Читать книгу Городская Ромашка - Ольга Кай - Страница 4

Зима в этом году не отличалась от всех прошлых зим, которые Ромашка могла вспомнить. Изредка лужи на тротуарах подергивались тонкой корочкой льда, а однажды, когда было совсем холодно, Ромашка увидела на замерзшей луже удивительный узор. К полудню узор растаял, но девушка долго вспоминала ледяную картинку, на которой переплетались ветви невиданных растений, нарисованных морозом. Очень похожие растения Ромашка видела как-то на картинах.

На картинах вообще можно было увидеть много невероятного: высокие горы с белоснежными вершинами, таинственные лесные озера, необъятные просторы моря… Как городская жительница, Ромашка сочла бы их плодом фантазии художника, если б не знала доподлинно: все это где-то существует. Ведь ходили же слухи о таинственном хуторе, где живут люди, совсем не похожие на городских! А где еще мог находиться этот хутор, если не в лесу, как на старинной картине? «Когда-нибудь я уйду из города и увижу все это своими глазами», – говорила себе Ромашка, понимая, что, скорее всего, путешествие за стену так и останется ее несбывшейся мечтой.

С серого неба снова посыпались холодные капли. «А когда-то вместо дождя зимой был снег», – вздохнула Ромашка, раскладывая старый зонт. Она как раз проходила мимо крыльца больницы, той самой, с зеленым крестом на вывеске…

Благодаря удачной выдумке Дельфины – подруга сказала, что незнакомец им угрожал оружием – для девушек все закончилось благополучно. Им поверили. Долго расспрашивали, как выглядел тот человек, какие особые приметы, и подруги не врали, понимая, что их показания будут сопоставлены со словами соседей.

Тускло блестящие под дождем ступени вели к белоснежным дверям, по обе стороны от которых – ряды окон, плотно закрытых белыми жалюзи. Здание больницы всегда казалось Ромашке неприветливым. «И ведь странно, – думала она, – если бы тот человек не удивился, что его не впустили в больницу, я бы и сейчас думала, что все происходит так, как должно».

Из раздумий ее вывел негромкий оклик:

– Ромашка!

Парня, стоявшего в нескольких шагах от нее, девушка узнала не сразу. Рысь был ее одноклассником все двенадцать лет, но Ромашка не водила с ним дружбы – Рысь постоянно ее дразнил. Но сейчас парень будто был рад нечаянной встрече.

– Здравствуй, Рысь.

– Узнала? – он засмеялся. – А ты совсем не изменилась со школы!.. Как дела? Где работаешь?

– Учусь.

– Ого! – Рысь присвистнул. – Вот это да! Ну, я всегда знал, что ты умная! Еще бы, училась лучше всех!..

– А ты как?

Ромашка спросила не столько из интереса, сколько желая прекратить поток восхищений, а, возможно, и вопросов, отвечать на которые не хотелось.

– Работаю, – сказал Рысь. – Угадай, где!

Она пожала плечами, и одноклассник сообщил гордо:

– В музее!

– Да ладно! – удивилась Ромашка, вспомнив большое серое здание, уходящее, как говорили, еще и на много этажей под землю. – А кем?

– Вообще-то сторожем, – Рысь немного смутился. – Только я работаю днем. Хожу по залу, смотрю, чтобы никто ничего не трогал.

– Трудно, наверное, – хмыкнула девушка. Она почти каждый год ходила в музей посмотреть на картины, а потому знала: многие посетители не понимали, что выставленные в залах предметы бесценны, и смотрителям приходится внимательно следить, чтобы кто-нибудь не отколупнул кусочек от шедевра или не попортил его маркером.

– Не трудно, людей ходит все меньше и меньше, – парень умолк на минуту, задумчиво посмотрел на Ромашку. – Знаешь, я вот увидел тебя и понял, кого они мне напоминают…

Девушка так удивилась, что даже забыла спросить, кто это – «они».

– Слушай, – снова заговорил Рысь, – у нас открыли новую выставку. Недавно, всего месяц назад. Хочешь посмотреть?

– А что там? – поинтересовалась девушка, хотя про себя тут же решила, что пойдет.

– Не скажу, пусть это будет сюрпризом. Когда ты сможешь?

– Давай послезавтра.

– Давай! – обрадовался Рысь. – Я, правда, не смогу тебя встретить у входа… Ты сразу спускайся на этаж ниже и от лифта иди налево. Там, в самом конце коридора, будет поворот. Найдешь?

– Конечно.

– Ну, тогда договорились! Только ты обязательно приходи.

В назначенный день Ромашка встала рано и была у входа уже к моменту открытия. Сказать, что Рысь ее заинтриговал, значило бы не сказать ничего. Мало того, что ей обещали показать нечто особенное, так кто обещал – тот самый хулиган, так досаждавший ей в школе! А еще девушка предвкушала прогулку полюбившимися с детства залами с чудесными картинами. Чудесными потому, что на каждой из них было изображено какое-то чудо: снег, искрящийся под лучами восходящего солнца, бурный поток воды, низвергающийся со скал в ущелье, пушистые медвежата в светлом сосновом бору…

Девушка пересекла огромный холл и несколько секунд спустя вышла из лифта этажом ниже. Но прежде чем свернуть в коридор, остановилась полюбоваться морем.

Море было огромным, во всю стену. Высокие волны переливались малахитом и бирюзой, лучи солнца подсвечивали вздыбившуюся воду. На переднем плане барахтались люди, цепляясь за обломки корабля, но Ромашка почему-то никогда не обращала на них внимания.

С трудом оторвав взгляд от картины, девушка обернулась. Перед ее глазами снова было море: громады черных скал поднимались из воды, по которой, искрясь, бежала дорожка закатных лучей. Рядом, чуть левее, опять море: приветливая лазурь под ясным небом, на ней – невероятные, похожие скорее на порождение волн, чем творение человеческих рук, корабли с белоснежными парусами…

В этом зале кругом было море. Ромашка всегда подолгу стояла здесь, среди картин. Она любила море, можно сказать, заочно, потому что никогда не видела его своими глазами. Немного южнее города, где жила Ромашка, располагался город-курорт, он стоял на самом морском берегу, но мало кто из знакомых девушки мог позволить себе отдых на побережье. Редкие счастливцы по возвращении собирали знакомых и вечер напролет рассказывали и показывали фотографии. Или пересылали письма и фото по сети. Однако на снимках море лишь изредка показывалось бледно-голубой полоской на горизонте, а чаще всего был запечатлен крупным планом сам счастливец: на фоне отеля, в аквапарке или красиво обставленном номере, в бассейне или ресторане. Ромашка думала порой: «А что, если море нельзя фотографировать?» – и тут же отбрасывала эту мысль: ну кто и зачем может запретить фотографировать море? Но, так или иначе, а моря на снимках действительно не было.

Ромашка покинула зал и направилась по коридору. Нужный поворот нашла сразу, и, едва зайдя за угол, остановилась как вкопанная. Окна первого подземного этажа располагались под самым потолком и обычно давали мало света, но сегодня день был ясный, солнечный, и в мягких золотых лучах Ромашка увидела множество людей: они стояли вдоль стен, замерев в разных позах, величественные, изящные, прекрасные.

Девушка моргнула, и наваждение прошло. Но в рассеянном свете белый мрамор, казалось, дышал, а статуи только и ждали, чтобы Ромашка отвернулась. Она шагнула вперед, негромкий стук каблуков разнесся эхом. А хотелось ступать тихо-тихо, чтобы подслушать почудившийся вдруг тихий шепот…

– Ромашка, привет!

Девушка вздрогнула и, обернувшись, увидела Рыся.

– Привет, – ответила она шепотом.

Парень удовлетворенно хмыкнул:

– Нравится?

Она кивнула.

– Их совсем недавно подняли из хранилищ, – рассказывал Рысь. – Эти статуи очень древние… Ну, конечно, их вряд ли сделали еще до Большого Ледника, но уж точно раньше Каменного Дождя! Так вот… Когда я впервые их увидел, я подумал, – тут Рысь огляделся, понизил голос, – я подумал, что если хутор в лесах существует на самом деле, то тамошние люди должны быть похожи на них. И еще я подумал о тебе…

Ромашка шла, стараясь ступать как можно мягче. Робко, словно опасаясь обидеть мраморное изваяние, и в то же время внимательно, девушка разглядывала фигуры и лица. На портретах, созданных художниками до Каменного Дождя, люди тоже не были похожи на современников Ромашки, и оттого девушка не воспринимала их, как изображения реальных, когда-то живших людей. Здесь же все было иначе: недаром в первый миг статуи показались ей живыми.

Она переходила от одной фигуры к другой. Почти все были ниже ее ростом, хотя, стоя на постаментах, и казались выше. А еще они совсем не походили на тех, кого Ромашка ежедневно видела вокруг. Мужчины в городе редко занимались работой, где требовалась физическая сила – всё делали роботы, потому-то Ромашкин отец смотрелся среди них богатырем, хотя ростом часто оказывался на голову ниже остальных. Многие пытались усовершенствовать тело, занимаясь в спортзалах и глотая специальные таблетки, их сила, так явно выпяченная напоказ широченными – не обхватишь – буграми мышц под одеждой, вселяла страх. Но, глядя на мраморные фигуры, Ромашка думала почему-то, что оживи замерший у стены воин – и никто из местных хулиганов не выстоит против него в честном поединке.

А женщины! Они казались Ромашке вовсе уж странными: широкие бедра, небольшие груди, плавные линии тела – модели, с которых ваяли скульпторы свои шедевры, сейчас получили бы обидные прозвища и считались бы если не уродинами, то уж, во всяком случае, дурнушками. Хотя… может, как раз такой и была ее бабушка?

– Я так и знал, что тебе понравится, – раздался за спиной довольный голос Рыся. – Другим они не нравятся почему-то. Вчера приходили трое – ржали как ненормальные!

Рысь провел ее только до коридора.

– Слушай, Ромашка, у тебя есть планы на вечер?

Вопрос застал девушку врасплох.

– Сегодня я буду занята, – пробормотала она.

– А завтра?

– Завтра? Наверное, свободна. А что?

– Давай встретимся завтра вечером, – предложил Рысь.

– Давай…

– Договорились! Тогда завтра вечером, в пять, на перекрестке Кольцевой и Музейной. Идет?

Домой Ромашка вернулась затемно. Закрыв за собой дверь квартиры, она облегченно выдохнула и, разувшись, направилась к кухонной стенке. Наскоро приготовив еду, взобралась на широкий подоконник в комнате и по привычке устремила взгляд в небо. В следующее мгновение забыты была и еда, и все волнения сегодняшнего дня: над самой стеной мерцали два огонька. Девушка долго неподвижно сидела, всматриваясь в них, пока не устали глаза, потому что на небе даже в ясную погоду нечасто можно увидеть звезды.

На следующий вечер Ромашка встретилась с Рысем на перекрестке, и они долго гуляли по городским улицам, говорили, в основном, о музее, а когда включили освещение, Рысь вызвался проводить девушку и уже возле подъезда поспросил:

– Слушай, а запишешь мне свой телефон?

– Рысь? Тот самый хулиган? – удивилась Дельфина.

– Да, тот самый.

– Ну, я не знаю, может, он и исправился. – Старый телефон Ромашка уже не раз ремонтировала, но голос подруги постоянно прерывался шипением и треском. – Помнишь Нарциссу? Она рассказывала, что Рысь пытался за ней ухаживать.

– Ну и что?

– А то! Нарцисса его бросила, потому что он зануда и не умеет себя вести!

– Нарцисса его бросила, потому что он, наверное, предложил ей погулять по улицам вместо того, чтобы повести в ресторан! – резко ответила Ромашка.

Дельфина хихикнула:

– А ведь ты права! За Нарциссой, я слышала, сейчас какой-то богач ухаживает. Она даже пешком ходить перестала – все на его машине катается.

– Ну и пусть катается.

– Ты только смотри, не позволяй ему слишком много. Кто знает, что у него на уме?..

Вскоре девушки попрощались. От разговора у Ромашки остался неприятный осадок: если б Рысь был богачом, Дельфина посоветовала бы наплевать на чувства и держаться за такого ухажера руками и ногами. Правильно это или нет – Ромашка не знала. Наверное, правильно, да только родители воспитали ее иначе, и жизни никак не удавалось вытряхнуть из нее это никому не нужное и такое непрактичное воспитание.

Рысь позвонил через два дня, и они снова встретились. И снова много гуляли и разговаривали, благо, темы как-то сами находились. Провожая девушку домой, Рысь задержался на пороге подъезда.

– Может, пригласишь меня?

Девушка растерялась, мешкая с ответом, и глаза парня зло сузились.

– Что-то не так? Если я тебе не нравлюсь, чего приходишь на встречи? Или ждешь, что какой-нибудь богач поведет тебя в ресторан и накупит дорогих шмоток? Тогда зачем морочила мне голову?

Чем она так разозлила Рыся – Ромашка не понимала. Может, припомнил неудачу с Нарциссой? Но сказанного не воротишь, сердце девушки болезненно сжалось.

– Я пойду, – она отвернулась, взялась за ручку двери.

– Иди, иди! – прозвучало в спину. – А те статуи действительно безобразные. Уродливые! Как и ты!

Ромашка замерла, перевела дыхание и обернулась. Рысь, кажется, и сам испугался своих слов, и теперь смотрел на нее растерянно.

– Мне и правда было с тобой интересно, – сказала девушка. – Ты просто дурак!

И закрыла дверь.

Она провалялась все утро в постели – благо, спешить было некуда, выходной. Вспоминая вчерашний вечер, девушка подумала, что, может быть, Рысь не зря на нее обиделся: он же попросился в гости не на первом свидании. Терпеливей оказался…

Вместе с Дельфиной Ромашка погуляла в центре, прошлась по магазинам. В парке, несмотря на зимнюю сырость и прохладу, было людно. Какофония звуков, смешавшая в себе и громкую музыку, и надоедливые рекламные лозунги, и выкрики лоточников, необъяснимым образом поднимала настроение. Правда, случались и неприятные моменты. Какой-то парень в толпе принялся лапать Дельфину, и девушкам пришлось от него удирать. Подруги давно усвоили, что в подобных случаях нечего обращаться за помощью или пытаться вразумить, лучше быстренько скрыться.

Под вечер подруги, довольные, разошлись по домам. А закат выдался на удивление красочный. Ромашка долго смотрела в окно, потом открыла ящик стола, достала краски, кисточку, папку с бумагой. Набрала в чашку воды и обмакнула кисть. Она не рисовала уже очень давно, не вынимала краски и кисть с тех пор, как погиб ее брат. А вот сегодня отчего-то захотелось рисовать.

В том же ящике, откуда девушка достала краски, лежала еще одна папка – с рисунками. Эти рисунки были все одинаковы: два дома, и между ними, на треть высоты листа, стена – это нарисовано черной акварелью. А над стеной – разноцветное небо. Каждый раз небо получалось у Ромашки другим, но все-таки ее рисунки были очень похожи друг на друга. Дельфина посоветовала подруге никому их не показывать. Ромашка так и не поняла, почему. То ли потому, что одинаковые – явный повод усомниться в здравости рассудка художницы. А может, по той причине, что, хотя Ромашка за городскую стену не выходила, небо, видимое ею из окна, было не городским. А, как известно, каждый, кто проявляет чрезмерный интерес к тому, что находится за стеной, рано или поздно оказывается зарезанным в темной арке или пропадает без вести.

Телефон пиликал так громко и надоедливо, что Ромашка оторвалась от своего занятия и включила связь.

– Ромашка, привет! Это я.

Девушка узнала голос Рыся. Она слушала, но не собиралась пока отвечать.

– Слушай, я это… Я действительно глупость сказал, извини.

Ромашка все еще молчала.

– Ты это… Ты прости меня, ладно? Я сам не знаю, чего это вдруг… Мне поговорить с тобой надо. Давай встретимся, а?

Девушка сомневалась, разрываясь между желанием сказать холодно: «Я подумаю», и просто согласиться: «Хорошо, давай». В конце концов она, наверное, согласилась бы, но голос Рыся в наушниках произнес:

– Не хочешь, значит?

– Не хочу, – ответила Ромашка и отключила связь.

– Ромашка! Ромашка, постой, подожди!

Девушка не оглядывалась. Было пасмурно, а освещение еще включат не скоро, минут через двадцать станет совсем темно, и к этому времени лучше быть уже дома, в своей квартире, за запертой дверью.

Рысь догнал, встал на дороге. Пришлось остановиться.

– Ромашка, пожалуйста, не уходи! – попросил он, силясь побороть отдышку. – Послушай, я не хотел тебя обидеть, оно само как-то вырвалось… Честное слово, не хотел! Давай завтра встретимся! Я больше не буду напрашиваться, пока сама не позовешь. Ты мне веришь? Ну как? Ты согласна?

Девушка ответила честно:

– Я подумаю.

Рысь улыбнулся было, но тут же испуганно дернулся: из темного проулка вышли двое здоровяков и направились прямо к нему.

– Что Рысь, девчонку клеишь? – поинтересовался один, с лицом отчаянного головореза и в шапке до бровей. Второй, лысый, осклабился, разглядывая Ромашку.

– Вижу, у тебя дела совсем плохи, раз ни на что поприличнее денег не нашлось, – сказал он и, выругавшись, сплюнул.

– Что вам надо? – встрепенулся Рысь.

– Ты нам должен, помнишь?

Лысый схватил Рыся за куртку и поволок в сторону проулка. Тут бы Ромашке и дать деру, но девушка замешкалась, и в следующий миг другой, в шапке, сгреб ее за плечо и потащил туда же.

– Я все верну! Совсем скоро! – оправдывался Рысь. – Я уже нашел покупателей, дело выгорит, по любому. Обещаю, скоро…

Лысый с силой тряхнул Рыся, голова парня глухо ударилась о стену дома.

– Смотри! Если не вернешь, мы тебя живого наизнанку вывернем, – процедил бандит.

Рысь закивал, полагая, что разговор окончен, но второй головорез, который держал Ромашку, выпустил плечо девушки, оттолкнув ее вглубь проулка, а сам подошел к Рысю.

– Только деньги нам нужны через три дня, запомнил?

Рысь опять закивал.

– А чтобы ты получше об этом помнил… – и ударил Рыся кулаком в челюсть.

Тот попятился и едва не упал. Один из бандитов ухватил его за руку, второй ударил снова. Что происходило дальше – Ромашка не видела, две широкие спины заслонили Рыся от ее взгляда, только слышно было глухие звуки ударов. «Убьют», – перепугалась Ромашка и закричала:

– Помогите! Помогите!

Окна, выходившие в проулок, дружно погасли, но Ромашка этого не заметила. Она бросилась к улице, где ездили машины и спешили по своим делам пешеходы, чтобы позвать на помощь, но ее схватили за воротник и швырнули на мокрый асфальт. Девушка взвизгнула, вскочила и побежала, только уже не к Кольцевой, а вглубь темного проулка. Ее призывы о помощи лишь смешили тех, кто прятался в этой темноте. Пара силуэтов будто отлепилась от стены дома и тоже двинулась за нею. Но Ромашка еще надеялась убежать, надеялась вплоть до того момента, как дорогу ей заступили трое, словно выросли из-под земли. Шаги лысого, преследовавшего Ромашку, стремительно приближались и остановились прямо у нее за спиной.

– Чего орешь, дура! – прошипел бандит.

Ромашка была с ним согласна: конечно же она дура! Надо было сбежать потихоньку, все равно никто не рискнет вступиться! Но разве могла она бросить Рыся на расправу этим головорезам?

Чужие руки ощупали ее, лысый присвистнул и усмехнулся:

– Странная же подружка у этого Рыся!

Ромашка попыталась вырваться, но получила кулаком в живот. От удара ее скрутило, вокруг злорадно захохотали.

– Не дергайся лучше, – посоветовал кто-то.

Но, едва лысый ослабил хватку, Ромашка изловчилась и изо всех сил ударила коленом. Бандит согнулся пополам и отпустил девушку, зато его товарищ подоспел, и пока лысый, отчаянно ругаясь, приходил в себя, держал девушку за руки.

Наконец лысый выпрямился.

– Ты об этом пожалеешь, – прорычал он. – Очень сильно пожалеешь!

Огромные пальцы сгребли ворот Ромашкиной куртки. Теперь ее никто не держал, кроме лысого. Наверное, остальные собирались спокойно посмотреть, как тот будет расправляться с девчонкой. Сил Ромашки хватило на последнюю отчаянную попытку, но ее рука лишь бесполезно трепыхнулась в воздухе.

– Ах, так! – лысый проревел еще что-то нечленораздельное, и с силой приложил свою жертву о бетонную стену.

На мгновение Ромашка увидела звезды, много звезд. Потом во мраке снова всплыли силуэты, но тут в глазах сделалось совсем темно, а в ушах зашумело. Девушка успела понять, что теряет сознание, и еще услышать, как где-то неподалеку раздался голос:

– Остановитесь!