Читать книгу 2017—2020 - Роман Арзянцев - Страница 14

Дома из травы Ниихау были последним остатком местной гавайской культуры, которой, будучи обескураженным американскими миссионерами с 1820 года, теперь дали то, что в 1898 году могло быть смертельным ударом. Широко распространено мнение, что сами гавайцы, число которых уменьшилось с 400 000 в 1778 году до менее чем одной десятой, к 1893 году, скоро станут вымершей расой. Было много гавайцев, которые согласились, что они были полинезийцами, которые не могли выжить далеко в двадцатом веке.

Контрреволюция верных королеве провалилась. Затем на всех островах небольшой остаток коренных жителей Гавайских островов и их сторонников объединились в знак протеста против захвата американцами своего правительства, обратившись с петицией к президенту и Конгрессу Соединенных Штатов, чтобы вернуть им законную независимость и суверенитет. Правосудие не учитывалось в решении 1898 года, принятом президентом Уильямом МакКинли, и не было мотивом американцев, которые узурпировали власть и поместили Лилиуокалани под домашний арест во дворце Иолани. Политическим будущим Гавайев теперь руководствовались интересы бизнеса, а также необходимость обеспечения беспошлинного ввоза гавайского сахара в порты American.

Похоже, что этой турбулентности не замечала молодая женщина из Лансинга, штат Мичиган, которая во время своего визита в Ваймеа в Кауаи в 1894 году очень сблизилась с владельцами Ниихау. Недавно мисс Флоренс Бойер, преподобная Вирджил Бойер, была назначен первым министром недавно организованной Иностранной Церкви Ваймеа. Обри Робинсон и его жена Алиса были активными членами и сторонниками его собрания. В письме, написанном ее племяннице много лет спустя, Флоренс Бойер рассказала, как Робинсон нанял ее учить двух старших сыновей, Синклера и Эйлмера. У нее были нежные воспоминания об этих двух маленьких мальчиках и их родителях, напоминающие, как Обри Робинсонс хотел, чтобы она и ее брат отправились в незабываемое и комфортное путешествие, чтобы увидеть Ниихау. С этой целью они наняли пароход из Гонолулу на Кауаи, чтобы отвезти преподобного Бойера и его сестру и семью Робинсонов на экскурсию на этот все еще очень гавайский остров. «Это было похоже на книгу рассказов!» написал Флоренс Бойер в письме, которое сейчас находится в архиве штата Гавайи.

Среди других ярких воспоминаний мисс Бойер о ее годе на Гавайях была ее поездка на Рождество в Гонолулу, где она была гостем на рождественском обеде президента Республики Гавайи Сэнфорда Балларда Доула, сына преподобного Доула, чья школа-интернат в Кауаи Обри Робинсон и Фрэнсис Гей когда-то присутствовали. Она была в восторге от званого обеда, где ее «изобразил» молодой мистер Роуэлл, чей дедушка был крестным миссионером для Кауаи и Ниихау.

Мисс Бойер вернулась в Лансинг Мичиган, когда Гавайи стали территорией Соединенных Штатов. Президент Уильям МакКинли, которого настаивает необходимость приобретения Перл-Харбора в качестве постоянной станции угля для Тихоокеанского флота, наконец, одобрил запрос аннексии президента Доула. Джингоизм был накален в Америке. Война с Испанией была под рукой. Куба, Пуэрто-Рико, Гуам и Филиппины вот-вот подпадают под господство Соединенных Штатов. Судьба Гавайев была, к счастью, иной. При аннексии в августе 1898 г. они пообещали, что в скором времени они будут повышены с территориального статуса до полного участия в союзе в качестве американского государства. В то время никто не мог предположить, что пройдет шестьдесят один год, прежде чем это обещание будет выполнено.

В августе этого года на официальной церемонии на территории дворца Иолани (которую временное правительство переименовало в Исполнительное здание) гавайский флаг был заменен звездами и полосами. С глубокими эмоциями и криками плача, когда-то предназначавшимися для смерти правящего вождя, гавайский народ отказался от традиции более чем тысячи лет независимости и автономии.

Как и переход от монархии к республике, переход к территориальному статусу мало повлиял на Ниихау. В соответствии с Органическим законом, принятым Конгрессом Соединенных Штатов в 1906 году, традиционные отношения Ниихау с Кауаи были сохранены. Это было теперь частью графства Кауаи. Юридическая замена для этого частного острова была минимальной. Не было никаких трудовых договоров с иммигрантами, которые в соответствии с законодательством Соединенных Штатов в настоящее время являются незаконными. За исключением земель короны, которые были приняты новым правительством, Территория признавала права на землю, предоставленные королевством. Как это было с 1864 года, Ni’ihau был частной собственностью. Но что касается эмоциональных изменений – гавайцы в Гонолулу, которые плакали, когда их любимый флаг был поражен.

Обри Робинсон дорожил Гавайскими островами своего острова, но не предпринял немедленных шагов для его защиты. В первые годы существования Территории гостеприимство Робинзонов оставляло Ниихау открытым для родственников и друзей, таких как Джодд из Гонолулу и Уотерхаус из Кауаи. Джулия Уотерхаус Дэймон Роденхруст, родившаяся в 1907 году на Кауаи, рассказала своим родителям, что до ее рождения каждое лето они были гостями группы Обри, Элис Робинсон, на замечательных рыболовных вечеринках в Ниихау.

Однако к 1915 году частный остров оказался в изоляции, которая должна была отмечать его на протяжении большей части этого столетия. Независимо от того, была ли эта старая периодическая проблема засухи и минимального водоснабжения жителей и посетителей или отсутствия какого-либо транспорта за пределами неудобно ограниченного пространства на катере Робинзона, полвека «теплого шотландского гостеприимства» закончились. Те, кто приехал в Ниихау, включая родственников проживающих там гавайцев, смогли сделать это только с особого разрешения Обри Робинсона, разрешения, которое налагало ограничения по времени или любому посещению и строго ограничивало количество и вид посетителей. Остров больше не обслуживался регулярными остановками межостровных пароходов.

Туристы больше не приветствуются. Лето уменьшилось до небольших, спокойных семейных дел. Началась эра репутации Ниихау как «запретного острова».

Это не было результатом какого-либо личного произвола, как некоторые предполагали. Обри Робинсон, как и его дядя Фрэнсис Синклер до него, сделал все возможное, чтобы найти и освоить новые водные ресурсы для острова. В 1899 году в Ниихау была отправлена полная буровая установка, но значительных артезианских скважин обнаружено не было. Единственное решение состояло в том, чтобы попытаться сохранить население Ниихау на уровне, соизмеримом с существующими запасами воды. Обри Робинсон решил, что сто тридцать жителей – это столько, сколько поддержат водные ресурсы острова.

В 1910 году в ходе переписи населения было зарегистрировано 208 жителей Нихау. К 1919 году Обри Робинсон сократил число жителей до 130, переместив семьи в Макавели, применив то же решение к нехватке воды, которое когда-то использовали сами древние гавайцы.

Сохранение и лесовосстановление острова было еще одной серьезной проблемой Обри Робинсона. На диких коз, чьи католические аппетиты наносили такой большой ущерб растительности Ниихау, больше не охотились за их шкурами, как это было выгодно во времена Камехамехи IV. К 1917 году Обри Робинсону удалось уничтожить все население коз Ниихау. Если бы он был жив, чтобы услышать это, Фрэнсис Синклер был бы очень рад.

Фрэнсис умер 22 июля 1916 года на острове Джерси, Англия. Последние 31 год своей жизни он провел, создавая истории и стихи, как он всегда хотел. Его некролог в рекламодателе Гонолулу описывает его как «плантатора, владельца ранчо, автора и поэта», которым он, в свою очередь, был. Он жил полностью до своей смерти в 83 года, проживая в нескольких местах. Сначала он и его жена Изабелла поселились в Аламеде, штат Калифорния, после их возвращения из лондонского издания ее книги. «В последующие годы, – говорит его некролог, – мистер Синклер проживал в Лондоне, посвящая свое время литературной работе. Среди его работ «Баллады и стихи с Тихого океана», «Под западным небом» и «От четырех ветров». Большинство рассказов и стихов Фрэнсиса Синклера были посвящены тому, что он знал лучше всего – Гавайям и Тихому океану.

К 1916 году многие из местных растений, нарисованные и с любовью описанные Изабеллой Синклер в годы правления ее мужа в качестве управляющего Ниихау, исчезли. Но Обри Робинсон много сделал для пополнения растительности на острове, ежегодно сажая около 5000 саженцев саженцев и киви. Саженцы были выращены в питомнике в Киеки, выращены в бамбуковых швах, которые были расколоты во время размещения саженцев в земле. Колючий kiawe, agaroba, который в Калифорнии известен как мескитовый, процветал в сухом климате и бедной почве Ni’ihau.

Успешный рост железной древесины и киви были двумя из многих изменений, отмеченных в 1929 году Территориальным Лесником Чарльзом С. Джуддом, который посетил Ниихау тридцать лет назад.

Его первая поездка была в юности с его семьей, посещающей один из пикников Робинсона Ni’ihau. Его возвращение в 1929 году было в компании его брата, губернатора Лоуренса Джадда, во время первого официального визита губернатора территории в Ниихау. Чарли Джадд видел множество деревень в 1899 году. Теперь, в октябре 1929 года, Пуувай был единственным поселением на острове.

Согласно статье на первой полосе в «Звездном бюллетене», члены губернаторской делегации, посетившей Ниихау на тендере на американский маяк «Кукуи» той осенью вместе с губернатором территории Лоуренсом М. Джуддом, были верховным шерифом территории Гавайских островов. Территориальный Лесник (Чарли Джадд), генерал-корректор, начальник штаба Гавайского департамента армии Соединенных Штатов, президент территориального сената, маршал Соединенных Штатов на Гавайях, директор Экспериментальной станции Соединенных Штатов в Гонолулу, и территориальный сенатор Чарльз Райс из Кауаи.

«Кукуи» на якоре у Кии. Запуск привел посетителей на берег. Там их встретил сын Обри Робинсонса Эйлмер – «аккуратный улыбающийся молодой человек», который окончил Гарвард в 1910 году, провел аспирантуру, работая над Оаху, а затем вернулся домой, где в 1922 году он стал менеджером Ni’ihau., Первоначальной реакцией посетителей, как записал журналист Генри Догерти, было то, что «мы сразу были поражены атмосферой вчерашнего дня. Нет телефонных проводов. Нет гаража. Не виден автомобиль.

Приветствуя вечеринку, когда они вышли на берег в Ниихау, были «почтенный» шотландский мастер Эйлмера Робинсона, Джон Ренни, и около десятка гавайских ковбоев, которые, по словам Догерти, «немного стеснялись своих собеседников, но в дружеских отношениях были их приветствие было искренним. Рассказ Догерти и рассказ о Чарли Джадде (опубликованный в «Гавайском леснике и агрономе» 1932 года) отличаются незначительными деталями. Чарли Джадд писал, что, как только они вышли на берег, японцы «подали фрукты, овсянку и кофе японцу». стюард в белом пиджаке». Это было в столовой» заброшенных ранчо в Кии, которые были затенены несколькими ветреным железным деревом, тамариском и можжевеловыми деревьями».

Генри Догерти вспоминает, что меню завтрака было «щедрым изливанием ветчины, яиц, папайи, ананаса и других фруктов, большого количества масла и галлонов кофе». Они уже завтракали на «Кукуи» за час до приземления, но, по словам Доутерти, «мы упали и правильно оценили приготовленный в домашних условиях завтрак, предлагаемый на нашем острове тайн». Насколько я могу судить, именно здесь зародился миф об «Тайном острове» – впервые Догерти использовал его в своей новостной ленте, а позже, как позже, в качестве заголовка статьи о поездке в Рай рая. Тихий океан.

После завтрака группа установила энергичных арабских лошадей, которые сначала дали начинающему гонщику Догерти несколько сомнений. Он предпочел этот вызов, а не альтернативу езде на «старом багги с тонкой каймой», который, по его словам, «грохочет по нашему следу, потенциальную скорую помощь для утомленных или раненых». Во главе с Эйлмером Робинсоном и его крепкими ковбоями из Нихау они проехали тридцать миль через весь остров до Пуувая. Опять же, описания поездки, написанные Догерти и Джаддом, весьма различны – Догерти с романтическим взглядом и фразой, Джадд со спокойным наблюдением натуралиста.

Описание Джадда гласит: «Высокогорье восточной центральной части очень похоже на Вайманало пали, не слишком высокое, чтобы быть уверенным, но более зеленое. Песчаные равнины под скалами были усеяны рощами бережливых деревьев киавы и земляным покровом невысоких, диких кустов илимы в полном цвету. Дальше на юг обширные и тесно обрезанные луга с травой маны были перемежены большими рощами деревьев альгароба. Эти травяные поля, ровные как бильярдный стол, напоминали огромные поля для поло. Случайные скопления кокосовых деревьев сгибали свои изящные верхушки под грузом тесно упакованных гроздей орехов. Одинокая пальма Лулу в козле пометила место, где когда-то стояла родная травяная хижина». Джадд очень рад, что «нигде не было видно ни одного нежелательного сорняка, и я всегда понимал, что семья Робинсонов арендовала соседний правительственный остров Лехуа с единственной целью – уничтожить на нем лантану, чтобы предотвратить перенос его семян». от птиц до Ниихау. Джадд упоминает о том, что видел индеек, случайного павлина, крупного рогатого скота и овец, а также «стада ржанки, которые редко слышат звук ружья». В то лето частые дожди, поэтому «листва деревьев и оттенок лугов были ярко-зелеными». Вместе с присутствием «спорных домашних животных» это дало местности, по мнению Джадда, «каждый вид ухоженного английского парка», протянувшегося милю за милью с высокогорьями слева и песчаными дюнами и океаном до право путешественников.

Рассказ Догерти гораздо ярче, когда он дает нам картину того, что они видели в своей долгой поездке по Ниихау. «Простирались волнистые равнины, покрытые деревьями киавы. К югу были бесплодные скалы, возвышающиеся, как пустынные замки. Впереди нас были ровные пастбища. Мы прошли тысячи овец. Дикие ржанки взлетели с травы и вырвались впереди нас. Пораженные индейки сожрали и поболтали. Мягкие глаза нежного рогатого скота фыркнули и лениво встряхнулись, когда лошади увидели.

Он отмечает, что Джадд, казалось, не заметил, или, возможно, чувствовал себя недостаточно важным для записи. «Длинная извилистая линия труб простиралась по зазубренным хребтам и по скалам, затем в низину внизу. Она несла воду из единственного источника на острове – темпераментного источника, который изливал поток с периодичностью, в основном в зимний период».

Как и Чарли Джадд, он упоминает, что проезжал через «Тысячи индюшек в загоне для лесных кайов». Затем, «на вечно песчаных дюнах, по округлым холмам, покрытым высокой травой, по миниатюрным долинам, а затем мы врывались в прекрасную ровную страну, где пальмы, железные леса и кайвы обеспечивали тень для тысяч мелкого рогатого скота. Здесь и там были разбросаны небольшие озера – искусственные водоемы, построенные для ловли и затопления паводковых вод от периодических дождей».

«К востоку от вечеринки возвышались изрезанные холмистые холмы, опаленные и изрезанные супер-яркими солнцами, а на западе равнина откатилась, развернувшись перед нами, как зеленые ковры, оканчивающиеся белыми холмиками, обозначающими побережье. Эти белые бугры были великолепны, даже более впечатляющими, чем миллиарды тонн песка, которыми славятся районы Лай Баркских песков на Кауаи. Некоторые из месторождений были белыми, как снег, и при ярком солнечном свете они были бриллиантовыми холмами или хрустальным стеклом».

«Мы пересекли эти равнины и пришли в овечью страну, и снова буквально тысячи живых существ побежали из открытых пространств в укрытие деревьев и холмов. Овцы! Овцы! Фрезерование во всех направлениях, разлетающееся по группам, панорама дикой жизни, которую нелегко забыть».

В деревне Пуувай утомленных всадников встретили около 90 ниихауанов, «более половины населения в 160 душ», – говорит Догерти. Затем он сообщает подробности, что 69 Ni’ihauans были собраны перед церковью, которая была в центре деревни. «Это было большое событие в их истории», – комментирует репортер, подчеркивая, что это был первый раз, когда Ниихау удостоился чести визита губернатора территории. Он снова сообщает о том, что самое поразительное в этом совершенно другом Гавайском острове по сравнению с остальной территорией в 1929 году. «Телефонных проводов нет. Нет гаража. Не виден автомобиль!»