Читать книгу Девушка с медицинским - Розалия Арасланова - Страница 7

В ушах наушники, и я иду на работу. Телефон настроен на частоту моей любимой радиостанции. Жизнерадостная песня заставляет чувствовать себя частью этого мира.

Совсем не замечаю, как один сезон сменяет другой и мир изменяется, потому что много времени провожу на работе. Вижу только конечный результат того, что сделала весна – листья на деревьях распустились, газоны позеленели, а с юга вернулись птицы. Люди тоже сменили свои однообразные серые одежды на разноцветные плащи, ветровки и кожаные куртки.

Меня радует солнечное утро. Меня радует, что сегодня я буду работать с Валентиной Семёновной. Мне нравится с ней работать – она старше на шестнадцать лет, и с ней о многом можно поговорить. Она довольно спокойна, рассудительна и не смотрит на меня свысока, как Эллина.

Я открываю дверь и вижу непросохший пол. Валентина Семёновна относится к тому поколению фармацевтов, для которых прибраться в аптеке не составляет проблем, для неё это естественно. В отличие от Эллины, которая кое-как раз в месяц протирает со своей стороны пыль и убирает витрины. Я знаю многих фармацевтов, которые не поддерживают порядка в аптеке, считая, что это не входит в их обязанности.

– Доброе утро! – раздаётся за кассой.

В голосе коллеги звучат нотки радости и жизнелюбия.

– Доброе утро, – улыбаюсь я. – Вы полы помыли? – спрашиваю и прохожу к шкафу, чтобы переодеться.

– Ну да! – отвечает Валентина Семёновна. – В чистоте и работать приятнее!

– Это верно, – соглашаюсь я.

Людей, с которыми интересно разговаривать в течение смены, на самом деле мало. Таких, кто не завидует, не хамит тебе в ответ, кто поможет найти препарат под завалом коробок, оставшихся от другой смены.

Мне не по душе, что в аптеке, в которой я работаю, иногда невозможно найти препарат из-за этого кавардака. Мне вообще не нравится расположение медикаментов, когда на самих верхних полках шкафа стоят препараты от давления, и попробуй найти, если спутаешь цвета коробочки или, скажем, производитель сменил оформление упаковки. Люди дают целый список, и носишься по аптеке как угорелая, собирая все лекарства. И иногда приходится отказывать из-за безалаберности другой смены. А потом, когда прибираешься перед окончанием рабочего дня, Эллина непременно жалуется заведующему, что «все наводят свои порядки».

– Нам надо было давно вместе работать, – говорит Валентина Семёновна, стоя возле своей кассы и повернув лицо в мою сторону.

Мне нравится её стрижка каре, которая актуальна в этом сезоне.

– Да, надо было, – соглашаюсь я. – Но я не знала, что так всё обернётся. Не знала, что Эллина со мной так поступит.

– Не только с тобой. Я как-то препарат один не могла найти и попросила её помочь мне, – говорит фармацевт, переставляя на полке медикаменты.

– Помогла? – спрашиваю с интересом.

– Швырнула мне потом эту коробку вот сюда, – показала Валентина Семёновна на стеклянную полку витрины, которая находилась на уровне кассового аппарата.

– Не может быть! – удивлённо восклицаю. Моему возмущению нет предела. – Я думала, что она к вам хорошо относится, у вас же больший опыт. И потом, вы старше.

– Она очень высокомерная, – подтвердила Валентина Семёновна.

– Разве можно вести себя так не по-человечески? – задала я риторический вопрос и продолжила: – А ведь мне говорили, что фармацевты тут долго не задерживаются. Здесь недостачи большие всегда были, – неожиданно призналась я.

Валентина Семёновна пришла в аптеку спустя год, как я сюда устроилась. Она работала в производственной аптеке своего посёлка: готовила и разливала стерильные растворы во флаконы, которые заказывала больница. Но, как только аптека закрылась, Валентина Семёновна, лишившись любимого места работы, решила устроиться в нашу сеть. В то время у нас как раз уволились заведующая, фармацевт и санитарка.

– Тут очень тяжело работать. Народ какой-то… – разочарованно махнула рукой моя напарница. – Покупатели злые, все хотят, чтобы препарат был действенный, но дешёвый.

– А сами… посмотрите, с такими котомками уходят! – показала я на женщину, которая с трудом несла по четыре полных пакета в каждой руке.

По правде говоря, я не знаю, зачем в городе столько аптек. Возможно, это звучит некрасиво. Но когда правда была упакована в красивую, яркую, блестящую обертку и подана изысканно? Да никогда! Зачем на одной улице открывать пять аптек? И ведь со временем цены в них станут одинаковыми, персонал начнёт утекать, зарплата – падать…

Всё превращается в бизнес, но бизнес, выгодный только одной стороне. Тому, кто хочет получить прибыль. Я не имею экономического образования, но даже простыми словами могу выразить всю несправедливость по отношению к аптечным работникам.

Ко мне подходит покупательница и требовательно говорит:

– Дайте мне какой-нибудь лёгкий антибиотик!

– Антибиотики только по назначению врача, – вежливо отвечаю я.

– А мне всегда давали так. Без всякого рецепта! – тон женщины говорит о том, что я для неё не больше, чем мебель.

– Кто давал? – спрашиваю я, вызывая ещё большее раздражение, и твёрдо повторяю: – Они ВСЕГДА отпускаются по рецепту!

– Ну, дайте мне какой-нибудь! – начинает капризничать женщина, как пятилетний ребёнок. – Мне некогда к врачу идти!

– В поликлинику сходить недолго.

– Слушай, дай антибиотик! Ишь, какая умная! Понабрали тут всяких, кто платно учился! – уже со злостью кричит «больная».

Слышать это очень обидно. Валентина Семёновна, которая обедала в кабинете заведующего, не выдержала, вышла и отпустила скандалистке антибиотик.

«За что? За что мне всё это?» – задаюсь мысленно вопросом. Я сбегала в туалет и умылась. Потом села за обеденный стол и вытирала слёзы, пытаясь успокоиться.

Это внутреннее выгорание… День за днём я начинаю ненавидеть себя за выбор профессии. Из-за таких вот людей, которые лечатся тем, что посоветовали «другие» – люди без образования, уверена, что болезни диагностируются неверно или слишком поздно для начала адекватного лечения. Я не хочу нести за них ответственность. Это меня не касается, но терзает. Это меня волнует. Потому что выбирала я эту профессию из-за того, что хотела помогать людям. Но, чувствую, моя помощь им не нужна.

По правде говоря, я считаю, что нужно повысить уровень уважения ко всем профессиям. Прежде всего, к таким, как продавец, врач, медсестра, фармацевт, акушерка, официант, уборщица, учитель, дворник, водитель… Список можно продолжать до бесконечности. Просто представителей перечисленных специальностей я чаще наблюдаю в повседневной жизни.

Мы всего лишь люди, и это не значит (совсем не значит!), что мы должны прислуживать и ублажать других! Ошибочно думать, что «если я появился где-либо, то официант (медсестра, уборщица) МНЕ ДОЛЖЕН». Исходя из своего опыта, хочу сказать, что каждый из нас осознаёт в полной мере ответственность. Мир не строится на долге перед кем-либо. Мир строится на взаимном уважении друг к другу – только так мы можем существовать бок о бок.

Совсем другое – это внутреннее, личное отношение, которое может отличаться от того, как ведёшь себя с окружающими.

Я всегда стараюсь здороваться с людьми и вести себя так, как воспитала меня мама, потому что иначе я не буду чувствовать себя человеком. Я не всегда ожидаю от других такого же отношения ко мне, но, когда доброта возвращается, это никогда не остаётся незамеченным. Всегда приятно, когда тебя приветствуют при встрече и относятся с уважением, хотя в наши дни это редкость.

Я мечтаю, чтобы вместо мата (на улице доносящегося порой от девушек младше меня или от вполне симпатичных парней, идущих впереди) люди говорили по-русски правильно, изъясняясь красивыми словами, используя эпитеты и метафоры. Как было бы здорово, если бы популярные певцы и группы выбирали песни с глубоким смыслом, а не распевали несуразные стишки, построенные лишь на игре рифм! Я не слушаю музыку, которая не переворачивает мой внутренний мир или хотя бы не будоражит его. То, к чему относишься равнодушно, не может называться искусством.

Сама жизнь – это искусство. По крайней мере, я так воспринимаю реальность. И повседневность так же прекрасна, как и праздник. Чего только стоит лето, которое приходит после весны, которая следует за холодной, долгой, тёмной зимой!

Мне нравилось нежаркое лето, наступившее в этом году. От зноя мне становилось плохо, и спасением был только прохладный душ. А когда стоит прекрасная погода, то и настроение становится хорошим от одного взгляда на сочную зелёную листву, в которую переоделись деревья… Я просто приходила на работу и стояла за кассой, не получая удовлетворения от работы. Правда, проводя эти часы не без выгоды для себя. Я приносила книги и читала, читала всё время, пока никто не заходил в аптеку. Потом, отпустив нужный препарат, я снова погружалась в необыкновенный мир, который дарили мне книги, порой успокаиваясь после неадекватного покупателя.

Возвращаясь с работы, почистив зубы и переодевшись в пижаму, я всё чаще сразу засыпала. Мне нравились перемены, которые происходили со мной. После прощения, после того, как я смогла отпустить прошлое, словно воздушный шар, жить стало намного проще и спокойнее. Однако это совсем не означало, что я откажусь от своей мечты.

Не устану повторять, что благодаря мечте я смогла так измениться, и это ещё не предел. Я верила, что всё самое лучшее ждёт впереди!.. Писательство занимало в моей жизни всё больше времени и места, и я уверена, что однажды мне предстоит сделать выбор между делом, которое я люблю, и работой, за которую мне платят.

После школы я действительно собиралась делать что-то хорошее, полезное – к примеру, спасать людей. Мне казалось, это главное предназначение моей жизни. Но из-за того, что я боялась одного вида шприца и недолюбливала врачей, мама сказала, что из меня может получиться неплохой фармацевт. Кто же знал, что наступят такие времена?..

Просыпаюсь от ужасных звуков каких-то инструментов (дрель?), которые раздаются сквозь стену: похоже, кто-то меняет стеклопакеты. Пытаюсь спрятаться под подушкой и снова уснуть. Как назло, в мой выходной…

Часа на два мне удаётся забыться сном, а просыпаюсь я от уже усилившегося шума. Валяюсь ещё около получаса в кровати, включив в телефоне музыку. Наконец, заставляю себя подняться и добрести до ванной, чтобы умыться. Плетусь на кухню, дотрагиваюсь до чайника в надежде обжечься, но он лишь еле тёплый. Ставлю чайник на плиту и иду одеваться.

Нет ничего более унылого, чем просыпаться в холодной хрущёвке осенью. Отопление ещё не подключено, и складывается ощущение, что проснулся на улице: так же холодно, и ветер дует в щели окон.

Пока чайник медленно греется, захожу через телефон в социальную сеть, чтобы проверить сообщения и узнать новости. Ничего нового. Ни от кого известий нет. Самый дружелюбный человек (это я про себя) ни от кого не получает сообщений. Что с моей жизнью происходит? Совершенно ничего. Я никому не нужна.

Бывают такие дни, когда не знаешь, куда деться от одиночества, грызущего изнутри. Но я не могу к себе никого подпустить. Если я снова влюблюсь, то второй раз собрать моё сердце по кусочкам уже не удастся. Мама не заставит меня ничего взять «в кредит», чтобы у меня была цель, ради которой стоит жить…

Я очень, очень сильно влюбилась в него. И мне так хотелось, чтобы мы вместе в этой жизни развивались и добивались целей! Наивная… Он оказался лентяем и разгильдяем. Такие люди не меняются, пока в жизни не происходит неожиданный поворот.

Я всё ещё была в него влюблена, когда объявила о том, что хочу закончить наши отношения и остаться друзьями. В глубине души я надеялась, что стала для него той самой – единственной и неповторимой, которой он не даст уйти и ради которой изменится. Потом… Потом я испугалась, что никто в целом мире не полюбит меня и я останусь одна. Только по этой причине я унижалась перед ним, принося извинения. Во мне, в отличие от него, всё ещё жили чувства, когда я пыталась его вернуть. Но он растоптал всё до последнего осколка. Отверг мои чувства и оттолкнул меня. Именно это оказалось мучительно больно. На какое-то время я совершенно потеряла почву под ногами. Потому что моё будущее было распланировано на ближайшие пару лет, а теперь не осталось ничего. Ни планов, ни будущего.

Мама собирала меня тогда буквально по кусочкам, словно я была жертвой, пережившей катастрофу. Цунами, например… хотя больше всего подходит землетрясение. В определённый момент я просто полетела в бездну неизвестности: без замыслов и намерений, рассчитанных на то, чтобы придать жизни ясность. Но это была всего лишь катастрофа под названием «отношения между людьми».

Я видела в маминых глазах страх, который она скрывала от меня за неизменными улыбками и шутками. Она обнимала меня, позволяя всем слезам вылиться. Она ложилась со мной рядом и шептала на ухо, что уж она-то меня любит… даже когда другие не любят. Покупала кучу всевозможных пирожных и конфет, а по выходным пекла пироги.

Я приняла слишком близко к сердцу всё, что продолжалось долгие месяцы. Я отравилась реальностью и проходила лечение временем. Мне были прописан покой. Детоксикационная терапия душем – по нескольку часов подряд, пока никого не было дома. Заместительная терапия музыкой и огромным количеством книг.

В моей голове каждое утро звучал мысленный диалог между ним и мной. Вся моя невысказанная боль, смешанная с обидой и ненавистью, все воспоминания, оторванные от него и тянувшие меня вниз – туда, откуда я не найду выхода второй раз…

Мама слишком хорошо знает меня, чтобы дать мне утонуть, не попытавшись спасти. Она знает, что, пока я балансирую на грани депрессии, ей удастся сказать, сделать что-нибудь. Это трудно, но возможно.

Чайник закипает, и я бросаю в чашку одноразовый пакетик. Выключаю конфорку и ставлю чайник на место.

Бывает, что раз в два или три месяца со мной пытаются познакомиться, но я всегда вру, что у меня есть парень. Не хочу повторения случившегося. Никому не верю и не хочу ни с кем встречаться. Лучше провести жизнь в полном одиночестве, и пусть оно грызёт меня: раз я чувствую боль – значит, жива.

Мама вернулась с работы и спросила:

– Встала уже?

– Да, – вяло проговорила я.

Она сняла спецодежду, помыла руки и начала выкладывать из сумки батон, пакет с пряниками и буханку чёрного хлеба.

– Мам, послушай, я хочу стать писательницей, – осторожно начинаю я. – Но я не брошу работу, пока не смогу зарабатывать этим на хлеб. Я со старших классов помогала тебе мыть полы и потом ещё нашла себе работу на полставки. А в колледже я раньше остальных устроилась уборщицей в аптеку. И за всё время, что работаю, я ещё ни разу не взяла отпуск. Я хочу работать, а не просиживать штаны, по-любому. Это ведь моя жизнь, и мне не нужна другая работа, я хочу писать книги… Пожалуйста, пойми меня и прими такую. Я буду работать до тех пор, пока моя мечта не сбудется!..

– Сейчас ты заставила меня гордиться тобой, – сказала мама.

Я заметила, что на глазах у неё выступили слёзы. Она поднялась и обняла меня.

Я всегда боролась за то, что любила. Теперь я не одна. Мама поддержит меня, и это для меня главное.

Нет лучшего чувства, чем снова быть живой!..