Читать книгу Спасибо, что ты меня бросил. #откровения телевизионщицы - Оля Шкарупич - Страница 7

Прошла неделя, как я уволилась с работы. По ощущениям – вечность. Первые дни я не знала, как распорядиться временем, привыкла куда-то бежать, услышав «надо сделать». А теперь – не надо.

Одна из причин, почему решила взять минимум месяц отдыха, прежде чем начать искать новую работу, – попытка услышать себя. Я задумывалась почти два года назад о своей частной практике психологом, но это быстро забылось, как только я вернулась после отпуска в редакцию. А может, я просто испугалась начинать что-то новое. Вдруг не получится?

Сейчас я знала, чем хочу заниматься, но не знала, с чего начать. Я решила начать с мелочей. Первые дни я задавала себе вопрос:

– Чего я хочу сегодня?

Ответа не было мучительно долго. Словно «хочу» интеллигентно стояло в очереди, а «надо» и «должна» нагло влезали перед ним. Но я ждала, прислушивалась к себе, прежде чем ответить. Просыпалась и спрашивала:

– Чего я хочу на завтрак?

И ждала ответа. Когда я бежала, опаздывая на работу, не успевала об этом думать. Распахивала холодильник и загружала в себя первое, что попадалось на глаза, или то, что вот-вот испортится, и быстро съедала.

Казалось бы, велика ли проблема? Нет. Вот только, не прислушиваясь к себе за завтраком, я и дальше продолжала игнорировать свои желания. Хочу ли я делать этот сюжет? Идти на прогулку? В кино?

Решение всегда принималось быстро, часто без оглядки на тихий внутренний голос, который протестовал. Со временем он научился молчать о своих желаниях.

– Ну мало ли, что ты хочешь? – часто говорили мне в детстве.

Я выросла и продолжила обесценивать свои желания. И не только свои. Когда задвигаешь в дальний угол свои потребности, то начинают раздражать люди, которые почему-то прислушиваются к своим.

За первую неделю поняла, что боюсь следовать за своим «хочу». Мне казалось, это приведет к тому, что я залягу в кровать, вокруг начнут перекатываться клубки пыли, грязная посуда вывалится из раковины, а я превращусь в Обломова, которому некому кричать «Захар!».

С огромным трудом выдерживала паузу, чтобы дождаться ответа на вопрос: «Чего я хочу?». И была награждена: стала делать больше и делать с удовольствием!

До этого дня «уборка с удовольствием» звучало как «приятный удар в челюсть».

И вот в субботу, когда настало время почистить мое 35-метровое жилище, я почувствовала, что не хочу этого делать. И сказала себе: «Я не буду».

Внутренний «погонщик», который отслеживает мою эффективность, удивленно округлил глаза:

– В смысле не хочешь? Надо!

– Кому надо?

– Тебе!

– Мне не надо.

– Надо, чтобы было чисто, – сказал он голосом бабушки.

– И так не грязно.

– Да, но если не уберешься сейчас, станет грязно, – так часто говорила мама.

– Да, может станет грязно.

– Так нельзя!

– Почему?

– Ты как свинья! Вдруг придут гости? – снова подключилась бабушка.

– Могут, но мои гости любят меня, а не мой порядок.

– Они будут думать, что ты неряха!

– Возможно, но они любят меня (ко мне могут прийти только близкие люди) не за то, чистюля я или неряха. У меня, видимо, есть другие качества, которые для них важнее.

– А что будет, если ты сейчас не уберешься и в следующий раз снова пропустишь? Дала же себе поблажку!

Моя уверенность пошатнулась. Я представила, как обрастаю пылью, потом фантиками, вокруг меня растут горы мусора, и однажды похоронят меня под собой… А все потому, что я позволила себе пропустить одну уборку.

Я тряхнула головой, чтобы отогнать фантазию.

– Возможно, так и случится, но я решила понаблюдать, что будет, если я позволю себе делать, что хочу. Месяц. За месяц я вряд ли зарасту грязью настолько, что не справлюсь с последствиями.

Погонщик развел руками.

– Ну, посмотрим. И все равно – это неправильно.

Я решила довериться себе. Дело было в субботу. Во вторник мне захотелось (!!!) взять в руки пылесос, помыть полы, вытереть пыль, чистить сантехнику… Я все сделала и обрадовалась чистому дому, который убрала с удовольствием. Оказывается, может нравиться убираться, когда не заставляешь себя это делать. Я даже усталости не почувствовала. Вдохновилась.

Пару дней я копила посуду, смотря, как она торчит из раковины, намекая, что пора взяться за губку… «Погонщик» пугал тараканами, которые приходят с помоек, почуяв грязную посуду, и не уходят. Но я стойко держала оборону и ждала.

И однажды утром, когда я перестала испытывать стыд и вину перед грудой тарелок, мне захотелось их вымыть! Я надела перчатки, взяла новую губку и с радостью (!!!) отдраила тарелки до блеска. Когда раковина осталась пустой, я почистила и ее. Глядя на сверкающую поверхность, я счастливо улыбнулась.

Это укрепило предположение, что я просто не позволяю себе жить с удовольствием. Мне почему-то нравится заставлять себя, принуждать и испытывать страдания. Оказалось, что я вовсе не грязнуля, которой комфортно жить в облаке пыли. Вряд ли я сегодня не помою посуду, а завтра приглашу бомжей с помойки, чтобы чистить воблу и вытирать об себя руки. Нет, я люблю порядок и даже могу наводить его с удовольствием.

Подтвердив свою теорию, я продолжала прислушиваться к себе и ориентироваться на тихое «хочу / не хочу». Я ждала, отбивала моментально появляющиеся «надо» и «должна», вела диалоги с «погонщиком», который все больше походил на тревожную часть моих родителей. И каждый раз дожидалась ответа.

В один из дней мне написал Костя:

Как ты там?

Вика: Ем, сплю, пишу, отношусь к себе как к младенцу:)

Костя: Это как?

Вика: Прислушиваюсь к каждому желанию.

Костя: Это же прекрасно, Викуля!

Вика: Да, видимо, пора начать.

Как-то он спросил:

– Почему так бывает, что кто-то легко понимает и следует за своими желаниями, а кто-то всю жизнь довольствовался «надо» и «должен»?

Была суббота, за окном ярко светило солнце. Мы сидели в кафе, обнявшись. Я запустила руку ему в волосы:

– История начинается в далеком-далеком детстве, когда маленький человек ищет свое место в окружающем мире. Любовь к себе он находит в глазах матери, но если мама смотрит сквозь него по причине послеродовой депрессии, например, то любовь малыш не находит.

Он внимательно смотрел на меня, нежно гладя мою руку. Я поцеловала его в щеку и продолжила:

– Через общение с родителями малыш учится понимать, чего он хочет. Когда он подрастает, ему задают простые вопросы: во что ты хочешь поиграть? Что надеть? Позже: кем стать?

Он положил руку на талию. Я улыбнулась.

– Важно выдерживать паузу, потому что малыш будет задумываться, чтобы найти ответ, услышать свое желание. Если родитель понимает, что в этот момент закладывается важная веха развития маленького человека, и умеет ждать, то, став взрослым, малыш будет легко слышать свои желания. И следовать им. Но если вспомнить наших родителей периода перестройки… Была ли там возможность прислушиваться к маленькому человеку?

Костя кивнул. Я поделилась:

– Наша семья жила на грани выживания: мама не могла найти работу, папа днем учился, а по ночам сторожил ларек. Измотанные, замученные, они сами, как большие дети не знали, чего хотят. А даже если бы знали, могли ли они позволить себе ориентироваться на слово «хочу»?

Он задумался.

– Наше время существенно отличается от того. Сейчас есть возможность не выживать, а жить. Для этого открыты все возможности, если человек действительно хочет. Но многие из нас продолжают жить как «надо». Потому что не верят, что что-то можно изменить.

Мои родители никогда не отличались умением выдерживать эмоции. Ситуация не изменилась, когда я поделилась, что написала заявление. Мама принялась кричать, что на деньги, которые получаешь от занятия по душе, прожить нельзя. Я сразу вспомнила своих знакомых преуспевающих визажистов, фотографов, психологов и подумала: «Это твоя установка, мама».

Вслух я произнесла:

– Мам, давай подумаем, что может случиться? Что самое страшное? У меня закончатся деньги, я не смогу снимать квартиру и перееду к тебе?

– Ты просто не понимаешь! Зачем ты тогда меня спрашиваешь? – продолжала орать она.

– Мам, давай ты успокоишься, и мы поговорим.

Я глубоко дышала, ожидая, пока она выплеснет эмоции. Раньше я пыталась спорить, уговаривала не кричать, но это только усугубляло ситуацию. Она еще больше распалялась, и все заканчивалось словами: «Я отрекаюсь от тебя» или «Все! Ты мне больше не дочь!».

Сначала я плакала, услышав такие слова, после того, как, например, забыла повесить одежду в шкаф. Потом старалась объяснить, что я ведь не человека убила сковородкой. Зачем же использовать такие выражения из-за таких мелочей? А потом я перестала реагировать на ее слова. Да, они по-прежнему задевают, но я перестала воспринимать их серьезно. В какой-то момент я убедила себя, что моя мама – не совсем здоровая женщина, и мне не важны ее любовь и оценка моих действий. Так мне казалось. Но сессии с психологом показывали, насколько я ошибалась.