Читать книгу Закон популярности. Критика, обзоры, публицистика - Ноэми Норд - Страница 3

Праязык – язык древнего человека нашептан окружающим лесом, ветром, воем. Он созвучие шороха листвы, шипения змей, клекота птиц и небесного грома.

Мы слышим в слове поЖАр древний уЖАс, тРеск, СТоны, жаР и коРЧи разлапистых умирающих пальм. Нам чудится в слове тиГР – рычание страшного хищника, а в слове ВОлк – тоскливый далекий вой.

В виде имитации ШИпения, ПЛеска воЛНы и ХЛОПанья КРыльев – появились первые гортанные неуклюжие слова, зачатки певучей речи. Словно сама природа, используя человеческое горло, заговорила. Звуки леса и моря стали корнями будущих сонетов и поэм.

Праязык звучал, как прелестная какофония, музыкальный коктейль шумовых эффектов. Его родоначальники, низшие из низших на земле, и по сей день движут нашими губами, дребезжат нашими голосовыми связками, напрягают десны и грациозно свивают язычки.

Речь людей подробно передает оттеночную палитру какофонии нашей планеты. В ней ощутима и модуляция сокрушительного грома, и монотонное мерцание крыльев мотылька. Каждая божья тварь вложила в праязык свою радость и страдание.

Мирный шелест листьев, Тишь, ТиШИна подарили людям слово – ЖИзнь.

ЗМея – подарила СМерть.

Первобытный человек нашел единственный верный звук для обозначения сырости и влаги, это была имитация кваканья лягушки: КВА (ВОда, WАter)

Алгоритм праязыка в наших генах – таинственное зарождение памяти и души.

Дальнейшие перипетии совершенствования праязыка сопоставимы с событиями вавилонского распада и разброда человеческих племен по труднодоступным уголкам планеты.

После мифического раскола общего языка единая имитационная речь распалась на тысячи инвариантов, которые впитали и сохранили в новых диалектах исторические злоключения человеческих рас и племен. По ним, как по черепкам, можно составить картину былых миграций, ассимиляции и геноцида, военных демаршей, расцвета и гибели мельчайшей народности на планете.

По корням мы можем узнать, с кем наши предки воевали, дружили, с кем торговали, кого ненавидели, боялись, кого считали изгоями, слабаками и грязью земли.

Праязык раскроет нам исторические тайны в тех случаях, где генетика уже бессильна. Только мифы и легенды способны восстановить судьбы исчезнувших эльфов, гномов, орков и демонов.

Кто они?

И действительно ли существовали на земле?

Человеки и теплофаки

Бытует такое выражение: «Быть как люди».

Так кто же тогда – «люди», и кто – «человеки» в историческом раскладе рас и племен?

Синонимы доказывают существование в древности параллельных народов, которые именовали себя по разному.

Итак: люди и человеки.

Два самоназвания.

При этом осязаемо представляется глубинная значимость понятия: «чело» и «век». Век – ума.

Но в самую глухую древность, когда язык не разделял «т» и «ч», «чел» – называлась печь, а человека именовали значительнее: «тело-веком», и даже «тепло-веком». Что значит: веком бренной плоти.

С точки зрения древнегерманского «человек» был также и «телофеком», иначе «теплофаком», что значит: изобретателем плохих печек (вероятно, самых первых допотопных и дымных).

Однокоренные слова «люди» и «лады» изначально совпадают с древнегерманским, где «леди» – знатная дама.

Диаметрально разминулись: лад, ладонь, лодка, ладья, латы, лудить.

Ладья – ладонь, – это придумали тепловеки, которые дружили с ладами с Ладоги.

Противники людей и ладов считались нелюдями.

Итак, «люди» – лютые воины, изобретатели лат, умеющие ладить, иначе – дружить.

Когда мы говорим «лады"или «по ладам», заканчивая договор рукопожатием, подсознательно выполняем древний ритуал воинов- ладов и корабелов.

По корням самоназвания можно определит ареал расселения племен.

Природная среда обитания родоначальников древнего люда (людей): лед и лютый хлад.

А тепловеки, изобретатели немалого – печей, при таком раскладе – всего лишь черная кость, масса, толпа, рабы и холопы.

Варвары – варяги – ражие враги

А вот варяги для дружественных ливов и славян были отъявленными негодями и врагами, отнюдь не дружественными рюриковичами, как пытаются доказать историки.

Языковые корни выдают непримиримую войну племен и народов.

В эпоху становления славянского языка варяги хлынули на Ладогу не только изобретателями варежек, товара, ворот, но и грозными ворогами, ворами и ворожеями. Слово вор, до сих пор характеризует «варвара за воротами в варежках».

Варяги научили ладов не только «вары варить», но «врать» и «воровать».

Смешение варягов с ливами – и есть искомое российское недоразумение, которое называется народом Рюрика.

«Кто сии, бегущие?» – вопросил князь. – «То русы» (трусы, значит). Так и прозвали слабых, не знавших кроме дубины иного оружия, будущих рабов и холопов.

Сами варяги были ражие – то есть, рыжие, красивые.

Оружие («оражие») – варяжское техногенное словцо.

Ворожить – значит вооружить знаниями.

По смыслу скандинавское слово «варяг» значит: присягнувший, давший клятву верности.

Себя варвары врагами не называли. Самоназвание варягов -Varingiar. Лингвист различит в этом слове латинский корень: фара, огонь, свет.

Норманны всегда гордились отличным цветом волос.

Руссы – русые по генам, поэтому неприязнь к рыжим в генах. Плачут рыжие первоклашки из-за своих благородных варяжских кровей.

Самоназвания россов и варягов по сей день друг для друга ассоциируется весьма враждебно.

Славяне для них до сих пор: «slave» – «рабы».

Славяне – с лавами?

В Белоруссии есть поселок Лавы, названный по некогда обитающих в этих краях племенам.

Лингвисты без труда докажут близость славян к исчезнувшему, народу.

Самоназвание славян или сливян определяет, что они не тот, же самый народ лавы, но очень близкий, живущий рядом с ними. Скорее всего искомые лавы – это исторически дошедшие до нашей эпохи ливы, относящиеся к финно-угорскому населению.

Прибалтика явилась центром формирования новых народов. Здесь такая языковая скученность, что диву даешься.

Искомая Лемурия, прародина первого человека, определилась учеными по необыкновенному разнообразию пород приматов на малой территории.

И если Лемурия – котел многочисленных генетических мутаций первых приматов, то Прибалтика – котел североевропейских языков и народов. Суровый климат и жесткие условия выживания раздробили некогда единый народ на сотни вариаций.

Языки так вросли друг в друга, что не отличишь, где славянские корни, где финские, а где германские.

Древний язык восточных славян – симбиоз ливонского и литовского.

Удивляет созвучие однокоренных, пополнивших языки в период становления родо-племенных отношений. Словно разошлись два племени по разным берегам Ладоги и перестали в гости друг к другу захаживать.

Вот некоторые пары слов из русско-литовского словаря:

огонь – ugnis

друг – draugas

война – karas (кара значит)

город – miestas (местечко)

смерть -mirtis

мать – motina

отец -tсvas

семья -сeima

В настоящее время не стало в природе ни лавов, ни ливов, ни варягов. Враждующие племена объединили гены и языки.

По языку и генотипу к самым первым славянам более всего близки современные белорусы. Если кому-то приспичит поискать истоки русского языка, то сначала их следует поискать в одном русле с белорусским, затем с литовским, это – единственные языки, уцелевшие после глобального азиатского наката.

Напрашивается вывод: славяне (слабяне, то есть, более слабые отступали от северных варягов на юго-запад, в непроходимые леса, все более смешиваясь с финно-угорскими племенами.

Кто такие берендеи?

Берендеи, предки современных украинцев, обитали в борах, рядились в медвежьи шкуры и маски. (Бер – медведь, берлога – логово медведя, а берендеи дословно – «делающиеся медведями»)

Были бережливы, бережно относились к природе.

Кто не берендей – тот небережен, небрежен (неосторожен).

От берендейского самоназвания «беречь» – оборона и бронь.

Борона, борозда и бразды упряжи созданы оседлыми землепашцами.

Бревно, как главная деталь обороны борного человека – главный вклад в высокопрочную и дешевую технологию срубов.

Этот народ не ерундой типа какой-то там ворожбы, как варяги, развлекался. Берендеи – законодатели веры. Вероятно, первоначально бог Перун носил более понятное, хотя и злодейское имя Берун (Берущий поборы, медведь).

Слово «первый» родилось среди берендеев.

От «веры» – «вериги».

Противники веры – из веры, изверги, изуверы.

А для ловли рыбы придумана затейливая берендейская снасть: бредень.

Берендеи также – знатные охотники с беркутами.

С колыбели борцы против полона, половцев и печенегов.

Но это уже другая история.

Блины и былины

Блины и былины, похоже, одного корня.

Но как объединить еду для желудка и пищу для ума?

Что между ними общего?

1. Положительные эмоции.

Блины (белины) пекли на праздник – древний новый год.

Образ круглой лепешки с пылу жару напоминает весеннее солнышко. Где блины, там и сказители. За ладную сказку они получали угощение. Так и укоренилось. За былину – блин, а за блин – былину. Блинный праздник стал праздником былин.

2. Воспитание.

И та, и другая пища – скармливались на здоровье и тела, и души.

Сказка о Лунной лепешке – обучение главной грамоте викингов – навигации.

Луна – Лепешка поглощается животными, от нее откусывают и откусывают, пока она не превращается в месяц – ладью, а потом – все повторяется заново.

Русская сказка о колобке уже не наглядное учебное пособие. Крестьянину навигация ни к чему, поэтому детей обучали лишь приготовлению пищи и зоологии.

Ядства

Еда и Яда.

Этимология этой пары корней позволяет догадаться еще об одной вражде соседствующих племен.

Для одной расы еда – это:

«кушанье», укр. ïда́, блр. еда́, болг. яда́.Родственно лит. ė́da, ė́sti «есть (о животных)», лтш. ēda «наживка, приманка», лит. ėdesỹs «корм», лтш. êdesis – то же, др.-исл. át ср. р., áta ж. «кушанье, еда»; см. Траутман, BSW 66; М. – Э. 1, 573.

Для другой – страшнейшая отрава, яд.

Почему еда одного племени являлась ядом для другого?

Это легко объяснить на примере животных.

Собака – хищник, но практически всеядна. В отличии от волка она может питаться хлебом, кукурузой, сахаром и в то же время хорошо переваривает мясо.

А вот кошка не способна прожить без животных белков. Она умрет без рыбы-мяса. Так же диаметрально отличаются люди.

Все дело в эволюции, в генетическом водоразделе человеческих рас.

Известно, что монголоиды не переваривают молоко, в то время, как для скандинава лактоза – незаменимый продукт.

Более всего разнится отношение соседних рас к спирту. Чукчи, например, не могут пить спиртное из-за того, что их печень не разлагает этил на уксус. Они не привыкают к этилу, не становятся алкашами, но неизбежно гибнут от передоза.

Алкоголь, пиво и квас для чукчи – смерть.

Говорят, что первые люди начали разводить зерновые ради пива. Именно тяга к сброженным продуктам и породила новую расу людей, людей 2 группы крови – земледельцев.

Монголы же остались приверженцами животноводства. Их желудки не приспособлены с ферментированной еде.

Вот почему европейская еда, яства – кочевники называют страшным для себя словом: яд.