Читать книгу Художники - Ольга Лебедь - Страница 16

Лежа дернул мне руку и начал уводить. Господи, зачем он это делает?.. Перед глазами стояла челюсть Криса, а воображение дорисовывало остальное: труп, с обезображенным, красно-мясным лицом…

Я услышала стражников.

Олег побежал, больно потянув мою руку.

– Да поняла я!..

Он не обернулся.

Черт, что понадобилось от меня стражникам?

– С кем она убежала?

– Ты запомнил ее лицо? – Запыхавшийся наткнулся на прохожего, и женщина вскрикнула. – Что орешь?!

– Приведите хоть кого-нибудь! – гаркнул мальчишка-лейтенант, но получилось пискляво. – Кто прячется – берем. Нам нужны доказательства!

Вот придурок.

Ищем, народ.

Улицы были похожи на петли – московские, безориентированные, в них можно было запутаться и никогда не выйти. Дома разные, нависающие и строгие, как архитектор делал. Я прокляла себя за писательскую привычку рассматривать то, что мне сейчас совсем некстати. Но это отвлекало от мыслей о трупе…

На одном из поворотов Лежа бросил меня на стену серо-кирпичного дома. Я засвистела сквозь зубы, стерпела.

Он выглянул, ничего не заметил, и вбил ладонь аккурат у моего уха. И гневно уставился.

– У тебя совсем нет мозгов?!

Я раздраженно сжала зубы.

– Поднимаешь ор на всю столицу! Поймают тебя – оставят то же самое, что там!

У меня слезы брызнули из глаз.

– Да, кретин, именно это и оставят! Он моим другом был! Он, урод…

Перс зажал мне рот. Я прокусила ему ладонь, но он только поморщился.

Люди, из тех, что проходили мимо, смотрели на нас. Черт, сообщат же!..

Лежа снова запетлял по улицам.

Знает ли он эти улицы, как свои пять пальцев?

Я никогда не видела столько помоек. Столица изнутри – помойка. Причем, мне кажется, что в Москве еще тщательно работает санитарная служба…

Я запыхалась. Олег вильнул куда-то, а там баки. Он пихнул меня в этот мусор, а я удержалась на ногах.

Я опять опаздывала на пару. Собственно, я почти всегда опаздывала. До метро было рукой подать, и я почему-то думала, что эти «подать» для меня не займут больше пяти минут. Но если в эти пять минут я могла уложиться, то расписание поездов корректировать было не в моих силах.

Однажды очень долго не было по̀езда. Я поглядывала на часы, начиная нервничать. А на циферблате, отсчитывающем отсутствие транспорта, значилось уже больше пяти минут. Меня иногда посещали мысли, как же люди ленивы. Если бы действительно хотели успевать везде и всегда, давно бы уже придумали трансгрессионное устройство. А так – только нервы себе изводишь.

Что это не решило бы проблему? Это да, но возмущения были бы уже по другому поводу.

Рядом со мной тусовался какой-то бомж. Я не очень люблю употреблять это слово, потому что мне кажется, я всегда могу ошибиться. Бывали же случаи, когда успешные люди выбирали эту жизнь, не обязывающую платить налоги, покупать шикарные вещи, еды им тоже всегда хватало – кормят, лечат бесплатно. В Японии вообще спать можно в самом метро – ночью. И единственное, чем ты расплачиваешься, – это жуткая антисанитария. Правда, тебя она тоже особо не мучает – только окружающих тебя людей.

Поэтому я, как ни отворачивалась, пыталась сдерживаться и не зажимать себе нос, мне это казалось очень неприличным.

Бомж, раз другого определения я придумать не могу, покачивался, будто пил всю ночь, в руке держал скомканной газету. По зеленому оформлению полос я узнала в ней «Metro». Сразу вспомнились странные заголовки, от которых краснеют уши. А потом представилось, что этот бомж оставляет где-то газету, а кто-то берет ее читать, бесплатную… Те, кто убирают их, хотя бы в перчатках.

Бомж стал разглядывать меня. Наверное, потому, что я все-таки зажала нос.

Поезд, будь он неладен, все-таки подъехал. Битком набитый. А народу на платформе было уже не продохнуть. И рядом был бомж.

Моим молениям небо не вняло, ибо один грех я уже замывала – опаздывала.

Бомж забился внутрь тоже, но никакое маленькое кольцо, образовавшееся вокруг него, не могло унять его запах. В душном вагоне, с опаздывающими людьми, с тускло-желтым светом лампочек… Я стояла к нему спиной, знала, что нас отделяет метр, но не могла дышать, и потихоньку начинало мутить сознание. В моей голове билась одна мысль – когда же все это закончится, когда же закончится… Кто выбирает такую жизнь? Идиоты. Не мыться столько дней. Боже, за что мне? Остальные вели себя, будто все нормально, но меня скручивало от вони – еще не хватало грохнуться прямо бомжу под ноги. Когда же закончится…

На следующей остановке было столько народу, что я не смогла выйти.

К черту все. К черту пара, я просто хочу выжить.

Я подъехала за двадцать минут до начала второй. Через десять на перемену вышли мои девушки.

– Что ты такая потрепанная? Опять опаздывала? – удивились и «догадались» они.

Я посмотрела на них немного туманным взглядом.

– Дайте отдышаться.

– Случилось что? – забеспокоилась одна.

– Нет, – я помотала головой. – Обычный день.

А в носу еще стоял запах заплесневелой жизни.

– Я не полезу туда!

Так яростно прошептала, что Олег, плюнув, завел не внутрь, а за баки. С той стороны был выход на какую-то грязную боковую, и, будем надеяться, стража не полезет пачкаться с того хода.

У меня заболели колени. Господи, надо же об этом не думать!

Мир, твою мать, творческий, что ты хочешь от меня?

Мое сердце стукнуло. Я попятилась на карачках – рядом вдруг возникли двое, с той стороны, где мы сидели, и замерли у стенки. Лежа тоже подозрительно покосился на них из сгорбленной позы. Это не были стражники, но что здесь забыли эти двое людей?

Я упорно не понимала, какого один пола. Волосы до плеч, светлые, чистые – лоснятся, – телосложение хрупкое, он меньше другого на целую голову, и я никак не могу определить, девочка это или мальчик. Я даже забыла, что мы здесь делаем.

За стенкой послышались звуки.

У меня вылезли глаза на лоб.

– Какая ты неженка, – Олег смотрел, как я прикрываю рот, желая спрятаться от этого мира. За стеной был бордель.

Господи, за что мне все это?

Двое тоже смотрели на нас.

А потом мы услышали стражников.

Я не успела сфокусироваться – ы-ых! Эти двое – мальчик или девочка, мальчик или мальчик – да за стеной же бордель… Высокий резко выставил руку в кирпич, прижался, а другая его рука по чему-то там водила у этого бесполого. Меня скривило, Лежа на всякий случай заткнул мне рот, а сам он внимательно слушал, что происходит за баками.

Стражник шел сюда.

– Эй, вы! – я услышала, как он остановился, молчал.

Двое терлись друг о друга, и было непонятно, что они делают. Но очень противно.

За стеной снова послышался грохот и визги.

Я зажмурилась. Лежа сидел как истукан. Ну же, пусть все это пройдет.

Стражник, он, кажется, сплюнул.

– Ну, где вы? Нет, тут мимо!

Он умчался вместе с топотом других ног.

Лежа еще сидел неподвижно.

– Уф-ф, – сказали сверху, и я увидела, что те двое смотрят вперед, а теперь на нас. Это оказался мальчишка. С длинными волосами.

– Это ведь ты – кричала? – он нагнулся и с любопытством стал разглядывать меня. Как кролика в испытательной лаборатории.

– Вы зачем были стражникам нужны? – спросил второй, высокий, худой – и черноволосый в противоположность первому, а тот, светлый, на него обернулся.

А потом ухмыльнулся, потому что мы оба не отвечали.

Я обернулась за поддержкой к Олегу. Он хмуро мерил парочку глазами.

– Вы Шнуцель и Марта? – вдруг спросил он, те переглянулись. – Я вас искал.

Что, черт возьми, происходит? Эти двое стали теперь выглядеть, как будто владеют тайной Вселенной.

За стеной сделали толчок, и я отпрянула, не удержавшись на ногах. Внимание двоих было на нас поровну. Но мне все равно не нравилось, что на меня смотрят как на пустое место. Если я только снова что-нибудь не выкину.