Читать книгу Книга жизни (сборник) - Рафаил Смолкин - Страница 34

Я вспоминаю, как в пятом классе, сидевший впереди меня ученик, вдруг начал оборачиваться ко мне и говорить с ехидной улыбкой:

– Жид!

После третьего или четвертого раза я встал и ждал, когда он повернется ко мне. Я не обращал никакого внимания на замечания учителя сесть на место. Мой обидчик не заставил меня долго ждать и повернулся. На этот раз он не успел ничего произнести, он получил со всей силы удар в нос. К моему удивлению он не ответил мне, а повернулся и стал плакать.

Учительница русского языка подозвала нас обоих, после окончания урока, и стала выяснять, почему я так поступил. Я попросил ее узнать причину у Василя (так звали моего обидчика). Василь молчал и плакал. Тогда рассказал обо всем я.

– Правильно сделал, сказала учительница и, повернувшись к нам, вышла из класса. Учительница была русской, но я не уверен, что точно также поступила бы другая учительница, если бы она была еврейкой.

Все учителя евреи переделали свои отчества, а кто и имена, на русский лад. Почти все взяли себе псевдонимы. Из нас выковали народ, который веками терпел унижения. Это было продиктовано чувством выживания. Я нисколько не сомневаюсь, что, если бы Адольфу Гитлеру в его цветущем возрасте несколько раз хорошо начистили бы морду и у него не было бы защиты со стороны более сильных людей, отомстивших за его унижения, он мог бы вырасти интернационалистом. Но, к сожалению этого не произошло.

У меня в жизни было несколько аналогичных моментов. Я хорошо решал задачи в школе, в моей помощи нуждались антисемиты и не антисемиты. Но антисемиты, как правило, учатся и соображают плохо. Они часто нуждались в моей помощи при решении задач. Поэтому они меня особенно не задевали. Да и со временем я перестал остро реагировать на человекообразных недоумков. Им несть числа. И я решил не тратить энергию на их переубеждения и доказательства своей честности, к тому же во многих случаях у меня у самого недостаточно было этой самой энергии, а не то, чтобы еще проводить учебу. Ведь кроме кулака в качестве аргумента, антисемиты не способны ничего понять.

И все же антисемитизм составлял важный элемент и в воспитании евреев. Многие из евреев мечтали стать русскими. Я помню, как в узком кругу мои родители и их приятели евреи, сидя за обеденным столом, говорили шепотом, чтобы не услышали стены, что по слухам, собираются выдать паспорта, в которых всех желающих евреев будут записывать русскими. Процесс с врачами похоронил эти надежды. Но желание это продолжало жить.

Гораздо позднее, когда я уже был сформировавшимся взрослым человеком, я услышал, как мой почти родственник, считавший себя похожим на русского человека, обращаясь к своему внуку, являвшимся продуктом смешанного брака его дочери еврейки и русского зятя, говорил громким голосом, чтобы его слышали все, кто находился на пляже:

– Костя, ты русский человек, а боишься отходить далеко от берега. Нет, ты не должен бояться, ведь ты русский человек.

Таким способом он, хотя и на короткое время, удовлетворял свое жгучее и тайное желание, быть русским.