Читать книгу Закон популярности. Критика, обзоры, публицистика - Ноэми Норд - Страница 16

Психиатр Минц в «Патографии Пушкина» докопался до великого.

Спрашивается: зачем? Для чего докапывался?

Почему бы не оставить великого в покое?

Так нет, влез ногами во прах, запустил под рассыпавшиеся ребра пинцет и принялся выхватывать на свет лохмотья растленного сердца.

По мнению психиатров, каждый пишущий, и тем более поэт – их пациент. Особенно тот, кто с властью не дружит.

Надо радоваться, что любопытство доктора Минца дальше постельной темы не пошло. Он удовлетворил психиатрию, как псевдонауку, обнаружив эротическую девиантность А. С. Пушкина.

«Как все патологические эротоманы, Пушкин был фетишист: образ женской ноги всего ярче зажигал его эротическую фантазию. Это общеизвестно, об этом свидетельствуют многочисленные стихи и рисунки, набросанные в черновых его рукописях. Один ученый и пушкинианец-проф. Сумцов-написал специальную работу о женской ножке в поэзии Пушкина.

Если о фетишизме Пушкина ученый мог написать работу, то тем более можно написать целую книгу о патологической ревности Пушкина, которая могла принимать у него фантастические размеры и которая всегда была злокачественным осложнением патологической сексуальности Пушкина. Ревность Пушкина поедом ела его в продолжении всей его жизни, по всякому ничтожному поводу, и приняла грандиозные размеры во время женитьбы Пушкина».

И еще:

«в тогдашних светских и бюрократических кругах общества, где бывал Пушкин, его боялись как развратника настолько, что в резузьтате правительству приходилось ссылать его куда-нибудь в ссылку. Его высылали в Одессу, Кишинев».

«вел разгульный образ жизни, натворил величайшие безумства, и поведение его вообще указывает, что он находился в ненормальном и сильно возбужденном состоянии, соответствующем маниакальному или гипоманиакальному. Поведение его настолько ненормально, что заставляет тогдашнюю администрацию выслать его из Петербурга».

Ну, типа, участковый милиционер написал характеристику для развода маньяка с девственницей.

И хотя в психиатрической карте «душевнобольного» Пушкина много смешных и интересных подробностей, думается, написан сей опус не случайно.

Со времен Пушкина и до наших дней властократия немало прикончила поэтов, и Минц для оправдание деспотии на примере Пушкина доказал, что поэты – сами нарывались.

И вот его главный диагноз:

«Шизоидный элемент эту эмоциональную меланхолию превращает все более и более в шизоидную скуку, вялость, тоску, апатическую „деревянность“ и безразличие. Извращается жизненный тонус, развивается желчность, возрастает ревность принимающая характер бредового состояния; точно так же растет подозрительность и принимает также характер бредовой идеи. По-видимому, если бы не случайная смерть поэта, этот шизоидный компонент всецело завладел бы психикой Пушкина, ибо такова была тенденция этого шизоидного компонента в последние годы его жизни».

Как молотком доктор Минц выбивает на великом постаменте:

«Бредовое состояние, бредовая идея, шизоидный компонент (2раза), шизоидный элемент».

Хочется возразить: «Нехорошо, док, за глаза диагнозы ставить, особенно покойникам.

А где последнее слово подсудимого? Где энцефалограмма?

Где анализы?

А не примазывается ли доктор Минц с обнаруженной у себя шизой к великим?

Нехорошо, ой как нехорошо!