Читать книгу История коммунизма в России - Рауф Габидулин - Страница 10

На протяжении многовековой истории нашей страны были созданы произведения самых различных литературных жанров, в которых ставились и решались важнейшие вопросы прошлого и настоящего России. Это были летописи и богословские труды, научные монографии и многотомные сборники лекций по русской истории, философские и политические манифесты. Создатели этих произведений старались прежде всего ответить на следующие вопросы.

Где и когда начинается история России?

В чем особенность истории России?

Как соотносились мировая история, всемирно-исторический процесс с историей России?

Какие события, явления истории России определяли и определяют основные направления ее развития?

Решение всех этих вопросов привело к возникновению очень несхожих исторических концепций. Между сторонниками противоположных толкований истории России иногда вспыхивали острые дискуссии, выходившие далеко за рамки вежливых и спокойных теоретических споров. Это и не удивительно, ведь от решения этих вопросов зависел взгляд человека на судьбы своей Родины, свою личную судьбу, а значит, от этого зависело и будущее всей страны, всех людей, живущих в ней.

Первая концепция истории России была создана почти тысячу лет назад, около 1050 года. Это не было научное произведение, его можно отнести к предыстории русской исторической науки. Это небольшая работа «Слово о законе и благодати», ее автором является митрополит киевский Иларион, глава Русской христианской церкви в середине XI века и первый митрополит, который не был греком, назначенным константинопольским патриархом, он принял сан по желанию киевского князя Ярослава Мудрого и с согласия русского духовенства.

Иларион подчеркивал, что князь Владимир, распространивший христианство на Руси, был продолжателем деяний своего отца Святослава и деда Игоря, бывших язычниками, но сделавших для Русского государства очень много. Иларион обращает внимание, что «не в бедной и безвестной стране были они владыками, а в Русской, о которой знают и слышат во всех четырех концах земли»[22].

Таким образом, Иларион стал первым выразителем той исторической концепции, согласно которой история Русского государства, а затем история России были органичной частью всемирной истории, при этом Россия сыграла в этой истории выдающуюся роль.

Первым русским историком-ученым можно с полным основанием назвать работавшего в середине XVIII века Василия Никитовича Татищева. Книга Ю. Дойкова «Самые знаменитые историки России» (1995) начинается с биографии именно В. Н. Татищева[23]. Он был автором обширного исторического труда «История Российская с самых древнейших времен». Книга состояла из нескольких томов, писалась на протяжении многих лет в 30–40-е годы XVIII века, но была впервые опубликована в 1768 году после смерти автора.

Род Татищева происходил из смоленских князей, то есть Татищев был Рюриковичем, потомком первого русского князя Рюрика. Татищев, будучи образованным человеком, сопоставлял особенности таких форм государственного устройства, как демократия, аристократия и самодержавная монархия, видел достоинства каждой из этих форм. Но он посчитал, что для государств, занимающих огромные территории, приемлема и эффективна только самодержавная монархия. Эту идею в последующем будут повторять и разделять многие ученые России, например знаменитый историк начала XIX века Н. М. Карамзин, который возвел эту идею в ранг концепции.

Следует заметить, что в принципиальном плане данная концепция еще до Карамзина была выражена в середине XVIII века в небольшой книге М. В. Ломоносова «Древняя история российская от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого, или до 1054 года». Эту книгу Ломоносов заканчивал порицанием Ярослава Мудрого за то, что тот сохранил вечевые, демократические порядки Новгорода[24]. Но Ломоносов написал эту книгу по указанию императрицы Елизаветы, самодержавной правительницы, и не мог не защищать самодержавие.

Книга Н. М. Карамзина «История государства Российского», первые тома которой были изданы в 1818 году, тоже писалась фактически по заказу императора Александра I, и она выражала взгляд на историю, желанный императору, – самодержавие всегда было в России и оно является благом для России. Еще раньше император познакомился с небольшой работой Карамзина «Записка о древней и новой России», написанной в 1811 году, где автор кратко говорил о полезности для России самодержавия и крепостного права.

Следует заметить, что эта концепция истории России, возвеличивающая самодержавие и деспотизм, была критически оценена А. С. Пушкиным, свидетельством чему служит следующая эпиграмма:

Карамзин писал свою историю в качестве придворного историографа, причем за приличные деньги, и не мог не восхвалять самодержавие. Долгое время не только Карамзин, но и все другие авторы не могли писать все то, что они считали верным. И только во второй половине XIX века, после вступления на престол царя Александра II, начались демократические преобразования, появилась свобода научного творчества. Вторая половина XIX века – это время деятельности многих талантливых русских историков, таких как К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин, Н. И. Костомаров, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, В. И. Сергеевич и др.

В. И. Сергеевич посвятил себя исследованию крайне важного круга проблем русской истории – истории русского права, государственных органов власти и социальных слоев русского общества от времени возникновения Русского государства и до XVII века, а по некоторым проблемам и до XIX века. Результатом этих исследований стал фундаментальный 3-томный труд «Русские юридические древности», 1-й том которого вышел в 1890 году. В 1910 г. вышло уже 3-е издание этого труда под названием «Древности русского права». В этих книгах излагаются все ключевые проблемы русской истории, такие как:

– социальный состав и регионы Русского государства;

– законодательство Русского государства;

– причины возникновения крепостного состояния;

– причины разделения Русского государства в конце XI века на отдельные княжества;

– роль вечевой демократии в истории России и соотношение власти вече и княжеской власти.

Согласно Сергеевичу, особенность России – это огромная роль в ее ранней истории вечевой демократии. Сергеевич не считал, что для России всегда было характерно самодержавие, наоборот, это антидемократическое общественное устройство было привнесено на Русь монгольскими завоевателями, уничтожившими русские демократические обычаи и прежде всего главные из них: право выбирать правителя и личная свобода каждого человека – даже простого крестьянина[26].

Сергеевич основывался на концепции, прямо противоположной концепции Карамзина, восходящей еще к Ломоносову и Татищеву. Самое интересное, что эта концепция в кратком, но четком и даже системном виде была сформулирована задолго до Сергеевича. И сделал это выдающийся мыслитель России первой половины XIX века, теоретик декабристского движения Никита Михайлович Муравьев.

Свою концепцию истории России он изложил в своей небольшой двухстраничной работе «Любопытный разговор» (1822), представлявшей собой листовку, которая должна была распространяться среди простого народа и кратко объяснять людям цели общества декабристов. Суть листовки: главное, что есть у каждого человека, – его свобода, которая подарена Богом. На Руси свобода существовала изначально, когда страною правили народные собрания – вече, но затем они были уничтожены монгольским нашествием, после которого злые люди, нарушая волю Бога, ввели самодержавие и рабство[27]. Под рабством в «Любопытном разговоре» понималось крепостное право, а все содержание листовки должно было показать, что самодержавие и крепостное право – нарушение заветов Бога, и, следовательно, они должны быть уничтожены.

Эти основные положения листовки Муравьева в конце XIX века и были фактически повторены в фундаментальном труде историка В. И. Сергеевича «Древности русского права», но с привлечением массы документов в качестве доказательств.

Н. Муравьев не участвовал в вооруженном выступленни 14 декабря 1825 года, поскольку его не было в тот день в Санкт-Петербурге. Тем не менее он был приговорен к смерной казни, замененной двадцатилетней каторгой. С точки зрения самодержавия он заслуживал самого сурового наказния как фактически идейный руководитель тайных обществ. Он был одним из создателей первого подобного общества «Союз спасения», и главное, он являлся автором первого проекта первой деамократической конституции России. По этой конституции в России должна была быть восстановлена демократия, уничтоженная монголами, а также отменено крепостное право и любое подневольное состояние человека.

Исторической концепции Муравьева – Сергеевича придерживался и самый выдающийся российский историк марксистского направления Михаил Николаевич Покровский. В 20–30-е годы XX века книги Покровского были изданы около 90 раз общим тиражом в миллионы экземпляров и на многих языках. После смерти Покровского в 1932 году его имя было присвоено Московскому государственному университету, который носил имя историка Покровского с 1932 по 1937 год[28].

Примерно в 1936 году книги и идеи Покровского неожиданно были подвергнуты резкой критике по приказу коммунистического диктатора И. Джугашвили (Сталина). Первым результатом этой критики стало то, что все тиражи книг Покровского были изъяты из библиотек страны и уничтожены. Вторым результатом критики идей Покровского стало то, что МГУ потерял имя Покровского, университет снова стал безымянным. Никакого официального решения об этом не было. Но в 1940 году МГУ было присвоено имя М. В. Ломоносова.

История этого переименования имеет прямое отношение к проблеме концепций истории России. Дело в том, что в книгах Покровского И. Джугашвили больше всего не понравилось утверждение о том, что для государственного и социального устройства всей Руси была характерна вечевая демократия – от времени возникновения Русского государства до XIII века, когда во многих землях Руси она была уничтожена войсками Чингисхана и его потомков, бывших деспотами по своей натуре. Чингисхан и его потомки не признавали демократического и федеративного устройства ни у себя, ни у других народов, а поощряли и поддерживали везде деспотизм, иными словами, самодержавие и абсолютную централизацию, без малейших федеративных начал. То есть, по Покровскому, как и по В. Сергеевичу и Н. Муравьеву, самодержавие в Россию было привнесено извне, монголами, вопреки русским традициям.

Но к середине 30-х годов XX века Джугашвили установил в нашей стране свою единоличную диктатуру с жесткой централизацией. И Джугашвили не нравилось, что его систему управления можно рассматривать как возрождение монгольского деспотизма и очередной отказ от русской самобытной демократии. Поэтому ученые – критики Покровского утверждали, что он не прав, что самодержавие и централизация были результатом внутреннего развития России, а не следствием внешних факторов. При этом критики Покровского ссылались на мнение в этом вопросе нового авторитета в исторической науке – на мнение самого Джугашвили.

Имя Ломоносова для нового названия МГУ было выбрано не случайно, а потому что Ломоносов был первым автором, который раскритиковал демократические традиции России, не остановившись даже перед порицанием Ярослава Мудрого. Профессор химии Ломоносов и как первый критик древнерусской демократии, и как сочинитель од, восхвалявших всех деспотических правителей России, конечно же, более всех мыслителей России устраивал диктатора Джугашвили.

В течение всего периода коммунистической диктатуры в нашей стране концепция извечности и полезности деспотизма в России являлась единственно разрешенной. Книги Покровского, Сергеевича и других историков, где утверждалось о русской самобытной демократии, уничтоженной монголами, были просто запрещены.

Коммунистическая концепция истории России, сложившаяся при диктаторе Джугашвили, базировалась на марксистской концепции всемирной истории с ее верой в неизбежность коммунистической формации вначале в виде социализма, а потом и коммунизма. Но при этом было добавлено положение о том, что Россия первой построила социализм, первой построит коммунизм и в конечном итоге приведет весь мир к коммунизму. Наряду с этим концепции истории России от Муравьева до Покровского, в которых говорилось о многовековой вечевой демократии Руси, или замалчивались, или критиковались вместе с многовековой вечевой демократией России.

Символично, что диктаторский коммунистический режим отрицал наличие этой многовековой демократии, настаивая на извечности автократии в России. И это было не только символично, но и логично – принцип диктатуры пролетариата больше напоминал монгольский деспотизм, чем русские веча.

Очень интересным и даже символичным является то обстоятельство, что Н. И. Костомаров, один из тех видных историков России, которые указывали на демократическую историю первых веков Русского государства, пророчески предсказал крайне негативные последствия реализации коммунистических идей, то есть коммунистического устройства в какой-либо стране.

Костомаров преподавал историю в Киевском университете. По инициативе Костомарова в 1846 году в Киеве было создано Кирилло-Мефодиевское общество, которое представляло собой своеобразную культурно-политическую организацию, куда входило несколько человек, в том числе великий украинский поэт Тарас Шевченко. Костомаров написал своего рода программный манифест общества, получивший название «Книга бытия украинского народа», где говорилось о целесообразности создания республиканской федерации славянских народов. Костомаров утверждал, что эта федерация должна строиться на принципах демократии, которая издревле была присуща славянским народам.

В этом не было ничего необычного, ведь об этом писал еще Прокопий Кесарийский за 1300 лет до Костомарова. Но Костомаров позволил себе утверждать, что ликвидация демократии у славян – это временное явление, и в будущем деспотическая самодержавная власть, под которой оказались славянские народы, будет сама свергнута. А затем будет восстановлена древнеславянская демократия в федерации славянских народов, в том числе русского, украинского, польского.

В итоге и Костомаров, и Шевченко были арестованы. Бывший крепостной Шевченко был отдан в солдаты, каковым и пробыл около 10 лет. Профессор Костомаров оказался в заключении в Петропавловской крепости, да еще в знаменитом Алексеевском равелине, где находились в заключении и умерший сын Петра I, и многие декабристы, осуждавшие деспотизм. Участь Костомарова была лучше, чем декабристов. Из тюрьмы его отправили в ссылку, из которой смог вернуться после смерти царя Николая I, когда в России начались реформы, появилась гражданская свобода, и Костомарову было разрешено вернуться к преподавательской, а значит, и научной деятельности. Некоторое время Костомаров являлся профессором Петербургского университета, расположенного недалеко от той самой Петропавловской крепости, где профессор провел десятилетие в качестве узника. Правда, в Петербургском университете он прослужил недолго, уйдя в отставку после студенческих волнений.

Костомаров был настолько талантлив, что после всего этого он сумел стать профессором Петербургского университета, академиком и даже получил придворный чин.

Костомаров написал очень много книг, но главным в его творчестве было не количество написанных им книг, а нестандартный взгляд на ключевые проблемы российской и мировой истории. В 1863 году была издана книга Костомарова «Северорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки», где описывался механизм вечевой демократии. Об этих традициях хорошо знали, о них писали еще Радищев и декабристы, но это были небольшие статьи или главы в произведениях, да еще к тому же запрещенных. А Костомаров издал солидную монографию, книгу, специально посвященную истории республиканских и демократических традиций средневековой Руси.

Костомаров не был кабинетным ученым, хорошо разбирался в политических проблемах, интересовался новыми социально-политическими течениями, в частности коммунизмом. Историк предугадал, что попытка установить коммунизм приведет к деградации культуры и общества в целом. Поэтому Костомаров написал небольшую работу «Скотской бунт», где в сатирической форме показал последствия коммунистического переворота. Эта работа Костомарова была издана только в 1917 году, незадолго до установления в России коммунистической диктатуры, после чего «Скотской бунт» был запрещен.

В 1945 году британский писатель Дж. Оруэлл написал книгу «Скотный двор», которая по своим идеям и целям повторяла «Скотской бунт» Костомарова. Но Оруэлл написал свою книгу лет через 70 после Костомарова, при этом он уже знал об упадке культуры и морали при коммунистическом режиме. Костомаров же просто предсказал, что должно получиться при реализации коммунистических идей на практике, и будучи умнейшим человеком, предсказал довольно точно. Оруэлл же в 1948 году написал книгу «1984», где беспощадно показал всю жестокость и ложь коммунистических режимов. Эта книга стала одной из самых издаваемых в мире, а Оруэлл одним из самых знаменитых писателей в мире. Костомаров же оставался запрещенным писателем даже на своей родине.

Таким образом, можно утверждать, что русский историк раньше многих других мыслителей смог предсказать последствия устройства коммунистического общества, и продемонстрировать в сатирической форме его крайне негативные последствия.

При использовании коммунистических концепций и мировой истории, и истории России могут преувеличиваться значение и роль одних исторических событий и, наоборот, преуменьшаться роль и значение других событий, исторических деятелей. А многие важные события и исторические деятели могут даже просто не упоминаться, как будто их и не было.

Но даже в тех случаях, когда в учебниках и научных работах описываются одни и те же события и с точки зрения коммунистических концепций, и с точки зрения гуманистических концепций, учебники и научные работы по истории получаются прямо противоположные. В исторических исследованиях сумма фактов, сведений менее значима, чем система ценностей, на основе которой отдельные факты, сведения оцениваются. При этом может быть поставлен вопрос: как решить, какие концепции, какие системы ценностей лучше, объективней? Может быть, они равноправны, может быть, это просто два разных и по-своему объективных варианта интерпретации исторических фактов? Может быть, исходя из принципа терпимости к противоположному мнению, можно с одинаковым уважением относиться и к интерпретации фактов на основе коммунистической системы ценностей?

На подобные вопросы в конце ХХ века дал ответ знаменитый ученый и автор исторических романов Умберто Эко, сформулировавший принцип: чтобы быть терпимыми, надо установить предел терпимости. Итальянский мыслитель имел в виду идеологию и политическую практику тоталитарных режимов ХХ века, в том числе и коммунистического режима и его идеологии. Идеи и идеологию коммунизма нельзя запрещать, в том числе и работы по истории, написанные с точки зрения коммунистической системы ценностей. Но нужно четко представлять, что эта идеология базируется на системе ценностей, открыто провозгласившей диктатуру коммунистических партий в отдельных странах, а потом и во всем мире основной целью коммунизма. Эта система ценностей провозглашает диктатуру и установление мирового господства коммунистических стран целью мировой истории. Поэтому нельзя допускать, например, распространение в школах учебников по истории, написанных на основе диктаторской системы ценностей.

Гуманистические концепции мировой истории и истории России базируются на гуманистической системе ценностей, исходными принципами которой являются демократия и уважительное отношение ко всем народам и странам. Можно напомнить, что сама историческая наука была создана Геродотом именно на основе этой системы ценностей, а до Геродота исторические события и разные народы описывались исходя из традиций возвеличения деспотических правителей и тех стран, где эти деспоты правили.

Историческая наука даже своим появлением обязана гуманистической системе ценностей и принципам демократии. К тому же в России, помимо всего прочего, демократическая система ценностей является принципиальной основой Конституции России. Таким образом, даже основной закон России утверждает приоритет демократической системы ценностей при интерпретации и освещении исторических событий. На этой системе ценностей построена и настоящая книга.