Читать книгу На ять - Ольга Набережная - Страница 6

НА ЯТЬ
Сапоги

Оглавление

Они мне даже снились. Мои новые сапоги. Во сне я приходила в них на работу, и все в учительской ахали. Кто с завистью, кто искренне восхищенно. А я, горделиво вытягивая по-петушиному ноги, обтянутые бежевой, пахнущей достатком и денежной свободой кожей, вышагивала между столами с видом выигравшего в лотерею. И так мне во сне было радостно, что первые минуты после пробуждения меня не покидало состояние абсолютного счастья. Вот бывает же так. Проснешься утром и сам не понимаешь, почему так светло и весело на душе. Это потом уже реальность накрывает, когда напяливаешь свои традиционные уже на протяжении нескольких лет, начищенные мужем с вечера, знакомые каждой трещинкой кожзаменители. Сладкая мечта улетала, нанюхавшись запаха армейского гуталина, а я плелась на работу, ругая Ельцина, правительство, а заодно и местные власти, решившие, что скатерть-самобранка – обычный предмет обихода рядовых бюджетников. Зарплаты задерживали со страшной пролетарской силой, иногда выплачивали аванс, который со слезами приходилось героически растягивать на несколько недель. Чтобы хоть макароны и тушенку купить. Хорошо, Павлик на всем казенном был. В части ел, получал одежду, и зимнюю, и летнюю. Все-таки комбат. Офицерскому составу иногда тоже что-то выплачивали, так, сущие копейки. Но хоть это. Понятно же. Страна сейчас не жирует. Всем плохо. Просто потерпеть немного надо. Я-то все это понимала. И Павлик мне вечерами политинформацию проводил, как своим молодым бойцам в части. Понимала я. Но новые сапоги хотела отчаянно. А Васеньке куртку надо. Растет быстро. Из старой уже трогательно торчали длинные, худые запястья. В принципе, можно выпустить ткань из манжеты, если уж совсем никак.

В общем, я как настоящая офицерская жена пыталась создать быт и уют из того, что имелось. Имелось немного, но я не унывала. Вот если бы не сапоги, будь они неладны! Ну, правда. Совсем мои состарились. Павлик их и клеил, и подшивал, и замазывал. Конечно, подюжат еще. Но как же надоели!

Вот и сегодня мне опять этот сон дурацкий приснился. Хмуро собираю Васеньку в садик. Павлик уже уехал в часть. У меня двух первых уроков нет. Отведу сына сама. Пусть чуть-чуть поспит подольше, а завтраком дома накормлю. Васенька зарозовел от радости, что мама утром дома, и с удовольствием наяривал нелюбимую манную кашу. Возле ворот детсада почмокались и расстались. Большой он у нас уже. В свои шесть лет стремится к самостоятельности, поэтому не позволяет провожать его до раздевалки и целоваться у всех на виду. Смешной такой, мой маленький мужичок. На Павлика очень похож… Так, время еще есть. И ноги понесли меня буквально против воли в универмаг. Но я же не виновата, что он по пути находится. Да я просто так же зайду. Ну, одним глазком гляну и на работу побегу. Интересно же. Похожу, помечтаю. Денег-то все равно нет, и не предвидится. Брожу между витрин с обувью, тихонько касаюсь мягкой кожи, а рука просто поет от этого прикосновения. Грустно вздыхаю и пытаюсь найти в себе силы выйти на улицу. Но что-то непреодолимое тянет меня вглубь зала. Просто провокация со стороны моего взбудораженного сном сознания. Короче, сопротивляться я перестала и окунулась в мир моей фантазии, где я у меня есть толстый кошелек, в котором томятся от желания запрыгнуть в ячейки кассы, ласково шуршащие бумажки. Ну, хотя бы помечтать-то я имею право?!

И вдруг впадаю в ступор. Блин, Господи! Это они! Это они же мне снились. Светло-бежевые, с отточенным черным каблучком и ремешком через щиколотку. Мои новые сапоги. Стоят себе на полке и в ус не дуют, что лишили меня покоя и разума. У меня выступила испарина. Не, так не бывает. Хотя, если верить не сонникам, а науке, скорее всего, я когда-то их мельком видела, и подсознание отложило мое несбыточное желание, а потом вывалило вот в такое сновидение. А как же иначе?! Вот дернул меня черт сюда зайти. А черт продолжал чудесить. Рука зачем-то потянулась, схватила один сапог. Глаза лихорадочно поискали ценник, мозг с унынием констатировал – не судьба. Хотя и есть скидка. Тут заныла правая нога, с нетерпением требуя примерки. Гармония окончательно покинула мой организм, и я уселась на скамейку в обнимку с сапогом. Девушка-продавец, изголодавшаяся без профессионального хамства и покупателей, хищно прищурившись, бросилась к моей одинокой в этот ранний час фигуре.

– Хотите примерить?

– Да нет. Просто смотрю. Качество как-то не очень. Кожа грубовата.

Что я несу?! Мечта моя, прости меня. Но нет другого выхода.

Девушка скептически подняла выщипанные бровки и потянула за голяшку сапога. Вот как вы думаете, легко ли отобрать у человека мечту? Конечно, невозможно. Я еще крепче сжала сапог. Продавец удвоила усилия. Я тоже.

– Вы мерить будете или нет?!

– Буду. Только это не мой размер.

– А у вас какой?

– Тридцать шестой.

– Ну так это и есть тридцать шестой.

– Да? А по виду не скажешь. Крокодилы какие-то.

Девушка снисходительно усмехнулась и подалась вперед. Я буквально упала телом на голяшку. Боясь новых поползновений со стороны своей мучительницы, я решилась. Магомаевским «Морем» в пустом зале раздался звук «собачки» расстегиваемого замка. Нога моя не просто влезла, и даже не залезла, и я ее не запихала вовнутрь. Она туда скользнула и, удобно устроившись, сигнализировала большим пальцем. Продавец с интересом наблюдала за процессом. Наконец не выдержала.

– Ну как?

– Нормально, – буркнула я.

– Не жмет? Удобно? – девица с азартом почти приплясывала возле меня, ожидая требование второго сапога.

– Да не очень как-то.

– Да ладно. Это же кожа. Натуральная. Разносите.

Я с сомнением посмотрела на экзекуторшу. Правда, что-то жало в районе мизинца. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что мечту можно примерить. И даже купить. А продавец, видимо, решила сделать контрольный выстрел.

– Второй принести?

Я испугалась.

– Зачем?!

– Ну, надо же походить в обоих. Обувь необходимо почувствовать. А вдруг не ваш вариант.

Я с надеждой взглянула на нее.

– Как это?

– Ну, например, у людей бывают разными части тела. Может, второй сапог вам жать будет.

Надежда возродилась, как феникс из пепла. И я решительно потребовала пару к мечте. О Боги! Точно! Во втором сапоге не только мизинец себя неуютно чувствовал, но косточка на лодыжке. Я с облегчением выдохнула.

– Не, что-то давит мне везде.

Теперь уже продавщица стала хвататься за соломинку.

– Так вы походите. Походите по залу.

Но я уже поняла, что победила. Хотя сердце ныло, а душа буквально рыдала, когда я отдавала в руки недовольной продавщице свое светло-бежевое счастье…

В школу я прибежала за десять минут до звонка. В учительской странное оживление, давно такого не было. Обычно тихо, мирно и без лучезарных улыбок в последнее время. Ух ты! Оказывается, деньги привезли. Зарплата – это звучит гордо!

Бегу в кабинет завуча, где расположилась наш бессменный общественный бухгалтер Нина Алексеевна.

– А сколько дают? – осторожно спрашиваю я.

– Всем одинаково, – Нина Алексеевна, подмигивая, подсовывает мне ведомость.

Нетвердой рукой расписываюсь, сумму даже не вижу. Отхожу в сторонку и пересчитываю. Пересчитала. А в голове бьется одна мысль. «На сапоги хватит. И на коммуналку останется». А что делать-то? Человек слаб…

Вхожу в класс, как сомнамбула. Перекличка. Начинаю опрос. Тема – сложносочиненное предложение. А в голове совсем другое.

– Новгородов, к доске. Расскажи мне принципы связи в сложносочиненном предложении.

Новгородов в муке поднял глаза к потолку и усиленно засопел. Это он так вспоминает.

– Нуууу, в таком предложении обе части равноправны по отношению друг к другу, – забубнил он. А я перенеслась в магазин. Даже рукой пошевелила, пытаясь вспомнить ощущение кожаной мягкости. Васеньке куртку надо. А можно же перелицевать старую. Бабушка учила. Они так в послевоенное время одежде «лицо» меняли. А Новгородов все бурчал, оттирая пот, льющийся от усердия и напряжения.

– Сложносочиненное предложение имеет не одну основу, а несколько, и не всегда в нем есть союзы…

Я опять улетела мыслями, глядя в окно. Ох уж мне это сочиненное предложение. Сама сочинила, сама теперь маюсь. И никаких союзов, в смысле союзников. Как я Павлику скажу? И обе части равноправны. Павлик тоже имеет право решать, на что деньги тратить. Чувствуя мою незаинтересованность, Новгородов обиженно замолчал.

– Продолжай, Олег. Я слушаю.

А сама опять уставилась на голое, черное дерево за стеклом. Весна. Скоро все подсохнет, и самое время надеть обновку. С наслаждением, скрепя новой кожей, пройтись по улице. Кое-как, на автомате, довела уроки и минут пять стояла на крыльце школы. И то ли ветер какой-то особенный был, с примесью чего-то нового и свежего, то ли женщина во мне проснулась, но я рысцой побежала в универмаг, отчаянно боясь, что мою мечту уже купили.

За кассой скучала та же девушка. Увидев меня, плотоядно улыбнулась и молча принесла сапоги. Второй раз даже не стала я их мерить. Ну, мое это. Сразу же было понятно – мое. Совпадений не бывает. Не верю я в них. По дороге, ощущая вожделенную коробку с сапогами, бьющую в пакете по ногам, продумывала разговор с Павликом. Скотина я, конечно, безмозглая. Но счастливая скотина. Купила еще Васеньке пару пироженок, и виноватая, но согласная понести любое наказание, заявилась домой. Мои мальчишки уже поужинали и ждали меня. Павлик открыл дверь, и, видимо, у меня был такой вид, что в его глазах промелькнул испуг.

– Соня, ничего не случилось?

– Случилось. Твоя жена дура и скотина эгоистичная. Но ей сейчас хорошо!

Павлик прислонился к косяку и в немом вопросе на меня уставился. А я вытащила коробку из пакета, достала сапоги и затрясла ими перед его носом.

– А что? Скажешь, не имею права?! Мне нужны были новые сапоги. Деньги дали сегодня, между прочим.

Я приготовилась отражать атаку. Тут выкатился мой маленький мужичок из комнаты.

– Ух тыыы, мам, какие красивые! Дорогие? Наверно, дорогие. Ты же не будешь носить некрасивые и дешевые.

Васенька деловито подзинькал замком, тщательно просмотрел оба сапога и, довольный, удалился к себе. Павлик посмотрел на меня. Я ответила виноватым взглядом. Понимаю же. В глазах мужа плеснулась смешинка, и мне тоже почему-то стало смешно. Через минуту Васенька выглянул, обеспокоенный нашим истерическим смехом, увидел маму, повисшую на шее папы, одобрительно хмыкнул и закрыл дверь. Сын решил – сапогам быть. И нас это устраивало. Ну, меня-то уж точно.

……………

Куртке Васеньки, я, конечно, сделала новое «лицо». А вот с сапогами было все намного хуже. В первый день до крови стерла пятку. Хотя девочки оценили обновку. Почти так, как я себе и представляла во сне. Я заклеила ранки пластырем и опять напялила злосчастную обувку. Стерла оба мизинца. Заклеила мизинцы. На третий день еле дохромала до дома – косточки под большими пальцами не подчинялись ни цене моей осуществленной мечты, ни моему желанию. Но без боя я сдаваться не собиралась. Обклеила все уязвимые места в два слоя, надела махровые носки. Домой после работы меня отвез Никита, водитель Павлика, сама я уже не могла передвигаться, и очень хотелось сдернуть эти сапоги и закинуть их далеко-далеко. На следующий день на работу я пошла в старых, разношенных, но таких удобных и уютных кожзаменителях…

На ять

Подняться наверх