Читать книгу Светорожденные. Полымя - Рутен Колленс - Страница 8

***

Язычки пламени потянулись к ногам, завихрились, принялись обжигать. Саламандры не с того ни с сего обезумели, и костер разросся до размеров исполинского очага. Ольну выбросило из воспоминаний.

– Туши его! Туши!

Элин взмахнула рукой и утихомирила строптивый огонь, оставив на месте его безумия черное пожарище.

– Чего это он? – заворчала малютка. Элин пожала плечами. Поведение магического огня сложно было предсказать и, уж тем более, растолковать.

Все четверо закончили с ужином. Последняя булочка с маком была доедена и последняя кружка чая – допита.

– Болота Полудима, – начал Фелиус, протягивая руки к утихомирившемуся огню, – возможно одно из самых опасных мест на Эйлисе. Кто бы мог подумать, что нас забросит сюда, а?

– Я знаю, кто бы мог, – съехидничала волшебница. Фелиус пропустил ее возглас мимо ушей.

– Для нас пока здесь безопасно, однако нужно быть начеку.

– Мы бы здесь и не оказались, выбери ты другой ход, – продолжила возмущаться Эльна.

– Другого у нас не было. Ближайший по прямой переход был в третях лимы под корнями златоцветного дерева в южном саду и вывел бы нас в авангорскую пивную «Свиной хвост», но до него мы бы добирались не меньше десяти тун.

– Ты шутишь, да? – недовольно заворчала она. – Выбирая между болотами, где нас готова сожрать не только топь, но и блудная темная нечисть, и вольным градом Дакоты, до которого, я надеюсь, еще не добралось войско Хедрика, ты выбрал – болота?! Да я бы потратила даже час, только чтобы оказаться подальше отсюда!

Святомира, наблюдавшая за обоими и ощущающая раскаленные порывы воздуха, мечущегося в ожидании нового неудержимого пламени, решила внести в спор свои поправки:

– Что плохого в том, что мы оказались не в вольном граде, а на болотах? Как по мне, здесь безопаснее всего. В Авангоре на нас бы охотились гардвики. Гардвики похуже всякой нежити, уж поверьте мне.

– Кажется, ты не совсем понимаешь устройство мира, Святомира, – подметила волшебница и хмыкнула на последних двух словах. – Авангор находится под попечительством алакса Дакоты, который, слава Гомену, все еще жив. Он бы не дал нас в обиду.

– Ты не можешь быть уверена наверняка. Я могу. Я точно знаю, что наше появление там принесло бы северу сплошные проблемы. Я бы не хотела, чтобы мирный люд пострадал.

– Ты же больше не провидица, откуда такая уверенность?

– Я ведь долгое время видела перед тем, как ослепла. За несколько видх до вашего прихода, я предсказала свое освобождение. В Авангор нам было нельзя. Мы не настолько ценны Видхи, чтобы ради нас она поставила на колени целые грады. Единственной душой, способной нанести непоправимый вред, была душа Хедрика, и теперь она осталась далеко позади. Мои сны вели меня сюда. Свое будущее я видела до этого момента. Наш путь был предрешен. Нежить не сунется в глубины болота, империи нас не достать, а темная нечисть не будет трогать нас.

– Не будет трогать? Это ты тоже видела в своих снах?

– Нет, но это ведь логично! Мы на земле духа-защитника!

Святомира посмотрела сначала на Элин, потом на Фелиуса. Оба отрицательно покачали головой.

– Я чего-то не понимаю? Разве болотный дух не должен защищать нас и все полудимские земли от порождений тьмы?

– Уже и не помню, когда духи так делали, – фыркнула волшебница. – Когда-то каждая душа подчинялась Мудрым: гардвики слушались – Пената1, духи – Дайона2. С приходом алакса ни того, не другого не стало, и вся нечисть и гардвики разобщились.

– Что это значит? – спросила Ольна, с трудом вникая в суть разговора.

– Это значит, что болотный дух вряд ли захочет защищать нас, – ответил Фелиус. – Он бережет свой мир от главенствующей нечисти и нежити, которая может навредить обитателям болот, но мы не те и не другие. Мы вообще чужие ему.

– Болотный дух? – заерзала Ольна, подымая глаза к Элин.

– Болотный дух – здешний хозяин, Ольна, – беззаботно ответила волшебница, мешая зеленоватый раствор в котле деревянной палочкой. – Он бережет болота от таких, как Хедрик, так же, как и дриады берегут леса. Когда-то болота по-своему были прекрасны. Болотный был добр, приходил на помощь в трудную туну. Сейчас он зол. Я чувствую ауру болот – она кровоточит. Каждая частичка ополчилась на нас и на иных гардвиков. Этому не нужно удивляться. Слуги алакса сбрасывают мертвых, отравляя все живое. Почва гниет, деревья погибают. Кто бы был рад этому?

С запада подул ветерок. Резко похолодало.

– А вдруг дух решит нас прогнать или еще хуже – убить? – выдохнула малютка и испуганно огляделась по сторонам.

– Не страшитесь, друг! – дружелюбно похлопал Фелиус ее по плечу. – Духи – хранители никогда не убивают. Болотный может спутать нам тропу, наслать болезни, затащить в гнилые пади, но убить – это не про него. Пока вы с нами, он, как и другая нечисть, вас не тронет.

Мыслитель растрепал волосы девочки. Ольна улыбнулась и решила поскорее сменить тему – уж больно ей было не по себе от всей этой темной нечисти:

– Твой посох, Фелиус, он не похож на обычный проводник магии. Во что еще он может обращаться?

«Он не похож на обычный проводник магии, – повторил голосок. – Ты так говоришь, будто бы встречала тысячи проводников и точно знаешь, какой из них можно назвать обычным, а какой – нет».

«А ты так говоришь, будто бы тебе нравится придираться!».

Ольна цыкнула на него и закрыла голову от чужеродных ей голосов.

– Я могу показать вам, хотите? – предложил Фелиус.

– Хочу! – всплеснула руками малютка.

Мыслитель приподнял посох и два раза ударил им по земле. Под тонкий всплеск искр он превратился в меч.

– Альвийский меч. Может срубить головы десяткам хранителей за раз, если, конечно, ударить с большой силой. Легок, крепок, прочен. Его не нужно натачивать. Он никогда не покроется ржавчиной, – Мыслитель подал меч Ольне. Девочка схватила его рукой и не рассчитала силы – меч с глухим звоном упал на землю. Элин тихо захихикала, колдуя над костром.

– Прости, – прожевала малютка себе под нос.

– Ничего, смотрите, – Фелиус указал пальцем на два крохотных камешка на рукоятке. Один был светло голубой самоцвет, другой – зеленый нефрит. – Коснись большим пальцем сначала одного, потом другого.

Ольна, сгорая от любопытства, сделала, как он сказал: сначала прикоснулась к зеленому нефриту, затем к самоцвету. Меч на долю туны исчез, озарив поляну желтым сиянием, а затем обернулся в прекрасный белый лук. Его рукоять – тонкая и легкая крепко легла в руку. Плечи – крылья небесных созданий, почти прозрачные, ожили и принялись придерживать лук на весу.

– Да, – хохотнул Фелиус, наблюдая за изумленным лицом девчонки, – только вот стрел к нему нет.

– Чего ж не сотворишь? – хмыкнула Эльна.

– Незачем. Не сдружились мы. Лук – очень капризное оружие, редко кого слушается. Меня, к примеру, вообще через раз, но с хорошим лучником он никогда не промахнется, попадет в любую цель, уж поверьте.

– Постой-ка, – перебила его волшебница. – Ты же сказал, нам будет нужен искусный лучник! Если ты не он, то кто тогда?

– У меня есть один хороший стрелок на примете, – ответил Фелиус и подмигнул Мире. Девушка смущенно опустила глаза.

– О, Гомен, только не говори мне, что ты умеешь стрелять! – воскликнула волшебница, Мира сжалась в комочек. – Ты совершенно не производишь впечатления умелого бойца!

«Снова спор, снова словесная перепалка. Как же я от этого устала!» – Ольна выдохнула, натянула тонкую тетиву и отпустила. Тетива вернулась на место, издав с трудом различимый звон.

– Я действительно хорошо стреляю, – убеждала Мира. – В Дарке у меня было много времени, чтобы научиться этому: десять лет – немалый срок.

– Десять лет?! – вспыхнула волшебница. – Не понимаю, как вообще можно было выжить под крышей Дарка в течении десяти лет!? Что ты делала Херику, что он так долго терпел тебя и не сожрал твою душу?!

Мира засмеялась.

– Ничего. Когда-то я была его лучшей советницей. В те времена этого было достаточно, чтобы оставаться живой.

– Ты так спокойно об этом говоришь…

– В твоих глазах я изменница Руны, но прошу, не воспринимай меня такой. Я не знала, что творила. Я знала, что ОН творит…

Ольна опустила лук и заинтересованно поглядела на Миру.

– Может тогда расскажешь нам, как это: жить бок обок с темным владыкой? – попросила она. – Расскажешь свою правду?

– Хорошо, – пожала девушка плечами, – но, боюсь, вы не поймете.

– О, уверяю тебя, мы всеми силами постараемся, – заверила Элин. – Давай же, не тяни злыдня за хвост, рассказывай!

Мира с каким-то скрытым страхом посмотрела на Фелиуса, и тот ели заметно кивнул. Тогда она выдохнула, уселась поудобнее и начала рассказ:

– Алакс стал моим злейшим врагом недавно. Раньше он не был таковым. Раньше я видела его в другом свете.

Я попала на Эйлис еще девочкой, была чуть старше Ольны. Алакс привел меня в свой замок и сказал: «Ты будешь иметь, все, что только захочешь, и делать все, что только пожелаешь, если будешь рассказывать мне о своих снах». Я согласилась.

– Ты так легко продала себя в рабство?!

– Тогда я этого не знала! Да и разве можно было назвать рабством то, что он мне предложил? Я согласилась служить ему, потому что услышала в его словах покрики свободы, пускай даже такой – наивной. Я верила, что попала в мир светлый, в мир радостный…

На Земле я жила в бедности. Не в той бедности, у которой нет денег на простое пропитание, а в той бедности, в которой тебе не доступны блага большинства. Алакс забрал меня, и тогда все поменялось. Когда я увидела все его богатства – сошла с ума. Знаете, как это бывает, когда получаешь все и сразу? Я знаю. Год, проведенный в роскоши сделал свое: я возомнила себя владычицей – неученая девочка, поверившая в реальность сказок, стала императрицей чужих ей земель. Какая же маленькая наивная девочка – Святомира Мирол! Я говорю об этом открыто, потому что не боюсь признаться в своей глупости. За свое детство я лишилась возможности боятся за свои слова.

Я смаковала материальными благами, полностью лишившись духовных, высших. Но вот, пробежали месяцы эйфории, и я, наконец, открыла глаза. Вскоре поняла, что в Дарке может быть только один владыка, и этому владыке не нужен здравомыслящий подручный. Хедрик расставил все по своим местам. На мое одиннадцатилетие он подарил мне башню Сновидений, которая стала моей темницей на последующие девять лет.

Пока я была там, у меня было все, кроме свободы: шикарные наряды, какие пожелаю, изысканные блюда, какие пожелаю, игрушки, драгоценности… Но имея такое богатство, я все равно была одинока. Ко мне приходили мудрецы, что обучали языку, грамоте, истории и мастерству рисования. Они не были мне друзьями, ведь они не знали ничего, кроме науки. Ко мне приходили служанки, что заплетали волосы, убирали кровать и ночные горшки. Я пыталась подружиться с ними, но они были немы. Все, как один были бесчувственны и безрадостны. Меня окружали глухие каменные идолы! В какой-то момент я сама начала воспринимать себя такой же, но он, мой алакс, возвращал меня в мир живых.

– Тошно слушать, – вставила волшебница свой гневный комментарий и отвернулась к котлу. Мира продолжила:

– Он был единственным человеком, обладающим чувствами и эмоциями. Как бы это ужасно не звучало, Хедрик был настоящим гардвиком среди поддельных других.

– Потому что других «настоящих» он уничтожил! – зашипела Эльна. На сей раз Фелиус не выдержал и приказал ей помолчать.

– Каждое утро, – продолжила девушка, – каждое утро он приходил ко мне и требовал расплатиться за дарованные мне блага. Его лицо я видела каждый божий день и, наверное, не ждала больше никого так сильно, как его. В каком-то смысле я любила его. Знаю, вы не поймете.

– Что же здесь понимать? – воскликнула волшебница. – Твою любовь к сатаилу? Ты права, никто из нас не поймет! Алакс тот, чья душа давно должна быть в Дэзиме!

– Ты ведь обещала ее выслушать и понять! – вспыхнул Фелиус и бросил на Элин разъяренный взгляд. Элин надулась, как взбешенная курица, но притихла.

– Знаешь, – Мира поглядела в пустоту. – Несмотря на то, что он – тиран, убийца, он в первую очередь человек, там, где-то в глубине души.

«Не знала, что у Хедрика есть душа» – подметила Ольна, играя с луком.

– Мы выросли в разных мирах, Мира, – подытожила Элин. – Ты словно бы с другой реальности. Видно уж тебе хорошенько промыли мозги в твоем Дарке!

– Меня попросили рассказать правду, и я рассказываю!

– Да, да! И я тебя ни в чем не упрекаю! И не буду убеждать тебя в том, что алакс – бездушное чудовище не только в туны милости его, но и в любое другое время.

– Я не говорю, что он святой! Я ведь еще не закончила! Я ненавижу алакса также сильно, как и ты, но я видела его не только со стороны сатаила, но и со стороны обыкновенного человека.

Ее пустые глаза посмотрели на большой огонек Феюрии на небе.

– Ты не представляешь, как ужасно целыми днями быть взаперти, когда твоим единственным другом может быть лишь старый ворон, прилетающий к окну башни Сновидений! Хедрик заменил мне друга! Я цеплялась за любую возможность быть хоть с кем-то ЖИВЫМ!

– Но ты ведь не всегда была взаперти. Как же ты стрелять научилась? В башне этого не сделать.

– Давным-давно… В те времена все еще считали, что я очень дорога владыке и могу позволить себе чуть больше, чем обычная пленница. Я выходила на волю и гуляла по бесчисленным этажам, я приказывала агасфенам учить меня стрелять, владеть холодным оружием. Хранители беспрекословно выполняли мои требования, ведь я была прорицательницей их господина!

– Мне начинает казаться, что мы зря вытащили тебя оттуда, – прокомментировала Элин, добавляя сушенную плакун-траву в котел. – Тебе, должно быть, нравилось жить в Дарке. Разве это не чудно, когда тебя окружают добрые хранители, готовые всегда превратиться в учителей; послушные слуги, выполняющие любые твои капризы? Уверена, тебе нравилась твоя маленькая власть.

– Элин, – через зубы процедил Фелиус, Мира взяла его за руку.

– Нет, Фелиус. Так и было. Сейчас я понимаю, что не должна была быть такой самовлюбленной и эгоистичной, но я выросла в этом и не знала другого, пока не встретила тебя, – горящими глазами она посмотрела на мужчину в черном и поцеловала его в губы.

– Ладно, – всплеснула руками волшебница, – я все понимаю, и не буду судить тебя за твои суждения и поступки. Все-таки это не я прожила под одной крышей с алаксом. Но с чего вдруг ему в один прекрасный день пожелалось избавиться от тебя?

– Должно быть, – Мира замолчала – собиралась с мыслями. – Должно быть я стала ему не нужна. Десять лет пролетели. Он получил то, чего хотел. Власть закрепилась в его руках, а я впервые открыла глаза и поняла, кто он на самом деле.

– О, нет, Мира, давай будем честными, – перебила ее Эльна. – Убери из своего рассказа всю эту лирику!

Мира виновато опустила глаза.

– До того момента он редко подымал на меня руку. Лишь когда на него находили порывы ничем не останавливаемой злобы, он превращался в монстра, но… на протяжении семи лет я знала его только с его лучшей стороны, а потом… Щелчок. Что-то изменилось. Наверное, изменилась я.

Когда мне исполнилось семнадцать, я увидела сон, в котором алакс отправился в Пург и нашел нечто весьма ценное. Эта ценность должна была даровать ему новую жизнь. Я рассказала Хедрику об этом, и в тот же день он поехал в увиденный мною город.

– Слышу глубокую паузу, то есть что-то пошло не по плану? «Ценности» там не оказалось, верно?

– Нет. Никто, кроме меня и еще двух-трех гардвиков в замке об этом не знает. Хедрик сделал все, чтобы того дня не осталось свидетелей. Они бы пошатнули его власть, его бессмертность.

В Пурге на него и его войско напали: двадцать девять магов и шесть ведьм напрочь разбили гвардейцев, а алакса взяли в плен. Напавшие оказались членами «Освобождения», и им было под силу убить его, но они не сделали этого, совершив ужаснейшую ошибку: они решили подвергнуть его пыткам. Боль пробудила тьму. Черная магия уничтожила повстанцев. Хедрик убил их всех, но вернулся в замок отнюдь не в добром здравии: выяснилось, что кто-то успел проклясть его. Проклятие начало разрушать алакса изнутри. Два долгих месяца он провел в кровати. Лучшие знахари боролись за его жизнь, но они ничего не смогли сделать. Если бы не ветницы, он бы умер.

– Почему все так несправедливо? – вслух заметила Эльна и тут же виновато прикрыла губы ладошкой. – Прости, перебила. Продолжай.

– Конечно, я и раньше видела сны, что были обманом, но ни один из них не приводил к таким последствиям. С тех самых пор Хедрик перестал меня слушать. Тот сатаилов сон уничтожил в нем все добро ко мне. Я перестала быть его прорицательницей, я превратилась в его игрушку для битья, – девушка привстала и приподняла низ платья, оголяя голые колени в шрамах. – Вот это, – она указала на первый шрам, – за то, что его войско проиграло под Сириосом, вот это за то, что его чашница подсыпала яд в его кубок, а вот это, – она повернулась к Элин спиной и убрала рыжие волосы. Вдоль ее позвоночника шел длинный рубец, – за то, что я не увидела во сне, как его лучшая ветница покидает Эйлис.

– Святые угодники, – охнула малютка и выронила лук. Столь ярко выраженной жестокости из столь спокойного рассказа они никак не могла ожидать.

– Когда алаксу и это надоело, он решил избавиться от меня, – закончила Мира. – Вот и вся история.

– Я не знала, что он мучил тебя, – убито прошептала Элин. – Прости.

– Тут не за что извиняться, Элин.

Мира вернулась к Фелиусу, и тот прижал ее дрожащую к себе.

– А ты… – Элин прочистила горло. – Ты видела, как я… Чтоб тебя! Он наказывал тебя за меня?

«Ты же не веришь во всю эту чепуху со снами!» – удивилась та Элин, коя была скептично настроена против магии сновидений.

«Но ведь алакс держал ее рядом с собой столько лет!».

«Он был глуп, но вовремя одумался. Сны – это всего лишь сны. Они не могут предсказывать грядущее».

– Что ты имеешь в виду? – уточнила Мира.

– Ты видела, как я пришла в замок и вонзила в Хедрика мой Дэгриль? Видела, как мы с Ольной сбегаем с Аладеф до того, как эту случилось?

– Нет. Я не видела вас в своих пророческих снах, если ты об этом.

– Но болота и…

– На болота мы должны были прийти с Фелиусом вдвоем – таково было предсказание. Точка.

– Так значит нас вообще в ваших планах не было?!

– Извини, Элин, я больше не хочу говорить об этом.

– Почему?

– Потому что это больно – вспоминать, какой я была и какой больше никогда не буду. В том пророчестве я продолжала оставаться собой. Видящей.

Мира замолчала и больше не вымолвила ни слова. В полудимские земли прокралось горькое послевкусие недосказанности.

«Думаешь, она что-то скрывает?» – спросила та Элин, коя никогда никому не верила. Настоящая Элин пожала плечами и под укоризненный взгляд Фелиуса продолжила готовку эссенции Тенебры.

***

Ольна еще несколько тун повертела лук в руках.

«Покрути его в разные стороны» – посоветовал голосок.

Ольна прислушалась к нему, схватилась за рукоятку двумя руками и начала поворачивать одной рукой вперед, другой – назад. Лук в один миг свернулся в брусок, исписанный рунами и украшенный драгоценными камнями.

«Маленькое белое полено. И что с ним делать? Разве что бросать в голову врага».

– Для чего оно? – спросила девочка.

– Аккуратнее, госпожа, – насторожился Фелиус и поспешил забрать брусок из детских рук, – это оружие слишком опасно даже для меня. С ним нужно быть осторожнее.

– Покажите, что оно может.

Мыслитель зажал брусок в кулак, и тут же из концов его со скоростью света выскочило два острых клинка, разрезав воздух напополам. От неожиданности Мира подпрыгнула.

– Два врага падут одним ударом, – сказал Мыслитель, касаясь пальцами острия. На зеркальной поверхности проскользнуло его отражение. – Два врага, связанные Видхой и небом, в танце огня прольют кровь друг друга.

– Фелиус! – гневно выпалила Святомира, явно недовольная тем, что ее напугали. – Опять ты говоришь о смертях, об убийствах. Я устала слушать сии речи. Я вымоталась. Прошу…

– Все, что пожелаешь, мой мир, – кивнул Мыслитель и обратил кинжал обратно в посох. – На этом, пожалуй, хватит, госпожа.

Ольна раздосадовано вздохнула и пристроилась рядом с Элин, коя продолжала копошиться в котле.

– Давайте развеем темноту, – предложил он. – Лучший способ для этого – дружественная песнь.

– Вы еще попляшите тут, – съязвила волшебница. – Нельзя вести себя так беспечно!

– Не волнуйся. Нас никто не услышит и не увидит. Я сейчас же выстрою защитный купол.

Он встал, подхватил посох и начал кружить им над головой; прошелся по краю островка, посыпая его искрами. Там, где искры коснулись земли, тут же вырастали желтые мухоморы.

– Так кто твой избранный? – прошептала Ольна на ушко Мире. – Маг?

– Ну, – девушка пожала плечами, – он говорил, что он – ненастоящий марун. Маги учатся волшебству в коллегиях, тратят силы и усилия на то, чтобы обуздать энергию и направить ее в русло своего проводника – посоха, Фелиус же не учился ни в одной коллегии и никогда энергию не направлял. Он – самоучка. Насколько я знаю, у него и дара читать магию нет, по крови он ануран.

– Плохо же ты его знаешь, – усмехнулась Эльна. – Я что-то не заметила в нем анурана, когда он рылся в моей голове.

– Это он может, – улыбнулась Мира. – Но все же он не марун. Его магия исходит не из него, а из его посоха, который он получил от своего прадедушки. Настоящая реликвия. Думаю, на нем сильные чары.

– Заколдован? Неужели? Эльна говорила, что волшебные палочки, посохи, амулеты и всякие иные штуковины, что служат магу проводником, не могут сами создавать энергию. Без маруна они пусты.

– Может быть, – вздохнула Мира. – Прости, я не знаю. Я просто видела, как трость сама колдует, когда Фелиуса рядом не было. Если бы она была пуста, смогла бы такое провернуть?

Мыслитель взмахнул посохом и выпустил в воздух струю белого дыма. Грибной круг замкнулся, и остров накрыл почти прозрачный купол магии. Тут и там в мгновение ока прозвучал громозвучный гогот аг. Болотная нечисть, издалека наблюдавшая своими семью полыми глазницами за пришедшими, появлению купола Ра’атхов была не рада. Купол им не понравился.

– Дело сделано! – бодро воскликнул он и вернулся к Мире. Девушка поцеловала его в щечку.

– Твоя защита, безусловно, не прекрасна. Я бы сделала лучше, будь у меня альвиона побольше, – отметила Эльна, водя руками над котлом. – Теперь нам остается надеяться, что нечисть не пойдет табуном. Большой напор этот купол не выдержит.

– Болотные огоньки сюда не залетают и то хорошо, – выпалила Ольна жизнерадостно.

– Опять вы про нечисть! – взвыла Мира. – Ну же! Хватит думать о плохом! Мы и так страху натерпелись на несколько столетий вперед. Хватит. Предлагаю думать о хорошем.

Девушка прочистила горло и запела чудесно-тоненьким голоском:

Мира сделала глубокую паузу и куплет запела вместе с Фелиусом:

Фелиус нежно пригладил волосы у нее на голове.

– Молодцы. Болотная нечисть от вас в восторге, – съехидничала Эльна. – А теперь помолчите и дайте мне закончить Тенебру.

Мыслитель приласкал Миру и укрыл ее своей мантией. Ольна, съежившись, принялась следить за белым следом от дыма испаряющейся воды, мчащимся дорожкой по черному небу, полному мерцающих звезд. Ах, как же он был похож на Млечный путь! Ах, как же она соскучилась по дому!

– Вею ветром, светом вею, всю любовь свою лелею, излечи нас, исцели нас. Я прошу, повелеваю!

Элин плюнула в котел и цвет жидкости в нем переменился из зеленого на светло-голубой.

– Готово. Давайте свои кружки. Сейчас мы всех нас исцелим.