Читать книгу Игры со Временем. Книга первая. В начале игры - ОМ - Страница 4

За перелеском брусчатка внезапно оборвалась, будто её и не было. Синяя машина выскочила на грунтовую дорогу. Несколько дождливых дней превратили её в раскисшее месиво, но для «Хантера» это не было проблемой. Он спокойно проходил вязкие места и, выгоняя на обочину фонтаны воды и грязи, форсировал глубокие лужи. Расплескав из нескольких грязную воду, внедорожник без особого труда поднялся на взгорок. За ним дорога уходила вниз к развилке и чуть заметному в набежавших сумерках указательному столбу.

Спуск был длинный и пологий, грунтовка – не такой мерзкой, как ранее, «Хантер» чуть прибавил скорость и включил фары. Свет их, яркий и мощный в ночи, сейчас в только нарождавшихся сумерках рассеивался, оставаясь почти незаметным.

Недалеко от развилки машина вдруг резко затормозила. На скользкой дороге пошла юзом, её резко поволокло вправо. Почти погасив скорость, она сползла в придорожную канаву.

«Хантер» натужно взревел двигателем, колёса выстрелили грязью, как шрапнелью, но скользкая ловушка не отпускала. Он повторил попытку ещё и ещё раз и только глубже засел в канаве.

Минуту уазик стоял, словно в раздумье, не двигаясь. Затем погасли фары, затих двигатель. Из машины, чертыхаясь и стараясь не попасть в грязь, вылез водитель – молодой выше среднего роста человек в джинсах и ветровке. Он осмотрел машину, огляделся. Шансов выбраться самостоятельно не находилось – ни деревца, ни кустика поблизости, лебёдка здесь не поможет. В поле, в сумерках едва прорисовывались неясные тени, большая и несколько поменьше, раздавалось радостное повизгивание и встревоженное хрюканье.

– Грандиозное свинство. Хорошо хоть под колеса не попали, – молодой человек криво улыбнулся, достал из машины спортивную сумку, забросил её за спину и, хлопнув дверью, зашагал к развилке. Около указательного столба он постоял немного – направо уходила грунтовая дорога, которая дальше в низине снова превращалась в непролазную грязь, прямо шла брусчатка. Ему надо было направо, но ползать по грязи не хотелось, и он решил пойти прямо.

Потолок был ослепительно белый. На нём две матовые светящиеся изнутри таблетки плафонов. От обилия света до боли резануло глаза. Марков зажмурился. Вопросы волнами набегали один за другим: «Где я? Что со мной?» Но ответы не находились.

Костя осторожно приоткрыл веки. Теперь свет не был таким болезненным, даже казался мягким, тихо струящимся из-под потолка вниз, обволакивающим и успокаивающим. Марков чувствовал, рядом кто-то есть, попытался повернуть голову, но у него ничего не получилось, она отказывалась двигаться, словно её закрепили в строгий ошейник. Он лежал и тупо смотрел в одну точку. Несколько мгновений ничего не происходило, и вдруг со стороны стены появился обычный стул и на нём одна за другой возникли две стройные женские ножки. Марков хотел окликнуть, но слова заклокотали в пересохшем горле и вырвались из него низким глухим хрипом.

– Ой. – Стул покачнулся, ножки исчезли. Перед ним возникло девичье лицо, круглое, кареглазое, курносое и доброе. Оно испуганно и удивлённо несколько мгновений рассматривало Константина, улыбнулось. Он услышал спешно удаляющиеся шаги и радостный голос:

– Доктор! Доктор! Илья Семёнович! Он очнулся, он пришёл в себя!

Марков понял, на первый вопрос у него уже есть ответ. Но этот ответ породил множество новых вопросов.

– Ну, вот и всё. До свадьбы заживет.

Капитан аккуратно завязал кончики бинта и поднялся во весь рост.

– Danke, – сказала девочка, не отрывая взгляд от повязки на колене.

– Не за что. – Он посмотрел на неё. Какая же она нелепая и жалкая в этом потрёпанном старом пальто и тёплых стоптанных, явно ей не по размеру ботинках. Ещё совсем ребёнок. Хотя вроде уже и не ребёнок. Нахохлившийся воробышек. Сколько ей? Четырнадцать? Пятнадцать? Перепуганная, заплаканная, с разбитым коленом.

Было жарко. Солнце стояло в зените. Ни облачка, ни ветерка. Капитан сдвинул фуражку на затылок и пальцами стряхнул с бровей набежавшие капли пота. Огляделся вокруг.

– Вода здесь где-нибудь есть? Wasser?

– Раньше в доме была. Сейчас только там, – не поднимая головы, девушка махнула рукой в сторону дорожки, бегущей вдоль сада.

– Flub… река… klein… маленькая.

– Речка – это хорошо. Я пойду освежусь, а ты за моим багажом посмотри, – капитан сапогом задвинул вещмешок под ствол сломанной яблони. – Договорились?

Она не ответила.

– Посмотришь? – переспросил он.

– Да… gut, – она оторвалась, наконец, от созерцания своей коленки, и он увидел припухлые детские губы и синие-синие глаза на чумазом девичьем лице.

«Ты у нас, оказывается, не воробышек вовсе, ты совсем другая птичка. Маленькая и красивая», – подумал капитан и спросил:

– Ты, наверно, голодная?

Девушка густо покраснела, будто вопрос был о чём-то неприличном, и еле слышно почти прошептала:

– Да.

– Ну что ж, вернусь, будем обедать. Кстати, есть тут ведро?

– Wozu? Для чего?

– Для чего? Воды набрать. Посмотри, какая ты чумазая, умыться б не мешало. «…А нечистым трубочистам стыд и срам», – процитировал он всплывшие вдруг в памяти строки из «Мойдодыра».

Чуковского* девчонка, конечно же, не читала и не совсем поняла, что сказал этот незнакомый русский офицер, но эти слова ей понравились, вроде ругательные и вовсе не злые.

Капитан постоял, подумал, наклонился, взял из-под яблони свой мешок и достал почти целую буханку хлеба.

– На, замори червячка, – он отломил от буханки большой ломоть.

– Как это, зам… ри, – девочка ещё больше развеселилась.

– Не замри, а замори. Просто поешь немного, пока я к речке схожу, – он протянул ей ломоть хлеба, остальное убрал обратно в мешок.

Искать ведро капитан не стал, просто сразу забыл о нём, смотреть, как девчонка жадно, давясь, жуёт краюху хлеба, – тоже. Он пошёл по дорожке вдоль деревьев, медленно, не оглядываясь.

За садом начинался спуск. Капитан увидел внизу маленькую речушку. Дорожка упиралась в остатки деревянного мостика – четыре чёрных торчащих из воды скользких бревна и пара поломанных толстых досок. Справа от мостика, на самом краю берега росла большая старая ива. Толстый ствол дерева склонялся к речке, и его тяжёлые с длинными острыми листьями ветви лежали в воде.

Подойдя к мостику, капитан снял фуражку, положил её на траву, рядом бросил ремень. Расстегнул пуговицы гимнастёрки, закатал рукава и грудью лёг на сохранившиеся доски. Речка была неглубокая, вода в ней прозрачная. По её поверхности сновали беспокойные длинноногие водомерки. Опустив руки в воду, он ощутил прохладу. Потом задержал дыхание и окунулся головой в речку. Волна облегчения пробежала по телу. Под водой, как он любил делать в детстве, капитан открыл глаза. Солнце и под водой было ярким, заполнив светом речку до самого дна. Он осмотрелся. Заметил у корней дерева притаившегося небольшого рака, у веток в тени – стайку мальков, жавшуюся к самым листьям. Прямо перед носом проплыл большой чёрный жук-плавунец.

«Толстый обжора, – подумал капитан, – только не сейчас».

Он с шумом поднял голову из воды, встряхнулся. Капли дождём упали в реку. Блеснув серебристыми боками, напуганные рыбёшки рассыпались в разные стороны.

– Вот так. Хоть какое-то время поголодаешь!

Он знал, что скоро молодь снова соберётся в стайку и жук, притаившийся в ветках старого дерева, всё равно поймает свою добычу. Но это будет позже, когда его на реке уже не будет.

Капитан выбрался на берег. У самой воды лёг на спину, раскинул руки в разные стороны. Земля была тёплой, небо – бездонным и голубым. Где-то в траве, совсем рядом, стрекотали кузнечики, ветки ивы перешёптывались с речной водой. Мысли уносили всё дальше и дальше в совсем другой мир, и всё, что сегодня с ним происходило, казалось ему совершенно нереальным.