Читать книгу Заметки журналюги - Ольга Тулянская - Страница 2

– Ууу, журналюги, валите отсюда! – приговаривал охранник, спуская с лестницы наглую тележурналистку.

А что? Сама виновата. Сказала же секретарша: нет чинуши на месте, зачем же в кабинет врываться? Вот и досталось на орехи. Бывает…

Впрочем, ей это на руку, ведь из таких орехов платье для золушки выйдет куда лучше. Оно ведь как: на отсутствии чиновника наша пишущая братия такую трагикомедию развернет – уф! – еще пожалеет, что смылся от журналистов! Нам только дай повод. Слово – это ж такая сила, которая и уничтожить может на раз, и возвысить при желании или необходимости. Вот только нынче забывают об этом частенько, а потом захлебываются от последствий, беспомощно и глупо, выставляя себя еще большими тупицами – забавное зрелище. Ох, уж эта сила контекста! Настоящая магия, прям нить Ариадны: хочу тут отрежу, хочу потяну еще немного.

А вот если бы оказался чиновник на месте, был бы у него выбор, шанс потягаться, да хоть бы и наврать с три короба. Разбирай потом, где правду сказал, а в чем – ложь. Прорва времени на это у корра уходит: надо ж и цитату его “толковую” в сюжет вставить, подогнать под общую канву, отыскать компромисс – словом, не разгуляешься, скукотень.

Я улыбнулась и посмаковала про себя предстоящую игру в вопрос-ответ:

Почему нет чинуши на месте?

Журналистов избегает.

Почему?

Побаивается.

Почему?

В чем-то виноват.

В чем же?

Да мало ли! И вот тут-то рученьки наши развязаны, и выбор раздольный: хоть про коррупцию пиши, хоть про аморальность, хоть про… да про всё!

Посмотрела на своего оператора, осталась довольна: старательный, свое дело знает.

А с охранником-то как подфартило! Он и не догадывается, что именно нам, журналюгам, а не своему шефу, службу верную сослужил – спасибо за бонус, друган! Экшн в сюжете всегда дорогого стоит.

Ух, размахнись рука, не сломись перо!

Конечно, времена изменились, раньше, профессия журналиста была привилегированной, сплошь профессиональной масти – это само собой! Да и не могло быть тогда в журналюгах случайных людей, не потянул бы случайный ни объема, ни нагрузки, ни ответственности той, которая прежде всего перед самим собой, а уж потом перед обществом.

Ой, конечно, все это спорно, и мы можем прям сейчас начать этот спор, вот только перерастет он плавно и неизменно в холивар, так что незачем и начинать. Потому просто выскажу свою мысль.

А сейчас что? Сейчас в журналисты лезут все подряд. Почему? А потому что славы хотят, известности, а еще потому что некуда больше. Заводов нет, фабрик нет, промышленности нет, куда идти работать? В торговлю да на телевидение. И идут ведь без подготовки, без образования, без маломальского представления о том, что такое слово и что с ним делать, как с ним работать. Хорошо, если хоть поверхностные знания имеются, но это редкость. Спрашиваю как-то у студентки факультета журналистики, мол, какие планы на будущее? Как хочешь проявить себя в работе? А она в ответ:

– А какие могут быть планы? Хочу работать секретаршей.

Я, опешив от такого ответа и вытаращив глаза:

– Но если секретаршей, так зачем на журналистику-то поступала?

А девчуля смело так, вздернув горделиво подбородок, отвечает без тени сомнения:

– А с таким дипломом выше шансы стать секретаршей в крупной организации с большой зарплатой.

Вот и всё! Вопросов больше нет и быть не может. Изменились приоритеты, исказились представления о профессии, фенита…

Расстраивает, но что поделать. Как говорится, не можешь повлиять на ситуацию, прими ее. А лучше найди в ней свои плюсы. Вот как сегодня: когда есть кому вместо тебя на рожон лезть по глупости, как эта, наглая, активная, нахальная – молодчина, словом! А мы, отпрыски старой гвардии не гордые, пожнем плоды без напряга и уязвленного самолюбия.

Удачный день, что ни говори. Самой подставляться не пришлось, а ушлую коллегу в столь нетривиальной ситуации мой оператор по-быстрому отснял со всех ракурсов. Хорошо, что опытный, из тех, которые с полувзгляда корра понимают. Благодать…

Стою в сторонке, но за происходящим слежу зорко и ситуацию со своей точки обзора «бдю».

Умение во всем находить плюсы – это тоже мастерство журналистов, и телевизионщиков в особенности, за что нас и не любят. И пусть! Подумаешь! Не любят, значит, боятся. Еще бы! Ведь мы обладаем редкой профессиональной особенностью: коли свой резон усмотрим, так любую новость, как Баба-Яга избу на ножках, повертим-покрутим, да и поставим, как нам надобно.

И прозвище это не с потолка. Услышала как-то много лет, как старушки на скамейке про журналистку одна сказали:

– О! Яга пожаловала.

– Это потом я узнала, что звали ее Борислава Ягалова. И хотя внешне на Баба-Ягу она даже отдаленно не походила, но внешность-то не главное, сквозь нее видящий истинное нутро четко зрит. С той поры для меня сие прозвище нарицательным стало. А уж когда сама в тех же рядах оказалась, что и Яга, решила помалкивать, чтоб молодняк не прознал.

Но как бы то ни было, как бы ни называли, неважно, если всё за глаза. Раньше-то: куда ни поедешь, встретят тебя с радостью, полебезят, конфеткой угостят, но лишнего не сболтнут, и сидишь после такой съемки в редакции ногти грызешь, потому как голяк, нечего написать. Вот и приходится Ягой оборачиваться, чтоб работу свою делать.

А сейчас – такой-то экшн! И ногти целы! Оно ж как: чем с журналистами грубее и неуважительнее, тем у нас работа спорится, а конфеты мы и сами себе купим.

Спущенная с лестницы Лерка со смежного “чернушно-желтушного” канала, самодовольно прошла мимо, пока я закуривала. Простительно, потому как героиня дня все-таки! Надо уважить!

– Ты как? Норм? – спросила я для проформы ей вслед.

– Ага, – буркнула она и, махнув своему оператору, потопала к машине, на ходу наставляя его в следующий раз не кидаться ее защищать, как настоящий мужик, а снимать побольше да пошустрее, как опытный оператор.

Улыбнуло.

Мой оператор призывно хлопнул крышкой багажника, намекая, что и нам пора.

Последняя затяжка, самая долгая. Надо бросать.