Читать книгу Хитросплетения - Рина Аньярская - Страница 9

Едва первые лучи утренней зари коснулись окон покоев Ландешота, он открыл глаза. Если бы кто-то в эту минуту спросил, что ему снилось, капитан-лейтенант не смог бы ответить с уверенностью, что именно. Но ощущение тепла и света, льющегося на него словно из рога изобилия, не покидало сознание пэра ещё долго. Вставать не хотелось именно потому, что так спокойно и безмятежно он не спал давно.

Но распорядок дня одинаков для всех служащих в гвардии, и герцог привык подавать воинам пример, а не просто называться лучшим среди равных.

Мужчина ступил босыми ногами в полосу солнечного света и улыбнулся: было приятно, что пол тёплый. Такой же тёплый, как прикосновения женщины во сне.

Но какой женщины – этого начальник охраны тоже не смог бы сказать с уверенностью.

Ополоснув лицо водой из приготовленного заранее таза, заботливого поставленного прислугой в спальне, Чарльз Кост прошёл за ширму и оделся. Он всегда это делал сам, без посторонней помощи. Застёгивая камзол, Ландешот покинул опочивальню и заметил на рабочем столе меж груды бумаг большое блюдо с грушами. Слуга знал, что завтракает его лорд не сразу, а вот от фруктов натощак не отказывается никогда.

Взяв один плод, Ландешот надкусил его и с удовольствием почувствовал сладкий сок, брызнувший в рот. «И откуда уже груши привезли? – задумался мужчина, надевая свободной рукой перевязь со шпагой. – Впрочем, неважно…»

Выйдя из своих покоев, начальник охраны отправился на утренний обход.

Его верный гвардеец, разводивший шестичасовой караул у гостевого корпуса, доложил, что всё спокойно, и шепнул более тихо: на заре приехала Констанция де Нанон. Сердце герцога подпрыгнуло и участило бег.

Он поблагодарил офицера и ушёл по своим делам. Но покончить с ними как можно быстрее, чтобы оказаться рядом с француженкой, хотелось настолько сильно, что, выполняя ежедневную задачу, начальник охраны даже не заметил одного маленького нюанса: в замке нет и половины смены рыцарей Красного ордена…

Дожидаясь более приличного времени для встречи с дамой, первый пэр отправился в свой кабинет и подошёл к окошку. По внутреннему двору Виндзора уже начали прогуливаться вельможи, слуги торопливо семенили по дорожкам, просители тянулись к канцелярии. А перед взором мужчины предстала совсем иная картина…

…Ласковые лучи озарили спальню в английском замке де Нанон. Он открыл глаза и буквально почувствовал, что она рядом. Повернув голову так аккуратно, чтобы не издать лишнего звука, на миг мужчина увидел очертания женственных изгибов герцогини в нескольких дюймах от себя, но видение почти сразу исчезло, растворившись, словно дымка.

Ландешот зажмурился и снова открыл глаза. Конечно, видение. Не было её здесь, и быть не могло – чушь…

Поднявшись, он наскоро оделся, ополоснул лицо водой и поспешно вышел в холл, перейдя на половину хозяйки. Констанция де Нанон сидела в будуаре. Волосы её снова были не убраны, а просто распущены по плечам, лёгкое домашнее платье без корсажа с длинными расклёшенными рукавами мягко обрамляло тонкую фигурку. По опущенной голове девушки герцог понял, что она читает. Заслышав его шаги, д’Альбре подняла взгляд и убрала книгу в сторону.

– Доброе утро, Чарльз!

Ясные серые глаза герцогини смотрели на него с нескрываемой нежностью. Здесь, в отдалённом замке, где не было посторонних лиц и шпионов Роквелла, она окончательно дала волю своим чувствам, даже не пытаясь быть холодной с тем, по ком страдало сердце.

– Доброе утро, Констанция, – наклоняясь к руке де Нанон, ответил Кост, не отводя взора от её лица. – Вы всегда так рано встаёте?

– Да, я ранняя птичка, – улыбнулась девушка.

Мужчина присел рядом на диванчик.

– Интересное что-то читали?

– Скорее познавательное. Описание географических открытий сэра Фрэнсиса Дрейка.

Ландешот многозначительно приподнял брови. Конечно, эта великолепная дама не могла позволить себе лёгкую литературу романтического стиля.

Немного поговорили о море и других странах. Оказалось, что она повидала значительно больше, чем он мог предположить. Уважение к молодой герцогине росло с каждым новым разговором, который им удавалось провести наедине. Но её очарование, подчёркнутое мягкой домашней обстановкой и наконец-то полным отсутствием интриг меж ними, делало своё дело. Пэр понимал, что тянет его к этой маленькой француженке неумолимо…

Лицо де Нанон изменилось, ресницы опустились, чуть дрогнув. Девушка встала с диванчика и отошла к окну. «Кажется, поняла, что в моей душе сейчас творится…» – догадался Ландешот, поднявшись следом.

– Наверное, пора распорядиться о завтраке… – не оборачиваясь, произнесла Констанция привычно прохладным тоном. – Одними разговорами сыт не будешь.

Чарльз сделал несколько шагов, чувствуя, как учащается ритм сердца. «Волнуюсь, как мальчишка, что за напасть, словно в первый раз…» – сам себе усмехнулся герцог.

– Мне бесконечно жаль, что сегодня будет нужно возвращаться и сказка закончится, – проговорил он и сделал ещё шаг к девушке, словно прощупывая тонкий весенний лёд под ногами.

– Увы, жизнь такова, что в ней нет места постоянным карнавалам и балам… – отозвалась д’Альбре.

Приблизившись ещё на шаг, герцог оказался уже в нескольких дюймах от француженки. Ноздри приятно защекотало от древесного аромата её духов. Голос мужчины непроизвольно снизился до полушёпота:

– Это сандал?..

– Да, мой любимый запах.

– Вы и сама, словно запах. Вроде бы рядом, есть, настоящая, а на деле и нет Вас…

Ландешот не мог видеть, что в этот миг девушка прикрыла ресницы, но нутром почувствовал это так же, как уловил сильную волну нежности, исходящую от неё.

– Иногда я жалею, что не разглядел этого раньше, – признался мужчина и, слегка коснувшись правой рукой её талии, не утянутой корсетом, склонился к манящему изгибу девичьей шеи, чтобы покрыть нежную кожу поцелуями.

Но де Нанон отклонила голову и произнесла совсем без гнева, но так, что внутри герцога всё похолодело:

– Не надо, Чарльз. Поздно. Мне нельзя. Я не хочу, чтобы Вы заразились этой пакостью. Отойдите.

Оцепенение длилось лишь мгновение. Едва придя в себя, Ландешот все же наклонился к плечу француженки, тронув губами краешек платья, прижал девушку к себе на миг обеими руками, но сразу отпустил её.

Констанция обернулась. В её глазах задрожали звёзды.

– Простите, не удержался, – не отрываясь от созерцания озадаченного лица хозяйки замка, прошептал мужчина, ничуть не жалея о том, что сделал в порыве.

– Вы мне слишком дороги. Не рискуйте так бессмысленно, Чарльз.

Ландешот на миг прикрыл глаза и отступил. «Нехорошо, конечно, склонять к близости даму, зная, что она тебя любит, но не любя её ничуть… Впрочем, это притяжение мне нравится. Очень нравится…» – вереницей пробежали в голове герцога мысли.

– Давно у Вас этот недуг? – спросил он, чтобы не молчать.

– С рождения, – ответила девушка и прошлась по будуару. – Моя матушка, увы, была больна, когда носила меня во чреве…

– Значит, ей это не помешало родить?

Констанция обернулась:

– Она была не настолько больна в тот момент, как я сейчас. Мне слишком мало осталось, герцог. И слишком многое нужно успеть. Простите, что не могу подарить Вам настоящую сказку.

– Я того и недостоин вовсе, – покачал головой Ландешот. – Это Вы простите меня за глупые фантазии.

– Тогда пойдёмте завтракать, Чарльз?

– Пойдёмте, Констанция.

Ландешот тряхнул головой. В тот день де Нанон рассказала, что болезнь отступила от неё во время пребывания в замке Райта. «Тепло, тебе нужно тепло… Во всех смыслах этого слова…» – повторял, словно заклинание, мужчина, с нетерпением дожидаясь, когда часы пробьют десять утра и можно будет наконец появиться в покоях француженки.

Зачем?

Он не мог дать себе ответа. Просто, чтобы увидеть… Просто…

Рональд и Эдвард вошли в приёмную принцессы. По лицам мужчин она сразу поняла, что новостей о баронессе не было. Тяжёлый вздох сорвался с уст девушки.

– Да что же это такое?..

– Половина отряда под началом Джерома уехала вчера. Они должны были взять ещё подкрепление из Эшера, – проговорил Эдвард. – Все наши лучшие сыщики присоединились к поиску: Рой, Дилан, Рен. Они каждый дюйм в Лондоне знают. Там ещё Тоберты, Девид и Майер присоединятся.

– Мало знать закоулки, надо понимать, куда её могли увезти.

– Ливень смыл все следы – это минус, – молвил Рональд. – Но они не могли уйти далеко, и это плюс.

Поднявшись, Ирена прошлась по комнате в глубокой задумчивости. Мужчины молча наблюдали за её перемещениями.

– Если бы я что-то могла сделать… Если бы я чем-то могла помочь…

– Боюсь, в борьбе с нашим противником мы бессильны, – тихо произнёс Ли. – Нечистое это дело, а, если мои подозрения верны, то игра по-крупному ещё только начинается.

Остановившись, Ирена, повернула лицо к стражам:

– От меня что требуется, ребята?

Рыцари переглянулись, Эдвард кивнул, и Рональд вынес вердикт:

– Похоже, что поскорее решить вопрос о замужестве. Эти игры вокруг тебя имеют одну цель – разжечь гражданскую войну в стране. И неизвестно, что потребует похититель от барона в обмен на неприкосновенность его жена. Ведь барон, сама знаешь, с кем в союзе. И, кстати, от Райта, который ей тоже родня.

Ирена опустила ресницы и тяжело вздохнула.

– Да, Вы правы, решать нужно как можно скорее.

Жозефина сделала книксен и доложила о приходе начальника королевской охраны. Де Нанон кивнула, разрешая его впустить, и опустилась в кресло. Порывистыми шагами Чарльз Кост вошёл в её будуар и припал к руке, не говоря ни слова. Едва серые глаза мужчины направили взор на лицо герцогини, она мягко произнесла:

– Что привело Вас ко мне в столь ранний час, милорд?

Но Ландешот услышал в тоне совсем иное: «Как я рада видеть Вас, Чарльз…»

За долю секунды пред глазами француженки пронеслись картинки из прошлого: первая встреча в Виндзоре, первое официальное представление на балу, первое рандеву наедине в её карете. Но особенно отчётливо всплыло утро в английском замке, когда мужчина так же вошёл в её будуар, а взгляд его обычно холодных, спокойных глаз не просто насторожил, а не на шутку испугал её…

…Быстро поднявшись, она отвернулась и удалилась к окну, стараясь не выдавать своего волнения:

– Наверное, пора распорядиться о завтраке… Одними разговорами сыт не будешь.

За спиной послышались шаги – он приблизился. «Господи, если это то, о чём я думаю…» – пронеслось в голове девушки, но до конца мысль так и не оформилась, оборвавшись.

– Мне бесконечно жаль, что сегодня будет нужно возвращаться и сказка закончится.

Голос лорда звучал необыкновенно мягко и вливался в душу, словно мёд. Констанции показалось, что ещё секунда – и она растает. Звуки за спиной выдали, что мужчина сделал несколько шагов к ней. Теперь она уже буквально кожей чувствовала его приближение… Надо было что-то ответить.

– Увы, жизнь такова, что в ней нет места постоянным карнавалам и балам…

Герцог сделал ещё шаг и остановился.

– Это сандал?..

– Да, мой любимый запах, – отозвалась девушка, затаив дыхание от такого невероятно малого расстояния меж ними.

– Вы и сама, словно запах, – с нежностью ответил мужчина. – Вроде бы рядом, есть, настоящая, а на деле и нет Вас…

По телу француженки горячим потоком разлилась странное ощущение, схожее с сильной болью, словно внутренности герцогини облили кипятком. Она закрыла глаза.

– Иногда я жалею, что не разглядел этого раньше, – произнёс любимый голос.

Девушка почувствовала, что правая рука лорда коснулась её талии, а лицо мужчины стало недвусмысленно склоняться к её левому плечу. Нежная девичья кожа уловила тёплое неровное дыхание. Ещё секунда – он коснётся губами её шеи!..

«Стоп! Опасно, стоп!» – закричал внутренний голос, и д’Альбре пришлось подчиниться, несмотря на то что хотелось раствориться в ласках любимого человека, позволив ему абсолютно всё, что бы ни взбрело мужчине в этот день в голову…

Резко отклонившись, чтобы избежать попадания своего дыхания на губы пэра, Констанция произнесла, как сумела, твёрдо:

– Не надо, Чарльз. Поздно. Мне нельзя. Я не хочу, чтобы Вы заразились этой пакостью. Отойдите.

«Я всё понимаю, герцог, и я рада была бы быть Вашей, но уже нельзя…» – мысленно добавила девушка и почувствовала нежное касание мужских губ к своему плечу через ткань платья в тот короткий миг, когда руки лорда прижали её крепко-крепко. Через секунду всё закончилось.

Словно неведомая сила развернула герцогиню. В глазах Ландешота не было сожаления, но та пелена, которая скрыла сегодня его обычно трезвый взгляд, вновь заставила содрогнуться юное тело француженки. Голос мужчины прозвучал ровно:

– Простите, не удержался.

– Вы мне слишком дороги, – прямо ответила герцогиня, понимая, что играть с огнём нельзя. – Не рискуйте так бессмысленно, Чарльз.

От безысходности хотелось выть, словно волчице на луну. Оба понимали чего хотят, обоих безумно тянуло друг к другу в этот миг. Но поддаваться слабости было недопустимо.

«Год назад, ещё год назад, я отдалась бы в Вашу власть без оглядки… Но сейчас уже нельзя, милый герцог, просто нельзя…» – твердила себе де Нанон в то время, когда губы её предлагали любимому человеку спуститься к завтраку.

Он снова в её покоях, куда стал приходить слишком часто после весны и надолго оставаться с нею наедине. Он снова рядом – с этим дрожащим взглядом и странными нотками в голосе. Кажется, они давно расставили все точки над «i»… Но почему она уверена сейчас, что его визит не связан с делами?

– Я просто хотел Вас увидеть, маркиза, – прошептал едва слышно Ландешот и опустился на одно колено. – Не прогоняйте Вашего пленника…

– Могу ли я как-то скрасить Ваш плен? – приподняла брови Констанция, ошарашенная таким поведением мужчины.

– Просто подарите мне время.

Лорд так и не отпустил её руки.

– Времени у меня мало… – промолвила француженка. – Увы…

– Как бы я хотел, чёрт возьми, чтобы Вы были здоровы сейчас, – горячо прошептал англичанин. – Но Вы не примете моё предложение, даже если я сделаю его официально?

Де Нанон отрицательно покачала головой:

– Уже нет, Чарльз… При всём моём желании уже нет…

Первый пэр опустил голову на колени дамы, утопив лицо в складках её пышного платья. Свободной рукой девушка провела по золотистым волосам герцога и с нежностью произнесла:

– Мне, право лестно… Хоть я и знаю про принцессу.

Ландешот поднял взгляд:

– Вы могли быть моим единственным шансом стать свободным от этой преступной любви. Мне жаль, что не сложилось. Но мы с Вами так тесно связаны, что и впредь придётся быть в одной упряжке. Я уже не могу исчезнуть из Вашей жизни, Констанция. Я привык к Вам, и мне Вас безумно не хватает…

– Да, такова наша доля, герцог. Поднимитесь. Не дай Бог, увидит кто.

– Ну и пусть. Вы женщина и должны быть желанны. Пусть лучше думают это, нежели догадываются о сути разговора… Вы ведь от него? Скажите, что он ответил.

Констанция поняла, что вопрос касается Генуэзского.

– Не готов, но подчиняется, – произнесла девушка.

– Он спасёт всех нас, – прошептал мужчина. – А мы спасём его.

Д’Альбре в знак согласия прикрыла глаза.

Юджин Олдерс, лорд Лот кружил по сёлам в поисках жены со вчерашнего вечера. Он понимал, что далеко бандиты уйти не могли, ливень перебил все их планы. Повязанный по рукам и ногам разбойник, передававший записку, поймать которого рыцарям Красного ордена не составило труда, точно указал на местонахождение придорожной гостиницы, где оставил своих подельников и пленницу. Но добравшись до нужного поворота, барон не узнал ничего путного, кроме сбивчивых рассказов прислуги и стряпухи о том, что в номерах поселились странные люди, один из которых был благородной крови, с ним была дама, но она обратилась в кошку, а после и вовсе исчезла, околдовав всех, кто находился рядом.

Куда после приключения с кошкой подевались «высокородный господин» и его горбатый слуга, никто толком сказать не мог.

Одно барон понял наверняка: его жену бандиты потеряли. Но куда делась Шарлотта? Ответа не было. Расспросы прохожих не давали никакого результата. Пять рыцарей Красного ордена и муж баронессы решили разделиться, чтобы зайти в каждый дом каждого села и выяснить, не видел ли кто рыжеволосую аристократку.

Лишь к вечеру вторника лошадь завела Юджина Олдерса в ту деревню, куда сутками ранее приехала его измотанная супруга. Возле крайнего дома разговаривали двое: пастор и мужчина средних лет.

– Если ничего о даме не узнаете, то сообщите мне, я передам её в приют, чтобы не стеснять вас, – донеслись слова до слуха Лота, и сердце его ёкнуло.

Спешившись, он приблизился к мужчинам крупными шагами и посмотрел в их лица:

– Я ищу рыжеволосую даму, которую похитили бандиты несколько дней назад.

Мужчина, бывший хозяином дома, скукожился. Пастор смиренно ответил:

– Мне очень жаль, сударь… Пройдите в дом.

И отступил, освобождая путь.

Дыхание барона остановилось. «Нет, я не могу потерять её, нет!» – мысленно воскликнул Лот, решительно шагнув через порог. Хозяйка, увидев его, без слов поняла, кто перед ней.

– Вы тот самый Юджин? – спросила она, едва шевеля губами.

Барон кинулся к женщине, схватив её руки:

– Где?

Крестьянка кивнула в сторону смежной комнаты, и Лот опрометью бросился туда. На окровавленной постели лежала его жена. На миг Юджин Олдерс замер, не веря своим глазам. Но его зоркий глаз в тот же миг приметил, что грудь женщины вздымается. «Жива!..» – ликующе прошептал мужчина и припал к её ложу.

Схватив бледную тонкую руку, он покрыл её поцелуями и прижался к тыльной стороне ладони щекой, шепча: «Очнитесь, милая, прошу Вас, Чарли…»

Пастор, неловко шагнув в комнату, обернулся к хозяйке и проговорил, едва слышно: «Никогда не видел ещё столь любящего супруга…»

Барон поднялся на ноги, взял исхудавшее лицо жены в свои ладони, словно желая этим вдохнуть в неё жизнь.

– Что случилось? – прошептал Юджин Олдерс, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в частности.

– Она потеряла ребёнка этой ночью. Врача мы только что отпустили, он уверял, что её жизни больше ничего не угрожает, – скорбным голосом проговорил пастор.

– Девочка стойко боролась, – всхлипывая, произнесла хозяйка дома. – Вчера она была ещё в памяти… Боялась засыпа́ть, боялась, что это случится…

Глаза барона забегали, изучая изгибы тела любимой жены. «Бедная моя, Вы снова пережили этот ужас…» – мысленно обратился он к ней. С трудом оторвавшись от постели супруги, Юджин Олдерс повернулся к хозяйке и пастору:

– Пойдёмте, я должен обговорить с вами детали, – оказавшись в первом помещении дома, барон уточнил: – Сколько я должен Вам, святой отец?

– Сколько сочтёте нужным – возьму только на храм.

Барон, не глядя, влез в карман и, вынув мешочек с монетами, протянул священнику. После этого повернулся к хозяйке дома.

– Говорите, чего Вы хотите. Я сделаю всё.

Женщина лишь рукой махнула и заплакала.

Юджин Олдерс прошёл по комнате, стуча шпорами. Пастор откланялся.

– Я верну все расходы на доктора сполна и вас с мужем озолочу, – проговорил барон. – Любое Ваше желание, что в моих силах, выполню. Вы сохранили жизнь моей жене, а для меня она – самое ценное, что есть в этом мире.

Лорд Лот положил на столик увесистый мешочек.

– Здесь золото. Вы до конца своих дней ни в чём не будете нуждаться, обещаю.

– Она… – всхлипывая и вытирая глаза уголком передника, замычала женщина. – Она так хотела малыша сохранить…

Барон прикрыл глаза от боли. К выкидышам жены он уже так привык, что каждый новый становился для него лишь очередным поводом корить себя за неосторожность. Надежды на то, что супруга когда-нибудь родит, у барона уже не осталось.

– Пригласите доктора, прошу Вас, милейшая. Я хочу с ним поговорить.

Наблюдая за комнатами Констанции в подзорную трубу, Филипп Говард содрогнулся. Телохранитель француженки покинул будуар, и его вожделенная маркиза осталась наедине с герцогом Ландешотом.

Внизу живота больно потянуло, кровь в жилах закипела и стала с силой бить в виски. «Наедине! – возмущался католик. – Значит, слухи правы: у них роман! Ах, протестантская недотрога, ты проводишь время в любовных играх, пока меня нет, пользуясь тем, что я не могу до тебя дотянуться… А что скажет твой полюбовничек, если узнает, кому ты отдала свои первые вздохи, Пантера? А тот страстный поцелуй у алтаря?!»

Куражиться в мыслях, наблюдая за окнами, можно было сколь угодно долго, но сын Фицалана прекрасно понимал, что предъявить что-либо де Нанон, и уж тем более Ландешоту, он не может…

Сложив трубу и выругавшись себе под нос, тайный агент покинул комнату, выскользнув на улицу. Наблюдать за тем, как проводят время маркиза и герцог, сидящий у её ног, ему не хотелось. Но тянуло к окнам француженки неумолимо.

Не успев понять как, Филипп очутился у гостевого корпуса и застрял меж вязами. Его багровая от злости физиономия торчала из кустов, светлые усы грозно шевелились, но слова так и оставались беззвучными, не срываясь с губ. Вдруг окно первого этажа распахнулось, и меж створок показалось дуло аркебузы.

– Я предупреждал Вас, сударь, – сипло произнёс Жак, взводя курок.

Щелчок заставил Говарда прийти в себя и вспомнить, что шкура ему дороже страсти.

– Я уже ухожу! – подняв ладонь, словно отгораживаясь от мужчины, по-французски ответил Филипп и нырнул в кусты.

Жак довольно усмехнулся и плюнул ему вслед, опуская оружие.

Едва медик вошёл в дом, ставший пристанищем Лотов, он сразу понял, что перед ним высокородный господин.

– Моё имя Лесли Рэмси, я местный врач.

– Барон Лот.

– Я желал бы Вам доброго дня, милорд, но понимаю, что это прозвучит кощунственно.

– Скажите мне, доктор, как её состояние?

– Очень тяжёлое. Миледи пришлось проехать верхом несколько миль, а в её положении это было слишком рискованно. К тому же я не понял, что произошло с Вашей супругой, но, судя по её странному обтрёпанному виду, ничего хорошего.

– Её похитили бандиты.

– О, сожалею… – ответил врач и покачал головой. – Тогда понятно, что причин для выкидыша было слишком много… Срок очень маленький…

– Я полагаю, не больше двух недель, – прошептал Юджин и опустил голову на руки.

– Дней десять верно, – кивнул Рэмси. – Это не первая её беременность, так?

– Увы, нет…

– И не первый выкидыш? – догадался мужчина.

Барон отнял ладони от лица, и по его глазам врач понял больше, чем по сбивчивым ответам бредящей пациентки.

– Милорд, – сделав шаг вперёд, произнёс доктор Рэмси, – я понимаю, что Вам тяжело будет принять то, что я скажу, но попробуйте выслушать. Раньше, прежде чем приехать в эту деревню, я практиковал при королевском колледже. Случай в Вашей семье типичный для многих аристократов Англии. Вероятно, Вы с супругой состоите в родстве?

– Да, мы троюродные кузены, – глухо ответил барон.

– Вне всякого сомнения, от этого брака дети не смогут появиться на свет. Кроме того, постоянные беременности и кровопотери при выкидышах истощают Вашу жену. После каждого следующего такого несчастья, она всё сложнее и сложнее будет приходить в себя. Если Вы хотите сохранить жизнь баронессы, то последуйте моему совету: прекратите с женой близкие отношения. Ей нельзя более беременеть.

Барон ещё некоторое время смотрел остекленевшими глазами на врача, а после тяжело вздохнул и отвёл взгляд:

– Хорошо, я Вас понял.

– Мне очень жаль, но следующая беременность может убить не только ребёнка, но и саму миледи.

– Этого я не допущу никогда! – грозно прошипел Олдерс. – Доктор, она ещё очень слаба. Я привезу новое бельё на постель и одежду для супруги. Но боюсь, что нельзя ещё будет перевозить её какое-то время на далёкое расстояние. Вы сможете посещать мою жену чаще?

– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы миледи быстрее пошла на поправку, – кивнул Рэмси.

Советник порвал бумагу в клочья и вбросил прямо в лицо Дарсену.

– Чёрт подери, когда уже твои бандиты научатся действовать осмотрительнее?!

– Они не мои, Ваша Светлость, я их легко могу устранить и заняться другими.

– Мне совершенно плевать, кто там шастает по дорогам! – зарычал Роквелл. – Бастарда ко мне, живо!

Виконт откланялся и покинул кабинет чиновника. Через минуту зашёл Энтони Клер. Низко поклонившись и сняв шляпу, он выпялился наглыми тёмными глазами на советника. «Никаких манер, никакого понимания такта!» – мысленно возмутился герцог, но этот мальчишка был ещё нужен, поэтому журить его никак нельзя.

– Вы уже знаете, что барон Лот, вопреки ожидаемой реакции, обратился к рыцарям Красного ордена, и они уже ищут его жену?

– Я заметил, что они умчались из Виндзора в Эшер, так неосмотрительно покинув свою принцессу, – хищно улыбнулся Клер.

– Лоты не будут играть по нашим правилам, сегодня они дали это понять. Ваша задача – опередить барона и убить его супругу. Раз он не понимает по-хорошему, значит, будем делать по-плохому.

– Понял, сделаю, – усмехнулся Энтони. – Неприкосновенность с дамы снимается?

– Да, полностью, – жёстко ответил Роквелл.

Бастард откланялся и поспешно вышел прочь.

Едва Шервуд переступил порог её покоев, Мелани сжалась, словно пружина. Выражение лица Рея не предвещало ничего хорошего.

– Что ты скажешь мне?

– Прикажи Тиффани постелить где-нибудь, – сбросив камзол на кресло, устало проговорил страж. – Я останусь у тебя.

Юная графиня подскочила с кресла, чтобы распорядиться о ночлеге для жениха. Камеристка после выполнения приказа была немедленно выслана из покоев. Вопреки ожиданиям Мелани, Рей ушёл спать не сразу.

– Моя тётушка уже болтает о внуках, – поведал невесте мужчина. – И о том доме, который ты изволила приобрести. Теперь скажи мне, чего ты хочешь? Зачем тебе дом?

– Я хочу быть леди Мелани Шервуд, – спокойно ответила девушка, глядя в глаза жениха. – Очень рассчитываю на то, что рано или поздно ты оттаешь.

– Документы на присвоение мне титула барона Огл подписаны, – вынув пачку бумаг из-за манжета и бросив её на низкий столик с вином и сыром, пробурчал страж. – Тётушка сказала, что ждать нашего венчания немыслимо долго, и она дарит мне баронство на новоселье.

– Значит, я стану просто леди Огл?[8]

Рей бросил на невесту странный взгляд и пожал плечами:

– Твой титул по праву значительно выше моего баронства. Зачем тебе выходить замуж? Подумай хорошенько, Мелани. Став моей законной женой, ты должна будешь жить по моим правилам, а я пуританин и не позволю тебе не то что флирта при дворе, но и встреч с посторонними мужчинами в принципе. Сможешь ли ты? Тем более – с твоим характером?

Мелани приблизилась к жениху и положила руки на его грудь:

– Я уже достаточно наигралась, милый. Достаточно для того, чтобы испугаться за свою жизнь и честь. Я понимаю, что ты не простишь мне никогда графа… Но и я не забуду этого урока.

Шервуд снял ладошки невесты со своего камзола, на этот раз уже не рывком, а более спокойно.

– Подумай, Мэл. Просто подумай. Я не шучу, я буду строг и требователен к жене. Никогда не попрекну прошлым, но и не допущу издёвок над моим именем в настоящем.

Сказав это, Раймонд развернулся и покинул гостиную графини, удалившись в комнату камеристки, где его ждала постель. К угощению и вину он даже не притронулся.

Выехав на дорогу, барон огляделся по сторонам, чтобы понять, куда ему следует скакать дальше. Из оврага буквально через секунду показалась красная шляпа, и Олдерс понял, что это Остин Вендер. Ещё не приблизившись, молодой мужчина уже начал докладывать:

– Милорд, мне удалось выяснить, что дама с рыжими локонами верхом в мужском седле, но в юбке спрашивала дорогу на Лондон в трёх милях отсюда.

– Да, я нашёл её уже, – кивнул барон.

Джером, подъехавший на достаточное расстояние, чтобы разглядеть лицо Юджина, глухо ответил:

– Вижу. Как она?

– Плохо, но могло быть хуже. Виконт, мне нужна Ваша помощь. Где неподалёку можно купить бельё и ткани? В этой дыре нет ничего…

Глядя, как нервно Лот озирается по сторонам, Остин Вендер перебрал в памяти всё, что встречал на своём пути.

– В паре миль отсюда я видел галантерейную лавку.

– Проводите меня, сэр Джером!

Мужчины молча уехали в нужном направлении.

Войдя в магазинчик, барон так яростно гремел шпорами, перебирая ткань, что насмерть перепугал галантерейщика. Остин Вендер смотрел на Олдерса и хмурился. Выбрав необходимые отрезы, Лот расплатился и погрузил тюки на лошадей.

Добравшись до дома, приютившего баронессу, мужчины спешились и вошли внутрь с полными руками.

– Миссис Баннет, это мой друг, виконт Родберри, – произнёс Лот, складывая отрезы на стол. – Как моя жена?

– Пришла в себя, милорд. И даже немного, совсем немного, но поела! Я варила ей бульон.

– Хорошо, её нужно переодеть. Я принёс новое бельё, рубашку и ткани для постели.

– Я дала миледи чистое, что нашлось у меня, но, конечно, это не то бельё, которое достойно её титула.

Обведя хлипкий глиняный домишко взглядом, барон со вздохом произнёс:

– Палаты-то тоже не по сану, да что уж говорить… Эта обитель, кажется, станет надолго её приютом. Помогите мне, миссис Баннет. Сэр, – обратившись к Остину Вендеру, добавил барон, – я позову Вас, когда будет можно.

Джером кивнул.

Юджин Олдерс вошёл в опочивальню, отведённую его жене. Шарлотта лежала на боку, свесив тонкую ручку с края кровати. Подойдя к любимой супруге, Лот погладил её по голове и помог приподняться.

– Юджин…

– Я принёс Вам бельё, дорогая, нужно переодеться.

Баронесса только бессильно кивнула. Супруг на руках отнёс её за ширму, где услужливая хозяйка дома помогла даме облачиться в новую рубашку. Барон рывком снял с кровати окровавленные простыни и, скатав в клубок, бросил на пол. Это была уже третья смена постели под баронессой…

– Джером! – позвал Юджин.

Остин Вендер не замедлил появиться с тюком. Вместе они застелили кровать свежими простынями, после чего барон вновь ушёл за ширму и на руках принёс женщину в постель.

– А теперь оставьте нас, – не поворачивая головы, произнёс Лот.

Остин Вендер и миссис Баннет покинули спальню.

Присев на край кровати, Олдерс взял тоненькую руку супруги в свои смуглые ладони и поднял взгляд на её иссиня-бледное личико.

– Бедная моя девочка… – прошептал Лот.

– Простите меня, милорд, – едва вымолвила баронесса, и в глазах её задрожали слёзы. – Я дважды виновата перед Вами: заставила волноваться и не уберегла сына…

– О чём Вы, Чарли? – подавшись вперёд и схватив жену обеими руками, прошептал Юджин Олдерс. – Вы живы, и это главное.

Отстранившись от мужа, Шарлотта посмотрела в его глаза и прошептала:

– Этот врач, мистер Рэмси… Он не оставил мне надежды. Если лейб-медик успокаивал примером королевы Екатерины Арагонской[9], у которой всё же одна дочь, но выжила, то доктор Рэмси…

– Я знаю, знаю, – гладя жену по медным волосам, проговорил Лот. – Не волнуйтесь, Чарли, Вам нельзя переживать.

– Юджин… – прошептали бледные губы баронессы, в то время как её поблёкшие глаза неотрывно смотрели на его опечаленное лицо. – Я никуда не годная жена, и Вы вправе подать прошение об аннулировании нашего брака. Я не буду сопротивляться…

– Глупенькая, – возразил барон и стал целовать бледные щёки супруги, приговаривая после каждого касания: – Я люблю Вас, Чарли. Люблю Вас, и ничто этого не изменит! Я не откажусь от Вас ни за что на свете!

Отстранившись на миг от жены, барон посмотрел в её глаза и твёрдо произнёс:

– Если доктора запретят мне впредь касаться Вас, я приму это. Ваша жизнь, родная моя, важнее всего.

– Но как же династия?.. – прошептала Шарлотта.

– Титул отойдёт старшей ветке – Райтам. Потерять Вас – значит перестать жить. Если беременности убивают мою ненаглядную жену, я не сделаю больше ни одного лишнего движения, откажусь от супружеского долга, чтобы не стать Вашим убийцей.

– Юджин…

Лицо баронессы упало на грудь мужа, и женщина горько расплакалась.

Дождь снова забарабанил в окно, и Мелани поняла, что спать невозможно. В комнате становилось холодно, а дров у камина совсем не осталось. Юная графиня села на край кровати, чувствуя, как тело бьёт мелкая дрожь.

Хотелось плакать. Плакать от собственного бессилия, от осознания того, что любимый – в чём она уже была уверена, именно любимый! – мужчина настолько усомнился в её добродетели, что не желает даже обнять. Воспоминания о графе Генуэзском заставили содрогнуться.

Только сейчас до сознания юной авантюристки начал доходить весь смысл его слов. Только сейчас она поняла, что позволила себе слишком много, оставшись в замке де Нанон на столь долгий срок. Мелани, наконец, сумела сложить два и два: её игры с наместником едва не сорвали его помолвку с наследницей. «Имела ли я право вторгаться в его жизнь? – рассуждала девушка, обнимая хрупкие плечи ладонями, чтобы хоть немного согреться. – Конечно, нет. Отвезла документы, пофлиртовала, и надо было сразу возвращаться! Нельзя было оставаться на второй день… А та ночь, что я провела в его спальне?! Боже, если кто узнает, неминуема беда, неминуема…»

Старшая Младшая Сестра Райта вынырнула из постели, опустив ножки в лебяжьи тапочки, и стала слоняться по спальне. Но дрожь била её по-прежнему, словно ночной дождь эхом отзывался внутри хрупкого тельца.

Не вынеся собственных мыслей, Мелани распахнула двери и покинула опочивальню. Неслышно пройдя до комнаты Тиффани, девушка толкнула створку. Массивная дверь легко поддалась. Дыхание леди Кендбер участилось, сердце бешено забилось в груди. «Ни одна девица не приходила ещё к своему жениху сама… – думала невеста Шервуда. – Я опять нарушаю законы…»

Приблизившись к кровати, она осторожно отвела в сторону балдахин. Раймонд безмятежно спал, вероятно, вымотанный тяжёлым днём службы. Недолго думая девушка забралась на постель и нырнула под одеяло, прижавшись к тёплому телу жениха. Её тонкие ручки обвили его шею, а юная грудь сквозь тонкую сорочку почувствовала крепкие мужские мускулы.

Проснулся Шервуд не сразу. Но едва понял, что происходит, шлёпнул невесту по мягкому месту:

– Чертёнок, ты зачем пришла?

– Только не прогоняй меня, Рей! Мне так холодно сегодня, я не знаю, почему, но холодно… Очень… – страстно зашептала Мелани.

Рыцарь скользнул руками по телу юной авантюристки, чувствуя, как мелкая дрожь бьёт девушку, и поверил ей.

– Ладно, Бог с тобой, оставайся, – сдался Шервуд и строго добавил: – Только не дури, а то выгоню!

В эту ночь Рею пришлось греть уже собственную невесту. Не чужую.