины он сделал древки копий, а из можжевельника дубину. Оба ствола были уже сухими, и ему оставалось лишь срезать сучья, кору и корни и придать нужную форму. За всё это время человек не проронил ни единого слова, а на его лице не дрогнул ни единый мускул, и ни разу не изменилось спокойное, отрешённое выражение. По пути он питался ягодами, грибами, кедровыми орехами и сырым мясом зверей и птиц, которых убивал в основном меткими бросками камней.

Обзаведясь копьями и дубинкой, он сложил их в заранее заготовленный длинный, узкий мешок из шкуры мамонта, который нёс за спиной. Оттуда он повернул почти прямо на запад, пересёк тайгу и поднялся на невысокую гору, в долине за которой текла узкая, мелководная речка. Он некоторое время стоял на голой вершине и всматривался в другой берег реки, пока не заметил вдали поднимавшийся из леса дымок. Тогда он направился прямо к нему.

Племя пещерных людей жило в южном склоне долины, прямо над рекой. Когда-то давно она была бурная и полноводная, и тогда она вымыла из твёрдого гранита южного склона все мягкие, растворимые вкрапления. Так образовались пещеры, где жило племя. Теперь они лежали намного выше верхнего уровня реки во время весеннего половодья, и она не могла затопить их. Вечером того дня, когда все собрались в пещерах и возле них и готовились ложиться спать, кто-то заметил ищущего от реки человека. На него сначала повернулась одна голова, потом несколько, и скоро все, кто там были, повскакивали на ноги и схватились за копья. Человек был громадного роста, богатырского сложения, одет в шкуры мамонта, а его голову венчала шапка из медвежьей головы. Люди перепугались не на шутку.

Подойдя, человек скрестил руки на груди, сложил пальцы так, что только указательный и средний оставались прямыми, и медленно развёл руки в стороны, показывая, что ничем никому не угрожает и не собирается драться.

– А хо ми ке ми ке га ли ка у га ры и ка ле а о са ма у але вы ка, – сказал он на наречии, на котором говорили племена в округе на многие недели пути.

Это значило: «Меня послал дух Великой Медведицы, стоящей на лысой горе».

Все племена в округе верили в дух Великой Медведицы, в то, что она стоит над миром на лысой горе и следит за тем, чтобы люди охотились, а животные плодились.

– Зачем Великой Медведице надо, чтобы ты сюда пришёл? – спросил кто-то из старших.

– Она призвала меня и сказала: «Иди и научи людей тому, что им следует знать», – ответил незнакомец. – Я буду жить с вами и учить вас. Как называется ваше племя?

– Мы зовём себя племенем Серой Цапли, – ответил кто-то.

– Это хорошо, – сказал незнакомец. – Я стану вашим защитником и вызывателем духов.

Люди успокоились и осмелели. Они подошли, чтобы рассмотреть его поближе. Они трогали его шкуры, ожерелье из когтей медведя на его шее и копья в чехле у него за спиной. Он спокойно постоял, пока они не удовлетворили своё любопытство, а потом направился в небольшую пещерку рядом с главной. Там он постелил себе подстилку, и лёг спать.

– Как тебя зовут? – спросил вождь племени, самый смелый из всех.

– Меня зовут Большой Страх, – ответил незнакомец, не поворачивая головы.

Люди потолклись у входа, перешёптываясь о том, что он, похоже, не боится никаких зверей, раз спит один и без огня, и разошлись. Наутро жизнь навсегда изменилась для членов племени. Большой Страх, казалось, знал и умел всё на свете. Он учил их, как находить и выбирать камни для изготовления орудий, как лепить из глины, как делать острые иглы и готовить клей, и всё, всё, всё. Когда он впервые снял одежду из шкур, люди увидели на его теле рисунки. На груди была нарисована Великая Медведица, стоящая на лысой горе, а вокруг были нарисованы фазы луны. Там ещё были самые разные фигуры и изображения животных, рыб, насекомых, листьев и цветов. Даже на спине у него были изображены странные узоры. Люди опасались Большого Страха, но и любили и ценили его. Он никогда не улыбался, не смеялся, и по его лицу невозможно было понять, что он чувствует. Это вызывало у людей настороженность. Но он всегда оказывал помощь тем, кто в ней нуждался, лечил больных травами, ягодами и укусами пчёл, вправлял вывихи и зашивал раны жильными нитками.

Однажды Большой Страх вернулся из тайги и принёс в мешке нескольких волчат. У одного была сломана лапа, и он примотал к ней расщеплённую пустую кость. Волчат он кормил с рук кусочками мяса, и они росли, привязавшись к нему. Поначалу соплеменники ворчали, что волчата вырастут и станут волками, которые потом набросятся на них, но волки были смирными и остались жить у пещер. Они рычали, если близко подходили медведь или росомаха, и племя начало привыкать к ним. Один из волчат проявил себя злым и диким, и сам Большой Страх убил его и скормил другим ручным волкам.

Тем временем Большой Страх настоял, чтобы люди собрали плоские камни, которыми был усыпан склон долины вдоль обрыва, и сложили из них стену у входа в пещеру, а оставшийся узкий проход загородили жердями, переплетёнными молодыми прутьями. В пещере стало темнее, но и намного теплее. Люди стали меньше мёрзнуть, выживало больше детей, и все стали жить дольше. Численность племени увеличилась, как никогда.

Однажды утром Большой Страх вошёл в главную пещеру, посмотрел на всех и громко сказал, что в племени мало женщин, и что нужно взять копья и пойти к пещерам соседнего племени, чтобы отобрать женщин у них. Племя сомневалось, но он сказал, что дух Великой Медведицы прогневается, если племя ослушается её воли, и мужчины последовали за Большим Страхом. Он повёл их через лес и горы в другую долину, где жило ближайшее племя. Там Большой Страх объявил, что пришёл забрать женщин того племени. В него метнули сразу три копья, но он своим отбил два, а третье поймал и метнул обратно, пробив грудь метателя насквозь. Остальные мужчины осмелели и напали на мужчин того племени. Своим копьём Большой Страх сразил ещё двоих, и в конце концов, всех мужчин того племени убили, а молодых, здоровых женщин и детей забрали с собой.

Племя продолжило расти и процветать. Советы Большого Страха позволили им добывать больше добычи и лучше сохранять её, меньше болеть, делать лучшие оружие и инструменты, и жить дольше. За несколько лет племя стало сильнее и многочисленнее окрестных племён.

Как-то раз две женщины мыли шкурки у реки под пещерами, и к ним подошёл медведь. Женщины испугались и завизжали от страха. Охотники у пещер вскочили и схватили копья, но они прекрасно понимали, что добежать до берега не успеют, и что медведь может задавить одну или обеих. Большой Страх вышел из пещеры, взглянул вниз, выхватил из рук одного из охотников его копьё, внимательно осмотрел его и метнул с огромной силой. Копьё со свистом улетело в лес, а Большой Страх повернулся и спокойно вернулся в свою пещеру. Когда охотники спустились к реке, они увидели женщин, сидящих на земле, обнявшись, а перед ними пронзённого копьём медведя. Тот был ещё жив, но лишь быстро, поверхностно дышал, и из его пасти текла кровь. Копьё пробило его насквозь прямо через сердце. Двое встали между медведем и женщинами, которые были перепуганы так, что у них отнялись ноги. Другие подняли их и повели к пещерам, а медведь скоро умер. Слухи о невероятной силе и ловкости Большого Страха начали распространяться среди окрестных племён.

Сменялись поколения, а Большой Страх лишь медленно старился. Люди говорили, что сам дух Великой Медведицы сделал его бессмертным. Другие племена прослышали о нём, и из них приходили люди, приносили ему дары и просили вылечить их или дать им совет. Большой Страх договорился со старейшинами нескольких племён объединиться и стать братьями. Они все нарисовали на груди изображение Великой Медведицы, и так союзные племена узнавали друг друга.

Однажды вечером, когда взошла луна, шаман зачем-то вышел из своей пещеры и замер, подняв глаза к Луне. Он долго стоял неподвижно, глядя в одну точку. Это заметил сначала один соплеменник, потом другой. Люди начали переговариваться об этом, и слух быстро разнёсся среди них. Почти все взрослые высыпали из пещер и столпились вокруг шамана. Он стоял, глядя на восходящую луну, и не замечал ничего вокруг. Потом он повернулся и быстрыми шагами направился в пещеру. Перед ним тут же расступились. Из пещеры он вышел с копьём и, по-прежнему не произнеся ни слова, отправился в лес. Племя загудело, и старейшины настояли, чтобы несколько молодых охотников последовали за шаманом, чтобы не оставлять его одного в лесу. Те тоже схватили копья и бросились догонять шамана, быстро удалявшегося в наступающих сумерках. Он поспешил через лес к реке, перешёл её вброд и начал взбираться на гору на противоположном берегу, на ту самую, с которой впервые разглядел дымок из пещеры племени больше столетия назад.

Поднявшись на самую вершину, шаман опёрся на копьё и замер, пристально глядя на луну. Охотники собрали дров и развели неподалёку костёр, чтобы согреться. Когда стемнело, и дыхание людей в холодном воздухе стало паром, один из охотников, сидевший лицом к верховному шаману, что-то заметил и растолкал остальных. Все повернули головы и посмотрели на своего шамана. Струйки пара из его ноздрей поднимались вверх и тянулись, казалось, до самой луны. Напуганные, они сторожили всю ночь, сменяясь, а шаман так и простоял неподвижно как статуя, до утра, лишь следуя глазами за луной. Утром, когда начало светать, пар словно вернулся в его тело, и он повернулся и точно так же неподвижно продолжил смотреть туда, где должно было взойти солнце. Охотники ничего не понимали, но когда они пытались задать шаману вопросы, он не отвечал, и на его лице даже не дрогнул ни единый мускул. Когда солнце взошло, он некоторое время следил за ним взглядом, а когда его красный диск оторвался от линии горизонта, он позвал охотников возвращаться к пещерам. Племя ожидало их возвращения, и едва завидев, что все вернулись, оно столпилось у входа в пещеры, обеспокоенно ожидая новостей.

– Грядёт долгая, холодная зима, – сказал шаман, подойдя. – Это будет зима без весны и лета. Она продлится так долго, что ни вы, ни ваши дети, ни даже внуки не доживёте до её конца. Чтобы племя выжило, вам придётся оставить эту землю и уйти далеко на юг. Туда пойдут и другие племена, и вам придётся сражаться за охотничьи угодья. Я поведу вас, но не скоро, а после того, как Великая Медведица снова пошлёт мой дух к вам в новом теле.

Действительно, люди начали замечать, что зимы наступают всё раньше и длятся дольше, что лето прохладнее, а зимние морозы всё крепчают. Стало труднее добывать зверя и птицу. Ягод и грибов рождалось меньше. Зимой снега стали глубже, а лёд на реках и озёрах толще. Люди заговорили об этом с Большим Страхом, и он подтвердил, что именно об этом он предупреждал их. Племена заволновались, обсуждая, следует ли им уже сниматься с насиженных мест и трогаться в путь на юг, но шаман велел им оставаться на месте, пока он не умрёт, и пока Великая Медведица не пошлёт им нового шамана. На этот момент он прожил среди пещерного племени уже больше ста лет и состарился. Его спина уже не была такой прямой, волосы совершенно поседели, а на лице пролегли морщины. Он всё реже уходил в тайгу с копьём и всё больше сидел у реки на поваленном стволе, глядя на бегущую воду и слушая крики соек и чириканье синиц и снегирей. Однажды весенним днём он отправился туда, и дети, как обычно, собрали для него дров и разожгли рядом костёр, чтобы он мог согреться. Когда вечером охотники вернулись из тайги, кто-то обратил внимание, что Большой Страх не возвращался от реки. Двое пошли за ним и вернулись бегом, громко крича, что их шаман умер. Он упал с бревна, на котором так любил сидеть, и лежал на спине, а его неподвижные глаза смотрели прямо в небо.

Всё племя бросилось к реке. Все настолько привыкли к тому, что Большой Страх жил вечно, что каждый чувствовал себя осиротевшим. Многие падали на землю и плакали. Самые великие охотники разделись, подняли шамана и отнесли его на середину реки, где опустили в воду, чтобы река унесла его туда, откуда его дух вернулся бы к Великой Медведице. Всё племя смотрело, как река медленно несёт его тело вниз по течению, и разошлись все только тогда, когда оно исчезло за поворотом. Когда племя поднималось к пещерам, снизу из долины послышался вой волков, уханье сов и рёв медведя. Племя содрогнулось, считая, что все звери тайги пришли проводить их верховного шамана по имени Большой Страх. Когда течение реки отнесло его тело за два поворота, он внезапно ожил, перевернулся и поплыл к берегу.

– Конечно же, они не догадались снять с меня шкуры, – равнодушно сказал он, выбравшись на берег.

Там он разделся и развесил одежду на ветвях. Собрав дров, он высек огонь на растопку, одним огромным, глубоким выдохом раздул её и разжёг костёр. Пока его одежда сохла, он стоял рядом с огнём и спокойно ждал. Вокруг рыскали волки, но они боялись подходить к огню. Спина Большого Страха распрямилась, морщины на его лице разгладились, и лишь седые волосы напоминали прежнего старика. Как только он убедился, что его одежда и обувь просохли, он оделся, набрал камней с берега, чтобы защититься по пути, и поспешил прочь, сквозь тайгу. Поднявшись на ближайшую гору, он разбросал сложенные рядком большие, плоские камни. Под ними лежали новые копьё, гарпун и дубина, почти такие же, как те, с которыми он пришёл в племя столетие назад. Вооружившись, он продолжил свой путь прочь от пещер своего племени.

Большой Страх не просто направлялся куда-то, а охотился. Он выискивал добычу – волков и медведей. Ему были нужны их шкуры, зубы и когти. Из них он сделал себе новую одежду и новое ожерелье. Пока они не были готовы, он спал в лесу, под открытым небом и питался мясом и тем, что мог собрать в тайге, а затем повернул назад и вернулся к пещерам. Прежде, чем вернуться, он тщательно сбрил седые волосы, усы и бороду, и на их месте выросли новые, молодые.

Как и столетие назад, незнакомец в одежде из волчьих шкур с копьём, гарпуном и дубиной за спиной шёл от реки к пещерам. Племя увидело его и опять заволновалось. Ручные волки бросились к нему, но не рыча, как на посторонних, а скуля от радости, и принялись прыгать вокруг, ожидая угощения или ласки. Они вставали на задние лапы, но не чтобы разорвать ему горло, а чтобы лизнуть его в лицо.

– Я пришёл заменить вам верховного шамана по имени Большой Страх, – коротко представился он.

– Он так похож на Большого Страха, – зашептались в толпе, через которую он прошёл к своей пещере. – Такого же роста, такой же могучий и бесстрастный, только молодой, и волосы и борода у него недавно были сбриты наголо, а голос не глухой и скрипучий, как старое дерево, а звучный, как зов изюбря.

– А может быть, ты и есть сам Большой Страх? – испуганно спросил кто-то.

– Большой Страх вернулся к Великой Медведице, и она снова послала его к вам во мне, – ответил он, ударяя кулаком в грудь над сердцем. – Большой Страх – это дух. Он не может жить или умереть. Он вечен и существует всегда.

– Ты поведёшь нас на юг, прочь от долгой зимы, как обещал прежний Большой Страх? – спросил кто-то ещё.

Новый шаман остановился и бросил долгий и внимательный взгляд на тайгу и горы вокруг, поверх голов людей, словно не замечая их.

– Да, – задумчиво ответил он. – Долгая зима всё ближе, и нам пора уходить, иначе другие племена займут все хорошие земли, и нам придётся драться с ними за дичь и плоды.

Он повернулся и пошёл в свою пещерку. У входа он остановился и продолжил через плечо: «Даже если мы поспешим, драться всё равно придётся, но меньше. Остаться, значит, умереть. Промедлить, значит, умереть. Мы уйдём в начале лета, когда на перевалах сойдёт снег и просохнет земля в горах. Предстоит долгий путь. Поутру пошлите гонцов во все союзные племена и созовите вождей и шаманов ко мне на совет».