Читать книгу 2017—2020 - Роман Арзянцев - Страница 13

Когда он вернулся на Гавайи в возрасте 31 года, Обри Робинсон получил степень в Гарвардском университете, закончил юридическую школу и много путешествовал по всему миру. После десятилетия Гавайи были более чем когда-либо его выбором места, где он хотел провести свою жизнь. Он и его двоюродный брат Фрэнсис Гей всегда были так близки, как если бы они были братьями. Они выросли вместе в своем доме бабушки, где у них была культурная стимуляция таких гостей, как писательница Изабелла Берд-епископ, викторианская путешественница, которая была первой женщиной на Гавайях, принявшей возмутительно новый костюм шароваров. Обри и Фрэнсис также поделились школьными воспоминаниями, и с учителями, которых бабушка Синклер привезла в Ниихау и Макавели, также Обри и Фрэнсис закончили обучение на материке вскоре после смерти своего дяди Джеймса в 1873 году.

На Aubrey» s возвращение в 1883 году, два двоюродных сформировал партнерство геев и Робинсона работать семейные свойства и примыкающие участки арендуемых земель. Это было время, когда сэр Уильям Ренни Уотсон, шотландский предприниматель, стремился приобретать плантации так же, как он должен был продавать плантаторы островов своим современным мельницам, изготовленным в Глазго, чтобы размолоть их трость. В дополнение к его знанию права, у Обри Робинсона был естественный талант к бизнесу. Переговорив с сэром Уильямом Ренни Уотсоном, он договорился о выгоде для Гея и Робинсона. Они сдали в аренду 6000 акров своей земли Уотсону, который управлял им как плантация Макавели, возделываемая Гавайской сахарной компанией. Оставшиеся 2000 акров хороших календарей Макавели были обработаны Гэем и Робинсоном. Двоюродные братья использовали свою горную территорию в качестве ранчо, на котором они управляли 1000 головами крупного рогатого скота в Девоне. Ниихау тоже была операцией на ранчо, как это было с момента покупки семьей острова.

Из всех семейных владений Ni’ihau был особый интерес Обри. К радости своей бабушки (в свои восемь лет Элиза Синклер ежедневно ездила верхом) Обри Робинсон привез несколько чистокровных арабских лошадей, некоторых из которых он держал в Макавели, а других – в Ниихау. Для Ni’ihau это ознаменовало новую область. Из своих путешествий по Европе, Индии и Азии Обри Робинсон привел много идей об изменениях, которые он хотел бы внести в улучшение острова – и, как он искренне верил, – для его жителей. Он был молодым человеком, намного опередившим свое время, новатором и защитником природы.

В июне 1884 года его близкие отношения со своим двоюродным братом Фрэнсисом Гаем обрели новое измерение зятя, когда он женился на младшей сестре Фрэнсиса Алисе Гэй, которая родилась в Ниихау. Во время свадьбы Обри и Алисы их дядя Фрэнсис и его жена Изабелла еще не покинули острова. Фрэнсис Синклерс все еще была в Макавели, где за месяц до свадьбы Обри Робинсон и Алисы Гэй Изабелла Синклер подписала законченную рукопись своих туземных цветов на Гавайских островах.

К февралю 1885 года она и Фрэнсис были в Лондоне, наблюдая за печатанием того, что сейчас признано классическим исследованием местных гавайских растений. Алоха Изабеллы и Фрэнсиса Синклера для гавайцев Ниихау и Кауаи ясно из преданности Изабеллы ее рукописи: «Гавайским вождям и людям, которые были самыми благодарными друзьями и самыми снисходительными критиками, эта работа ласково надписана».

В своем вступлении Изабелла скромно указывает на то, что ее «ни в коем случае не большая коллекция, учитывая, что, как говорят натуралисты, цветущие растения островов превышают 400 сортов. Но перечисление было сделано несколько лет назад, и вполне возможно, что многие растения вымерли с тех пор». Она продолжает освещать такие разнообразные вопросы, как влияние на гавайскую флору климата, деструктивные факторы, места обитания, обсуждает гавайские народные названия, ранее общеизвестные гавайским народам, и сетует на трудности цветочной живописи в тропиках.

Задолго до публикации в 1885 году Изабелла Синклер задокументировала подлинность своих 44 цветных листов, каждая с одной ненумерованной страницей текста, отправив образцы herbaruim каждого растения в Королевский ботанический сад в Кью, Англия. Директор сэр Джозеф Хукер призвал ее опубликовать свою работу и помог ей в этом, когда она и Фрэнсис приехали в Лондон в 1885 году.

Сэмпсон Лоу, Мартсон, Сирл и Ривингтон из Лондона опубликовали дубль, который заслуживает необычного уведомления о работе ботаника-любителя. Был краткий обзор Джеймса Бриттена, редактора журнала ботаники, который прокомментировал: «Миссис Синклер не претендует на звание ботаника, но она, очевидно, является наблюдателем, о чем свидетельствуют не только ее рисунки, но и простые описания, которые их сопровождают». В Берлине появился еще один обзор, написанный репортером Plant Geography of Europe. Спустя почти семьдесят лет в Pacific Science, том VIII, 1954, появился подробный обзор «Цветы коренных народов Гавайских островов». Д-р Гарольд Сент-Джон, декан Гавайских ботаников, назвал свой обзор «Гавайские исследования растений 23». После восхваления миссис Синклер как одаренный художник и чрезвычайно острый наблюдатель, д – р Сент – Джон отметил, что Eажа сегодня миссис Синклер с книгой имеет более цветные пластины Гавайских растений, чем любая другая книга».

В феврале 1885 г., в год, что Изабелла Синклер s была опубликована книга, событие, которое добавит уникальный компонент для Ниио ' s населения и история произошла в Гонолулу. Судно « Город Токио» высадило первый большой контингент японских контрактников – более 900 мужчин, женщин и детей. Среди них был молодой человек по имени Асахина Умекикхи (в японском стиле фамилий, указанных в первую очередь). Его контракт был подписан Фрэнсисом Гаем, и Асахина, который не знал ни одного языка, кроме своего родного японского, обеспечил проезд на Кауаи.

В течение первых нескольких месяцев Асахинеа работала в Макавели как ранчо. Он был трудолюбивым и быстрым учеником. Его более поздние воспоминания, рассказанные его сыну, стоматологу из Гонолулу, доктору Нобору Асахине, были таковы: Гей был самым добрым и полезным, настоящий друг. Как только Асахина заговорила на гавайском языке, его отвезли в Ниихау – вероятно, первого японца, когда-либо жившего на этом острове. Его сын, более столетия спустя, вспоминает, что «мой отец говорил мне, насколько он хорош в установке заборов на Ниихау. Сначала вода вокруг грязи, а затем – фунт! Pound! Пока этот пост действительно не утонет в земле».

Поскольку он стал более свободно говорить на гавайском языке, Асахина использовалась в качестве разнорабочего и домработника – убирала «Дом», обслуживала гостей, а иногда и водила карету для «Мистера Гея». Обри Робинсон воспользовался культурным наследием Асахины. Спектр работ Асахины, три года работы в Ниихау, включал в себя экспериментальную посадку зеленого чая. К глубокому разочарованию Обри Робинсона, ни качество почвы, ни количество осадков не подходили для расцвета чайных кустов. Только в Макавели чайные растения с Цейлона преуспели.

Когда его контракт был завершен, Асахина покинула Ниихау, чтобы ненадолго вернуться в Японию. Фрэнсис Гэй попросил его найти в Японии человека, который мог бы пожелать, чтобы он ценил тонкую шерсть овец Ni’ihau. Асахина старалась изо всех сил, но никто на его родных островах не интересовался. В то время как он был в Японии, он использовал деньги, которые он сэкономил от своего трехлетнего трудового контракта, чтобы обучаться у дантиста в Токио. Никаких стоматологических школ тогда не было. Человек изучал свою профессию, наблюдая, помогая, а затем работая под опекой мастера. Когда его ученичество закончилось, Асахина вернулась в Гонолулу, чтобы стать первым японским стоматологом в обществе. Это было из-за ошибки почтальона, что вскоре после его возвращения в Гонолулу его имя было изменено с Умекичи на доктора Мумекити Асахина.

Его сын, который также стал стоматологом в Гонолулу, считает, что брат его отца, возможно, последовал за ним в Ниихау. Независимо от того, было ли это так, с 1888 года, после первоначального отъезда Асахины, кажется, по крайней мере один, а иногда и несколько японцев работают на Обри Робинсона в «Доме» на Ниихау.

Шерсть, которую доктор Мумэкики Асахина пыталась найти на рынке в Японии, была основным продуктом Ni’ihau. После того, как она была упакована и готова, шерсть должна быть выгружена с берега на грузовые суда, которые в редких случаях теряли весь ценный груз в море. Одной из них была шхуна по имени «Громовержец», которая получила груз шерсти Ниихау не дальше, чем залив Ваймеа… Эрик Кнудсен рассказывает, как только «Громовержец» был полностью загружен в Ниихау, капитан судно – дыра – приказал своей гавайской команде плыть первым через канал к Ваймеа, Кауаи. Там он позволил им сойти на берег, разрешение, о котором он вскоре пожалел, прошло несколько дней, прежде чем он смог собрать их всех обратно на борт.

К тому времени, когда он сделал это, погода стала плохой. Выезд был невозможен – но якорная стоянка была безопасной. Сильные волны толкали «Громовержца» и его ценный груз шерсти Ниихау неумолимо к рифу, который распространяет зубы по заливу Ваймеа. Когда шхуна поднялась на этот риф, гавайская команда прыгнула за борт и поплыла на берег через прибой. Капитан, который был пожилым человеком, остался на своем корабле. С берега толпа людей наблюдала, как он привязал себя к мачте, когда шхуна медленно разваливалась под ним.

Один из наблюдателей за берегом, восемнадцатилетняя девочка по имени Меле, спросила одного из членов экипажа, почему капитан не поплыл на берег.

«Эта дыра не умеет плавать!» ей сказали.

«Но почему кто-то не может спасти его?» спросил Меле. Член экипажа пожал плечами. «Мы все устали. Нам только что удалось сойти на берег через этот прибой».

При этом Мел сняла с себя голоку, бросила ее на пляж и вошла в океан. Сильными уверенными ударами она выплыла, ныряя под каждую волну, которая ударила к берегу, пока она не достигла крушения. Старый капитан был в ужасе с безнадежным выражением лица.

Меле отвязал его от мачты и уговорил его в воду, убеждая его довериться ей, чтобы доставить его на берег. Затем, потянув его одной рукой, Меле проплыл обратно через кипящий прибой на пляж. С благодарностью старик полез в карман. У него была только одна маленькая монета, которую он вручил ей.

Мел отказался. Оставь это. Тебе это нужно больше, чем мне. Кроме того, что Idid было только забавным! «И с этим, надевая ее голоку, Мел шел спокойно qway.

Кораблекрушения нередки для судов, курсирующих вблизи Ниихау. В 1886 году небольшой пароход, то «Садовник», покинул Waimea поздним вечером 27 января – го. Пароход должен был приземлиться в Ниихау на следующий день, когда она врезалась в валун, когда приближалась к посадке Кии в восточной части острова. Пассажиры и экипаж взяли небольшую лодку и вышли на берег. Капитан задержал выход из своего судна, и когда он затонул, его вымыли за борт, но спас Нихауан. Такое волнение не было редкостью для острова, который теперь используется не только странными людьми, но и всеми видами новой фауны.

С 1884 года Обри Робинсон, помимо разведения мелких мериносовых овец, занимался выпасом короткошерстного скота на острове. Он импортировал множество диких птиц, включая монгольских и китайских фазанов и перепелов. Большинство из них он выпустил в Макавели, но некоторые были доставлены на склад Ni’ihau. Капитан Кук, лорд Ванкувер и Арчибальд Мензис были бы рады, что Обри Робинсон также добавлял в пищу растения Ниихау. В последние несколько лет этого девятнадцатого века он сажал ряд улучшенных сортов манго, груши, мангостина, сапоте и звездного яблока. Многие из его деревьев были из Китая, Индии, Мексики и других стран, которые он посетил.

Китовые лодки все еще использовались, чтобы путешествовать между Ni’ihau и Кауаи, но вместо старых парусных судов межостровные пароходы теперь служили Ni’ihau на регулярной основе, забирая Ni’ihauans, чтобы посетить родственников в другом месте и приводить родственников и друзей из других острова, чтобы посетить их. Обри и Алиса Робинсон с радостью принимали группы своих друзей на рыбалках и недельных летних прогулках по Ниихау.

На протяжении многих лет никто не пользовался летними пикниками на Ni’ihau более Элиза Синклера, который умер в октябре 16 – го, 1892 г. в возрасте 93 лет Ее некролог в другом рассказывает, как «она приехала сюда с ее семьей 29 лет назад и приобрела остров Ниихау для ранчо овец у Камехамеха IV за 10 000 долларов, поселилась в Макавели, большой участок которого она впоследствии приобрела и где она жила с тех пор, как приехала сюда, никогда не покидая Кауаи, за исключением короткого визита Ниихау.

Это последнее утверждение было, конечно, неточным. Его цитировали в некрологе миссис Синклер из «Тихоокеанского коммерческого рекламодателя». Что касается выживших, «Друг» сообщает, что только двое из ее детей все еще живы. Энн Синклер Кнудсен, которая «сейчас живет в этом городе» (Гонолулу) и «сын Фрэнсиса Синклера, сейчас живет в Аламеде, штат Калифорния». Кроме того, говорит некролог, ее переживают «несколько внуков и правнуков, живущих здесь и в Калифорнии». Остальная часть некролога посвящена оценке долгой жизни Элизы Синклер.

«Миссис Синклер была самой замечательной женщиной шотландского происхождения, обладала активным деловым умом, который позволил ей стать правящим духом и управляющим своей большой собственностью. Она всегда пользовалась удивительно хорошо он LtH в своем горном доме в Makaweli». Она была настороже и активна до тех пор, пока «несколько недель назад у нее не было приступа схватки, от которого она выздоровела, но она оставила ее настолько слабой и беспомощной, что она чувствовала, что бесполезно пытаться восстановиться и продлить жизнь в такой беспомощное состояние. Затем, призвав своих внуков и друзей к ее постели, она с любовью попрощалась с каждым из них, закрыла глаза и умерла… видимо, без боли, но с яркой надеждой на вечную славу на духовной земле».

Дань заканчивается записью, что «миссис Синклер был постоянным подписчиком «Друг».

Смерть Элизы Синклер наступила в последние месяцы жизни королевства, в котором она жила с 1864 года. Политические беспорядки кипели на островах в течение десятилетия, с интенсивным соперничеством между британскими и американскими интересами, каждый из которых боролся за контроль. Известно, что королева Лилиуокалани, волевая и независимая женщина, поддерживала британцев и имела свои твердые представления о своей конституционной монархии. Где Синклер, Робинзоны и геи стояли в критическом вопросе лояльности по отношению к гавайской монархии, документируется только в новостях, в которых говорится, что в 1892 году, в год смерти его бабушки в Макавели, Фрэнсис Гей был назначен королевой на ее поручение планирование выставки на Гавайях для Всемирной выставки Колумбии, которая состоится в Чикаго в 1893 году.

Эта комиссия, наряду со всеми другими правительственными функциями монархии, была прекращена в январе 1893 года, когда влиятельная группа американских бизнесменов организовала бескровный переворот при содействии американского консула на Гавайях и демонстрацию военно-морских сил американского человека. o-война, которая «случилась» в то время в Гонолулу.

В течение следующих пяти лет, 1893—8, Гавайи должны были управляться как республика кликой бизнесменов, целью которых было аннексировать Гавайи как территорию Соединенных Штатов. Ниихау был достаточно удален от политических потрясений, чтобы повседневная жизнь острова не была нарушена, но гавайцы Ниихау, должно быть, разделяли эмоциональное желание своих соотечественников восстановить свою королеву или, по крайней мере, позволить ей продолжать как автономная гавайская нация.

В течение этого беспокойного периода продолжались социальные летние прогулки, посещение гавайских друзей и родственников на острове. Туристы легко могли посетить Ниихау, о чем свидетельствует опубликованная в апреле 1893 года статья в «Рай Тихого океана» под названием «Ланаи и Ниихау – два интересных острова, редко посещаемые туристами». Автор начал с рекомендации туристам, что поездка в Ниихау была приятной и стоящей. «Ниихау лежит к юго-западу от Кауаи, откуда до него можно добраться с помощью удобного прохода на пароходе, или путешественник, ценное время которого, может пересечь узкий проход, который отделяет его от Кауаи, с помощью всегда удобной китобойной лодки. Островок имеет площадь около 70000 акров или что-то более 100 кв. Миль. Он был когда-то более густонаселенным, но теперь это чуть больше, чем большое ранчо для овец, более половины земли или 40000 акров являются собственностью Гея и Робинсона. владельцы поместья Макавели на острове Кауаи и население, состоящее в основном из пастухов и служащих этой фирмы». Автор этой статьи 1893 года, кажется, не знал, что Гэй и Робинсон были семейным партнерством двух внуков Элизы Синклер, семье которой принадлежал весь Ниихау.

Большая часть статьи упоминает интересные вещи, которые посетитель может увидеть и приобрести на Ni’ihau. « Мелкая трава, которая является местной и не встречается в других местах, хотя и очень похожа на траву Гуаякиля (Эквадор), используемую при изготовлении панамских шляп, ранее была сплетена в» маты Ni’ihau», которые довольно известны своим большим тонкость и мягкость. Эти коврики были сотканы в разных дизайнах и цветах и были действительно красивыми. В настоящее время они очень редки и редки, а в последние годы цена – которая раньше колебалась от пяти до одиннадцати долларов или около того, выросла до непомерной степени, когда промышленность была заброшена».

Эта последняя фраза звучит так, как будто гавайцы отказались от изготовления циновок из макалоа. Правда была в том, что тридцать лет выпаса овец вокруг болотистых местностей, где когда-то процветала осока, уничтожили растения, из которых были сделаны маты.

То, что было доступно в 1893 году, было уникальным продуктом Ni’ihau, который статья рекомендует туристам: колье Ni’ihau. «На берегах найдены ракушки прекрасной красоты и разнообразных сортов, а те, у кого красновато-коралловый цвет, собраны не слишком трудолюбивыми аборигенами, а нанизанные на ожерелья и аналогичные украшения предназначены для соотечественников и иностранцев. При изготовлении этих красивых изделий проявляется значительный вкус и изобретательность, а поскольку туристы, как правило, готовы свободно платить за курьезы, туземцы получают значительный доход от их продажи».

Последнее предложение было, пожалуй, самым интригующим для читателей. «На Ниихау (1893) больше травяных домов, чем на любом другом острове гавайской группы».