Читать книгу Молчание тундры - Полина Кумар - Страница 2

Дарун сидел за деревянным столом и старательно выводил чернилами буквы на бумаге. Позади стоял шкаф для книг, но их там было не много.

Кабинет занимал почти половину второго этажа и выходил окнами на горы. Часть двора с оленьим загоном также была видна. Дверь позади рабочего стола вела в спальню. В зимние дни, когда холода бывали особенно яростны, а солнце тундры не всходило вовсе, Дарун не покидал кабинета неделями.

Скрежет пера по бумаге успокаивал его, отвлекал от дурных мыслей и от воплей годовалой племянницы. Наместник не испытывал к ней ничего, кроме отвращения. Иногда, стоя возле колыбели, он желал девочке смерти. В тот день, когда она впервые заплакала, он и не предполагал, что сможет ненавидеть её ещё сильнее. Есть ли вообще пределы и границы этой ненависти?

В дверь постучали и вошли, не дожидаясь ответа. Наместник взглянул на посетителя, и его лицо стало ещё мрачнее.

– Настанет день, когда ты обрадуешься моему визиту, – сказал Аластор.

Дарун уставился в свитки, делая вид, что не имеет ни малейшего желания говорить.

– Какие новости? – спросил гость, присаживаясь на стул напротив наместника.

Болотные глаза смотрели насмешливо. Дарун отметил про себя, что синяки под глазами, резкие скулы и рот как прорезь, придают Аластору сходство с мертвецом.

Наместник не знал, чего от него хочет услышать гость, но норовило вырваться лишь одно: «А не пошёл бы ты». Однако, произнёс Дарун всё-таки другое:

– В тот вечер ты оставил меня с этим ребёнком. Мой брат и его жена погибли. Лучшие воины деревни мертвы, а я даже не знаю, что с ними случилось. Ты приказал мне никуда не лезть и ушёл. После всего этого ты спрашиваешь меня, какие новости?

– Прошёл год, но ты всё ещё в этом доме. Занял место вождя. Сидишь за его столом. Почиваешь в его спальне. Я вижу, дела у тебя идут хорошо. Так чего ты злишься?

– Хорошо?! Да, я стал наместником. Но ты не знаешь, чего мне это стоило!

– Не надо пытаться вызвать у меня жалость. Мы с тобой не друзья и не родственники. Мне велено присматривать за поселением, а не вмешиваться в его дела.

– Какой с тебя толк, если ты не смог спасти моего брата?

– Такова воля тех, чьи решения нам неподвластны.

– На этих твоих господ можно вообще спихнуть всё, что угодно. Откуда мне знать, что ты действительно что-то делаешь для Дор-Лунды, а не просто праздно шатаешься здесь оттого, что тебе больше нечем заняться?

– Мы оба хорошо знаем, что я охраняю вещи более важные, чем жизни вождей.

– Каких вождей? Есть только я и это годовалое дитя. Наш род прервался, ты не понимаешь?

– Выдай её замуж, и род продолжится. Так, прямые потомки Нерала Талима много лет назад стали Тиррабалями, когда не было наследника мужского пола. Не вижу причин для беспокойства. Ты заболеешь, если будешь так переживать.

– Довольно! – рассвирепел Дарун. – Зачем ты пришёл?

– Не забывай, кто перед тобой, – ответил ледяным тоном Аластор.

– Мой брат говорил, что тебе запретили убивать и пользоваться магией, так какой с тебя толк? Как ты собираешься защищать нас, если не в состоянии позаботиться о самом себе?

Лицо Аластора изменилось, оно вытянулось и осунулось ещё сильнее, а глаза налились чёрной кровью.

– Есть вещи, которые люди понять не могут, и, тем не менее, упорствуют в своём безумстве. Я не могу ничем навредить людям, но помни, что за мной стоят силы более могущественные, чем меч или заклинание мага. И не стоит злить меня. Тобою заинтересуются те, кто может убивать.

– Лучше бы я никогда сюда не возвращался, – сказал Дарун сквозь зубы.

За дверью кабинета послышался детский плач. Губы наместника дрогнули, но он подавил в себе раздражение.

– Как ты назвал девочку? – спросил чародей.

– Лит.

– Лит Тиррабаль, – попробовал имя на вкус Аластор. – Сойдёт.

– Я уехал отсюда, выучился в академии, овладел науками и знаниями. Я собирался стать учёным и мудрецом, я хотел познать тайны мира, но ты обманом заставил меня вернуться сюда. Теперь я один, среди неотёсанных дикарей. Вот во что ты превратил мою жизнь!

– Тебе ничто не мешает обучить их грамоте. Будь для них хорошим вождём. Это благородное занятие.

Дарун презрительно фыркнул.

– Я писал письма своим друзьям, но никто не присылал мне ответа.

– Может, потому что у тебя нет друзей?

– Позже я обнаружил птиц, сбитых варварами из Дор-Тайо, – с упрёком проговорил Дарун.

– Хочешь, чтобы я тебе посочувствовал?

– Это ведь люди клана Дор-Тайо убили Алгерда и Арану? Ты знаешь правду, ты был там!

Аластор сделал пресекающий жест рукой.

– Да, они. Но я уже говорил, чтобы ты не пытался ничего выяснять.

Тем временем, плач Лит становился всё громче и громче.

– Дор-Тайо поставляли нам дерево, зерно, металлы, помогали добывать соль. Что теперь? Скоро наши дома развалятся, железо заржавеет, и мы подохнем с голоду, – пожаловался Дарун.

– Ты не похож на голодающего, – парировал чародей. – Я шёл мимо стада откормленных оленей. Твоих оленей. Жилища из камня прочнее деревянных, а металл тебе не нужен, потому что Дор-Тайо охраняет границы Дор-Лунды, как верный сторожевой пёс.

– Дор-Тайо – жалкие выселки. Слуги, возомнившие себя хозяевами. Самозванцы!

– Они совершили преступление, но не нарушат никогда клятву защищать меч Нерала Талима.

– Я считаю, что меч нужно найти. Он не может валяться не пойми где. Брат унёс с собой в могилу эту тайну, но я могу попробовать отыскать…

– Ты помнишь пророчество? Если меч попадёт не в те руки, то на клан падёт проклятие! Поэтому забудь. Тебе он не принадлежит, – сказал Аластор, поднимаясь со стула. – Пойду взгляну на Лит. Вижу, что никому до неё здесь нет дела.

Чародей вышел.

– Старый кретин, – выругался наместник. – Чёрт бы тебя забрал вместе с этой деревней.