Читать книгу Амурский сокол. Путь Воина - Рамзан Саматов - Страница 10

Сергею пришлось собрать все своё незрелое мужество, накопленное за годы жизни в тайге, чтобы не заплакать, когда Никодим схватился за карабин.

– Чтобы бедное животное не мучилось, – сказал он. – Надо пристрелить…

– Никодимка, давай вылечим Грозу! – воскликнул мальчик. – Ты же можешь, я видел, как ты ее раньше лечил…

– Так это было дома, сынок. А сейчас мы далеко уехали. На руках не унесем – тяжелая. Оставить ее здесь – звери задерут. Ты иди пока по этой просеке, я догоню. Да, не забудь свой вещмешок. Нам надо засветло добраться до заимки дяди Ивана. До него ближе…

Мужчина сел на землю, положил голову лошади себе на колени, начал шептать ласковые слова, поглаживая за ее челку, дождался пока мальчик скроется из виду за поворотом, затем встал и передернул затвор карабина.

Глухой выстрел застал Сережу за кустами, где он, стараясь не показываться на глаза Никодима, пытался разглядеть Грозу. Но это ему не удалось из-за мешающих обзору деревьев. Мало того, он так увлекся своим наблюдением, что очнулся только когда хрустнула за спиной ветка и чья-то грубая шершавая ладонь зажала рот и нос, не давая дышать. Все попытки вырваться были пресечены сильной рукой и злым шепотом в ухо:

– Цыц, паря! Иди вперед и не пищи! Придушу!

Они вместе, пятясь, стали выбираться на просеку. Сережа заметил еще четверых людей: двое из них сидели на земле со связанными за спинами руками, а двое стояли в ожидании товарища. У каждого было оружие в руках – револьверы. Сережа видел такой у лесничего.

– Федя, ты мальчишку-то отпусти, – сказал один из них сиплым голосом и провалом вместо носа. – Пусть голос подаст… а мы его батяню, значит, здесь обождем. Только из рук не выпускай. Убежит еще.

Шершавая ладонь открыла доступ к воздуху. Сережа часто-часто задышал, но не стал кричать. Бандит встряхнул его за шкирку:

– Кричи!

– А незачем ему кричать – тута я!

Все заозирались в поисках Никодима. Но его никто не видел, кроме Сережи. Крестный отец показал ему условный жест. Мальчик стоял перед бандитом, удерживаемый за ворот его левой рукой. Предстояло провести прием, многократно повторенный с Никодимом.

Ввиду того, что они жили в лесу одни, надо было предусмотреть все возможные варианты жизненных ситуаций. В том числе и захват чужими. Их край – край ссыльнокаторжан. Много лихих людей бродят по тайге. Никодим с его неимоверной силой мог постоять за себя, но если дело касалось Сереженьки, то тут он становился бессильным. Поэтому с пяти лет стал воспитывать в нем бойца, укрепляя дух и силу. В это же время они сильно сдружились с тунгусом по имени Онганча, который стал помогать в формировании мужчины из мальчика.

Охотник Онганча не признавал огнестрельного оружия за его шум и грохот, его оружием были лук и стрелы, верный тунгусский нож, да капканы. Ножом и луком он владел в совершенстве, а владение казацкой саблей, нагайкой и стрельбой из карабина было стезей Никодима.

К семи годам Сергей недурно стрелял из карабина. Лук со стрелами, изготовленные Онганчой специально для его рук, он освоил еще раньше. Труднее всего ему давались «буза»10 – казачье боевое искусство или вид боевого пляса. Во-первых, не было для него напарника, во-вторых, это было очень тяжело физически.

– Боевые элементы бузы, – говорил Никодим. – Это, сынок, подготовка движений, из которых в бою вырастают, в зависимости от ситуации: удары, защиты и броски. Так что, пляши! Эта традиция готовит казака к сражению, стоя, лежа, сидя и на корточках.

И сам показывал, несмотря на грузное телосложение, уходя вприсядку, качение, прыжки и падения.

– Старики говорили, что раньше ломание бузы было обязательным в подготовке всадников, наряду с джигитовкой. Упавший с коня всадник, используя технику боя вприсядку, может уйти от сабельного удара, выбить из седла противника и завладеть его конем, проскочить под брюхом идущей лошади, подрезая ей паховину. В пешем бою применятся для боя в толкучке и в случае падения на землю.

И вот под звуки бубна Онагнчи и под частушки Никодима мальчик почти ежедневно ломал бузу, добиваясь «плына».

Бузящийся казак сознательно пляшет, нарушая своими движениями ритм пляски и гармонию музыки, поёт припевки под-драку, не в такт и не в лад.

Таким образом, он выпадает из общего окружающего ритма мира, разрушая рамки своего привычного восприятия, и начинает видеть всё иначе, как бы со стороны.

В этой пляске также лучше всего тренируется «плын» – особое бузовское состояние восприятия. На фоне озорного настроения, создаваемого музыкой и песнями, изменив восприятие, казак тренирует самопроизвольно и неожиданно сочетаемые боевые движения.

Уставший Сережа падал без сил под ноги Онганчи и просил остановить Никодимку.

– Не могу больше! Зачем мне это надо? Почему так трудно? Вот другое дело – из лука стрелять или из карабина.

– Э, паря, – говорил тунгус. – Трудности, на самом деле, являются частью твоей цели. Думай только о цели – каким ты станешь сильным и смелым. Помощником Никодиму… и мне…

– Не жалей его! – возмущался Никодим. – Идите лучше из лука постреляйте, раз он боится трудностей в бузе. Сегодня лишаю тебя от стрельбы из карабина за проявленную слабость, Сергей!

Мальчик с поникшей головой отошёл с тунгусом к соломенным мишеням. Там и продолжили беседу.

– Онганча, скажи как надо преодолевать трудности?

– Вот смотри! Ты сейчас будешь стрелять из моего лука. Представь, что мишень далеко, и ты ее не видишь, потому как утренний туман. Разве ты будешь бороться с туманом? Нет! Ты выберешь другую позицию или подождешь, когда подует ветер и развеется туман. Теперь мишень видна, но дует боковой ветер. Разве ты будешь бороться с ветром? Опять нет! Ты определяешь его направление и делаешь поправку, выпуская стрелу немного под другим углом. Но мой лук тяжелый и тугой, у тебя не хватает сил натянуть тетиву. Разве ты будешь бороться с луком? Нет! Ты будешь каждый день тренироваться, укреплять свои пальцы и мышцы, с каждым разом все сильнее натягивая тетиву.

– Но есть же люди, которые стреляют из легкого лука, и когда нет тумана и ветра.

– Никогда не смотри на других, – улыбнулся Онганча. – У каждого свой лук, свои стрелы, своя мишень и время для выстрела. И твое тоже наступит когда-нибудь.

Тунгус наклонился к Сереже и, понизив голос, спросил:

– Хочешь, открою тебе страшную тайну, мой мальчик?

– Да, хочу! – сказал также шепотом Сережа. – Скажи!

– Туман опускается на землю не для того, чтобы помешать твоему выстрелу, ветер начинает дуть не для того, чтобы увести твою стрелу в сторону, мой лук сделан не для того, чтобы показать твою слабость и Никодим появился в твоей жизни не для того, чтобы создавать трудности. Они существуют сами по себе. И еще запомни: Никодим тебя любит, дороже тебя у него нет никого. Он лишь хочет, чтобы ты умел постоять за себя, когда его не будет рядом.

Сережа чувствовал тяжесть и тепло чужой ладони на плече. После сигнала Никодима он крепко схватил за рукав бандита и, резко закрутившись вокруг своей оси, упал на спину, увлекая за собой не ожидавшего такого поворота чужака. Пока падал, успел выставить прямую ногу вверх, нацеливая на открытое горло бандита. Тот, потеряв равновесие, грузно упал, ударившись об жесткую натренированную пятку мальчика. Произошло это под удивленные и растерянные взгляды чужаков. Выстрелы из карабина прозвучали одновременно с падением Сережи. Двое с оружием, получив ранения, упали на землю, не успев ответить огнем. Никодим тут же вышел из-за импровизированного укрытия в виде сваленных друг на друга деревьев и подобрал револьверы чужаков, поглядывая на Сережу. С ним все было в порядке. Затем, молча погладив по голове сына, повернулся к связанным людям.

– А вы кто такие? – спросил он.

– Здравствуйте, добрый человек! – сказал тот, который был постарше, пытаясь встать. Не получилось. Тогда они с товарищем оперлись друг в друга плечами и, поддерживаясь, встали на ноги. – Не изволите ли развязать нам руки? А то, знаете ли, совсем неудобно разговаривать со связанными руками.

– Вы не ответили на вопрос…

– Разве нет?! Да политкаторжане мы. А эти – уголовные. Контрабандисты золотом. Случайно встретились. Мы пытались помешать захвату ребёнка вашего, так они нас связали. Я так понял, что им нужно было ваше оружие. Меня зовут Алексей Дмитриевич. А напарника моего – Андрей. Я из Санкт-Петербурга родом. А Андрей Евгеньевич – с Урала – Верхотурья, может, слышали? Он закончил Казанский университет. Сюда были сосланы в прошлом году. Вот, дела партии снова позвали в путь.

Никодим подумал немного и развязал ссыльным руки. Андрей сразу бросился осматривать раненых. Со слов Алексея Дмитриевича, тот был доктором.

В это же время очухался третий чужак, начал очумело вертеть головой, нашёл раненых товарищей и схватился за пояс, где у него ранее висел нож – большой тесак. Но он был давно обезоружен – нож в руках держал мальчишка, и по тому виду, как он его держал, можно было догадаться, что неплохо умеет пользоваться.

Обоим контрабандистам Андрей оказал помощь – у него были кое-какие инструменты в наплечной сумке: почистил раны, перевязал. Раны были пустячные – пули попали навылет каждому в одно и то же место правого плеча, кости не задеты, крови было мало.

– И что мне прикажете делать с вами?! – спросил Никодим почесывая затылок.

– Да отпустите вы их, – просительно сказал Алексей Дмитриевич, потирая запястья. – Они своё получили. Им надо прямиком на железную дорогу. А нас, если возможно, приютите на некоторое время. Мы надолго вас не стесним. Можем помочь по хозяйству – мы работы не боимся, вы не думайте…

Никодим повернулся к контрабандистам, ожидавшим своей участи под присмотром мальчишки и, напустив строгости и так басовитому голосу, прорычал:

– Так, ноги в руки, господа лихие, и – по этой просеке до самого конца. Дальше сами разберётесь!

– Оружие верни!

– Сынок, отдай им тесак. Вам этого достаточно будет. Левольверы не отдам! Ступайте! Ну!

Чужаки подобрали свои вещички и двинулись по указанному направлению. А политические помогли Никодиму закопать Грозу. Более того, вызвались тащить на себе седло.

Серёжа нашёл общий язык с Алексеем Дмитриевичем. Каторжанин заинтересовал мальчика познаниями в литературе и математике. Обещал провести несколько уроков, потому как Серёжа знаний практически не имел, только знал буквы из Азбуки с картинками, привезённой как-то с оказией Никодимом.

– Никодим, надо мальчика в гимназию отдавать! – воскликнул Алексей Дмитриевич, запыхавшийся от быстрой ходьбы. – Ему нужно знания получать, стать грамотным.

– А на что ему грамота? В лесу и так проживем.

– Ну, не век же будете мальчика в тайге держать?!

– В следующем году обещали вернуть меня в Благовещенск. Наверное, соглашусь…

До заимки Дементьева добрались затемно. Наскоро поужинав, легли спать с тем, чтобы засветло уехать. Хозяин обещал довезти их на своей лошади с телегой. А обещание Алексея Дмитриевича дать уроки не выходило из головы мальчика. Он долго не мог уснуть, думая о том, как будет складывать буквы в слова, и что, наконец-то, научится читать и не будет просить читать сказки Никодима…