Читать книгу Художники - Ольга Лебедь - Страница 3

Хаз был особенно резок, когда я подходила к нему с просьбой. Это он до сих пор считал, что я по нему тащусь. Он и предположить не мог, насколько учившиеся здесь итальянцы горячее.

– А ты не мог бы подбрасывать меня чуть подальше?

– Этим я не распоряжаюсь! Подальше?

– В парк хотя бы. Я так давно там не гуляла.

– Выходные тебе на что?

– Ну так я их трачу на долги по универу.

– Все не бросишь.

– Мне это не очень нравится.

Он фыркнул – в последнее время он начал меня этим откровенно бесить – и ушел договариваться с директором. Ну а кто этими перемещениями распоряжается?

– А кого ты видишь, когда спишь? – вдруг спросила Линда у меня за обедом. Она в первый раз заговорила со мной о персонажах.

– Тебе кто-то приснился из своих? – поэтому в первую очередь спросила я.

– Да! – она улыбнулась и покраснела. Ясненько. – Это же всего лишь сон!

– Персонаж – это часть души, – сказала я, держа ложку перед губами. – Это как самой с собой заниматься, – я засунула ложку в рот, проглотила суп, – этим…

– И что? Это сон, – Линда фыркнула – получилось очень похоже на Хаза. – Никто и не узнает. И я знаю, что пойдет в книгу, а что нет.

– Твоя воля.

– Он был таким классным!

– Избавь от подробностей.

Линда недовольно отвернулась.

На уроке техники нам вдалбливали ненужную информацию.

– Насыщение прозаического произведения деталями – это очень важно для объема картины, – не спеша похрипывал старик Тихарь. – Я не говорю про объем произведения. Форматы жанров, я надеюсь, все помнят. А сюжет – он невозможен без подробностей. Кому нужна прямая линия? Всем нужны резаные, наполненные фактами, детальками, всем тем, что делает сюжет великолепным.

– Как будто он тут гуру, – пробурчал слева Кивин. Тихарь был не настолько одарен слухом, так что Кивину сошло с рук. – Копаешься в этих деталях, и сохнешь.

– Это да, – я думала о том, что любая профессия претит, когда начинаешь в ней погрязать. Пока что только научно.

Как люди делают свою мечту делом всей жизни?

Меня убивали подробности. Убивали весь пыл, превращая его в пустой пшик. Из-за этого тексты получались скользкими и простыми, и последнее мне тоже совершенно не нравилось. Как при подробностях у меня получалась простота? Не знаю. Но получалась.

Когда я зашла ополоснуть лицо, приметила капающий звук из открытой кабинки. Я никогда не видела уборщицу, интересно, а кто туалеты чинит? Лицо в зеркале показалось мне сухим и каким-то выцветшим. У меня герои и то живее. Вот что значит ночи без сна, за придумыванием. Я умылась, выпрямилась и вскрикнула – Господи!

Мне показалось – черт!

Ой, не черт. Но показалось… Было страшно. Что-то темное, с красным глазом, в капюшоне. Дарт Вейдер, блин. Теперь и чудится.

В кабинке булькнула вода.

Надо поспать сегодня. Хаз бы договорился.

Я вышла из туалета, когда в него как раз намеревался зайти мальчишка.

– Эй, ты чего? – А он посмотрел на меня как на сумасшедшую, но я не поленилась указать ему на знак. – Хотя если пожелаешь, – я пожала плечами, потому что парень мои слова проигнорировал. Небось из картинщиков. Они временами странные.

Я вернулась в аудиторию.

– Чувствую, сегодня нам придется написать эссе, – уныло забурчал Кивин, и я пожала плечами. Эссе так эссе. Ничего нового. А вот Кивин ненавидел этот жанр.

– Про всякие заклепки. Какая разница, какого цвета у моего персонажа заклепка, – Кивин наклонился к парте, чтобы Тихарь дай бог не обрел слух.

Учитель как раз медленно проходил мимо нашего места.

– Таким образом, ружье, которое вы вешаете в первом акте, выстреливает в третьем. Оно должно выстрелить. Даже холостым. Даже если просто кому-то почудится. Савельева, вы куда?

– Мне в туалет!

Я неслась сломя голову. Пыталась не сшибить никого, кто б по дороге оказался. Боже мой, это немыслимо! У нас в туалете мой персонаж.

Он выискивал что-то в раковине, а когда я влетела, подцепил кольцо на цепочке и застегнул ее на шее. Цепочка. Это точно, на шее! И с кольцом. Я это сегодня во сне видела.

– Ты что здесь делаешь! – Господи, зачем я это спрашиваю. Я что-то сделала – мой персонаж, он здесь.

Я и такое могу?

– Ты кто? – он отшатнулся.

– Что делаешь тут?

– Какая тебе разница? – нахмурился.

– Ты мой персонаж!

– Что?

Я услышала шаги и побежала закрывать дверь.

– Уходи!.. Постой, как ты попал сюда?

– Ты сумасшедшая.

– Ты что-то видел? Как я это придумала?

– Ты не в своем уме, – он оглядел туалет. Наверное, в сотый раз, раз меня долго не было. – Ну и грязно тут.

– Тут чисто! Ты в мужском не был, – и я в первый раз подумала, что хорошо, что он ошибся дверью – у меня бы не было желания забежать в мужской.

Он вдруг оглядел меня.

– Мда.

– Вот спасибо, – мой голос звякнул сталью. Еще бы мой персонаж мне что-то говорил…

Хотя его я не очень помню. Вроде не представляла никого так. Лицо не совсем такое, тело крепкое, притом худой. Хотя да, черные волосы… Может, фантазия и воплощение работают между собой иначе? Но вот кулон я точно помню.

– Это что-то от царя? У тебя кулон. – Парень жутко прищурился. – Значит угадала. Ну и что мы воруем?

– Ты ничего не знаешь, девка!

– Ты мне не угрожай… ой!

Он впечатал меня в стенку, заткнул с силой рот. У меня заболели зубы. А запястья он перехватил, и тоже сжал, больно.

– Откуда знаешь? – прошипел он.

Глаза – как ярость. Я замычала, но он сдавил мне рот. Придурок! Ну точно мой персонаж. Тупоголовый. Но через секунду он мне рот открыл.

– Придумала, – попыталась поднять к губам ладонь, но он не дал, и зубы как и прежде болели.

Он посмотрел, подняв бровь, как на идиотку.

– Что ты придумала?

– Что кольцо, царя. Что его украли. Ты украл, видимо!

– Я не крал.

– Крал! Тогда зачем…

– Я не крал! – Мне язык снова сдавило. Да когда же они, Господи, на шум-то придут!

В дверь постучались.

– Мне срочно! Хватит там шалить! Дома подробности придумаешь!

Я поблагодарила бога за такую писклявую девочку. Парень отошел на два шага и с ужасом уставился на дверь. Туда снова врезалась рука:

– Эй!

– Уходи! – шепнула я ему.

– Куда?

– К себе возвращайся! В мир свой! Мой!

– Я ни в какой мир не возвращаюсь!

– Глупый что ли?

Ну тупо-ой!

Он огрызнулся.

– Понятия не имею, что я здесь делаю! Но в свой мир я возвращаться не знаю как!

– Заснула что ли?! – заревела пискляшка. Мне стало страшно.

– Иди туда!

– Куда!

– Туда! – я захлопнула кабинку. – Ноги убери! И не высовывайся!

На пару секунд все стало тихо.

– Ненормальная! – взревела толстуха – какая ж она оказалась толстая – и проскочила к первому толчку. Захлопнула дверь. Послышались звуки.

– Закрой дверь!! – заорала она, и я, прижимая нос, выметнулась наружу. Как бы она там не засиживалась.

Спустя двадцать минут девушка вышла в хорошем настроении.

Парня я нашла полуживого. Вывела его наружу. Пофиг, что увидят.

– Как ты себя чувствуешь?

– Не спрашивай, – промямлил он.

– Недалеко есть лестница…

Я приметила теперь внимательней, что он был в коротком плаще, а сам весь в черном, и плащ черный. Руки в перчатках до ладоней, пальцы открыты. Еще у него была классная заклепка на ремне, в форме пасти волка.

Худой. Высокий. Да я прям гениальна!

Когда мы спустились на первый этаж, на нас уже поглядывали.

– Дыши, – сказала я на улице. Он наклонился, судорожно глотая воздух.

– Почему не на уроке? – Расковский испугал меня своей внезапностью.

– Извините! Совсем не до того было.

– Оправдание… – был сказан мат. – А ты что?

– А это мой брат, – я коснулась ребер парня для поддержки, но кажется, только усугубила ситуацию. – Он… пролетом.

– Что значит пролетом?! – вставил учитель кулаки в бока.

– Недавно! – округлила я глаза. – Совсем недавно.

– Еще одного придурка?

– Что ж вы выражаетесь? – посетовала я. Меня опять обругали.

– Работать! – гаркнул Грег и ушел куда-то не туда, не к нашей аудитории. А, «работать» у него значило пахать, пока он где-то проветривается.

Я нагнулась к незнакомцу.

– Ты как?

– Во что ты меня впутала? – он немного дрожал, но дышал уже. Я закусила губу.

– Ну, ты творец.

– Какой творец?

– Миры создаешь. Теперь. На время.

– Сама выпутывайся, – он выпрямился, отер губы. – Так где я?

– В Доме творцов.

– Что это?

– Создатели миров. Мы вас пишем.

Он посмотрел на меня как на сумасшедшую. Снова.

– Мне все равно, что ты там щебечешь. Но чтобы к вечеру я был обратно. У себя. Тьфу, верни, как все было! Если это ты затащила меня.

– Я никого не затаскивала, – промямлила я.

– Мне надо быть там к вечеру, – сказал он тише и сжал кольцо на шее в ладони.