Читать книгу Художники - Ольга Лебедь - Страница 6

– Ну и как вам хоромы? – посмеиваясь собственной шутке, чтобы гостю было уютнее, произнес я, промокая губы в красное вино.

К ночи чувствительность языка притупилась, поэтому определить, что налил мне Анкольд в этот раз, я затруднился.

Еремир, кивая, оглядел комнату немного… оборзевши. Это чувство мне понравилось.

– Мне следует быть довольным, и я доволен, – произнес мальчишка, жмурясь от крепкого вина.

Надо же, оно ему крепко. А ведь сколько разницы между нами? Едва ли пять лет.

Я поставил кубок на столешницу.

– Рад, что вам нравится, принц. Если что-то нужно, вы всегда знаете, что стесняться нежелательно. Позовите кого-нибудь из слуг – они быстро выполнят вашу просьбу.

– Если моя просьба выполнима, – хихикнул Еремир, отпивая еще больше вина.

Мальчишка…

– Нет ничего невыполнимого, Еремир. В моем царстве – это так.

Принц посмотрел на меня поверх кубка, и я заметил по глазам, что он готов.

– Тогда можно мне увидеться с принцессой?

Я рассмеялся.

– Моя племянница находится за гранью всего выполнимого и невыполнимого в том числе. Так что эту просьбу я отклоню.

– Я хочу хоть раз ее увидеть.

– У вас будет время на балу, до свадьбы, – улыбнулся я и поднялся с места. – Спокойной ночи, принц Еремир.

– И вам, высочество!

Закрывая дверь, я не преминул слегка поморщиться. Ох уж это прозвище.

– Зальд. Зальд, – пальцами подозвал стражника, охраняющего покои принца – и теперь почему-то шатающегося без дела? – Спустя двадцать минут пропусти сюда служку.

– Но принц будет спать, ваше величество!

– Не будет, – я махнул рукой, и стражник поклонился. Чтобы принц спал, когда я ему приведу такую «служку»?..

В моих покоях уже были две девушки.

– Вы сегодня устали, ваше величество? – мурлыкнула одна.

– Устал, – я устроился головой у нее на коленях. – Столько господ в одном месте – кто не утомится?

– Мы снимем с вас усталость, ваше величество, – сказала другая с черными пышными кудрями и придвинулась ближе.

Я заглянул в ее глаза. Страх.

Как это замечательно.

Тех, кто знает, как разговаривать с окружающими, всегда ожидает дивный мир. Все твои желания, исходя из этого возможности – надо знать только, как убеждать и что говорить…

Вольх знал, как говорить.

Правитель Зенсиса – не полноправный правитель, регент, до вступления в право своей племянницы – он широко улыбался людям, он всегда знал, что отвечать на их просьбы. И что требовать взамен. Восхитительно было – править. Это чувство можно сравнить с бургундским напитком, который, при правильном смешении с кое-какими другими ингредиентами, дает потрясающий пьянящий результат.

Когда зима скатывала свои покрывала, убирала лапы с промерзших улиц, в лесах оставляя еще следы, у принцессы Демиды должен был случиться славный праздник – ей исполнялось восемнадцать. И к этому празднику Вольх готовился.

До совершеннолетия оставалось не больше трех недель. К этому времени приглашения были разосланы, а в королевском дворце уже гостили трое почетных господ. Им Вольх стремился уделить больше всего внимания. Богатые столы, музыка, вино – и качественное обслуживание. Вольх был уверен, что когда-нибудь не только император Хитанта, страны, граничащей с Зенсисом по северо-восточной части, уступит соблазнительным формам служек, имевшимся у Вольха в достатке – наследство от родителя. Конечно, с императрицей Далании, ныне вдовствующей, приходилось повозиться, но Вольх и сам надеялся отхватить себе часть – хотя больше это относилось к императорским землям, нежели к тому, что скрывала за собой показная женская неприступность. Еще одним гостем его дома был принц Вященский – мальчонка, помолвленный с принцессой Демидушкой, ни дня не мог прожить, чтобы не попросить встречи с ней. Правитель, улыбаясь принцу, велел девушке сидеть в комнате – еду ей принесут, слуги развлекут разговорами, но видеться с неугомонным Еремиром ей совсем не обязательно. Пусть его развлекают служки.

Единственное, что беспокоило Вольха, почти каждый день и по нескольку раз – это положение вдовствующей императрицы – ее собственному сыну недавно исполнилось четыре года. Это могло бы стать проблемой. Хотя вполне решаемой.

Рульда очень волновалась, когда впервые вступала в эти стены. Кто об этом мог бы мечтать? Уж точно не она. Как может сиротка, вскормленная теплом неродной ей бабки, мечтать когда-нибудь, что окажется она в самом дворце! Словно история про принцессу. Она сама как принцесса. Наверное. Теперь.

Как она попала на кухню? Все это казалось таким далеким, что девушка и не помнила. Ей очень велико было платье, цвет не нравился – был коричневым, будто темная жижа, ботинки тоже были велики – но разве это стоит, чтобы возмущаться? Рульда видела, как девочки, что работают тут дольше, ходят в более элегантных одеждах. И цвет у них – бежевый, более мягкий. Когда-нибудь она дослужится до такого, и тоже будет носить одежду, которая будет ей по вкусу.

А пока вкус надо было дарить другим.

Повариха на нее прикрикнула.

– Тебя где учили?! Думаешь, господа будут есть твою стряпню?

Рульда очень боялась и очень не понимала – как она уже может – готовить? Она думала, что будет мыть посуду, как говорили ей все, кто служил у знатных господ – она познакомилась с многими милыми девушками, когда искала работу. И ей было обещано притрагиваться к еде на кухне только после года труда на ней. И тут – такая удача? Его высочество допускал к готовке даже таких людей, как она. Конечно, еду дегустаторы буду пробовать – в этом нет сомнений. Но у Рульды щеки загорались от такой чести. Она только на картинках видела сказки, а тут – в сказку попала сама.

И все же слышать кухарку было обидно. Она что, не старается что ли?

Хотя готовит так, как ее бабушка учила. Неужели не получается?

В обязанности девушки также входило носить воду, продукты, а еду, оставшуюся после приготовления знатным господам, относить работавшей здесь страже. Обычные слуги допускались для обеда в комнату рядом с кухней.

До этого пару дней с ней ходила девочка. Была она русой, светлые волосы все время из-под платка выбиваются, и зубы у нее были кривые, но смотрелось это очень мило. Рульда цеплялась за нее, словно за соломинку. Алиса, так звали девушку, работала здесь четыре месяца.

– Ты знаешь как на мужиков смотри? Как будто ты их съесть хочешь! – Алиса надувала щеки, а потом громко смеялась. В эти моменты казалось, что она ничего не боится – и даже будто веснушки проступали у девушки на щеках. Хотя какие у русой – веснушки.

Но что-то сегодня Алиса прихворала, а на кухне не было рук, поэтому Рульде пришлось нести приготовленное одной, в два захода.

Когда подходила к комнате стражи девушка в этот раз, – одна – ее немножко коснулась дрожь. То ли дело, когда плечо твое подруга поддерживает. Ей всегда казалось, что там сидят какие-то монстры. Они, взрослые люди, да даже парни молоденькие, – непохожи были на простоватых мальчишек с ее двора. Росла Рульда в пригороде, совсем не в столице, – только если пешим пару дней идти или на машине часик-другой взять, но куда уж ей думать о машине – и там мальчишки были все разудалые: Рульда видела и широкоплечих, и подкованных в дворовых драках, они широко улыбались всегда. Но она на них никогда внимания не обращала. Не то время было. И вот, когда время пришло, она перед собой каких-то зверей видела: такие они казались ей страшные, нависающие своей мощью и силой. Если к стенке прижмут, так это душу не заберешь. Говорили, что такие легко убить могут – кто на жизнь регента покусится. Вот Рульда никого бы кусать не стала – тем более его высочество!

Когда замерзшая от мыслей девушка открыла дверь, ее глазам представилось не меньше дюжины мужчин, играющих в кости. Девушку бросило в жар. Еще здесь было очень жарко.

Под кителями каждого из парней играли мускулы. У некоторых просто бухли плечи и руки. Такой мощи она и у медведей не видела – хотя только по экрану глядела последних. У некоторых были усы, у других лица чисты. Они смеялись, нет – гоготали, словно стая голодных животных. И что она делает, в этом логове, будто окруженная кольцом?

На девушку мало кто обратил внимание. Кухарок во дворце как кошек было нерезаных, и от смены лиц положение абсолютно не менялось.

Рульда просеменила к тумбочке, куда обычно ставили еду – на игорные столики она поставить поднос побоялась, но больше боялась, как бы мужчины не задели ее рукой – такие же страшные. Поставила поднос на тумбочку, обвела комнату быстрым взглядом, – стражи не отвлекались от игры – и чуть не стремглав, вышла из помещения. Там только, на лестнице, вздохнула свободно. У них столько силы в руках, столько ада в глазах – смотреть-то страшно.