Читать книгу Смертельный Дар. Падение Диссы - Олег Викторович Ткач - Страница 3

Погоня приближалась.

Маринсу не нужно было оборачиваться, чтобы понять это. Острый тренированный слух легко выхватывал в окружающей липкой и обманчивой тишине Мертвого Леса отголоски звуков погони – топот ног и прерывистое дыхание. Пульсирующая боль в пораненной стопе с каждой минутой становилась все сильнее, а хромота более заметной. Каждый новый шаг пронзал до пояса обжигающим уколом. И все же Маринс бежал вперед, несмотря ни на что. Он знал, что бег был его единственным спасением из душного плена Мертвого Леса. А боль? Ее, свою верную спутницу, он умел терпеть с детства.

Скорость, с которой беглец несся среди могучих стволов мрако-деревьев, постепенно снижалась. Он запретил себе думать о том, что будет, если его догонят, но мысль все равно назойливо крутилась в голове. Маринс давил ее в себе, глушил изо всех сил, но она становилась только сильнее.

Нет! Он должен выйти из леса и вынести свою ношу, даже ценой собственной жизни. В сознании мелькали образы лиц людей, которые погибли, чтобы дать шанс спастись своим близким, и тех, которые погибнут, если его все же настигнут. На какое-то время это помогло, придавая дополнительные силы. Он должен был успеть, во что бы то ни стало. По-другому просто не могло быть.

Маринс бежал по едва заметной просеке, даже не пытаясь сменить направление и как-то сбить след, чтобы оторваться от погони. Бесполезные уловки. В обычной жизни такие фокусы не раз выручали его, но только не в Мертвом Лесу. Маринс знал, что его преследователи, чувствующие себя в этом мрачном и гиблом месте, словно дома, не отстанут. Его могла спасти только скорость и жалкая фора во времени, тающая с каждой минутой.

Вокруг мелькали ямы, пригорки, жесткие корни, толщиной с руку, и трухлявые стволы поваленных полусгнивших деревьев. Талант солханского следопыта помогал избежать падений и столкновений. Натренированное тело, управляемое обостренными до предела чувствами, само заранее знало, куда поставить ногу, где пригнуться, где перепрыгнуть, чтобы не упасть. По сторонам проносились белые стволы деревьев, которые периодически сливались перед его напряженными глазами и превращались в кровавую пелену, щедро сдобренную солью его пота. Весь Мертвый Лес был лишь из этих мрако-деревьев – гладкие и широкие стволы молочного цвета, без единого листка, и веточки ниже трех-четырех ростов человека. Ближе к окраине леса мрако-деревья были прямыми и ровными, словно воткнутые колья частокола, но чем дальше, тем стволы становились все более и более кривыми. Так, словно огромный великан лег на другом конце Мертвого Леса и изо всех исполинских сил подул на деревья, клоня их к земле.

Под стать стволам были и корни, торчащие из отравленной земли вперемешку с черным песком так, словно хотели совсем выбраться из нее. Они переплетались друг с другом, словно змеи в гнезде, и были еще белее стволов. Раскидистые кроны наваливались друг на друга высоко в небе в извечной борьбе за солнечный свет, который едва пробивался вниз сквозь багровый навес листьев, даруя днем сумерки жутких красных оттенков, а ночью полнейшую темноту.

Маринс вдоволь успел насладиться мрачным великолепием леса со своими спутниками еще по пути к цели. Рэнди, самый старший из их группы, сказал, что мрако-деревья растут только в Мертвом Лесу. А рядом с ними не растет ничего из-за плотной кроны и безжизненной почвы, кроме мха на камнях.

Вспомнив о Рэнди-Малыше, Маринс внутренне содрогнулся. В сознании возник образ жуткой смерти компаньона. Пронзенный стрелами, Рэнди перекрыл вход в подземную крипту. Умирая, он подарил товарищам несколько мгновений для подготовки к защите. Первый Страж прыгнул на смертельно раненного Малыша и завалил того на спину. Коротким замахом он вколотил кинжал в открытый рот, обрывая предсмертный хрип. И тут же сам свалился в сторону, пытаясь дотянуться до торчащего в боку кинжала уже мертвого следопыта. За всю атаку Страж не издал ни звука.

И это было самое жуткое. Не огромные маски, белые, как и стволы леса, разрисованные причудливыми узорами кровью, не копья и стрелы, находящие свою цель, несмотря на амулеты, обязанные отклонить их, а их молчание. Били ли они, умирали ли – все это происходило в молчании. Даже позже, загоняя Маринса, единственного оставшегося в живых, они не перекрикивались между собой.

Беглец усилием воли отогнал мысли, возвращаясь к бегу, от скорости которого зависела его жизнь и, что было гораздо важнее, жизни семей ищеек, оставшихся заложниками у мэйров. Маринс крепче сжал пальцы левой руки, словно пытаясь убедиться, что ключ к свободе все еще у него. Небольшой, с ладонь, кожаный цилиндр-футляр, внутри которого лежало то, что они нашли в крипте под землей на развалинах Кираэля, города настолько древнего, что от него остались только бесформенные кучки камней, поросших мхом.

Следопыт уже несколько минут бежал по дну длинного и извилистого оврага. За его спиной, по верхним краям, среди нависших деревьев мелькали зловещие силуэты преследователей. В него стреляли из луков, но всякий раз мазали. Хвала Темным Богам, что амулет старого мэйра еще не разрядился и отклонял стрелы. В самом начале, как только он прорывался из ловушки, стрелы дважды царапали его тело, рассекая кожу, а амулет в эти мгновения вспыхивал огнем на груди. Почему его защита сработала, а остальных нет, Маринс мог только догадываться.

Дно оврага под ногами стало плавно подниматься наверх. Скоро на его пути окажутся развалины сторожевой крепости, там, где они сделали первый привал, когда вошли в лес. Сердце Маринса, грохочущее так, словно трое кузнецов били молотами по наковальне, тронула слабая надежда. Он был все еще жив и бежал к своему спасению, но впереди его ждали, в этом он не сомневался ни секунды. Предчувствия, никогда не подводившие следопыта, кричали в его голове о засаде впереди, но сворачивать было некуда.

Это был самый короткий путь назад, которым он уже прошел один раз и который теперь знал и помнил благодаря своему дару. Свернуть с него почти наверняка означало быструю смерть. Маринс принялся сбивчиво молиться всем известным ему богам, чтобы взор хоть одного из небожителей упал на это проклятое место и даровал ему удачу. В ней беглец нуждался, как никогда.

Стоило ему выскочить из оврага, как просека уменьшилась в несколько раз от подступивших мрако-деревьев. Под ногами замелькали корни. Некоторые выпирали до уровня колен, заставляя следопыта перепрыгивать их. Впереди что-то мелькнуло на уровне глаз. Тело словно само сжалось и перекатилось по земле под поваленным стволом. Не замедляясь ни на миг, инстинкты разжали тело, словно пружину, снова пуская его в бег.

Маринсу показалось, что теней, мелькающих по бокам от него между белых столбов, стало гораздо больше. Способность Стражей перемещаться в этом дархумовом лесу поражала следопыта. Одно дело бежать по просеке налегке, и совсем другое мчаться среди деревьев и корней, стреляя на ходу из лука.

До развалин оставалось совсем чуть-чуть, когда тени разом выскочили на просеку за его спиной. Маринс почувствовал это и не смог удержаться. Он резко мотнул головой, краем зрения бросая короткий взгляд за спину, не дольше, чем на мгновение. Внутри все похолодело. Его настигали Стражи. Пять, а может, и больше, жутких масок, по-прежнему не издавая ни звука. Белая волна с кровавыми разводами преследовала его по просеке. Древние руины форта резко выскочили из-за деревьев, подобно его преследователям сзади.

Крутой поворот, и просека расширилась, уткнувшись в причудливое нагромождение камней. В развалинах с трудом угадывалась основа башни и окружающая ее сотни, если не тысячи лет назад стена. Взор Маринса прояснился, и он увидел стоящих среди камней Стражей с пугающей четкостью. Сердце замерло, но ноги продолжали нести его прямо к поджидающим убийцам. Они стояли полукругом, с зажатыми копьями в руках. Острия были направлены Маринсу в лицо. Посередине замер самый высокий Страж с занесенным мечом. Другие Стражи едва достигали ему до плеч.

Внезапно беглец почувствовал чье-то присутствие, так, словно кто-то наблюдал за ним. Проклятые мэйры! Ну что ж, пусть насладятся зрелищем его смерти.

С запозданием Маринс понял, что бежит прямо на Стража с мечом наперевес, который стоял прямо посередине прохода между камней. Следопыт попытался резко изменить направление, задумывая проскочить мимо засады и, обогнув по дуге развалины, вернуться обратно к начальному пути. Плевать, что это отнимет силы, и копья непременно полетят в его сторону. Этот риск был более разумен, чем нестись навстречу своей смерти от меча. Маринс попытался вильнуть, но не смог. Какая-то неведомая сила, чья-то воля просто не дала ему это сделать. Мужчина, растерявшись от такой неожиданности, только успел приоткрыть рот, но так и не успел вскрикнуть. Он бежал прямо на отточенную полосу стали.

Страж сделал шаг вперед и широко замахнулся, готовясь встретить Маринса сильным ударом в корпус. Амулет на груди обжег кожу огнем. Не понимая, что он делал, Маринс сильно прыгнул вперед, прямо навстречу описывающему дугу мечу. Он превратился в стороннего наблюдателя, на секунду утратив контроль над своим телом. Заточенная полоса стали с тонким свистом полетела в него. Маринс зажмурился, с ужасом ожидая, как острие перерубит его живот и ребра, заставляя внутренности вывалиться наружу, а его самого отбросит от удара в сторону под копья, которые освободят от боли.

Но вместо этого он со всей силы ударился коленями о каменное крошево и перекатился через спину, вновь оказавшись на ногах, уже делающих первый размашистый шаг, переходящий в бег. Глаза выхватили молочную белизну стволов и петляющую между ними просеку.

Затылок ощутил единый выдох погони. Выдох изумления и ярости. Беглец уже бежал дальше, закусив губу от боли в разбитых коленях, когда полетело первое копье. Оно воткнулось в дерево спереди, в ладони от головы. Маринс успел заметить, что древко расщепилось от силы броска, и тут же запетлял и завертелся, стараясь не сбавлять скорости, насколько это позволяла стремительно сужающаяся просека и глубокая рана на ноге.

Но один бросок был столь удачным и мощным, что ни увертки беглеца, ни амулет не спасли его. Удар пришелся в плечо правой руки. Острие разрезало мышцы и связки, но не задело кость. Это и спасло Маринса. Окровавленное копье с силой воткнулось в ствол дерева спереди. Вспышка боли ослепила Маринса, а отдача удара крутанула его, валя с ног. Чудом он сохранил равновесие и сразу перехватил футляр левой рукой. Правая повисла, словно плеть, и следопыт с ужасом понял, что не мог пошевелить даже кончиками пальцев. За первым ударом последовал второй. Стрела ударила под правую лопатку, щедро одаривая беглеца новыми волнами одуряющей боли. Хвала богам, что стрельба из лука в таких условиях была настоящим испытанием для стрелка. Деревья и скорость бега делали почти невозможным сильный прицельный выстрел. Будь они на открытом пространстве, Маринс был уверен, что стрела могла пробить его тело насквозь. Мужчина стиснул зубы, чувствуя теплый привкус металла во рту, и рванул вперед, вкладывая остатки тающих сил.

«А где мой кинжал?» – мелькнула и пропала мысль в его сознании. Не важно. Он бы все равно бросил его, освобождая оставшуюся здоровую руку, чтобы подхватить футляр.

Больше в него не летели стрелы и копья. Силуэты перестали мелькать по бокам. Погоня немного отстала, и ему нужно было выжать из этой паузы все возможное. Маринс понимал, что он обречен, но упорно продолжал бежать вперед, надеясь не упасть от потери крови в паре шагов от спасения. До границы леса было совсем близко. Замешательство Стражей подарило ему достаточно времени. Стоило только преодолеть последний отрезок, и он оказался бы у Серой Хмари, за которую Стражи не могли ступить. По крайней мере, он на это надеялся всем сердцем. А еще на то, что мэйры не обманули их, и труба из погорного железа лежит на том же месте, что и была.

«Глупая мысль», – одернул себя беглец. Мэйрам была нужна эта вещица, и оставлять Маринса с ней в Мертвом лесу было бессмысленно. Однако кэльв, наученный горьким опытом, знал, что от мэйров можно было ожидать любой хитрости и подлости.

«Если трубы нет – буду прыгать!» – мрачно решил мужчина, представляя, что с ним будет после такого отчаянного прыжка.

Маринс понимал, что тогда неминуемо умрет, но сделка будет выполнена, а значит, все жертвы были не напрасны. В убийственной магии Серой Хмари он не сомневался, убедившись своими глазами в этом. Когда они только готовились войти в Мертвый Лес, мэйры заставили других пленных кэльвов-смертников проложить трубу через магическую границу. Казалось, что могло быть проще – урони трубу сквозь дымку и выровняй по длине, благо, размеры ее были с небольшим запасом – длины двух ростов Маринса хватало. Тем не менее, двое кэльвов умудрились задеть Хмарь. Крики несчастных, чьи тела в местах прикосновений стали просто плавиться и исчезать, оборвали смертельные хладнокровные удары магии мэйров. Маринс помнил эти жуткие крики и ужас в глазах еще живых мертвецов. Но, когда пришла пора лезть в трубу, его группа преодолела ее без потерь. Жуткая магия была бессильна против погорного железа, хоть труба и была не толще лезвия его ножа, который куда-то пропал. Маринс проскользнул ужом одним из первых, теперь же выйдет единственным. Если успеет, конечно.

Он бежал из последних сил, вкладывая в бег все жалкие крохи своей энергии и силы, все без остатка. Шум погони за спиной постепенно нарастал. Стражи, словно поняв, что беглец ускользал, заметно прибавили в скорости, отбросив бесполезные попытки поймать момент для выстрела из лука или броска копья. Отчасти Маринс был рад этому, энергия амулета иссякла, и отклонить точный выстрел или бросок он был не способен.

Впереди показалась большая поляна, небольшой пригорок пустой мертвой земли, свободной от деревьев и любой другой растительности. Именно здесь началась их вылазка в Мертвый Лес, здесь и должна была завершиться. Внутреннее ликование быстро сменилось леденящим ужасом. До выхода было рукой подать, но погоня уже дышала ему в затылок. Счет пошел на мгновения.

Маринс выскочил на поляну и тут же отпрыгнул чуть левее, безошибочно направляясь к чернеющему округлому зеву у самой земли на другом конце поляны. Острый слух уловил жуткое потрескивание Серой Хмари, охватывающей полукругом противоположный от леса край поляны. А еще чьи-то крики, доносящиеся с той стороны преграды.

«Мэйры! Они ждут меня!» – мысль-облегчение пронеслась в голове беглеца. А в следующий миг за ним на поляну выскочили Стражи в своих жутких масках, гремя оружием.

«Я успею!» – понял Маринс, чувствуя, как душа наполняется ликованием, а в следующую секунду безжизненный амулет на его груди слабо моргнул синим светом. Маринс не заметил этого, он не ощутил, что просто замер на одно мгновение на месте, а потом продолжил свой рывок к трубе. Одному из Стражей хватило этого на точный бросок. Короткое копье настигло его, когда Маринс уже готовился упасть на землю, протащившись по инерции немного внутрь трубы. Копье впилось в бедро, так сильно, что в воздухе послышался мерзкий треск – острие сломало кость. Маринса крутануло на месте и отшвырнуло к чернеющему отверстию, едва не зацепив за серую дымку. Кэльв понял, что случилось, еще до того, как упал на землю.

«Почему я не чувствую боли?» – первая мысль, полная изумления, сменилась холодной и расчетливой: «Вырвать! С копьем я не пролезу!»

Краем глаза Маринс видел бегущих к нему существ и оружие, нацеленное на него и готовое ударить в любой миг. Беглец сунул футляр за пазуху и, стиснув зубы, одной рукой резко вырвал копье из ноги. Острие было схоже с гарпуном, поэтому вместе с железом Маринс вырвал клок собственной плоти.

«Мне конец!» – понял он, увидев раскуроченную рану. Кровь толчками заливала обрывки одежды. Обостренное чутье взвыло в голове, и Маринс резко перекатился в сторону, едва не потеряв сознание от боли, вспыхнувшей в его голове. В то место, где он только что лежал, воткнулись копье и две стрелы. Кэльв извернулся и полез в трубу, так быстро, как позволяли ему раны. Он почти залез целиком, когда в ободранную ногу, залитую кровью, впилась стрела, пробив икру. Маринс только что-то неразборчиво промычал, ослепленный новой вспышкой боли, и втянул ноги. Кровь пошла ртом, и Маринс с трудом сплюнул ее. Истощение, усталость и боль почти поглотили его. Голова закружилась, словно труба вместе с кэльвом покатилась с горы. Он с ужасом понял, что теряет сознание.

Крепкая и сильная рука схватила его за растерзанную ногу и потянула назад, в Мертвый Лес. Маринс взвыл от ужаса и, не обращая внимания на боль, стал пинать второй ногой по руке, одновременно извиваясь всем телом, стараясь уползти вперед. Труба внутри была гладкой, и кэльву не было за что уцепиться, а собственная кровь, которой он щедро перемазал трубу, еще больше усложняла передвижение. Когда уже казалось, что хватка ослабла, и его вот-вот должны отпустить, к первой руке присоединилась вторая, и его медленно, но неотвратимо потащили назад. Видимо, Стражам было неудобно тянуть беглеца и не задевать при этом смертельную преграду. Все его жалкие попытки удержаться в трубе были тщетны. Пальцы судорожно шарили по холодному скользкому металлу в поисках малейшей щербинки или трещинки. Крик отчаяния вырвался из его окровавленного рта, переходя в обреченный стон. Все было напрасно. Он не справился, не успел. Стражи тащили его израненное тело назад, в Мертвый Лес.

– Да чтоб тебя свиньи сожрали! – неожиданно рявкнул незнакомый голос у самого уха кэльва, а в следующую секунду его схватили за плечи две волосатые ручищи. – Тащите нас, дархум вам в задницы! – заорал помощник. Маринс, которому едва хватало сил, чтобы не потерять сознание, посмотрел в его сторону, надеясь увидеть кого-то из команды мэйров, но лицо, раскрасневшееся от противостояния в перетягивании тела кэльва внутри трубы против Стражей, было ему не знакомо.

– Сильнее, Сивонна Бачча! – орал незнакомец до хрипоты. – Его назад тянут!

Резкий рывок вспыхнул в теле испепеляющей болью. Его тянули вперед, на свободу. Но было поздно. Маринс ощущал, как его ступни, высунутые к тому моменту из трубы, облепили цепкие руки. И держали его крепко. Резкий рывок увлек его вперед, и количество рук, хватающих его за ноги, резко уменьшилось, но Стражи и не думали отпускать свою добычу на свободу. Ответный рывок заставил безбородого спасителя испуганно вытаращить глаза. Маринс был готов поклясться, что незнакомец едва не отпустил его, но крик снаружи, больше похожий на рев смертельно раненного медведя, помешал.

– Не вздумай отпустить его, ублюдок! Или я тебя следом за ним отправлю!

– Отдай, что нашел, приятель! – прошипел мужчина. Каждый раз, когда следовали рывки то с одной стороны, то с другой, он вскрикивал и ругался. – Они тебя не отпустят! Отдай!

– Пошел ты, Шабилло! – еле слышно ругнулся Маринс, понимая, что мужик прав. Он не жилец, а так находка попадет к мэйрам, и их жертвы не будут напрасными. Кэльв уже собирался достать из-за пазухи футляр, но в этот миг труба вздрогнула, и ему показалось, что их волочит вперед, к спасению, прямо с трубой. Хватка на ногах тут же ослабла, Серая Хмарь коснулась неудачников и просто лишила их рук. Незнакомец что-то радостно кричал, но Маринс его не слышал. Пелена беспамятства упала на его искалеченное тело и увлекла с собой. Все же у него получилось!