Читать книгу Заметки журналюги - Ольга Тулянская - Страница 16

По-моему, очень даже метко. Какая работа, такое и прозвище. Глупо обижаться. Поездишь несколько лет по учреждениям да кантором, пообщаешься с разным людом, и характер закаляется, будь здоров, заматереешь, мало не покажется. Внешне-то, если не захочешь, так и не заметно будет – паинька да и только, а внутри – волчара. С годами, правда, все сложнее становится прятать тяжелый и цепкий взгляд…

А прятать надо. И особенно на работе. Ну, согласитесь, зачем сразу все карты на стол, кто ж так играет. Порой полезнее дурочкой прикинуться, глазки с поволокой подать, улыбочку отвлекающую нацепить, но бдительность не терять и при необходимости всех на место быстренько поставить, если работе мешают или саботируют.

Тем утром мне было тоскливо, вокруг одна серость, работать не хотелось, а надо. Приехали к одному дядечке пожарных дел. Тема заурядная – техника безопасности при работе с электроприборами и все такое. И как назло, спикер попался из тех, которых снимают часто, востребованной то бишь, а посему мнят такие себя профи в телепроизводстве.

Заметно это с порога: у них в кабинете, где обычно висит портрет президента или известного философа, красуется собственная физиономия. Увидела – смекнула – оценила. Субъекты эти порядком раздражают, потому как всегда с претензией, мол, я не я, а вы точно никто.

Оператор Ромик, пофигист и молчун, начал выставлять план на интервью. Дядя заявил, что сидеть будет только в своем большом кресле, переделанным из спецсидения гоночных болидов. Попытались переубедить: кресло слишком высокое, потому в кадре подголовник будет торчать огромными “ушами”. Дядя не проникся, настоял на своем. Махнули рукой.

Дальше больше. За креслом во всю стену висит рекламный плакат его фирмы. И дядя ставит условие – плакат должен быть в кадре.

– Нам нельзя не проплаченную рекламу в кадр, – не выдержал оператор.

– Другие же снимали! И в эфире было, сам видел, – заявил дядя резко и уверенно.

Оператор растерянно посмотрел на меня.

– А у нас не пройдет, – спокойно ответила я, давая понять, что очень сильно сомневаюсь в его словах.

– Ну, тогда интервью не будет! – встал в позу дядя.

Вот индюк самоуверенный. Ты кому тут условие ставишь! С подчиненными права качай. А сейчас здесь моя съемочная площадка, и делать будешь то, что я скажу. Разозлил.

Но я улыбнулась помилее, молча кивнула оператору, мол, выставляйся, а там решим, и навострила уши. Внимала каждому слову в его перебранке с моим оператором, как волк за добычей следила. Дядя решил, что задавил меня своим мужским эго, и продолжал напыщенно.

– И не вздумайте меня обмануть. Я все знаю. Перед началом кадр мне на согласование покажите. Я посмотрю. А то скажите, что баннер в кадре, а сами его обрежете.

– Что тут обрезать, его снять со стены надо, мы не можем на баннер снимать, – горячился Ромик. – Даже если я крупно возьму, все равно реклама читается.

– Не надо крупно! Баннер должен быть целиком! – давил металлом в голосе дядя.

У Ромки в глазах засветилось отчаяние. Он метнул на меня умоляющий взгляд. Решение-то за мной. Дядя уловил, что оператор ждет моей команды, но демонстративно в мою сторону не смотрел, обращался только к оператору, опрометчиво считая его главным. Я задумчиво прищурилась: неужто женоненавистник попался. Хм… Интересненько…

И тут дядя, видать, расслабился победно и сплоховал:

– Ну, вы, коллега, можете между собой посовещаться по поводу композиции кадра. Но снимать начнем, когда я одобрю.

Вот оно!

Повод оскалиться! Не спорить, не ругаться, не доказывать свою правоту, не кричать, даже голоса не повысить. Достаточно внимательно слушать и в нужный момент ухватить зубами и разорвать в клочья. Ибо мы – профессионалы, и никому не позволено в этом сомневаться! Мы же не учим других работать! Вот и нас учить не стоит.

Коллега? Какие мы тебе коллеги, дядя, если ты – пожарных дел мастер?

Улыбнулась и тихо так спрашиваю:

– А вы телеоператор?

Дядя на секунду растерялся, поначалу даже не понял, кто спросил. Повернул в мою сторону голову. Я того и ждала. Впилась в него взглядом насмешливым.

– Не понял? – переспросил он.

Я еще шире оскалилась, прищурилась игриво, взглядом цепко держу. В гляделки меня еще с детства не переиграть! И елейно так ему:

– Ну, вы же сейчас моего оператора коллегой назвали. Вы что, тоже телеоператор?

Пауза. Шах и мат! Взглядами сцепились не на шутку. Секунда, две, три, пять…

Инженер с оператором затихли, боялись шевельнуться.

Дядя первым взгляд отвел. Не дурак, смекнул, что ловко его подловили и на место поставили. Гнев подавил. Не сразу, конечно, с трудом, но поражение принял, больше не капризничал, в работу нашу не вмешивался, на вопросы отвечал споро и с уважением, даже угодить старался. Признал, что в каждом деле свой хищник, и вслух сомневаться в этом следует поосторожнее.

Вот когда работа в удовольствие. От таких баталий настроение поднимается, адреналин зашкаливает. Кайфово!

И ведь убиваешь, как минимум, двух зайцев: и спикер шелковым становится, и съемочная группа уважением проникается.

– Круто ты его! – похвалил Ромка.

– А толку! – скривилась я. – Все равно другого спикера записывать придется – реклама-то в кадре все равно частично, но осталась.

– Она по-любому осталась бы, а так дядю хоть притушили, а то борзый сильно.

Ну, да, так и есть – свора мы, алчущая…

Свора и есть, жадная до сенсаций, славы и первой полосы.