Читать книгу Под стук колес - Петр Карауш - Страница 15

Максим шёл по улицам вечернего города погружённый в свои мысли. Ему нужна была помощь или хотя бы совет, но ни того, ни другого ждать было неоткуда. Уже год он живёт в этом огромном городе, но настоящих друзей ещё не приобрёл, а любимая сестрёнка, здесь не советчик. Да и что она могла сказать? Чтоб он не вмешивался? Но как это можно себе представить? Максим очень любил свою сестру и даже в мыслях не мог себе представить, что кто-то может так грубо к ней приставать. Нет! Ухаживать – пожалуйста, но ухаживать, а не приставать! Он сразу заметил, что Ольга ведёт себя не так как обычно. Она стала меньше улыбаться, временами вздрагивала и испугано оглядывалась по сторонам, а когда Василий, расплывшись в сальной улыбочке здороваясь с ним, протянул свою огромную, потную ладонь, Максим всё понял. Этого верзилу никто не любил и даже побаивались. Местные пацаны, поговаривали, что его уважают на Молдаванке, а воры с Фонтана его лучшие друзья. Он не стал расспрашивать сестру, заранее зная, что Ольга ничего не скажет. Максим просто незаметно проследил за ней и всё увидел своими глазами. Максим знал, сестра не даст себя в обиду, но и он не мог допустить, чтоб кто-то нагло преграждал ей дорогу и грубо хватал за руки. Он проследил за Василием и выяснил, что тот работает на лодочной станции и постоянно проживает там же, в неказистом вагончике, что стоял на обрыве перед спуском на причал. Ночью здесь было абсолютно пустынно, и только одинокий фонарь, освещая вагончик и шлагбаум, как бы напоминал, что здесь тоже идёт жизнь. План созрел быстро. И если Максим ещё надеялся на мирный исход дела, то вчера, когда увидел, как Ольга тайком вытирает слёзы, понял, медлить нельзя.

Перед тем как уехать в Приморск, он попросил деревенского кузнеца и тот, из австрийского штыка, сделал ему шикарную финку. В вечернее время, выходя из общежития, Максим всегда брал её с собой, и носил в правой руке, спрятав в рукав. Стоило только расслабить кисть и через мгновение, она бесшумно вылетала из рукава и тёплая рукоятка, как влитая, ложилась в ладонь. Похоже, что наступило время использовать её по назначению. Он не задумывался о последствиях, что будет то и будет, но свою сестру – в обиду не даст.

Уже больше часа, спрятавшись в кустах, Максим наблюдал за вагончиком, в котором обитал Василий. Правда, в непроглядной темноте южной ночи это была лишняя предосторожность, но он помнил слова, сказанные его мамой: «Береженного, сынок, и Господь бережёт». Где-то там, под обрывом, лениво шумело море. Висевшая на столбе лампочка, слегка качаясь, слабо освещала дорогу и шлагбаум, а из вагончика доносилась музыка и были слышны весёлые, женские голоса. Время было довольно позднее, а признаков окончания веселья не наблюдалось, и Максим решил не откладывать свой визит. Он вышел из кустов и уверенной походкой подошёл к двери.

– Кто там? Входи, открыто! – Послышался весёлый мужской голос.

Максим открыл дверь. Спёртый воздух, пропитанный дымом дешёвых сигарет и запахом портвейна, ударил в лицо. Василий сидел в расстегнутой рубашке, держа в одной руке стакан с вином в другой сигарету. Две девицы, в широких и цветастых, цыганских платьях, с явным любопытством уставились на вошедшего.

– О! Максим! Проходи и присаживайся! – Василий не скрывал своего удивления. – Какими судьбами в наших краях?

– Прости, что не вовремя, но мне надо срочно с тобой поговорить. Это не долго, буквально пару минут.

– А может, сначала стаканчик пропустишь?

– Да нет, спасибо. – Максим был спокоен. – Мне завтра на тренировку и вообще… Давай-ка лучше выйдем.

– Ну, если это так важно и не долго, – Василий нехотя поднялся. – То, что ж, пойдём, поговорим.

Выйдя на улицу, Василий преобразился.

– Ну и шо тебе нужно, пацан? За сестру заступиться пришёл? Так это не в твоих силах! Посмотри на себя. Я тебя одной рукой задавлю!

Огромная, потная ладонь, начала медленно приближаться к лицу Максима. Казалось, нож сам выскользнул из рукава, и в мгновении ока, острие финки воткнулось в живот Василия.

– А это в моих силах, – тихо сказал Максим.

Огромная ладонь замерла, и начала медленно опускаться.

– Не шевелись и слушай. – Всё также тихо продолжал он. – Это моя сестра и никто не смеет её обижать. Никто. Понял?

– Понял, – вдруг осипшим голосом ответил Василий.

– Повтори, – и Максим чуть сильнее нажал на нож.

– Да понял я, всё понял.

– Ну, вот и хорошо. А теперь медленно, не дёргаясь, иди к своим девкам. Увижу, что пристаёшь к Ольге – подрежу.

Максим отступил на шаг и в тусклом свете фонаря, Василий увидел, как зловеще блеснуло лезвие финки. Какое-то время он стоял, явно приходя в себя, а потом медленно пошёл в вагончик. Максим подождал, пока он закроет за собой дверь и широким шагом заспешил в общежитие. Скоро 23 часа и тётя Валя, следившая за порядком, будет снова ругаться. Сегодня он был доволен собой и, вспоминая этот короткий разговор, испуганное лицо Василия, пытался представить себе, а что было бы, если б тот не испугался? Неужели он смог бы просто так убить человека? И тут Максим понял, что просто так, он никогда и никого не обидит, а вот за сестру, да, за сестру, может.

* * *

Они сидели на набережной, в летнем кафе дяди Изи и наслаждались мороженым. С моря доносились крики чаек, визги купающейся детворы да лёгкий шум небольшого прибоя. Максим смотрел на сестру и внутренне улыбался. Ольга снова была весёлой и заводной. Бесовские искринки так и сыпались из её глаз. Она что-то рассказывала, смеялась и снова рассказывала, но он не слушал, а просто радовался её настроению.

– Скажи, а это ты ходил к Василию? – Вдруг спросила Ольга.

– К какому Василию? – Чуть не поперхнулся мороженым Максим.

– А то не знаешь! Он вчера приходил ко мне на работу извиняться и сказал, что у меня очень хороший брат.

– Да не знаю я никакого Василия, отцепись!

– Ну и ладно, – сестра улыбнулась. – Пойдём тогда купаться на Дикие камни. Там и людей меньше и вода чище.

Они поднялись и не спеша пошли по набережной в дальний конец залива, где сидели, или лежали кто на широких, а кто на узких полотенцах, редкие отдыхающие. Золотистое солнце начало клонится к горизонту. Становились длиннее тени деревьев и ближайших домов. Начали стихать крики чаек, и даже шум прибоя становился тише, но Максим этого не замечал. Он просто шёл и радовался жизни…