Читать книгу …и дольше жизни длится… Книга вторая. Роман основан на реальных событиях - Рита Харьковская - Страница 10

Время – субстанция странная и непредсказуемая. Оно может лететь, как угорелое, может тянуться, как нити патоки, а может и вовсе замереть на месте.

Следующие месяцы тянулись для Мити так долго, что, казалось, конца этому рейсу не будет никогда. Его уже не радовали красоты тропических глубин. Не умиротворяла жизнь на острове, у берегов которого бросил якорь СРТМ, когда, в очередной раз, план добычи стал под угрозу. Не было больше задушевных разговоров с Валерой.

Митя отдалился от друга. Он видел, что Валере ох как не по сердцу его намерение жениться на Леночке сразу по приходу из рейса. Если еще в начале, после того, как Митя рассказал другу о том, что происходит в Городе у Моря, Валера и пытался его как-то вразумить, старался дать какие-то советы, то, по прошествии очень короткого времени, затею эту оставил. Потому что ничего хорошего из этих разговоров не получалось. Потому что Митя не желал слушать никаких доводов. Потому что несколько последних разговоров закончились тем, что друзья вдрызг разругались, наговорив друг другу того, о чем пожалели уже на следующее утро. Конечно, они помирились, иначе и быть не могло. Но холодок в отношениях остался. Валера обнял друга за плечи:

– Знаешь что, Митяй, ты живи, как хочешь. Как считаешь нужным. Никто не сумет прожить чужую жизнь. Никто не будет носить на лбу чужие шишки. А с Ленкой – жизнь покажет, что и как, и, дай Бог, чтобы я ошибся на её счет.

Митя только кивнул в ответ и отправился в радиорубку. Пора было попытаться выйти на связь с Городом у Моря. Поговорить с Леночкой. Узнать, как она себя чувствует. А маме… маме он завтра позвонит. Ну или послезавтра. Это уж точно!

На вопросы о самочувствии, Леночка отвечала, что все в порядке. На вопросы о малыше – Митя слышал все тот же ответ: «Всё замечательно. Не волнуйся».

***

Смена, которую ждали еще в июле, прилетела только в середине августа. Что стало причиной задержки – рыбаки не знали.

Последние недели Митя был сам не свой. Он не находил себе места, куря одну сигарету за другой. Сигареты скоро закончились. Сначала закончились у Мити. Потом друзья «приговорили» и Валерины запасы. Оба старались уйти с палубы, если кто-то закуривал рядом. Вскоре, члены экипажа заметили это, поняли, что у друзей нет курева, и стали угощать, кто сигаретой, кто папиросой. Бесконечно «стрелять» у членов экипажа, Митя не мог. Да и не принято это было на судне, которое могло долгие месяцы находиться вдали от берега. Ты куришь? Будь добр рассчитай количество сигарет, необходимое на рейс. А обирать своего, такого же курящего, товарища – это не правильно. Видя, как мучается Митя от того, что закончились сигареты, боцман принес, найденные в каком-то загашнике, две пачки махорки. Протянул Мите:

– Возьми. Хоть что-то будет.

– А как же Вы?

– Мне хватит. Смена вот-вот приедет. Что-то слышно из управы? Почему смену задерживают?

Митя пожал плечами:

– Ничего не говорят. А спрашивать нельзя, Вы же понимаете.

– Понимаю, – кивнул боцман.

***

Только по прилёту сменщиков, экипаж узнал о причине задержки. Причине страшной. От которой хотелось выть и кричать. Биться головой о переборки.

Еще в начале лета на смену были отправлены, как всегда, три экипажа. Два – из Города у Моря. Один – из Прибалтики. Огромный Ил-62 взял на борт восемьдесят пассажиров. Самолёт вылетал рейсом Москва-Дакар. Взлет был запланирован на ночное время. Ничто не предвещало беды. Отличные погодные условия. Хорошо обученный опытный экипаж. Самолет вырулил на взлетную полосу.

Буквально через несколько секунд после того, как самолёт убрал шасси, на борту лайнера загорелся сигнал, оповещающий о пожаре в первом двигателе. Спустя полминуты, сигнализация сообщила о пожаре во втором двигателе.

Экипажем самолёта было принято решение возвращаться в аэропорт вылета. Огромный, залитый под завязку топливом лайнер, не успевший ни набрать высоту, ни выработать топливо, рухнул в лес, не долетев до аэропорта одиннадцать километров.

Самолет взорвался и сгорел дотла. Не выжил никто.

Согласно выводам комиссии, причиной срабатывания аварийной пожарной сигнализации явилось прохождение ложного сигнала из-за неустановленного дефекта системы. На момент срабатывания сигнализации все четыре двигателя самолёта были полностью работоспособными.

В результате, действия экипажа самолёта были признаны правильными. Ну а как же могло быть по-другому? Привычка к перестраховке въелась в мозги всем и каждому.

Через несколько лет на месте гибели самолёта был установлен памятник.

Памятник, на котором выгравированы имена «доблестных» членов экипажа лайнера.

И НИ ОДНОГО имени погибших моряков! НИ ОДНОГО! Словно и не было их никогда в этом мире, словно не доверили они свои жизни тем, чьи имена гордо красуются на обелиске.

***

На то, чтобы укомплектовать, собрать два экипажа, на смену погибшим, нужно время. «Тюлькин-флот» лишился своих лучших рыбаков. Им быстро открывали визы, отправляли на переподготовку тех, кто в этом нуждался, отзывали людей из долгосрочных отпусков. Только через полтора месяца от запланированного графика на СРТМ, где работали Митя и Валера, приехала замена.

Через два дня экипаж судна вылетел на Москву. Никто ничего не стал сообщать родным и близким. Шок от того, что случилось совсем недавно с их коллегами и друзьями, был настолько силён, что практически все решили: доберемся благополучно – и так увидимся.

Самолёт прилетел в Город у Моря поздним вечером. Митя вышел на стоянку такси, держа в одной руке пакет с вещами, а другой крепко прижимая к себе огромного игрушечного медведя, купленного в Москве. «Достать» такую игрушку было не просто, и Митя улыбался, представляя, как обрадуется Леночка. Как потом, когда подрастет, будет играть с мишкой их малыш.

Митя и Валера попрощались на стоянке такси.

Валера отказался ехать к Надежде, чтобы сообщить о том, что они долетели благополучно. Сказал, что «перекантуется» на межрейсовой. Тем боле, что планирует через пару-тройку дней навестить «свою белобрысую чухонку». Митя кивнул, соглашаясь с другом:

– Может, так и правильно. Завтра утром приедем к маме вместе с Леной.

***

Было уже заполночь, когда Митя вышел из такси в тихом Княжеском переулке. Вдохнув полной грудью воздух родного города, счастливо улыбаясь, поднялся на второй этаж. Тихо, стараясь не шуметь, чтобы не испортить сюрприз, открыл входную дверь. На цыпочках прокрался по коридору. Так же тихо открыл дверь спальни.

«Сюрприз» удался в полной мере.

На широкой арабской кровати, которой в Городе у Моря дали прозвище «Ленин с нами», широко раскинув руки и приоткрыв рот, храпел… Паша. Тихо посапывала ему в подмышку Леночка.

Митя замер на пороге, не веря своим глазам. Он все так же прижимал к груди нелепого плюшевого медведя. Паша и Леночка и не думали просыпаться. Митя кашлянул. Леночка приоткрыла глаза:

– Ой, Митя, ты приехал?

– Здравствуй, Лена.

Заворочался, просыпаясь, Паша.

– Объясни мне, что все это значит? – Митя не знал, что сказать неверной подруге, а потому спросил первое, что пришло на ум.

– Митя! Пойми меня правильно! Он мой муж! Он отец моего ребенка! И я его люблю! – в голосе Леночки звучал пафос. Она и не думала оправдываться.

Поняв, что ведет диалог из горизонтального положения, Леночка вскочила и быстро набросила валяющийся на полу халатик.

Быстро.

Но недостаточно быстро, чтобы Митя не смог не заметить ровный, гладкий, без малейших признаков беременности животик.

– Ну а по поводу беременности, зачем мне соврала? Насколько я вижу, будущим материнством тут и не пахнет.

– Я не соврала! Я действительно была беременна от тебя! Да только на четвертом месяце у меня выкидыш случился!

– Мне почему сразу не сообщила?

– Не хотела тебя расстраивать.

– Берегла, значит, мою нервную систему?

– Да! Берегла! – Леночка вскинула остренький подбородок.

Продолжавший все так же молча лежать в кровати Паша, усмехнулся, слушая их разговор, вмешиваться в который он не считал нужным.

Заметив эту ухмылку, Митя тряхнул головой, словно приходя в себя:

– Ну а ты здесь каким боком оказался? Ты же, вроде в тюрьме сидишь?

– Сидел, – поправил Паша: – Да вот освободился. К жене и сыну вернулся, – Паша продолжал все так же, пренебрежительно, ухмыляться.

Митя скосил взгляд на игрушку, которую продолжал держать в руках, криво ухмыльнулся, швырнул медведя под ноги Леночке:

– На, держи. Это тебе на долгую добрую память. Дверь за мной сама запрешь, – следом за медведем полетели ключи от Леночкиной квартиры.

***

Митя шел по ночным улицам и не знал, что же ему теперь делать? Куда идти? Ехать к матери? Он не хотел расстраивать Надежду рассказом о том, что произошло, а поговорить с кем-то было нужно. Митя просто не мог не высказаться. Его душу разрывало от того, как обошлась с ним Леночка. В конце улицы блеснул зеленый огонек такси. Машина притормозила у обочины.

– На межрейсовую базу моряков, – дал адрес Митя.

Да. Ему нужно увидеться с Валерой. Нужно рассказать другу обо всем. И пусть тот станет ругаться, пусть напомнит о том, что предупреждал Митю. Пусть. Пусть говорит, что хочет! Митя знал, что друг его выслушает и поймёт.

В номере межрейсовой был накрыт стол. Моряки и рыбаки, все, кто на тот момент был поселен в немаленький номер, рассчитанный на десять человек, сидели за столом, поминая погибших товарищей и о чем-то тихо переговариваясь. В каждом застолье наступает момент, когда сотрапезники как бы «разбиваются на группы» и общий разговор становится диалогами, а иногда и монологами. За прошедшие несколько часов, наступил именно этот момент. Никто, особо, не удивился тому, что в номере появился новый человек. Только Валера, утробно «крякнув» и от чего-то поджав губы, сказал, увидев Митю:

– Значит пришел. Бери стул, дружище, подсаживайся к столу. Помянем наших товарищей.

Митя пил одну рюмку за другой. Пил молча, словно справляя тризну не только по друзьям, но и по своей несостоявшейся любви, по своей наивности, доверчивости, по слепой вере в женщин, каждая из которых норовила за его счёт реализовать собственные планы и желания. Алкоголь, наконец-то, «разобрал» его. Митя всхлипнул, как незаслуженно обиженный ребенок, но быстро взял себя в руки:

– Ты был прав, Валера, все бабы одинаковые! Всем им нужно потрахаться всласть да бабла побольше. А на тебя им насрать с высокой колокольни.

Друзья уже давно стояли на балконе, не желая разговаривать в чьем-либо присутствии. Митя рассказал Валере о «встрече» с Леночкой. Спросил, что же ему делать дальше.

– А что – дальше? Завтра с утречка поедем к тёте Наде. Ты ей о Ленкиной беременности рассказал?

Митя покачал головой:

– Нет. Ты же знаешь, как мама к Ленке относится. Она и так распереживалась, когда узнала, что мы с ней «сошлись». Я думал, что придем вместе завтра утром, мама увидит Ленку беременную, и поймёт меня. И к ней отношение изменит. Да вот не сложилось, – Митя горестно вздохнул.

– Ты не вздыхай. Может, и хорошо, что не сложилось! А то родился бы ребенок, а твоя Леночка улеглась бы с Пашкой в одну постель, когда ты отправился в очередной рейс. Думаешь, так было бы лучше?

Митя пожал плечами:

– Может и не улеглась бы, если бы у нас родился ребенок.

– Господи! Митя! Не будь идиотом! Выброси эту блядь из головы!

– Выброшу. Не все сразу.

– И матери не рассказывай всех этих перипетий. Скажи, что поссорились еще когда ты был в рейсе. Тётя Надя умная, за язык тебя тянуть не станет, а знать ей обо всем этом дерьме вовсе не обязательно. Ты меня понял?

Митя кивнул:

– Да понял я. Понял.

В шесть часов утра Митя и Валера звонили в квартиру Надежды.

– Мальчики! А когда вы прилетели?

– Сегодня утром, мама. Час тому.

– Тётя Надя, мы выпили немного с Митей, – Надежда кивнула, видя пошатывающихся друзей: – Можно я у Вас остановлюсь на пару дней? – Валера еле сдержал зевок.

– Конечно можно. Быстро в ванную и спать! Спасть до полудня. А я тем временем на Привоз съезжу, куплю вам вкусненького.

– О! Это правильно, мам! А то меня уже воротит от лангустов с каракатами. Хочу мяса! Простого нашего мяса!

Надежда улыбалась, закрывая дверь спальни, где через полчаса после приезда дружно храпели сын и его товарищ. Она понимала, что мужчины рассказали ей не все, видела осунувшееся лицо сына, но, одёрнув себя, решила ни о чем не расспрашивать. Захочет – расскажет сам. Ну а нет – так нет. Слава Богу, что рядом с её мальчиком всегда такой замечательный старший друг.